Отрывки из передачи

Клезмеры: еврейские музыканты

Геннадий Фомин: «Дело в том, что я совсем не еврей. Еврейский акцент в музыке проявляется в любой музыке. Почему? Потому что евреи живут повсюду, и привносят в любую культуру свой акцент. Возьмём балканскую музыку, молдавскую, украинскую. Я занимался в специальной музыкальной школе. Среди преподавателей были евреи. Мне нравилось, как они бережно доносили каждую ноту до моей души. Потом я закончил консерваторию. Пошёл играть по свадьбам. Есть музыканты, которые играют по нотам, а есть музыканты, которые играют по свадьбам. Я решил совместить. Потом я пришёл в культурный еврейский центр и сказал: «Я хочу создать у вас ансамбль клезмерской музыки».

Сусанна Гербус: «Мне пришлось менять уши, потому что классическое исполнение — это строгость. Народная музыка — это другое ощущение танца, лёгкости, энергетики. Это две разные музыки, одна другую только стимулирует. Моя клезмерская игра привнесла многое в моё классическое исполнение. Я по-другому слышу теперь классическую музыку».

Радиоантология современной русской поэзии

Андрей Чернов (род.1953 г., Ленинград)

Стихи из книги «Человек империи»

БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО

. . . . . . . . . . . . . . . .Татьяне и Милене Рождественским

Где над умирающей империей
взад-вперёд ходили облака,
где и при Никите пахло Берией,
где пушинка-жизнь была легка,

как-то выживали и при Сталине,
да не просто выживали – жили:
на прогалине и на проталине
родине и Господу служили.

А теперь как в поле одуванчики
разлетелись, – и земля им пухом! –
папы-мамы, девочки и мальчики
поколения Ни-Сном-Ни-Духом.

20 июня 2015

«Я снимал Юрия Гагарина»

Воспоминания самарского фотографа Виктора Ляшенко:

Это было 12 апреля 1961 года. Я работал фотокорреспондентом в газете «За родину!», собрался, уже аппаратуру в сумку сложил, собрался идти на съемку, думал, что сейчас будет типа читка газет или митинги какие-то, потому что он в космосе — Гагарин. Приходит корреспондент «Красной звезды», который в нашем же помещении снимал комнату, и говорит: «Виктор, быстро собирайся, поедем». «Куда?». «Расскажу после». Садимся к нему в машину и едем в направлении авиационного завода. Подъезжаем, нас на основной проходной не пускают, потому что только что начальство все проехало. Что делать? Я говорю: «Я знаю еще одну проходную, через которую грузовые машины ходят. Поехали туда, попробуем». Поехали туда, там удачно проехали. Женщина на вахте стояла, она нас пропустила: со мной полковник, я аппаратурой увешанный весь. Смотрим: около взлетного поля стоит много начальства. Нас остановили: «Кто такие?». Я сразу показал корочки, что он корреспондент «Красной звезды» из Москвы. «Пожалуйста, встаньте только в сторонку». Мы встали в сторонку, но ничего, ни разговоров, ничего не знаем, мы только наблюдаем. Наблюдаем — появляется самолет ИЛ-14, садится на основную полосу и потихоньку идет-идет. Смотрим, в чем дело, не поймем — все начальство абсолютно садится в машины. Самолет примерно с нами сравнялся, а потом пошел вдаль к железной дороге. Я сказал водиле: «Давай за ним. Если можешь — обгоняй, чтобы мы первые были». Он так и сделал, он немножко обогнал начальство, мы стороной слева шли. И только самолет заглушил двигатели, развернулся, тут все встали, пока трап подавали. Но у меня главная задача была, я не представлял, потому что до этого не показывали, это сейчас показывают, как одевают скафандры, а до этого не показывали, как выглядит космонавт, вот у меня задача была: сейчас будет спускаться с трапа, называют майор Гагарин. Значит он в майорской форме? Смотрю — нет, в форме космонавта, которую я первый раз вижу, в оранжевом костюме, еще старого образца шлемофон летный. Он начал спускаться по трапу. У меня две камеры было, одна с 80-миллиметровым, типа портретника на «Зените», и широкоугольник на «Киеве» — это для близкого боя. Я начал съемку. Два кадра я сделал, пока он шел по трапу, а потом началось обнимание, первый крик был «Юра!». Я думаю: кто же это за старший лейтенант кричит «Юра»? Оказалось, это его дублер Титов. Они обнялись первыми, а потом уже пошло начальство обниматься. Здесь в это время Генерального конструктора Королева не было.​

Стоял, конечно, близко, я вам скажу, сколько народу, слишком близко. Потом у меня задача не такая, как у других — брать интервью или брать автограф. Быстренько сели по машинам и поехали. Поехали на Первую дачу. Но у меня беспокойство другое было: я догадался, потому что мне приходилось не такого масштаба встречать людей, я встречал многих людей, и министров, и всех, я знаю, как они зайдут — значит все. Я махнул сразу в фотолабораторию, в фотолаборатории начал проявлять по-быстрой, потом сушить по-быстрой и печатать. Тут же ко мне, я догадался, этих журналистов, конечно, отсеяли всех, куда Гагарин зашел, они ко мне приехали, давай просить быстрей снимки. Я быстрей давай сушить их. У меня выхватили, «известинец» Остроумов был, потом Денисов из «Правды» в полковничьей форме был там, и наш Илья Максимов послал в «Красную звезду». На следующий день я вижу в «Известиях» один кадр, в «Правде» другой кадр, в «Красной звезде» тоже мой кадр, но уже они выпечатали. Единственно в «Правде» стоит фамилия, но не моя, а фамилия А.Алексеева. А.Алексеев — это был фотокорреспондент по Поволжью Брянов и в Москве решили, что это Брянов и поставили псевдоним А.Алексеев. Потому что нельзя было раскрывать, где он сел, кто встречал — это не раскрывали. Если мою фамилию напечатать, фамилия известна по округам, по газетам, нечасто я печатался в «Правде» со снимками, в «Красной звезде» часто печатался.

Гагарин всегда с улыбкой. Обязательно сопровождали. Когда встречали Терешкову и Быковского, мне посчастливилось тогда снимать. Я с Титовым ехал в машине. Там немножко скандал получился, народ хлынул, я сел в машину с Титовым и, по-моему, Гагариным. Мы удирали другими переулками, потому что народ столпился с завода весь. Все время поворачивался и тоже улыбка у него, улыбка всегда. У меня другие кадры есть, допустим, когда сопровождали Быковского и Терешкову, на всех абсолютно кадрах только улыбка.

(2003 г.)

«Красное сухое». Как и что пьют в Белоруссии

«Мои любимые пластинки» с Виктором Маринчаком, настоятелем Храма Иоанна Богослова (Харьков)

«Настоящая музыка—одухотворённая. Бах—это соотношение меня, конечного и временного, —с вечностью, с бесконечным миром. Есть музыка, совершенно не направленная ни в какие духовные сферы, допустим, Шнитке. Но это глубина и это контрапункт, в который входит всё: и моё приземлённое состояние, и возвышенное, и трансцендентное. Музыка играет на струнах души. И может так затронуть душу, как ничто другое».