Российские власти продолжают оказывать давление на активистов, которые покинули Россию, опасаясь уголовных преследований. Так, Росинфомониторинг на этой неделе внес в список террористов и экстремистов эмигрировавшего в июле прошлого года в Швецию российского правозащитника Константина Голаву. А лидер карельского отделения партии "Яблоко" Василий Попов, который уже более года находится в Финляндии, обратился к властям этой страны с просьбой предоставить ему политическое убежище, поскольку Россия добивается выдачи политика в связи с обвинениями в мошенничестве. Оба политэмигранта рассказали в интервью Радио Свобода о том, как продвигаются их дела и что стоит за их уголовным преследованием.
Правозащитник и активист Константин Голава в России возглавлял общественное движение за альтернативную гражданскую службу в Самарской области "Альтернатива призыву", занимался вопросами экологии и ЛГБТ-движения. В мае прошлого года в его отношении в России возбудили дело о возбуждении ненависти и вражды.
"Прошло 9 месяцев, как я эмигрировал в Швецию, а травля меня со стороны прогосударственных российских СМИ не заканчивается. Сегодня на моем примере российские СМИ разжигают ненависть к правозащитникам и ЛГБТ-активистам, а когда я отбиваюсь от их нападок, меня обвиняют в терроризме и экстремизме", – рассказал Голава в интервью Радио Свобода.
– На этой неделе российские средства массовой информации со ссылкой на Росфинмониторинг официально объявили вас террористом и экстремистом. Как вы себя ощущаете в этой роли?
– Я себя ощущаю так же, как ощущал в мае 2015 года, когда против меня возбудили уголовное дело. Сейчас, спустя девять месяцев, российские СМИ пытаются давить на меня и дискредитировать меня за мой комментарий в Facebook. Этот комментарий касался материала о том, что один из гражданских активистов, на которого было заведено дело по статье "Экстремизм", подал иск в Европейский суд по правам человека. Я оставил комментарий, что в России любого человека могут внести в список экстремистов и террористов только по прихоти любого следователя. То есть на тебя возбуждают дело, и следователь по твоему делу может в этот же день подать служебную записку в службу Росфинмониторинга, и тебя внесут в этот список. Это будет означать, что твои банковские счета заблокируют, новые открывать ты не сможешь. Это огромные проблемы с трудоустройством и колоссальные проблемы для человека.
Журналисты из России, может быть, по заказу, может быть, по своим личным убеждениям пытаются оказать на меня психологическое давление
Недобросовестные журналисты из Тольятти взяли этот мой комментарий и сделали его такой "горячей новостью". Из него сделали событие, которое прошло по всем городским, региональным и федеральным СМИ. И сейчас они раздули еще большее внимание, чтобы меня ассоциировали с понятиями "экстремист" и "террорист". У меня есть несколько предположений, почему это было сделано. Я считаю, что журналисты из России, может быть, по заказу, может быть, по своим личным убеждениям пытаются оказать на меня психологическое давление. Я нахожусь в Швеции и ожидаю получения статуса беженца. Они пытаются меня дискредитировать перед шведскими властями, потому что понятно, что люди, которых преследуют в России за такое тяжкое преступление, как терроризм, должны быть экстрадированы обратно на родину.
– За что российские власти записали вас в террористы и в экстремисты?
– Власть насаждает экстремизм, власть занимается террором, власть заражает общество ксенофобией по отношению ко всем, кто не похож на большинство. Но при этом обвиняет в экстремизме почему-то меня. Удивительно! Опасность, исходящую от меня как гражданского активиста, российские власти почувствовали еще в 2013 году. Уже тогда я занимался ЛГБТ-активизмом, защитой прав призывников, экологической деятельностью и темой прав человека. Еще один важный момент: в то время я был председателем регионального отделения политической партии "Западный выбор". Возможно, региональная власть посчитала, что я собирался идти в политику. Тогда они очень испугались и начали кампанию по моей дискредитации в федеральных СМИ. В 2014 году, когда я открыто выступил против действий России в Украине, против аннексии Крыма, против всех этих прелестей путинской России, власти начали серьезнее мониторить мои публикации в социальных сетях. И, как я увидел в 2015 году, когда ознакомился с материалами заведенного на меня уголовного дела, оказалось, что все это дело строится на публикациях 2014 года из моего аккаунта в социальной сети "ВКонтакте", название которого: "Из Рашки с любовью". Следователь, который вел мое дело, акцентировал внимание на том, что я не люблю Россию, если называю ее "Рашкой". Но как я могу называть страну, в которой проявляется православный фундаментализм, национализм и поклонение вождю Путину?
– Сейчас российская пресса представляет вас врагом народа, врагом России…
В России любой человек, который говорит правду, воспринимается как террорист
– Думаю, у российских властей очень мало людей, которых можно объявить врагами и по которым они устраивают оруэлловские "пятиминутки ненависти". Когда в каждом материале российские СМИ пишут, что человек уехал из России, а на самом деле он монстр, экстремист и террорист. В России любой человек, который говорит правду, воспринимается как террорист. Я никогда не воспринимал себя как враг народа. Скорее, как оппонент к той власти, которая зажралась.
– Сейчас в Тольятти преследуют ваших коллег по правозащитному движению?
– Один из моих тольяттинских друзей написал мне, что к нему домой приходил участковый и интересовался, как давно он со мной знаком, чем мы вместе с ним занимались и где я нахожусь в данный момент. Этот полицейский сказал ему, что полиция будет опрашивать всех моих российских друзей, которые есть у меня на странице "ВКонтакте". К нескольким моим знакомым домой также приходили полицейские и интересовались у них, где я нахожусь: действительно в Швеции или не в Швеции? Одну из моих коллег, Татьяну Кочеткову из организации "Проект Апрель", несколько раз вызывали в центр по противодействию экстремизму Тольятти и спрашивали, что она обо мне знает, где я нахожусь, что я делал в их организации. Идет реальный прессинг людей из этой организации. На днях мне написали ребята из другой общественной организации, которые увидели, что идет мое отождествление с терроризмом и экстремизмом, и решили дистанцироваться от меня. Кроме того, моим родителям в соседнюю квартиру поселили помощника участкового уполномоченного полиции. Мне очень странно, что государство предпринимает столько мер для моей дискредитации.
– Российские власти предпринимали попытки вашей экстрадиции в Россию?
– Нет, меня не пытались вернуть в Россию. Это в принципе невозможно до того, как шведские иммиграционные власти решат вопрос о предоставлении мне статуса беженца. Я нахожусь в Швеции легально, у меня есть виза. Шведские иммиграционные власти знают, что я бежал из России из-за политических преследований. И им известно о возбужденном в России против меня уголовном деле, по которому меня пытались обвинить в экстремизме. Даже если мне откажут в Швеции в предоставлении статуса беженца, будет суд, который я выиграю, потому что у меня есть основания для получения статуса беженца.
– Вы планируете продолжать критиковать российские власти после получения в Швеции вида на жительство?
Я бы хотел, чтобы люди в Европе и в Америке знали, как в России возбуждают уголовные дела против обычных людей, имеющих смелость говорить правду
– Я бы хотел заниматься вопросами, связанными с Россией. Буду переводить правозащитные материалы из России на английский, а может быть, на шведский языки. Я бы хотел, чтобы люди в Европе и в Америке знали, как в России возбуждают уголовные дела против обычных людей, имеющих смелость говорить правду. Как это было, к примеру, с Екатериной Вологжаниновой в Екатеринбурге, которую обвинили в экстремизме за то, что она выступила в соцсети против происходящего в Украине. Также планирую к 2018 году, когда в России пройдут игры чемпионата мира по футболу, выпустить на английском языке книгу о своей жизни до эмиграции в Швецию. В книге хочу рассказать, как меня преследовали за правозащитную деятельность, увольняли с работы, избивали, делали все, чтобы другие люди считали меня ублюдком. Электронную версию книги планирую опубликовать в сети интернет, чтобы все желающие могли ее прочесть, – рассказывает Константин Голава.
Еще один политэмигрант – лидер карельского отделения партии "Яблоко", бывший депутат Заксобрания Карелии, Совета Петрозаводска Василий Попов. Он уже второй год в Финляндии и на этой неделе подал заявление на получение политического убежища в этой стране. Ранее Генеральная прокуратура России направила запрос в Верховный суд Финляндии об экстрадиции политика, запрос был одобрен. В России Василия Попова обвиняют в мошенничестве в связи с продажей здания Петрозаводского комбината школьного питания ("Петропит"), которое находилось в муниципальной собственности. Под уголовное преследование по этому делу попали также и коллеги политика, которые оказали поддержку мэру Петрозаводска Галине Ширшиной. Дата возбуждения уголовного дела, обыски у Попова и его партнеров по сделке совпали по времени с отчетом мэра Ширшиной за 2013 год. Накануне отчета руководство Карелии оказывало давление на депутатов Петрозаводского городского совета, чтобы те оценили работу мэра как неудовлетворительную и тем самым создали основания для отставки Ширшиной.
Помимо Василия Попова, обвинения в мошенничестве предъявлены депутату Законодательного собрания Карелии, супруге Попова Анастасии Кравчук, депутату Горсовета Петрозаводска Ольге Залецкой и бывшему директору торгового дома "Ленторг" Александре Корниловой. По версии следствия, в период с 2011 по 2014 годы обвиняемые обманным путем по заниженной стоимости приобрели здание комбината школьного питания и участок под ним. Следствие считает, что городскому бюджету в результате этой сделки был нанесен ущерб более чем в 42,7 млн рублей.
У арабского беженца из Ирака или Сирии шансов получить политическое убежище больше, чем у меня
В январе 2016 года в Петрозаводске начались слушания в отношении Кравчук, Залецкой и Корниловой. Дело в отношении Василия Попова выделено в отдельное производство, в России он заочно арестован. Карельский активист считает, что возбужденные дела политически мотивированы и инициированы главой республики Александром Худилайненом, чтобы избавиться от политических конкурентов.
Решение о передаче Василия Попова России пока не принято. Сам политик считает, что экстрадиция "теоретически возможна", но министр юстиции Финляндии "будет вынужденно затягивать с принятием решения". Если его признают политическим беженцем, то экстрадировать его будет нельзя. Правозащитный центр "Мемориал" признал "дело Петропита" политическим, отмечая, что все чаще статья "Мошенничество" становится инструментом политически мотивированного уголовного преследования в России.
– Теоретически меня могут выдать России, – рассуждает в интервью Радио Свобода Василий Попов. – Такое возможно, потому что договор об экстрадиции между Россией и Финляндией является достаточно жестким и предусматривает, что финская сторона должна заведомо доверять российскому правосудию и не проверять, насколько обвинение является реальным, а не сфальсифицированным. По сути министр юстиции все понимает, но по форме в том случае, если он откажет в экстрадиции, ему придется нарушить международный договор. Поэтому вместо недели министр принимает решение уже второй месяц и находится в сложном положении. Он просто тянет. Он не хочет нарушать договор, но одновременно понимает, что причиной обвинения является именно моя политическая деятельность. В этой связи, наверное, я в чем-то даже министру помог, потому что закон о предоставлении политического убежища не отталкивается от договора между Россией и Финляндией.
– Все-таки вы считаете, что вас не выдадут?
– Верховный суд Финляндии принял решение: рекомендовать мою выдачу. После этого министр юстиции завис с принятием решения и даже, я слышал, склонялся к выдаче, пока к нему не пошли документы. Финляндия – это все-таки несколько особая страна Евросоюза, которая находится в очень тесных отношениях с Россией и делает все, чтобы отношения с Россией не испортить.
– Вы ожидаете, что министр юстиции и дальше будет затягивать это дело?
– Он вынужденно будет затягивать это дело, поскольку я подал заявление на политическое убежище, а решение об экстрадиции приостанавливается до тех пор, пока не будет ясно, предоставят мне политическое убежище или нет. Если мне предоставляют политическое убежище, то моя экстрадиция становится невозможной, и министр избавляется вообще от принятия такого решения.
– У вас есть вид на жительство в Финляндии. Может ли это как-то поспособствовать вашей невыдаче?
– В этом случае нет, потому что здесь вопрос решается не по этим причинам. У какого-то арабского беженца из Ирака или Сирии, у которых нет никакого вида на жительство, а может быть, и даже паспорта нет, шансов получить политическое убежище больше, чем у меня. Потому что у меня ситуация другая. Российская сторона обвиняет меня в совершении преступления, требует выдачи. Россия формально относится к списку так называемых благополучных стран. Есть страны типа Ирака и Сирии, беженцы из которых практически сразу получают политическое убежище, а мой случай является сложным, и от вида на жительство решение не зависит.
– Почему именно в Финляндию? Почему не в Эстонию, Норвегию, Швецию?
Ситуация в Карелии ухудшается с каждым днем
– Как минимум две причины. Тот город, в котором я сейчас, находится в 80 километрах от границы с Россией и в 160 километрах от Петрозаводска. Я являюсь директором молочного комбината (Олонецкий молочный комбинат. – РС), который продолжает работать и развиваться. Я достаточно много думал о том, как работать комбинату последний год, и он демонстрирует успехи, слава богу. Вторая и самая главная причина заключается в том, что одновременно шли и сейчас идут четыре судебных уголовных процесса над членами моей команды и команды мэра Петрозаводска Ширшиной: Сухорукова, Чечель, так называемое "дело о ветеранах" и так называемое "дело Петропита", по которому обвиняют меня, мою жену и еще нескольких человек. Мне нужно координировать защиту этих людей, поэтому я не могу находиться далеко от города Петрозаводска.
– Кто инициатор, по вашему мнению, преследований по "делу Петропита" и по другим делам?
– Это губернатор Худилайнен. Он в свое время очень обидно проиграл выборы мэра Петрозаводска и считает, что победа Ширшиной нанесла удар по его авторитету. Год назад он хотел пойти на досрочные выборы, пользуясь благоприятной политической конъюнктурой, но для этого ему нужно было избавиться от главных конкурентов. Тогда я проводил пресс-конференцию и говорил про то, что если не буду арестован, то губернатор Худилайнен ни на каких досрочных выборах победить не сможет. Он, в принципе, это тоже понимал, и поэтому арестовал Алиханова, одного из известных политиков в Карелии, и попытался арестовать меня. Так как ему это не удалось, на досрочные выборы он не пошел. И еще хочу отметить один момент. Все уголовные дела, про которые я сказал, возбуждены по инициативе ФСБ, хотя формально все дела являются так называемыми МВДэвскими. То есть МВД не занимается преследованием членов нашей команды, только ФСБ. По крайней мере, на протяжении последних нескольких лет МВД почти демонстративно уклоняется от участия в политических разборках. И это является одной из причин того, что министру МВД Карелии Кокошкину пришлось поменять место работы. Потому что губернатор постоянно на него жаловался министру внутренних дел России Колокольцеву.
Правоохранительные органы тратят бешеные деньги налогоплательщиков, которые в кризис тратятся не на борьбу с преступностью, а с политическими противниками
– Сейчас очень много критики в адрес Худилайнена. Как вы думаете, какова вероятность его отставки?
– Этого не знает никто, возможно, даже тот человек, который принимает решения – президент. Потому что ситуация в Карелии ухудшается с каждым днем. Пару месяцев назад после выговора, который ему сделали, все-таки было принято решение дать ему еще немножко поработать. Вполне возможно, что через месяц будет принято решение о том, что это слишком опасно для авторитета федеральной власти. Возможно, это зависит от того, что пока не нашли ту кандидатуру, которая его заменит.
– Как вы думаете, в случае снятия Худилайнена прекратится ваше преследование?
– Автоматически – нет. Потому что запущен маховик. Например, дело, по которому обвиняют меня и моих товарищей, находится уже в суде. Как изъять это дело из суда? Нужно находить поводы. И реабилитация нас по этому делу будет означать, что оно было возбуждено по политическим основаниям, и это будет означать, что правоохранительные органы тратят бешеные деньги – а на это дело были потрачены огромные деньги, и сейчас тратятся. Это деньги налогоплательщиков, которые в кризис тратятся не на борьбу с преступностью, а с политическими противниками, причем даже не президента, а местного князька. Опять же это будет дискредитировать правоохранительные органы, будет отражаться на карьерах политиков. Существует круговая порука: прокуратура, Следственный комитет, суд, ФСБ. Поэтому прекратить это дело непросто. Может быть, пойдут по пути признания нас виновными, но вынесения мягкого приговора, – предполагает Василий Попов.
