Правозащитник из Тольятти Константин Голава в конце июля эмигрировал из России в Швецию и попросил там политического убежища. "Главным мотивом моего отъезда было то, что, если бы я остался, в 99 процентах случаев я бы оказался в тюрьме. Учитывая то, что как правозащитник я работал и с ЛГБТ, вряд ли бы мне удалось дожить до окончания своего срока. Потому что всем известно, что такое быть ЛГБТ в российской тюрьме", – сказал он в интервью Радио Свобода.

– Вы уехали один? Чем вы сейчас занимаетесь в Швеции?

– Да, я уехал один. К сожалению, у меня не было возможности уехать с моим партнером, он остался в России. В Швеции я сейчас живу в квартире, получаю пособие, учу язык, читаю, пишу книгу о том, что со мной происходило в Тольятти и Самаре. Хочу изложить в ней сведения о коррупционных схемах в военном ведомстве, рассказать, как в Тольятти местные чиновники захватывают земли, как идут попытки рейдерского захвата предприятий. Мне много о чем есть сказать, у меня много информации. Также я планирую свою редакторскую работу на сайте lgbtrussia.com, которым раньше занимался.

– На вас произошло несколько нападений в Тольятти. Они связаны с вашим участием в правозащитном и ЛГБТ-движении?

– 19 мая 2013 года в Тольятти на площади Свободы проходила акция "День памяти людей, погибших от СПИДа". Мы раздавали молодежи, которая в этом месте собирается, средства контрацепции и информационные листовки. Тольяттинский журналист Евгений Халилов исказил информацию о происшедшем. Якобы акцию проводило ЛГБТ-движение, якобы ее организатором был я, хотя это не так, я просто был участником. И что якобы это была специальная кощунственная акция, чтобы оскорбить память ветеранов и осквернить Вечный огонь. Акция была представлена так, как будто бы ЛГБТ возложили презервативы к Вечному огню. Хотя это полнейший бред, этого не было.

После этой адской травли, которая прошла по всем телеканалам, вплоть до того, что Дмитрий Киселев говорил и депутаты в стенах Государственной Думы обсуждали эту акцию, мы проводили пресс-конференцию с организацией "Проект Апрель". После этой пресс-конференции я давал интервью, откуда-то появились четверо неонацистов, которые напали на меня, приковали наручниками мне к руке 32-килограммовую гирю и облили меня красящим красным веществом.

Меня доставили в больницу, где диагностировали ожог глаз второй степени. После этого я лечился десять дней. Несмотря на то что были свидетельские показания, были справки из больницы, было видео, которое злоумышленники выложили в интернет в социальные сети, где они говорили, кто они и почему они на меня напали (якобы, меня хотели проучить), тольяттинская полиция не возбудила уголовное дело, посчитав, что нет состава преступления. Так было каждый раз, когда на меня нападали. Трижды на меня нападали: дважды в Тольятти и один раз в Нижнем Новгороде, и полиция всегда отказывала в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Каждый день в России я боялся возвращаться с работы или учебы домой, опасаясь, что меня могут убить.

– В каких условиях работают правозащитники в российской провинции?

– Мне был закрыт путь в любые государственные учреждения кроме Аппарата уполномоченного по правам человека в Самарской области. Меня, например, приглашали на какое-то мероприятие люди, которые меня знают, но потом за день до этого мероприятия они отзванивались и говорили – "извини, к нам приходили, мы не можем сделать так, чтобы ты участвовал". Я работал специалистом по работе с молодежью в муниципальной организации "Дом молодежных организаций "Шанс". Туда просто пришли люди и сказали обо мне, что этот человек не должен в этом учреждении работать, потому что он наносит ущерб имиджу государственного учреждения.

– Вы руководитель общественного движения в защиту призывников "Альтернатива призыву" в Самарской области. Вы через суд пытались добиться для себя права на альтернативную гражданскую службу. Это удалось?

– Я почувствовал абсолютно хамское отношение к себе. Председатель призывной комиссии Михаил Носырев (довольно известный человек в Тольятти) вел себя так, как будто я вообще пустое место. Он говорил не о моем праве на замену военной службы на альтернативную, а о том, как ему не нравятся мои убеждения, которые я изложил в своем заявлении в военкомат. Ни с кем не совещаясь, он сразу сказал, что мы вам отказываем по формальной причине: вы пропустили сроки подачи документов на АГС. Якобы, по закону, заявление нужно подавать за полгода до призыва. Хотя есть решение Конституционного суда, что это норма для военкоматов, а не для призывника. Были ребята, которым так отказывали, и они довели дело до Конституционного суда. Я подал заявление в районный суд. Мне удалось добиться справедливости: судья удовлетворил мои требования частично, потому что, кроме признания незаконными действий призывной комиссии, я также просил признать мое право на альтернативную службу.

– В мае против вас завели уголовное дело по обвинению в публикации в интернете экстремистских материалов. Это уголовное преследование действительно имеет основания?

– Это было "заказное" дело. Есть человек в городе Тольятти, который "крышует" весь бизнес, связанный с продажей военных билетов. Сотрудники военного комиссариата были очень недовольны, что им приходится со мной постоянно сталкиваться, поскольку я не только себя защищаю: мы помогли за полтора года четырем сотням призывников. Это очень большие цифры, потому что военный билет стоит от 60 до 120 тысяч рублей. Я думаю, что работники военкомата Тольятти, скорее всего, пожаловались этому человеку, который их защищает на уровне муниципальной власти, и он просто купил это дело против меня.

– В Швеции вы встречали эмигрантов с судьбой, похожей на вашу?

– Я сталкивался с людьми из России, из Белоруссии, из Украины, которые уехали по мотивам, связанным с ЛГБТ-тематикой. Встречал даже ЛГБТ-подростков, которые уехали из России из-за того, что там они не могут адекватно жить. Их на всех уровнях травят: начиная от родителей и заканчивая учителями, одноклассниками и однокурсниками. Учитывая всю ситуацию, например, с проектом "Дети-404" в России, это сейчас самая серьезная и горячая тема.