Власти Забайкалья и Приамурья существенно занижают данные о количестве лесных пожаров на Дальнем Востоке, сообщает "Гринпис России". По информации экологической организации, тяжелая ситуация с пожарами сейчас складывается в Тындинском и Зейском районах Амурской области, Нерчинско-Заводском, Газимуро-Заводском и Могочинском районах Забайкальского края. Один из крупных пожаров угрожает Чите: он всего в 18 км от города, и фронт его идет в сторону столицы края.
О том, почему региональные власти скрывают реальные данные о пожарах и чем это грозит, Радио Свобода рассказал руководитель лесной программы "Гринпис России" Алексей Ярошенко:
– Площадь действующих лесных пожаров в Амурской области составляет примерно 150 тысяч гектаров, в Забайкальском крае – примерно 60 тысяч. А в официальной сводке говорится: 2 тысячи гектаров в Приамурье и 18 с половиной – в Забайкальском крае.
– Можно ли предположить, что эти данные занижены для успокоения населения? Или они используются и для внутреннего пользования, и в реальности никаких чрезвычайных мер не предпринимается?
– Я думаю, делается это в большей степени для оправдания того, что никаких чрезвычайных мер не предпринимается. Потому что не каждый житель страны, честно скажем, знает, что такое гектар и много ли это или мало – 150 тысяч гектаров, не каждый с ходу оценит, насколько велика угроза. В первую очередь это делается для отчетности перед вышестоящим начальством. К примеру, идет всероссийское селекторное совещание по лесным пожарам во главе с вице-премьером Александром Хлопониным. Ему докладывает и министерство, и Рослесхоз. Если рассказывать правду, он, наверное, может осерчать и сделать неожиданные оргвыводы. А если сказать, что все более-менее нормально, не отличается от ситуации прошлого года и никакого особого ухудшения нет, то вроде как все молодцы, все работают.
– Насколько серьезная угроза от пожаров сейчас существует для экономики и населения Амурской области и Забайкальского края?
– К счастью, в основном крупные пожары действуют далеко от населенных пунктов. Но не везде. Например, пожар около 4 тысяч гектаров (его уже начали активно тушить) действует совсем рядом с Читой. Это считаные километры от городской черты. Причем пожар действует уже очень давно.
Амурская область в десятки раз ежегодно занижает свои площади пожаров
В крупный лесной пожар он перешел 9 июля, но есть подозрение, что он сохранялся в виде тлеющего торфяника еще с весны, и его никто не тушил, когда можно было тушить малыми силами. А сейчас туда и самолет пригнали из Красноярска, и начальства нагнали столько, сколько вообще-то редко бывает на лесных пожарах. Понятно, что угроза все равно сохраняется. Но большинство пожаров действует в далекой тайге, большая часть площади приходится на зону БАМа в Амурской области, то есть на севере региона.
– Чем объясняется то, что не тушат пожары, пока можно обойтись малой кровью?
– Причин несколько. Конечно, присутствует халатность. Если людей к ответственности почти никогда не привлекают за такое бездействие, то люди продолжают не реагировать на пожары. Но есть и другие причины. Денег у этих двух регионов на борьбу с пожарами такого масштаба нет. Ни денег, ни сил, ни техники. Это связано отчасти с последствиями такой же лжи, как сейчас, только за прошлые годы.
Главным способом тушения у нас является сокрытие данных о пожарах
Ведь если официально пожаров почти нет, то кто будет давать деньги на их тушение? Амурская область в десятки раз ежегодно занижает свои площади пожаров. Ну и плюс в целом новая система, которая была введена Лесным кодексом 2006 года, экономически абсурдна. Она превратила лесное хозяйство из самодостаточной отрасли, которая, может быть, не полностью, но в основном кормила себя сама, в отрасль, которая полностью зависит от бюджетного финансирования. А сколько бы государство туда денег ни вкладывало, она все съест. Причем съест в основном бюрократическая прослойка, непосредственно до работы в лесу доходит очень-очень мало.
– Но в итоге получается, что на тушение уже реально угрожающих населению пожаров приходится тратить больше средств?
– С одной стороны, да. С другой стороны, если мы посмотрим по площадям, то главным способом тушения у нас является сокрытие данных о пожарах. Их сначала не отражают в отчетности, потом ждут, что пройдет дождь. Проходит дождь, выясняется, что все пожары потушили, ну или, по крайней мере, прекратилось разрастание. Так доходит до осени. В реальности по многолесным регионам у нас большинство пожаров (если считать большинство по площади) уже никто не тушит.
– Как "Гринпис" добывает данные о реальной ситуации с пожарами в таких отдаленных регионах?
Сейчас начинают гореть северные леса, которые мало горели в первом полугодии. А именно там обычно большие площади скрывают, потому что это скрыто от посторонних глаз
– В основном по космическим снимкам. Они сейчас общедоступны. В основном их делают два американских метеорологических спутника. Уже на протяжении более чем десяти лет это главный источник информации о пожарах, причем для всех. Этими же данными пользуется и МЧС, и Минприроды, и Рослесхоз. Каждый человек может эти данные проверить. Для контроля за маленькими пожарами эти данные не очень годятся. А вот если пожар площадью начиная от 3-5 тысяч гектаров, то там точность определения масштабов по космоснимкам уже больше, чем у наземных методов. А поскольку у нас именно крупные пожары вносят основной вклад в суммарную площадь действующих пожаров и, в общем-то, они наиболее опасны, то по этим дистанционным методам ситуацию можно оценивать адекватно.
– Реагируют ли власти на местах на призывы экологических организаций обратить внимание на реальные масштабы пожаров?
– Ситуация с отчетностью понемногу улучшается. С 2012 по 2014 год масштабы искажения данных о пожарах существенно сократились: примерно с пятикратного занижения данных до примерно двукратного в прошлом году. Это уже довольно существенное улучшение ситуации. Хотя сокрытие половины пожаров – это тоже серьезная ложь. В этом году в первом полугодии, по нашей предварительной оценке, было укрыто от отчетности всего 13 процентов от пройденной огнем площади. Во втором полугодии, скорее всего, эта доля будет существенно больше, потому что сейчас начинают гореть северные леса, которые мало горели в первом полугодии. А именно там обычно большие площади скрывают, потому что это скрыто от посторонних глаз, – сказал Алексей Ярошенко.
Первая крупная волна лесных пожаров в Сибири была отмечена в апреле, тогда в этом регионе страны сгорели несколько сел и деревень, погибли более 30 человек. Наиболее сильно весной пострадала Хакасия, только в одном из ее населенных пунктов пожары уничтожили около 300 домов.
