Американский русист, профессор Нью-Йоркского университета Марк Галеотти опубликовал год назад в The Moscow Times статью о том, что Россия, захватив Крым, приобрела "в нагрузку" мощнейший криминогенный очаг. В котором необыкновенно тесно сплелись властные и уголовные структуры. И который даже при желании Москве будет совсем не просто ликвидировать, покуда она занята политической и социально-экономической интеграцией полуострова и вынуждена полагаться в этом процессе на местных правителей. На днях глава ФСКН России Виктор Иванов в интервью gazeta.ru без всяких обиняков заявил об опасности превращения крымских портов в крупные перевалочные базы торговцев зельем, автоматически подняв проблему с регионального уровня на федеральный. И подтвердив тем самым косвенно мрачный прогноз американского эксперта.

– Год назад в поле зрения американских аналитиков, обсуждавших ситуацию в Крыму, было много вопросов, но не припомню, чтобы кто-нибудь из ваших коллег выделял проблему криминала. Что подвигло вас взяться за немодную на тот момент тему?

– На мой взгляд, было очень важно рассказать о том, как Москва использует криминальный элемент в Крыму. Вспомним: с самого начала оккупации вместе с "вежливыми зелеными человечками", которые блокировали расположения частей украинской армии и МВД, Москва задействовала так называемые "добровольческие отряды местной самообороны". Эти уже совсем не вежливые люди занимались тем, что захватывали слабо защищенные объекты, в частности, всевозможные государственные учреждения. Эти "отряды" представляли собой не что иное, как местные бандитские группировки, предложившие свои услуги новым хозяевам полуострова. Они же чуть позже обеспечивали, так сказать, "правильное" голосование на референдуме, запугивали земляков, противившихся аннексии. Из них же или из кругов, давно с ними связанных, Кремль формировал новое руководство Крыма от Аксенова – "Гоблина" – и ниже. При первых же признаках политической активизации крымского криминала я подумал: "Ну все, это надолго. Кремль и крымские ОПГ заключили конкордат. Теперь интеграция Крыма в Россию будет проходить под присмотром бандитов. И в дальнейшем Кремль хлебнет с ними горя, ибо опыт показывает, что чем больше власть полагается на оргпреступность, тем сложнее власти ее контролировать".

– Год назад вы писали: "Крым – не единственное место в России, где теснейшим образом переплетены интересы власти и криминала. Назначение коренных крымчан, переметнувшихся на сторону Кремля, Сергея Абисова и Дмитрия Неклюдова на должности, соответственно, главы крымского МВД и начальника крымской полиции лишний раз доказывает, что Москва не будет ворошить политический муравейник и разрубать силами кадров, привлеченных со стороны, узы местных правоохранительных органов с оргпреступностью". Этот прогноз полностью оправдался. В этой связи я хотел бы задать вам более общий вопрос: какие свойства оргпреступности делают ее в глазах авторитарного путинского режима привлекательным партнером?

– При Путине сохранился альянс оргпреступности и власти, который оформился еще при Ельцине, с той лишь немаловажной разницей, что во времена Ельцина старшим партнером в товариществе были бандиты, а при Путине это явно государство. Что делает бандитов послушными прислужниками автократов, взращенных в недрах спецслужб? Я бы выделил две возможные причины. Первая: бандиты – это еще одно опробованное, скрытое оружие в арсенале мастеров "плаща и кинжала". Они – прекрасные исполнители мероприятий, от которых власть желает официально отмежеваться. Это могут быть затейливые хакерские атаки на Эстонию или Грузию, равно как и банальные избиения неугодных журналистов. Вторая причина: если бы Путин был тоталитарным правителем типа Сталина, то он бы периодически кардинально перетасовывал региональные элиты. Но Путин – всего лишь автократ, а это значит, что региональные элиты он, по большей части, не трогает. Региональные же элиты, как Путин прекрасно знает, сращены с крупным бизнесом и оргпреступностью. Бандиты, сотрудничающие с местной властью, ее укрепляют, а через нее, как кажется Кремлю, – и власть центральную. Естественно, радетели существующих порядков имеют право на щедрое вознаграждение – не важно, законное или незаконное. Такой вот получается интересный симбиоз.

Однако то, что сегодня является для власти политическим активом, может завтра скатиться в пассив. Это мы видим на примере отношений центральной власти с Кадыровым, и тот же сценарий не исключен в случае Крыма, – добавляет Марк Галеотти.

– Год назад вы писали, что переход крымского криминалитета из региональной лиги в высшую, всероссийскую, чреват учащением бандитских разборок в самом Крыму, а также подрывом хрупкого перемирия среди ОПГ в масштабах всей страны, который чуть было не случился в 2013 году после убийства в Москве преступного авторитета Деда Хасана. Что вас подвигло на этот прогноз?

– Крым, как и многие другие регионы на постсоветском пространстве, был вполне себе криминогенным в обыденном смысле этого слова. Рэкет и контрабанда, к которой, не лишне напомнить, был причастен крайне стесненный в финансировании Черноморский флот, чьи плавучие средства и склады использовались для перевозки и хранения "предметов незаконного оборота". Со временем крымский криминалитет возмужал и переключился на спекуляции с недвижимостью и рейдерские захваты бизнесов. Киев воспринимал Крым с некоторой долей отчужденности и старался тамошней уголовщины не замечать. Несмотря на режим максимального благоприятствования, крымские бандиты, всякие там "Сэйлемы" и "Башмаки", все равно оставались провинциалами, им не хватало размаха и деловитости, чтобы конкурировать с Одессой, царицей украинского преступного мира. После выхода Крыма из Украины произошло то, что я предсказывал: туда поспешил большой криминалитет, обладающий прекрасным нюхом на барыши. Прежде всего – от транзита афганского героина. Заезжим "авторитетам" теперь не надо опасаться, даже в теории, отрицательной реакции Киева. На полуострове побывал смотрящий от Солнцевской ОПГ; уполномоченные бандформирований дагестанцев и курдов. Местные правоохранители, движимые, несомненно, патриотическими чувствами, разогнали проходившую в Крыму сходку грузинской мафии, вознамерившуюся потеснить местных коллег. При Путине в тандеме власти и криминала, как я уже говорил, главной является власть, и поэтому какая бы в дальнейшем группировка ни оказалась на вершине крымской преступной пирамиды, у нее не получится склонить Кремль к походу на Одессу только ради того, чтобы угробить конкурента. Что до самого конкурента, одесских гангстеров, то они из прагматических соображений предпочитают украинскую власть российской, правда, готовы при этом премило сотрудничать с контрагентами из России в профессиональной сфере. Что снижает нужду в их физическом устранении. Такова суть организованной преступности – она транснациональна.

В своей прошлогодней статье в The Moscow Times Марк Галеотти обратил внимание еще на одно крайне важное обстоятельство, которое повышает рейтинг Крыма с точки зрения криминалитета и вызывает ассоциации с Сочи и его Олимпиадой, а именно – возможность "распила" огромных бюджетных средств. Смета одного только моста через Керченский пролив составляет оценочно пять с половиной миллиардов долларов. Плюс планируемые федеральные капиталовложения в местную инфраструктуру. Не приходится уже говорить о широчайших просторах, которые открывает для оргпреступности идея превращения Крыма в игорно-развлекательную зону.

В заключение беседы Марк Галеотти прокомментировал интервью главы ФСКН Виктора Иванова gazeta.ru. С одной стороны, Иванов встревожен тем, что в крымских портах обосновываются торговцы гашишем и героином. С другой – он полон патриотической гордости по поводу того, что его ведомство, невзирая на контрдавление всяческих, по его словам, "иностранных лоббистов", сняло с заместительной метадонной терапии крымских героинщиков. Не окажется ли эта затея контрпродуктивной? Не усугубит ли она еще больше наркоугрозу на полуострове?

– Стратегия России в борьбе с наркоманией, скажем мягко, не совсем понятна. Иванов сам открыто признает, что испытанные подходы работают плохо: в стране насчитывается более трех миллионов наркоманов, то есть людей больных, зависимых, а не просто эпизодических пользователей. По самым скромным подсчетам, семьдесят тысяч россиян ежегодно умирают от передозировки. Мало того: Россия на душу населения – главный в мире потребитель героина. И в то же самое время Иванов отказывается от стандартной за границей терапии замещения героина метадоном. И считает своей огромной заслугой то, что пошел в этом наперекор рекомендациям иностранных специалистов. Квасной патриотизм вторгается сегодня и в медицинскую область. Вместе с камланием, околдовавшим депутата Госдумы Ирину Яровую, которая предложила не упоминать наркотики публично, дабы не привлекать к ним нездорового внимания. В будущем году в Генассамблее ООН пройдут дебаты, посвященные оптимальной стратегии противодействия наркомании в глобальном масштабе. Понятно, что в прениях столкнутся две позиции: социологическая, западная, делающая упор на щадящие терапии в отношении наркоманов и профилактику, иными словами, пропаганду здорового образа жизни среди тех, кто не пристрастился к наркотикам. Противоположная позиция – силовая, которой придерживается Россия: посевы наркотического сырья следует травить ядохимикатами; то, что не уничтожено, останавливать на границе; и сурово наказывать пользователей за потребление остатков, которые все-таки просочились через пограничный контроль. Боюсь, за ложно понятый национальный суверенитет России придется дорого платить жизнями, загубленными героином и разнообразными синтетическими курительными смесями, известными как "спайсы", – заключает Марк Галеотти.