На Каннском фестивале состоялась премьера прощального фильма португальского классика Мануэла де Оливейры, умершего полтора месяца назад.
Призраки не замедлили явиться. "Визит, или Воспоминания и признания" – всего лишь седьмая картина Оливейры, снятая в 1981 году. В семидесятитрехлетнем возрасте он сделал автобиографический фильм о себе и своем доме, но разрешил его показывать только после смерти. "Визит" стал своего рода оберегом, переменной величиной n+1, где n – постоянно разраставшаяся вплоть до прошлого года фильмография, насчитывающая тридцать одну полнометражную ленту. Первый герой "Воспоминаний и признаний" – магнолия, цветущая дважды.
Визит, воспоминания, признания – это и есть структура фильма. Гости – мужчина и женщина, которых мы не видим, но все время слышим их голоса за кадром. Они навещают пустой дом хозяина, в который поначалу стесняются зайти, но двери сами открываются им навстречу. Откуда они пришли? Из прошлого, из будущего, существуют ли они во вневременье? Словно дети они боятся, что их обнаружит хозяин. Быть может, это ангелы? Шутят, что даже Святой Петр мечтает о том, чтобы закрыть врата и выключить свет. "Мы живем повсюду, но обитаем только там, где сходятся четыре сферы здания человеческого существования – сохранять мир, принимать рай, ожидать божественного, направлять людей". Ни один человек не может перегнать своего времени, так как дух его времени это также его дух. Текст для них сочинила модернистская писательница Агуштина Бесса-Луиш, а произносят его Тереза Мадруга и Диогу Дориа, – все трое впервые работали с Оливейрой над снятой годом ранее "Франсишке". Мужчину и женщину встречают три дерева, воплощающие непостижимую тайну существования между небом и землей. Первое – с магнолиями – разговаривает со звездами, сосна напоминает яванскую танцовщицу, а пальма выступает в роли неприветливого привратника. Оливейра означает оливковое дерево.
"Вымысел – это подлинная реальность кинематографа", – произносит, смотря с экрана нам в глаза и улыбаясь, Мануэл де Оливейра. Фильм то и дело переключается с воображаемого визита, словно снятого в неправдоподобном пространстве, где застыло время, на более привычный документальный режим, где сам режиссер подробно рассказывает о себе и своей семье. Он посвятил жизнь кино, но всегда особенно интересовался архитектурой и земледелием, приближающим человека к богу или, в других словах, к абсолюту – понятие, к которому Оливейра настойчиво возвращался в своих размышлениях. Этот дом построил в тридцатые годы знаменитый архитектор Жозе Порту. Здесь Оливейра прожил сорок лет, писал сценарии и растил детей; дом знал одну смерть, одну свадьбу, две долгие болезни. Режиссер предлагал превратить его в музей нумизматики и сделать частью Университета в Порту, но правительство так и не проявило интереса. Дом ему больше не принадлежит, с ним нужно расстаться, чтобы погасить долги.
В "Признаниях" Оливейра сообщает, что всегда был аполитичным человеком и держался в стороне от любых партий. У него было двойственное положение при диктатуре Салазара: принадлежал к привилегированному классу, никогда не находился в прямой оппозиции к режиму, лишился отцовской фабрики после Революции гвоздик (1974). О последнем он говорит с особой горечью: в любимую фабрику режиссер вложил все средства, но ее захватили рабочие, впоследствии она опустела и осталась заброшена. В то же самое время при "Новом государстве" Оливейра работал с колоссальными перерывами: до переворота он снял всего лишь три полнометражных фильма ("Аники-бобо", "Весеннее действо", "Прошлое и настоящее") за тридцать лет. До сих пор доподлинно неизвестно, в чем заключалась причина таких простоев. Кроме того, после премьеры "Весеннего действа" (1963) Оливейру арестовали на десять дней. Секретная полиция привезла его в Лиссабон, посадила в тюрьму и допрашивала. В заключении он встретил левого писателя и диссидента Урбану Тавареша Родригеша, сыгравшего в "Визите" самого себя; Оливейра реконструирует задержание. Пожалуй, единственное резкое признание в фильме – неоднозначная оценка Революции гвоздик, которую он называет временем великой эйфории и не меньшего замешательства.
Что делает режиссер? Показывает кино. Оливейра включает проектор и демонстрирует пленки с воспоминаниями. А еще путешествие в другой дом, принадлежащий его супруге. Эти кадры сняты таким же образом, что и проходы призрачных визитеров в основной части фильма. Кто же эти гости, и где находимся мы, как зрители, в этот момент? Смотря эти пленки, мы сами являемся такими же гостями и наблюдаем их глазами, сами оказавшись в безвременном пространстве. Впервые войдя в особняк, они обнаруживают семейные фотографии, на которых никого не узнают. Портреты никогда не бывают правдивыми. Эти же фотографии впоследствии показывает Оливейра, рассказывая о семье, родителях, бабушке с дедушкой. Печальная судьба любого фотоальбома – превратиться в набор истлевших снимков, которые никто не узнает; мы все придаем огромное значение своим столь призрачным лицам, которые фотография запечатлевала для вечности. Незнакомец в "Бесконечности" Марлена Хуциева передавал герою ветхие дагерротипы, неточно вспоминая стихотворение Пушкина. "Вы говорите так, словно его современник", – отвечал ему герой. "Визит, или воспоминания и признания" озвучен четвертым концертом для фортепиано Бетховена, современника деда Оливейры. Сыграв один раз, Бетховен больше никогда не исполнял его при жизни.
В каждой из работ Оливейры объекты – скульптуры, картины, здания, виноградная лоза – запечатлены так, словно они равноправные герои повествования. В истории кино было всего несколько фильмов, которые позволяли по-новому читать мир; здесь все имеет свою тайну и щедро ею делится. Гости снова смотрят на танцующую сосну, но уже с балкона. Теперь они видят в ней море, колонна напоминает им мачту, а особняк – корабль, поднимающий якорь. Дом заключает в себе путешествие во времени и пространстве Мануэля де Оливейры, стол которого заставлен кораблями и морскими раковинами. "Визит, или воспоминания и признания" – история даже не одного дома, а, как минимум, четырех. Дом-протагонист. Дом, где родился Оливейра. Дом его супруги Марии Изабел, куда приезжал гостить Андре Базен, автор "Что такое кино?" всего лишь за год до смерти; он был моложе Оливейры – тогда начинающего режиссера – на десять лет. И, наконец, последняя португальская киностудия Tobis Portuguesa, где после "Визита" Оливейра снимет "Атласный башмачок", еще один фильм, начинающийся с работающего проектора и плывущего корабля. В 2012 году Tobis закрыли и продали за долги.
Сколько было домов в картинах Оливейры, игравших особенную роль в жизни населяющих их персонажей? "Прошлое и настоящее" (1972), "Бенилде, или Дева-мать" (1975), "Каннибалы" (1988), "Долина Авраама" (1993), "Волшебное зеркало" (2005), "Жебу и тень" (2012). И в первую очередь "День отчаяния" (1991) о самоубийстве великого португальского писателя-романтика Камилу Каштелу Бранку, снятый в его доме-музее. Теперь ясно, что это продолжение "Визита", где та же актриса Тереза Мадруга снова выступает проводником по опустевшему жилищу.
Портрет Бранку висит в кабинете у Оливейры, где он пишет сценарии. Словно вся вселенная его фильмов, снятых, уже придуманных или тех, о которых он еще даже не знает, прорастает в пространстве особняка. На лестнице – картина с художником и дудочником; узловатых дней колена нужно флейтою связать. Ее написал Джулио Перейра в те годы, когда режиссер только начинал снимать кино. Именно она завершает посвященную художнику короткометражку "Картины моего брата Джулио" (1965). В "Визите" кадр не покидают репродукции "Моны Лизы"; – постоянная спутница режиссера вместе с донной Марией Изабел, с которой они прожили семьдесят пять лет. В те десять дней заточения в крошечной камере Оливейра отказывался от пищи и ел только принесенные ею домашние печенья. В "Визите" отдельный монолог посвящен завораживающим Оливейру актрисам, которые привносят свою невинность в созданных им вымышленных женщин. Уолт Уитмен писал в "Листьях травы": "Женщины сидят или ходят, молодые и старые, молодые красивы, но старые еще красивее".
В молодости Оливейру попросили сфотографировать на память умершую молодую женщину. Он написал пролежавший пятьдесят лет сценарий "Странного случая Анжелики" (2010) – редкого в его творчестве фильма, не основанного на литературном произведении. В "Визите" Оливейра отдельно упоминает "Анжелику", которую, как ему тогда казалось, уже никогда не удастся обратить в кино. Фотографу Исааку вдруг улыбается мертвая девушка. В той картине – столько застывших пространств, называемых режиссером фантомной реальностью: долгие планы пустых комнат, стоящие сами по себе здания, обезлюдевший пейзаж за окном. Все то, что видят гости, прогуливающиеся по дому в "Визите, или воспоминаниях и признаниях"; просто мы тогда не знали, что они наблюдали и за Исааком. Но и магнолия, существовавшая столько лет, получила свое название всего лишь в восемнадцатом веке. Оливейра говорит, что любит жизнь, но не боится смерти. Для родившегося в 1908 году и получившего религиозное воспитание режиссера смерть никогда не была чем-то абстрактным; находясь рядом с умирающим отцом, он ощущал ее как исключительно физическое явление. "Я исчезаю", – произносит он, и на экране следуют друг за другом в обратном хронологическом порядке – по направлению к детству – фотографии; последнее путешествие к началу мира. Что этот фильм как не еще один дом?
