30 мая начинается конный поход донских казаков на Берлин в честь 70-летия окончания Великой Отечественной войны. Инициатором мероприятия выступил владелец подмосковного конезавода Павел Мощалков, который уже проводил подобное мероприятие в 2012 году – тогда казаки совершили путешествие на лошадях от Москвы до Парижа в честь 200-летнего юбилея победы в войне с Наполеоном. По словам Павла Мощалкова, основными задачами нынешнего похода являются укрепление патриотического духа, поддержание мира между народами и популяризация древней, но редкой породы донских лошадей, возрождением которой он занимается.

Поход казаков стартует на Поклонной горе в Москве и продлится более двух месяцев. По расчетам организаторов, конники должны добраться до Берлина 12 августа. Среди основных городов, которые планируется посетить по пути, Брянск, Брест и Познань. В настоящий момент решается вопрос с польскими визами. Поход должен проходить под девизами: "Никогда не быть войне между нашими народами!", "Мир народам Европы!", "Мир Земле!", "Никто не забыт, ничто не забыто!". О целях и задачах этой патриотической акции Радио Свобода рассказал ее инициатор, коннозаводчик Павел Мощалков:

– Мы не идем напоминать немцам о том, что они были разбиты в 1945 году – это глупо и неправильно. Прошло 70 лет. Мы идем посетить святые для нас места – места наших павших воинов. Вот это самая главная задача. Это и патриотическое воспитание молодежи, это в то же самое время и спасение донской породы лошадей, которая на грани исчезновения находится. Сейчас есть только 148 маток – я как коннозаводчик могу вам сказать абсолютно четко – это данные Всероссийского института коневодства. Лошадь, которая приносила славу русскому оружию на протяжении веков, сегодня находится на грани исчезновения. Вот я занимаюсь спасением донской породы лошадей. Для меня это мероприятие очень близко еще и по той простой причине, что дед мой был профессиональный военный. И в войну он командовал дивизией, дошел до Берлина, участвовал в берлинской операции.

– Сколько человек участвует в походе? Насколько я поняла, будут также участники с немецкой стороны?

– Будет 17 донских казаков, а также 5 кадетов из Московского кадетского корпуса имени Шолохова. Это дети 14-15 лет, которые проходили на заводе конную подготовку. С немецкой стороны сейчас прибывает делегация из Германии, немецкие конники. Немцы нормально относятся к этому делу. Мы проходили это, когда был первый поход. Нас прекрасно встречали. Никаких проблем не было. Сейчас мы ведем переговоры. Они хотят идти с нами по Германии, сопровождать нас. И это замечательно! Это поход дружбы. Для нас это тоже очень важно.

– Вспоминается невольно ситуация с мотопробегом "Ночных волков". Вы не опасаетесь, что может произойти политизация вашей акции, последует какая-то не очень приятная реакция для вас в европейском сообществе, например?

– Я далеко от политики. Я в эти игры не играю. А касаемо "Ночных волков" – я не знаю, что ими двигало. Я, допустим, не понимаю этого. Конники всех стран относятся друг к другу великолепно. Помните, был лозунг "Пролетарии всех стран, объединяйтесь". Вот так приблизительно и конники. Нас в Польше встречали замечательно, в Литве, во Франции, в Германии в прошлый поход. Почему я должен к людям относиться с каким-то предубеждением?! Я отношусь абсолютно нормально, как и казаки мои. Так что политикой здесь у нас не пахнет абсолютно. Что двигало "Ночными волками", я не знаю, я не готов вам сказать.

– А как вы вообще относитесь к их акции?

– Скорее всего, никак. Ну, поехали люди, чего-то хотели. Видимо, не все там благополучно было. Информации много разной всякой. По факту – Бог его знает, что там было. Надеюсь, что ими двигали лучшие чувства.

– Могли бы вы чуть подробнее рассказать про породу донских лошадей? Почему вы решили заняться ее возрождением? Почему, вообще, знаменитые лошади находятся на грани исчезновения?

– Дело в том, что это уникальная порода, которая существует уже на протяжении нескольких сотен лет. Она складывалась из очень многих пород. Начало положила нагайская лошадь, были и персидские лошади.

Куда казаки ходили в поход, оттуда привозили лошадей и даже жен. Поэтому сложилась определенная порода очень выносливая. Суточные рекорды донской лошади – более 300 км. Солдаты Наполеона страшно боялись казаков. Они представить себе не могли, что казаки за ночь могут пробежать более 100 км и утром, как снег на голову, обрушиться на них. Это единственная лошадь, которая дошла до Парижа и вернулась обратно. Это были казаки. Остальные все кавалеристы, уланы, драгуны, кирасиры и т. д. ездили на европейских лошадях. Поэтому был большой падеж. Европейские лошади не такие выносливые, как наши. Что случилось? Случилось то, что случилось в период перестройки и в ельцинское время. Бросили конные заводы. Они остались не удел, на самовыживании. Начали сдавать лошадей на мясо. Лошадей, у которых родословная по 300 лет и более. Я решил спасать эту породу. Ведь у нас сегодня нет ни одного государственного конного завода. На грани вымирания стоят многие великолепные породы. Я могу вам сказать, что у меня после нашего визита во Францию немцы приезжают и покупают донских лошадей. Я однажды засмеялся и говорю: "Достукаемся до того, что мы будем дончаков покупать в Германии!" – рассказал инициатор похода казаков Москва – Берлин, коннозаводчик Павел Мощалков.

Мероприятия в честь 70-летия победы в России продолжаются едва ли не весь май, и порой волна патриотического подъема принимает не совсем однозначные формы. Так, недоумение в европейском сообществе вызвал символический проезд от Москвы до Берлина православных байкеров из объединения "Ночные волки", которое возглавляет один из лидеров пропутинского движения "Антимайдан" Александр Залдостанов (по кличке Хирург). Во многих странах этот мотопробег вызвал негативную реакцию, а нескольким участникам мероприятия аннулировали европейские визы.

Патриотизм в последнее время становится не только идеологической программой, но и торговым брендом, – полагает писатель Лев Рубинштейн:

– Я все-таки вырос в СССР, и при моем детстве тоже всякие такие штуки были. Надо сказать, что уже в пионерском возрасте некоторая фальшь в этом чувствовалась. И уже многие это откровенно пародировали. Сейчас на каком-то этапе эта новая волна всего снова пошла. Насчет того, что это сильный низовой патриотизм, вы произнесли слово "подъем", которое мне не кажется корректным в данном случает. Это не подъем – скорее это, наоборот, какое-то прободение, которое можно обозначить как патриотическое. Сейчас, во-первых, это слово вообще утратило какие-либо значения. Это такое раздувание жабр. Это глубокие какие-то комплексы. При помощи патриотической риторики и символики, мне кажется, очень многие люди просто пытаются решать какие-то свои внутренние глубокие проблемы и противоречия. Людям иногда свойственно к чему-то сильному и мощному прислоняться, считать себя причастным к чему-то такому. Как правило, это люди не очень в личностном смысле состоявшиеся, не в социальном смысле, а во внутреннем, т. е. люди не очень уверенные в самодостаточности своей. Поэтому им надо быть представителями чего-то большого, мощного, великого. Это одна сторона дела. Другая сторона дела: поскольку мы живем уже не в СССР, когда бал уже правит не идеология, а коммерция. Во всем этом, мне кажется, очень много коммерческого начала. Потому что патриотизм – это не чувства, как вы сказали, для многих это бренд. И этот бренд, говоря на языке современном, всячески раскручивается, всячески продвигается, всячески продается, покупается, как было перед праздником с ленточками и со всем прочим. Это было совершенно заметно и очевидно, что многие люди просто на всем этом, как сейчас говорят, наварили.

– Вы имеете в виду чиновников?

– И чиновники, и исполнители, и какие-то изготовители футболочек, пилоточек. На всем же зарабатывается, а не только государство тратит. Государство тратит своим чередом. Но когда государство на патриотизм тоже выделяет большие деньги, понятно, что по дороге эти деньги тоже кем-то осваиваются. Это ни для кого не секрет.

– На 9 мая в некоторых ларьках продавали футболки "Спасибо деду за победу", условно, за 800 руб., и одновременно футболки с Владимиром Путиным – почему-то чуть ли не в два раза дороже. Почему фигура Путина на фоне Дня Победы так тиражируется, как будто он лично Берлин брал?

– Так это сознательная стратегия. Потому что исторически Россия такая страна, которая свою историю воспринимает не как историю смены идей или история людей, а как историю поражений и побед, как военную историю. Военная символика – главная идеологическая символика всей истории. В советские годы все жили и не замечали, что всякие вполне мирные явления определялись с помощью военных терминов. Например, какая-нибудь "битва за урожай" или кто-то все время на посту, "на литературном посту", например. Все было военизированное и милитаристское по духу изначально. Со словом "победа" ассоциируется успешность того или иного лидера, руководителя. А поскольку реальных побед не было, то сейчас все вспоминают победу 70-летней давности и по очереди каждый приписывает ее себе. На моей памяти, кажется, это с Брежнева началось, когда была "Малая земля", когда он стал маршалом. Вся страна смеялась, но все равно происходит попытка легитимации власти через победительно-военную риторику и символику.

– Почему, на ваш взгляд, всегда российская историческая мифология основывалась на военной славе, на милитаристской мощи. Неужели гордиться больше нечем?

– Так складывалось государство. Такая особенность отечественной истории. Дело в том, что был период еще в XIX веке, XVIII веке и раньше, когда действительно разные государства утверждали себя и свое величие с помощью войн, завоеваний, когда были великий географические открытия, колониальные войны и т. д. Это был такой период для всего мира. Но в ХХ веке цивилизованный мир как-то это резко пересмотрел, эту концепцию, и стали уже великими считаться те страны, где люди лучше живут или где люди друг друга уважают. Россия по-прежнему живет в тех категориях.

– Россия – последняя колониальная держава, как говорят?

– Ну, типа того, да.

– А то, что сейчас происходит в связи с празднованием Дня Победы – весь этот ура-патриотизм и "Ночные волки" – для вас это все еще смешно или уже грустно?

– И то, и другое. Грустно, потому что это неприятный симптом, но это и смешно. Смех – это не легкомыслие, а реакция нравственно и эстетически здорового организма. Просто пока нам что-то смешно, значит, мы сами здоровы, значит, мы сами умеем норму от патологии отделять. Мне кажется, сейчас для людей, скажем, интеллектуальных профессий, это может быть, чуть ли не самое главное и самое трудное, потому что вокруг клубится безумие всякое. Мне кажется, сохранять в себе способность отличать норму от патологии – это серьезная работа. И этой работой надо заниматься, – полагает Лев Рубинштейн.