Моего собеседника зовут Ахмет Саттар. Он — поэт, автор текстов романсов. В конце 50-х прошлого века он служил в погранвойсках. После демобилизации столичный военкомат предложил ему работу в системе обслуживания Кремля. В течение 12 лет, до 1972 года, Саттар работал кремлёвским метрдотелем. Одновременно учился. После окончания института ушёл из кремлёвского сервиса. Я попросил Ахмета Саттара рассказать, чем он занимался в Кремле.
— В специальной группе Кремля по обслуживанию партийно-правительственных мероприятий мы занимались обслуживанием приемов, банкетов, иногда узких встреч даже в системе Министерства обороны, в здании КГБ.
Господин Саттар, вам приходилось обслуживать и Хрущева, и Брежнева, и других высокопоставленных чиновников. Кто из них вам нравился и кто не нравился?
— Метрдотель и официант должен любить любого гостя. Даже обслуживая наших идейных врагов, президента Америки и западных держав, мы обслуживали с любезностью, потому что это гость. Это я воспитывал в себе и в своих официантах. По статусу запрещалось не любить. Но я отрицательно относился к персоне Юрия Андропова, Брежнева. Несмотря на грубость, даже беспардонность Никиты Сергеевича Хрущева, я к нему как к человеку относился очень доброжелательно. Он был наивным сказочным персонажем в моем воображении.
А они вас замечали? Как они к вам относились?
— У меня было несколько интересных встреч с Никитой Сергеевичем в первый мой прием на банкете по случаю Нового года, где он со мной поздоровался, пожелал мне счастья, здоровья, процветания и пообещал, что я буду жить при коммунизме. Я ответил, что служу Советскому Союзу. По этикету метрдотелю и официантам нельзя пить с гостями, но тем не менее он сказал: «Я приказываю». Так, игриво. Я торжественно поднял бокал и тоже его поздравил с Новым годом, пожелал мира и процветания нашей стране, успехов ему в работе и благополучия в семье. Мое начальство было в восторге от моей находки, от моей выдержки.
Господин Саттар, существует ли особая кремлевская гастрономия?
— Да, есть официальная база, одна из них 208-я база и другие базы, где экологически чистые продукты. Мы не раз там получали, загружали. Так что родное правительство было в безопасности от экологического заражения.
А что любили есть наши руководители?
— Есть такая протокольная норма блюд: салаты, заливное, стерлядь, севрюга, запеченная форель, которая выращивается под Москвой специально, язык, говядина, икра зернистая и кетовая красная, овощи свежие из парников, уже не говоря о доброкачественных винах, зарубежных и наших. Но в основном на приемах наше правительство и наша спецкухня старалась потчевать гостей нашими продуктами и нашими винами: «Цинандали», «Гурджаани», коньяки наши армянские и так далее.
А вам и прислуге перепадали крохи с царского стола?
— Мы ели почти все то, что подавалось на стол. Есть резерв в специальных холодильниках, потом это подавалось на стол, и мы за этим столом кушаем скромненько, быстренько вместе с охраной и обслуживанием Кремля.
Господин Саттар, а что считалось нарушением дворцового этикета в Кремле, вы попадали в немилость?
— Попадал под пресс одного из начальников. Почему-то руководство Комитета госбезопасности 9 управления КГБ считало, что нами должен управлять обязательно какой-то престарелый пенсионер-полковник. И таким был Куликов, который люто ненавидел меня за мою национальную принадлежность. По пьянке он даже говорил, что «ваших соплеменников, крымских татар, я выселял как скотину. Ты тоже, наверное, крымский?». Я отвечал достойно, что этот факт осужден народом, партией и правительством, и вы совершаете политическую ошибку. Это было не раз. Потом мы с ним схлестнулись, я написал министру КГБ Семичастному, у нас был страшнейший разбор. Мой авторитет был настолько высок, безукоризненность моей биографии, непьющий, не курящий, нравственный, короче, я победил, его выгнали на пенсию, потом он был, кажется, сторожем в ресторане «Прага».
Господин Саттар, то, что вы татарин, вам помогало или мешало в вашей кремлевской карьере?
— Некоторые генералы, адмиралы, как Гречко, Хлебников, еще кто-то, когда узнавали в интимной беседе, что я татарин, подмечали, что это героическая нация, что у многих ординарцы, самые близкие доверенные люди были татары.
Вы лично принимали участие в дворцовых интригах?
— Лично нет. Когда были экстремальные ситуации, как, например, Карибский кризис, чехословацкая агрессия, именно меня назначали старшим метрдотелем. Вы помните, сейчас уже и Сергей Никитич написал об этом, и мы знали в Кремле, что Брежнев готовил варианты устранения Хрущева путем отравления или авиакатастрофы, или автомобильной катастрофы. Я предполагал, что было самое высшее доверие мне, как непьющему, трезвому человеку, знающему этикет и европейский, и азиатский, мусульманский, я во многом помогал нашей дипломатии при составлении меню и встрече, рассадке гостей, начальник протокольного отдела МИД ко мне обращался, когда встречал делегации арабские, мусульманские, при стечении обстоятельств могли меня и подставить.
А если бы вам приказали отравить Хрущева, вы бы выполнили приказ?
— Поскольку мы подчинялись правительству — это было бы приказом. Но я думаю, лично я этого бы не сделал. В этой системе трудно работать, быть честным человеком, и я решил уйти.
Господин Саттар, играли ли какую-то роль женщины в дворцовых интригах Кремля?
— Я должен сказать, что кроме Фурцевой там таких влиятельных женщин не было. Я понимаю ваш вопрос. Я, например, представлял свою будущую невесту, я не мог жениться без визы моих руководителей.
А были ли у вельмож фаворитки?
— Несмотря на скромность Брежнева, я замечал одну мадам, слухи ходили. Я молодой, красивый метрдотель, иногда жены высокопоставленных незаметно, неофициально давали знать, чтобы я помог у них на даче или дома провести какое-то мероприятие с моими мальчиками и девочками. Такое было.
Вы зарабатывали прилично?
— Мой заработок был на уровне кандидата наук, потом уже на уровне доктора. Но и следили за порядком, следили, чтобы мы не общались очень много. Очень ругали меня за мою неуемную жизнь, я то появлялся на телеэкране, то выступал в концертах, а это категорически запрещалось. Высокое начальство знало, что у меня бывает в доме Высоцкий или я встречаюсь с Евтушенко в бане, когда об этом узнавало мое начальство, конечно, из Комитета, я получал по ушам.
Господин Саттар, как вы думаете, Евтушенко и Высоцкий дружили с вами, потому что вы поэт или потому что вы были кремлевским метрдотелем?
— Просто меня любили как человека, а Высоцкий как поэта.
Ваша работа в Кремле как-то отразилась на вашем поэтическом творчестве?
— Вы знаете, хотя я писал свои вирши в тени где-нибудь в перерыве, но тематика была абсолютно противоположной. Это не предмет поэзии абсолютно.
Вы бы не могли прочесть какое-нибудь свое стихотворение?
— О Владимире Высоцком. Когда я его прочитал вместе на выступлении с Высоцким, Вознесенский сказал: «Ахмет, ты написал то, что мы написали все вместе». Моему другу Владимиру Высоцкому, который на моей итальянской кровати почивал… дружили мы с ним.
Натянутая, словно тетива,
В горенье запредельного накала
Надрывной нотой лопнула струна –
И на земле Высоцкого не стало.
Не понят иерархией глухой –
Наветы бюрократов не пристали.
За то, что стал в народе свой, земной,
Те "глухари" травить не перестали.
Гремели залы, слушая певца,
России эпохального кумира.
Набатом била в души и сердца
Ершистая гражданственная лира.
...Ты нужен был и в центре, и в глуши
Как сущий для России звонкий колос.
За истину, за честный бунт души
Страдал и пел твой вещий хриплый голос.
Наверное, с полмиром подружил,
Пленя сердца и словом, и гитарой,
Отверженность при жизни пережил,
Как гордый бард, как дух эпохи правой.
Образ дьявола.
У него несколько имён: его называют дьяволом, чёртом, сатаной, Люцифером, иногда демоном. Он — воплощение злого духа. Ещё он властелин ада. Поэты-романтики называют его «изгнанником рая», «печальным демоном». А в современной рок-музыки дьявол низведён до пародийного персонажа.
Олег Басилашвили, исполнитель роли Воланда в сериале «Мастер и Маргарита»: «Воланд — это вымышленный персонаж. Я не считаю его мистическим. Просто это человек, наделённый способностями, которых у других людей нет. Допустим, был такой Вольф Мессинг, экстрасенс, гипнотизёр во времена Сталина. Воланд карает зло. Берлиоз — главный атеист Советского Союза типа Емельяна Ярославского, Осипа Брика».
В рубрике «Наши современники» — харьковский пенсионер Мыкола Барков. Ему чуть больше ста лет, ветеран финской и второй мировой войн. После демобилизации работал механиком на Харьковском электромеханическом заводе. Мыкола Барков вспоминает о Голодоморе:
«Летом 1932 года ввели карточки на хлеб всем, кто работает на предприятиях. Люди приезжали в Харьков искать защиту и падали без сознания от голода. В пригородных поездах ехали в Харьков люди и часто умирали в вагонах. Железная дорога организовала бригады дезинфекции. Приходит пригородный поезд в Харьков, подъезжает бригада дезинфекторов. Спрашивают проводника: «Есть?». Она отвечает: «Есть». Заходят в вагоны, дезинфицируют. Запах долго хранится в вагоне. Так что хоронили не как людей».
«Родной язык»
Размышления Михаила Нисенбаума о латыни. М. Нисенбаум — автор книг прозы и лирики, учебника латинского языка для студентов юридических факультетов.
«Красное сухое»
В 1975 году Владимир Набоков выступал в популярной литературной передаче французского телевидения "Апостроф". Перед интервью ведущий передачи спросил Набокова, какой напиток будет пить гость: воду, кофе, кока-колу? Набоков ответил: виски и назвал марку. Ведущий счёл, что это было бы дурным уроком для зрителей, но нашёл компромисс: налил виски Набокову в чайник, и в течение часа писатель подливал себе из чайника в чашку выдержанное солодовое виски. В сегодняшней передаче "Красное сухое» мы поговорим об алкогольных пристрастиях Русского Зарубежья, о его первой волне. Мой собеседник — коллега Иван Толстой.
