На Украине совместная рабочая группа нескольких ведомств по расследованию событий в центре Киева в ноябре 2013-го – феврале 2014 года – около сотни следователей и оперативных работников –пытаются определить виновных в массовой гибели активистов Майдана, так называемой "Небесной сотни", и занимаются розыском десятков подозреваемых в совершении этих преступлений. Расследование идет медленно, и за это киевские власти критикуют и внутри страны, и за ее пределами.
В относительно активном состоянии находится дело против офицеров отряда ОМОН "Беркут" Сергея Зинченко и Павла Аброськина – оно передано в суд. Начался отбор присяжных, судебное заседание назначено на 28 апреля. Командир "Беркута" Дмитрий Садовник, арестованный в рамках расследования, минувшей осенью был отпущен судом под домашний арест и тут же скрылся. По совокупности событий на Майдане - произошедших в течение почти четырех месяцев - расследуются полтора десятка уголовных эпизодов.
На минувшей неделе с редкой критикой в адрес украинских властей по поводу этого расследования выступила Международная консультативная группа при Совете Европы – ее эксперты, в частности, уверены, что поискам правды "системно препятствует" МВД Украины. Министерство эти обвинения опровергает и считает необоснованными.
О ходе расследования событий на Майдане Радио Свобода рассказывает один из адвокатов потерпевших Евгения Закревская:
– Из большого уголовного производства, общего по всем убийствам, выделено отдельное производство по убийствам, совершенным из тех секторов, в которых находились бойцы "Беркута". Из этого производства выделен еще один "кусочек" в отношении двух арестованных на территории Украины сотрудников "Беркута" – Зинченко и Аброськина. Обвинительный акт передан в суд. Дело затянулось, поскольку возникли многочисленные процедурные вопросы, связанные с отводами судей, другими проволочками. В итоге предварительное рассмотрение началось лишь несколько недель назад. Сейчас идет отбор присяжных.
– Кто-то понес наказание за бегство бывшего командира "Беркута" Дмитрия Садовника, который исчез сразу после того, как был отпущен судом из-под стражи под домашний арест?
– Нет. Это дело тоже выделено в отдельное производство, поскольку Садовник отсутствует на территории Украины. Он объявлен в розыск. Но, насколько мне известно, Интерпол его не объявил в розыск, хотя соответствующее ходатайство было подано украинскими следственными органами. Адекватного объяснения этому у меня нет.
Кто был убит, а кто ранен – в большей степени вопрос случая
– Расскажите подробнее о главном деле в отношении сотрудников "Беркута". На какой оно стадии?
– Еще идет следствие, продолжают устанавливать имена потерпевших, поскольку речь идет не только об убийствах, но и о большом количестве раненых. Проводятся следственные действия, опросы, анализируются и систематизируются видеоматериалы, проводятся дополнительные экспертизы. Мое личное мнение – и не только мое, но и многих адвокатов и потерпевших, что ограничение дела только убитыми сильно сужает масштаб и картину трагедии. Сотни раненых тоже были жертвами покушения на убийство. Кто был убит, а кто ранен – это был в большей степени вопрос случая.
Адвокаты пострадавших на Майдане – в поиске свидетелей
– Сколько сейчас потерпевших по делу?
– Я не могу точно назвать цифру, она постоянно растет. Я знаю несколько сотен имен тех, которые проходили потерпевшими, они зарегистрированы общественными организациями. Все ли они признаны потерпевшими в уголовном производстве – мне неизвестно.
– Вам понятно, почему так долго расследуется это дело – больше года прошло с момента трагических событий в центре Киева?
В управлении внутренней безопасности, в подчинении которого находился "Беркут", не были даже обновлены руководящие кадры
– Долго – это не самая большая проблема. Главная проблема –проблема качества расследования. С одной стороны, налицо объективные моменты – в этом деле есть что расследовать, действительно необходимо большое количество следственных действий. Огромное количество свидетелей (цифры исчисляются тысячами), огромное количество потерпевших. Поскольку изначально производство по раненым было отделено от производства по погибшим, что совершенно полный бред, то не было единого видения картины произошедшего. До того как в конце минувшего года не было создано Управление специальных расследований, очень сложно было расследовать отдельные эпизоды, не имея единого видения в одном центре расследования. Но постепенно, с очень большими трудностями, с очень большими откатами назад, дело все же движется. Недавний отчет Международной консультативной группы при Совете Европы хорошо показал те моменты, на которые мы пытались обращать внимание на протяжении почти года. Они почему-то были быстрее услышаны властью, чем попытки докричаться до нее со стороны потерпевших.
– Насколько понимаю, этот отчет был очень критическим по отношению к украинским властям?
Стреляли с нескольких сторон, стреляли со стороны отеля "Украина"
– Абсолютно обоснованно – очень критическим. Этот доклад оценивает, естественно, не текущее положение дел, а весь период расследования, и оценивает абсолютно правильно. В конце концов взаимодействие следствия и различных государственных органов наладилось, но то, что происходило почти целый год до этого, описанию плохо поддается. Мы может только гадать, сколь негативно это отразится на следствии, насколько тяжелыми могут быть последствия такого промедления.
– А сейчас вы доверяете людям, которые проводят расследование?
– Речь идет о большом числе людей. Мы доверяем конкретным людям, которые принимают участие в расследовании. Но это совершенно не говорит о том, что все люди на всех уровнях разных структур, имеющих отношение к расследованию, заслуживают доверия. Расследование ведь ведется не только в отношении "Беркута". Стреляли с нескольких сторон, стреляли со стороны отеля "Украина". Это место установлено, возможно, были еще и другие секторы обстрела. Эта часть расследования тоже активизировалась не так давно, сейчас ведутся достаточно активные следственные действия. Впрочем, конкретной информации по этому поводу у нас мало, она еще не открывается публике.
– В столкновениях на Майдане погибли и были ранены сотрудники "Беркута" и других правоохранительных служб. Кто-то из них, из их родственников подал в суд? Следственные дела в отношении "беркутовцев" не как преступников, а как жертв ведутся?
– Я – адвокат потерпевших из числа гражданских активистов и обычных граждан. Дела по погибшим сотрудникам "Беркута", естественно, есть, они возбуждены и расследуются. Но у меня нет данных о расследовании.
– Давайте вернемся к теме, связанной с механикой работы, методами и сроками работы объединенной следственной группы. Проблема, видимо, в противодействии следствию со стороны "бывшей системы", тех сотрудников, которые остались от прежней системы. В чем это противодействие конкретно выражается?
Весь этот год на ответственных должностях в МВД работают люди, которые совершали преступления
– Во многих факторах. Например, во взаимодействии следствия с МВД. В управлении внутренней безопасности, в подчинении которого находится батальон, прежде называвшийся "Беркут", не были даже обновлены руководящие кадры. Помимо тех офицеров, кто сбежал в Россию, все остались на своих прежних местах. Часть этих людей и проводила внутреннее служебное расследование, которое должно было, например, установить обстоятельства пропажи документации, пропажи оружия, провести инвентаризацию оружия. По каждому эпизоду событий с ноября 2013 года по февраль 2014 года нужно было провести внутреннее расследование действий сотрудников. Эти расследования проводили люди, которых прокуратура впоследствии привлекла к ответственности за различные преступления этого периода. Мы вот что понимаем: весь этот год на достаточно ответственных должностях в МВД работают люди, которые совершали преступления. Для того, чтобы их обвинить в совершении преступлений, собрано недостаточно доказательств, но тот факт, что они продолжают работать и противодействовать расследованию, – это четкая ответственность МВД. Есть совершенно вопиющие факты. Некоторые роты бывшего "Беркута", участвовавшие если не в расстреле (конечно, большая их часть сбежала в России), то в избиениях майдановцев, в разгроме машин активистов "Автомайдана", до сих пор работают в системе МВД и отлично себя чувствуют. Любые попытки привлечь к этому внимание натыкаются на непонимание со стороны высшего руководства МВД.
– У вас есть представление, кто были эти люди, которые отдавали преступные приказы? Кто велел открыть огонь?
Надеюсь, через год-два мы эту картину полностью увидим
– Определенное представление наверняка есть у следствия. Опять-таки: мы говорим о совокупности преступлений. У меня есть определенная информация по части случившегося, по некоторым сегментам. Но я не могу сказать, что даже у следствия есть полная информация, о всей структуре того, что происходило. Нелогично, конечно, раскрывать многие данные до того, как собраны все доказательства вины подозреваемых, но у меня нет полной картины всего того, что происходило.
– Когда, по вашим ожиданиям, будет закончен сбор доказательств и подозреваемым будут предъявлены обвинения?
– Я думаю, что это будет происходить постепенно. Ждать, пока полностью все будет раскрыто, и только потом передавать дела в суд – я думаю, этого не будет. По мере сбора доказательств в отношении конкретных лиц их дела будут передаваться в суд. Главное при этом – правильно увидеть общую структуру преступления, чтобы каждый эпизод встраивался в общую картину. Надеюсь, через год-два мы эту картину полностью увидим.
– Как вы думаете, материалы этого расследования будут обнародованы? Все-таки это дело очень серьезное, и оно должно, как мне кажется, стать общественным достоянием. Люди должны знать, кто и как совершал преступления, кто стрелял, кто отдавал приказы, как шло расследование.
Я бы не сказала, что настроение у всех упадническое
– У меня есть намерение этого добиться. Прокуратура обещает издать реестр всех уголовных производств с возможностью обратной связи с пользователями. Группа общественных организаций постоянно собирает и систематизирует информацию, которую мы самостоятельно собираем при проведении параллельного расследования. Мы тоже передаем большой объем информации следствию.
– Вы общаетесь с родственниками потерпевших, с самими потерпевшими. В каком настроении они пребывают? Они верят в то, что удастся наказать преступников?
– Создана общественная организация родственников пострадавших, она очень активно участвуют в расследовании. Настроение у этих людей разное. Достаточно сложно длительное время постоянно находиться в состоянии неопределенности, но я бы не сказала, что настроение у всех упадническое. Эти люди очень много делают для успеха расследования, – считает киевский адвокат Евгения Закревская.
