Курс рубля к доллару за два первых месяца года снизился в целом на 9%. После рекордного за последние 15 лет падения в январе – сразу на 22%, в течение февраля он повысился на 12%. Более половины общего влияния на динамику рубля приходится сегодня на нефтяные цены, полагают эксперты, в остальной части доминируют факторы геополитики, а также платежей российских компаний по внешним долгам. При этом фактический спрос на валюту может во многом определяться текущими ожиданиями участников рынка относительно ближайших перспектив рубля.
Падение рубля в январе происходило на фоне резкого снижения цен на нефть: за месяц баррель Brent подешевел на 19%, а курс рубля к доллару понизился на 18,5%. В последние дни января этот тренд круто развернулся. И в течение февраля нефть подорожала ровно на 25%, тогда как рост курса рубля оказался вдвое меньшим.
Однако амплитуда его текущих колебаний в течение января-февраля оказывалась значительно меньшей, чем в декабре, отмечают эксперты, и сглаживало их дополнительное предложение валюты на рынке.
Когда на рынке появилось некое ощущение, что рубль к концу января более или менее достиг своего “дна”, спрос на валюту сразу вырос.
С одной стороны, проявился эффект дополнительных ее продаж компаниями-экспортерами, прежде всего – государственными. Мониторинг этих продаж финансовые власти осуществляли, по их заявлениям, ежедневно – после декабрьской директивы, согласно которой к началу марта на счетах компаний – экспортеров должно остаться столько валюты, сколько было по состоянию на начало октября прошлого года.
Очевидно, что директива повлияла, как минимум, на ожидания основных участников рынка, в том числе - тех самых экспортеров, отмечает главный экономист по России голландского банка ING Дмитрий Полевой. “Это стало одним из главных стабилизирующих для рынка факторов, которые давали основание полагать, что ЦБ впредь не допустит повторения ситуации середины декабря”.
Текущее курсообразование рубля мы на 50-60% связываем с динамикой цен на нефть, на 20-25% - с геополитикой.
Тем не менее, общие объемы торгов на валютной бирже в январе и феврале оставались довольно скромными, и никакого заметного их прироста не наблюдалось, добавляет аналитик инвестиционной компании “Уралсиб Кэпитал” Ирина Лебедева. Поэтому влияние фактора дополнительных продаж валюты представляется ей вторичным. “Если оно и проявилось, то, скорее, в более сглаженной динамике курса рубля за последние два месяца”.
Несмотря на то, что в январе курс рубля существенно снизился, экспортеры продавали валюты значительно больше, чем в декабре, когда они всячески пытались ее придержать, возражает аналитик шведского банка Nordea в Москве Дмитрий Савченко. “И самое главное – продавали ее регулярно, что существенно снижало амплитуду колебаний курса”.
Формально срок декабрьской “договоренности” финансовых властей с компаниями-экспортерами истек 1-го марта. “Мне представляется, что теперь она будет продолжена “неформально”, - полагает Савченко, - то есть и в ближайшие месяцы эти продажи могут сохраниться в объемах, вполне адекватных текущим ожиданиям рынка”.
Объем внутреннего спроса на валюту во многом зависит от того, как сам рынок оценивает ближайшие перспективы рубля.
Предложение валюты на нем увеличилось и за счет расширения объемов кредитования банков со стороны Центрального банка (ЦБ) - в первую очередь, через регулярные аукционы валютного РЕПО (предоставление валюты на тот или иной срок - неделю, месяц или год - под залог определенных видов активов). Первые такие аукционы ЦБ провел еще в конце октября, однако спрос на новый инструмент оказался минимальным. Судя по реакции рынка, и ставка по предложенным кредитами была поначалу явно завышенной, и к механизмам залога активов вопросов было немало, да и самих активов, которые отвечали бы требованиям регулятора, у потенциальных заемщиков могло и не оказаться в избытке.
Но постепенно спрос на аукционах валютного РЕПО нарастал, а на трех из них – в середине декабря и дважды в феврале – даже превышал объем предложения валюты со стороны ЦБ. Любопытно, что сама динамика этого спроса зачастую расходилась с логичными, вроде, ожиданиями. Скажем, в декабре, когда российским компаниям предстояли особенно крупные платежи в счет обслуживания своих внешних долгов, участники аукционов выбирали на них лишь небольшую часть предложенной ЦБ валюты. И наоборот, в феврале, например, когда по долгам нужно было выплатить вдвое меньше, чем в декабре, спрос на аукционах мог превышать предложение.
Объем спроса на валютных аукционах во многом зависит от того, как сам рынок оценивает ближайшие перспективы рубля, полагает Ирина Лебедева. Если он ожидает его нового ослабления, то кредиты ЦБ, с учетом предполагаемого снижения курса рубля, теряют свою привлекательность, что тут же отражается и на аукционах.
С другой стороны, когда на рынке появилось некое ощущение, что рубль к концу января более или менее достиг своего “дна”, продолжает аналитик, это сразу же обернулось повышенным спросом на валюту. “И, например, на двух аукционах валютного РЕПО, состоявшихся 20 февраля, его участники выбрали в сумме более 7,5 млрд долларов, что очень много”.
И самое главное – они продавали валюту регулярно, что существенно снижало амплитуду колебаний курса рубля.
Однако на трех первых аукционах марта, состоявшихся на этой неделе, спрос на валюту вновь оказался в 1,5-3 раза меньше предложения. “На мой взгляд, это также связано с очередным нарастанием рисков и неуверенностью участников рынка относительно будущей динамики рубля”, - предполагает Лебедева.
Повышенный спрос на валюту в феврале могли подогревать и очередные платежи по внешнему долгу, и то, что многие банки, решили перекредитоваться, взяв для этого предложенную ЦБ валюту по максимуму, полагает Дмитрий Савченко. В марте платежи по долгам также предстоят немалые, близкие к февральским, однако их пик придется, скорее, на конец месяца, продолжает аналитик банка Nordea. “Соответственно, хотя на первых мартовских аукционах спрос мог быть и не таким большим, общий спрос на валюту в течение месяца может оказаться вполне сопоставимым с февральским”.
Динамика спроса на недавних аукционах определялась не только текущими запросами банков, но и потребностью рефинансировать валютные репо-кредиты ЦБ, полученные на более ранних аукционах – в конце прошлого года или в начале нынешнего, добавляет Дмитрий Полевой. “На аукционах последних недель объемы привлеченной валюты, как минимум, покрывали текущие платежи по внешним долгам, да еще с небольшим запасом”.
Впрочем, платежи по долгам - отнюдь не определяющий сегодня среди факторов текущего курсообразования рубля, отмечают эксперты. Наибольшим удельным весом в их совокупности “обладают” цены на нефть. Вслед за ростом сразу на четверть в течение февраля, цена нефти Brent, к которой привязана и экспортная цена российской нефти Urals, за первые четыре дня марта успела снизиться почти на 3%. При этом официальный курс рубля к доллару пока даже вырос– почти на 1%.
Мне представляется, что теперь, когда ее срок формально истек, декабрьская директива будет продолжена “неформально”.
“Цены на нефть, безусловно, остаются главным из факторов курсообразования рубля: я бы оценил его удельный вес примерно в 60%, - говорит Дмитрий Савченко. – “Вес” геополитики и санкций – 30%, и платежей по внешним долгам – 10%”. Однако разделять два последних фактора непросто, продолжает аналитик, поскольку трудности с обслуживанием внешних долгов связаны с закрытием для российских компаний зарубежных финансовых рынков, что, в свою очередь, стало следствием введенных в отношении России санкций Запада.
В какие-то моменты российский валютный рынок больше фокусируется на геополитике, в другие - фокус смещается в сторону нефти, добавляет Дмитрий Полевой. Что касается обслуживания внешних долгов, то, как полагают в банке ING, крупнейшие российские компании– должники заранее накопили запасы валюты для очередных платежей. “Поэтому, условно, текущее курсообразование рубля мы бы на 50-60% связывали с динамикой цен на нефть, на 20-25% - с геополитикой, в остальной части – с платежами по внешним долгам и другими факторами”, - заключает Полевой.
