2014 год выдался обильным на события, напомнившие в очередной раз о важности и многочисленных опасностях журналистской работы. Достаточно отметить недавние случаи похищений и гибели журналистов, порой при жутких обстоятельствах, на Украине и в Сирии. Однако насколько укрепилась в результате этого солидарность мировой общественности с журналистским сообществом? Или даже между самими журналистами, внутри "своего цеха"? Об этом люди, добывающие и распространяющие информацию, могут задуматься 8 сентября – в день Международной солидарности журналистов.

Ответственность и идеалы

На днях Радио Свобода попросило базирующийся в Нью-Йорке "Комитет защиты журналистов" прокомментировать гибель на Украине российского фотокорреспондента Андрея Стенина. Тот факт, что Стенин работал на государственное российское информационное агентство "Россия сегодня", весьма одиозное в глазах Запада, не вынудил представителя КЗЖ как-либо откорректировать стандартную формулировку идеалов своей организации: "Мы защищаем в равной мере всех журналистов, независимо от их личных политических взглядов или позиции издания, которое они представляют. Если человек занимается сбором и анализом информации в целях ее публичного распространения, то он – наш подопечный. Безотносительно к тому, является он профессиональным журналистом или блогером-любителем. Мы не делим собирателей и распространителей информации на честных репортеров и пропагандистов, понимая, что эти категории условны. Право человечества на доступ ко всей имеющейся информации – фундаментальное и непреложное, и те, кто реализуют его, заслуживают того, чтобы не подвергаться запугиванию или преследованиям. Ни при каких обстоятельствах, включая вооруженные конфликты и войны. Где бы журналиста ни притесняли, мы требуем от властей обеспечить его неприкосновенность. Если он погибает при исполнении профессионального долга, мы настаиваем на проведении всестороннего, честного и гласного расследования".

В какой степени разделяют приведенную формулировку работники журналистской гильдии? Вот что думает об этом литературный критик еженедельника The Weekly Standard Филип Терзиян:

– Большинство журналистов в плюралистических и толерантных странах, включая Америку, верят в идеалы цеховой солидарности. Сбор и распространение информации для нас очень важны сами себе, а также как элемент еще более фундаментальной свободы, свободы совести и самовыражения. Поэтому мы считаем иностранных журналистов товарищами по перу, поддерживаем их право на свободу слова и осуждаем тех, кто их притесняет. Здесь мое чувство журналисткой солидарности непоколебимо и охватывает тех, с кем я резко расхожусь в политических взглядах. Не пошатнет это чувство и отсутствие взаимной терпимости со стороны моих оппонентов, их нежелание защищать мое право на самовыражение или даже активное желание заставить меня замолчать. Полагаю, однако, что большинство коллег в Америке не разделяют позиции "Комитета защиты журналистов" и родственного ему "Репортерского комитета за свободу печати". Или Джулиана Ассанжа и Эдварда Сноудена, которые наделяют журналистов абсолютным, ничем не ограниченным правом предавать огласке любые сведения, всегда и везде, не считаясь с последствиями. Очень показателен в этом смысле случай моего старого приятеля, репортера "Нью-Йорк Таймс" Джеймса Райзена, – рассказывает Филип Терзиян.

Джеймс Райзен опубликовал книгу о борьбе США с международным терроризмом, в которой разглашает государственные тайны, переданные ему бывшим сотрудником ЦРУ. Райзен отказывается раскрыть имя своего информатора – за это он может сесть в тюрьму:

– Я не считаю журналистскую братию священным орденом, полномочным ставить себя выше закона. Как американец, Райзен пользуется определенными правами и привилегиями, что предполагает некие встречные обязательства с его стороны. Например, уважение законов своей страны, если они предписывают тебе воздерживаться от обнародования информации, которая может нанести вред национальной безопасности и поставить под угрозу жизнь иностранных агентов, работающих на Америку.

Журналисты, подчеркивает Филип Терзиян, являются не гражданами мира, а гражданами конкретных стран, а потому должны совмещать служение абстрактным вселенским идеалам правдолюбия и заступничества за слабых с соблюдением правил поведения, действующих по месту их проживания:

– Мужественные люди, в том числе борцы за свободу слова в Зимбабве, оказались за решеткой или были казнены вследствие того, что Джулиан Ассанж, преисполнившись чувства собственного величия, разместил в интернете документы, содержавшие их имена. Что касается Джеймса Райзена, то он, если угодно, совершил акт гражданского неповиновения, и по примеру своих великих предшественников Мартина Лютера Кинга или Генри Торо, бросивших сознательный вызов власти и ее несправедливым законам, имеет шанс с гордостью отправиться за свои идеалы в тюрьму.

Обозреватель еженедельника The Weekly Standard Филип Терзиян подчеркивает, что если освободить журналистов от правовой ответственности, поставить их выше закона во имя исполнения великой просветительской миссии, то все это будет иметь несколько крайне неприятных последствий:

– Одно из них – обязательное лицензирование журналистов государством, ибо только суверен вправе наделять судебным иммунитетом определенную категорию граждан. Другим последствием сверхмерного возвеличивания журналистов может стать учащение захвата их повстанцами и террористами на основании вполне логического умозаключения, что за таких выдающихся пленников они получат исключительно щедрый выкуп. И насаждаемое обществом у журналистов ощущение своей избранности и исключительности, ожидаемые за смелое расследование материальное вознаграждение и высокий социальный престиж вполне способны подтолкнуть журналистов на опасные предприятия, в которых они как раз и подвергаются повышенному риску оказаться на положении заложников.

Расслоение журналистского сообщества по материальному вознаграждению и престижу никак не способствует укреплению его солидарности, говорит Филип Терзиян. Как не способствует этому, видимо, и распространение интернета, а с ним и так называемой "нишевой" журналистики, рассчитанной только на узкий круг единомышленников автора, а потому усугубляющей идейное отчуждение между разными группами общества.

Экскурс в историю

Международный день солидарности журналистов был инициирован Международной организацией журналистов (МОЖ) – созданной по прямому распоряжению Иосифа Сталина за несколько месяцев до окончания Второй мировой войны, как орудие советской пропаганды в надвигавшемся противостоянии с Западом. Штаб-квартира организации располагалась в Праге. Решение закрыть ее приняло в 1995 году МВД Чешской республики, обвинив Международную организацию журналистов в пособничестве коммунистическому режиму.

Международный день солидарности журналистов – это детище МОЖ, появившееся на свет в 1958 году. Датой его проведения было выбрано 8 сентября. Это была дань памяти Юлиуса Фучика, чешского журналиста, повешенного нацистами в берлинской тюрьме 8 сентября 1943 года. Фучик был также членом ЦК Компартии Чехословакии, апологетом Сталина, прославлявшим и оправдывавшим злодеяния тирана. Автором книги, написанной в 30-е после посещения СССР, под названием "В стране, где наше завтра является уже вчерашним днем". В годы холодной войны он был культовой фигурой и идеологическим символом во всех странах соцлагеря.

Спустя три года после смерти Фучика, в Германии же, но не в Берлине, а в Нюрнберге, был казнен, опять-таки осенью и тоже через повешение, другой Юлиус, также журналист, по фамилии Штрайхер. Он был видным деятелем НСДАП и главным редактором партийной газеты "Штурмовик". На процессе нацистских преступников ему была инкриминирована пропаганда геноцида.

Оба Юлиуса были личностями убежденными, глубоко преданными своим идеалам и поплатившимися за эту преданность жизнями. Но ими двигали ценности, далекие от тех, которыми руководствовались, скажем, американские журналисты Дэниэл Перл, Джеймс Фоли или Стивен Сотлофф, которые в лучших традициях военкоров отважились на независимое и непредвзятое расследование деятельности исламистов на Ближнем Востоке. Попавшие во время своих расследований в руки боевиков и жестоко казненные ими. Как пишут сейчас все ведущие издания, их смерть была не напрасной: она напомнила людям мира о необходимости быть бдительными перед лицом опасности транснационального исламского терроризма. Если смерть коллег, настигшая их на профессиональном поприще, и может как-то сплотить репортерский цех и укрепить его солидарность, то это явно не смерть "партфункционеров от журналистики" Юлиуса Фучика и Юлиуса Штрайхера, убежден Филип Терзиян:

– У нас в Соединенных Штатах было в 30-е годы прошлого века немало таких, как Фучик и Штрайхер. И левых, и правых, особенно левых. Страшно вспомнить, как они травили коллег, с ними не согласных, как они раскалывали, а не скрепляли журналистское сообщество. Я не сомневаюсь, что сталинисты, засевшие тогда в журнале The Nation, глазом не моргнув, уничтожили бы, если могли, мое либеральное издание The Weekly Standard за "идеологически вредные мысли". Тем не менее большинство американских журналистов, верных принципам плюрализма и толерантности, были против того, чтобы власти закрывали издания радикальной направленности. Готовность журналиста умереть за свои идеалы еще ничего не говорит нам о верности или ложности этих идеалов; мало ли за что человек готов отдать жизнь. Их самопожертвование не накладывает на современников никаких обязательств возносить им хвалу. Поэтому вместо того, чтобы спорить, чья смерть, Фучика или Штрайхера, лучше напомнит журналистам, в чем состоит их подлинное профессиональное призвание, или приурочивать Международный день солидарности журналистов к датам казни одного или другого, я бы предложил славить журналистскую солидарность в день рождения американца Скотти Рестона, – считает Филип Терзиян.

Джеймс Скотти Рестон родился в бедной шотландской семье. Мальчиком привезен в США. Сам, как говорят американцы, сделал себя человеком. Выбился в ведущие в стране журналисты, возглавлял бюро "Нью-Йорк Таймс" в Вашингтоне. Был близок к политическому истеблишменту, накоротке общался с президентами от обеих партий и их помощниками. Имел доступ к самой закрытой информации, но никогда им не злоупотреблял. Неизменно сохранял объективность в своих корреспонденциях и комментариях, а заодно и равноудаленность от демократов и республиканцев. Всегда эмоционально находился в гуще схватки, а профессионально всегда над ней.

Смерть Перла, Фоли и Сотлоффа, по мнению Филипа Терзияна, доказывает, что есть ситуации, в которые журналисту, взвесив все за и против, лучше не соваться. Пусть это звучит немодно и не политкорректно, но погоня за информацией, считает он, все же не есть высшая цель журналиста, перевешивающая все прочие ценности, включая самосохранение и чувства родных и близких. К тому же добыча журналистом достоверных сведений в разгар вооруженного конфликта есть задача практически невыполнимая.

С точки зрения абстрактных журналистских норм Филип Терзиян допускает, что правительство Украины могло бы официально пустить в страну прокремлевских корреспондентов, но в соответствии с абсолютно типовыми нормами военного времени требовать, чтобы до отправки депеш домой они отдавали бы их на визирование украинским военным цензорам. В мирное время можно обходиться без цензуры, в военное – нет. Правительство Израиля, сполна уважающее свободу прессы, в ходе последнего вооруженного конфликта в Газе требовало и от отечественных, и от иностранных репортеров, пишущих на темы, признанные особо деликатными, сдавать свои материалы на проверку.

​Я также спросил Филипа Терзияна о его отношении к задержанию журналистов "Аль-Джазиры" египетскими властями:

– Ситуация в Египте, может быть, не столь взрывоопасна, как на Украине, но тоже достаточно сложна. И поэтому к зарубежным корреспондентам "Аль-Джазиры", финансируемым государством недружественной к Египту ориентации, я бы применил те же нормы, что и к прокремлевским журналистам на Украине: они могут законно оставаться в стране, пока отдают свои материалы цензорам на предварительную вычитку. В противном случае я бы просто выдворил их из страны. Что же касается египтян – корреспондентов "Аль-Джазиры", то я, наверное, скрепя сердце, поскольку этот телеканал мне совсем не близок, объединился бы с другими журналистами и в знак солидарности с арестованными коллегами потребовал их освобождения, – говорит литературный критик еженедельника The Weekly Standard Филип Терзиян.