В Петербурге премьера: 10 июля музыкальный камерный театр "Санктъ-Петербургъ Опера" показывает оперу "Крым", в основу которой легла написанная во время Великой Отечественной войны опера "Севастопольцы" забытого композитора Мариана Коваля – об обороне Севастополя.

Произведение было большое и монументальное, но художественный руководитель "Санктъ-Петербургъ Опера" Юрий Александров бестрепетной рукой выкинул оттуда как гимны Сталину, так и любовный сюжет, оставив исключительно любовь к Родине. Он сам является автором идеи и автором сценария, стихи он поручил написать сотруднице театра, в работу включил весь коллектив без исключения. На вопрос – а что если кто-то из артистов не разделяет главную идею спектакля "Крым был, есть и будет нашим" – Юрий Александров отвечает кратко:

– У нас это не принято. Театр у нас государственный, я сам государственный человек, отказываться от работы никто не может. У меня такого вопроса просто не возникало. Исходя из своего возраста я могу сказать, что молодые люди еще не сталкивались в своей жизни с такой бедой: в силу их молодости у них еще не вставало вопроса, с кем они. Они еще такие певчие птички, они хотят хорошо питаться, работать в интересном театре, и новая работа для них всегда интересна – если она не ущемляет их человеческого достоинства. Они обязаны участвовать в спектакле, если они назначены. Все вопросы возникают у людей зрелого возраста, а они, молодые, даже Великую Отечественную войну воспринимают абстрактно, не знают, что такое Афганская война. А мы все это знаем, и моя задача как педагога и учителя направить их в том русле, в каком я это понимаю.

Опера-митинг – это, по словам Юрия Александрова, совершенно новый, интерактивный жанр. В зале даже будут своеобразные "протоколы", где зрители смогут записывать свои впечатления.

– Наша основная позиция ясна и принципиальна: мы Крым отстояли, он наш, и мы никому его не отдадим. Как прекратить трагедию смерти, мы спрашиваем у людей. Мы не знаем, как это сделать, – это не наш уровень, не наши возможности, мы можем петь, обращаться к публике за помощью, будить, тормошить ее, пытаться вызвать мощную, сильную реакцию, адреналин, нам важно компенсировать наши душевные затраты, получить обратно то, что мы выкинули в пространство. На нашу голову свалились эти события, и мы поняли, что не можем промолчать.

По словам Юрия Александрова, он мечтал показать спектакль где-нибудь на Дворцовой или на Красной площади, но вопрос этот завяз где-то "наверху". Юрий Александров знает, что композитор Коваль принимал живейшее участие в травле Шостаковича, но относится к этому спокойно, называя травлю "спором сторонников соцреализма и авангардистов".

– Ведь никого же не убили при этом, это в союзе писателей расстреливали и ссылали, а умница Хренников всех сохранил. Я на музыку смотрел, если бы тут не было настоящей музыки, никто бы меня не заставил этот спектакль поставить.

Интересно, что дирижер оперы "Крым" Максим Вальков не ответил прямо на вопрос, хорошая ли это музыка.

– Эта опера ставилась и исполнялась, но ни партитуры, ни оркестрового материала не осталось, только клавир. Что касается качества музыки, то, простите, я исполнитель, пусть об этом судят музыкальные критики. А если человек взял в руки инструмент, дирижерскую палочку, то он должен исполнять и сделать это хорошо. Я здесь работаю второй год, и должен сказать, что мне вообще интересно работать в этом театре.

Театральный критик Евгений Хакназаров относится к премьере с энтузиазмом:

– Я давно знаком с Юрием Александровым, знаю его как очень талантливого человека, и эта его идея показалась мне интересной, он вообще все вещи делает талантливо, независимо от смысловой и в данном случае идеологической составляющей. Что касается Мариана Коваля, я еще раз убедился, что Сталинские премии давали не зря: великолепная патетическая музыка, лучший образец сталинского музыкального ампира, она очень накладывается на тот смысл, который в нее вкладывает Александров. Это не только агитационный материал, это и произведение искусства, думаю, оно будет иметь успех.

Образ президента, появляющийся в спектакле, критика не смущает.

– Россия – независимое государство, и точно так же, как Соединенные Штаты, использующие в своих голливудских фильмах образ президента, мы тоже имеем право на свою интерпретацию событий. Идеологию никто не отменял, – говорит Хакназаров.

Действительно, от недостатка идеологии опера-митинг "Крым" не страдает. И персонаж в сером костюме, похожий на президента Путина, появляется в нем с первой минуты – это он, стоя на большой карте Крыма, читает проникновенные стихи "Мой Крым". Действие вообще целиком происходит на этой карте, заменяющей сцену, зрители располагаются вокруг. В первой части сестры милосердия кладут к ним на колени окровавленные бинты – символ потерь в Крымской войне XIX века. Вторая часть посвящена Великой Отечественной войне, матросы патетически прощаются с девушками, грохочут взрывы. Третья часть – мирная жизнь, песни татарской девушки в окружении веселых детей, но все снова омрачается звуками выстрелов, дети разбегаются, и только маленькая девочка продолжает спрашивать человека в сером костюме о том, кто же хочет разлучить детей, так подружившихся в Артеке, и почему им диктуют свои правила какие-то иностранцы. Иностранцы немедленно появляются – на сцену выбегает седоватый человек с шарфом, повязанным как-то не по-нашему, поет что-то непонятное, но ясно, что – плохой. А хороший человек предлагает публике ответить, трогает ли ее "детей и стариков разбитая судьба", спрашивает о русском языке, который невозможно запретить, потому что он – "святыня наша" и "путеводная звезда", голос крепнет под громовые раскаты – "за нами правда – Да! Да! Да!". В финале хор поет: "Возьмите нас с собой!".

Не все критики разделяют восторги Евгения Хакназарова – у части присутствовавших сложилось впечатление, что страстное "Не могу молчать" Александрова до боли напоминает прямоту Честного старика из шварцевского "Дракона". Многих насторожило и педалирование слова "государственный" и "русский" – Юрий Александров много раз повторил, что театр у него государственный, занимаются они в последнее время русскими постановками, и это тоже – русская опера.

– Вообще-то, – замечает театральный критик Елена Вольгуст, – это тот самый случай, когда государство ни о чем не просило. Судя по тому, что я видела, надеяться на большой художественный результат преждевременно. Тут все пронизано идеологией, видимо, Александров много лет молчал, надеясь, что подаренное вернется в дом хозяина. Вообще-то я за свою жизнь сделала разным людям много ценных подарков, люди ведут себя по-разному, но мне никогда не приходило в голову подарки отбирать.

То, что российская интеллигенция, подписывающая письма в поддержку политики руководства страны и ставящая подобные спектакли, ведет себя именно так, а не иначе, совершенно не удивляет филолога, профессора Педагогического университета имени Герцена, депутата петербургского парламента Александра Кобринского.

– Наша интеллигенция ведет себя ровно так, как она вела себя в 1914 году, в воодушевлении крича, что "Босфор и Дарданеллы будут наши!", "Да здравствует русская армия!". Все очень любили царя, государство, правда, стыдливо отворачиваясь от немецких погромов, прошедших тогда

в Петрограде. Прошло всего два года – и в 1916 году отношение русской интеллигенции и русского общества к власти переменилось на 180 градусов. К сожалению, для нас это нормальное явление. Слово "интеллигенция" в понимании Дмитрия Лихачева всегда включало этическую составляющую, теперь она исключена, поэтому интеллигенцией называются образованные люди, занимающие высокие чиновничьи посты. Откройте сейчас социальные сети – там в националистический кругах доминирует тема "Путин – предатель" – он не довел дело до конца, не завоевал Украину. Но ведь он и не мог этого сделать, он является лидером слабой страны со слабой экономикой. Может, Америке это и было бы под силу, но не ему, это было изначально предрешено. И теперь все эти возбужденные люди начинают на него бросаться, и он понимает опасность, закрывает границу с Украиной. Так что изменение настроений нашей интеллигенции не за горами. А то, что в этом спектакле участвуют дети – ну, так что ж, я не думаю, что это для них так уж пагубно. Практика показывает, что дети растут, учатся, образовываются и начинают все понимать. Нельзя промывать мозги до бесконечности, когда-нибудь они становятся на место естественным путем, – говорит Александр Кобринский.