Самое емкое и точное определение фольклора – устное народное творчество. Обратим внимание на прилагательное "устное", это важно. Научный сотрудник Института искусствознания Татьяна Суханова занимается интернет-фольклором. Но корректно ли само обозначение предмета исследования, ведь в интернете язык по преимуществу не устный, а письменный? Да, технические средства сейчас позволяют каждому разместить какой-нибудь ролик и в социальных сетях, и во многих других местах, а все же печатное слово превалирует. И если бы только слово составляло сложную ткань фольклорного высказывания, есть, говорит Татьяна Суханова, и другие компоненты:

– Одной из специфических черт языка интернет-фольклора является сочетание картинки и текста. Причем картинку не стоит рассматривать как простую иллюстрацию, ведь совмещение изобразительной и словесной стороны, как правило, происходит в игровых формах интернет-коммуникации. Правда, порой это просто диалог в картинках, обмен ими, что мне не очень нравится, тут мало творчества.

– Смайлики и прочие, подобные им, графические значки – в эту же копилку?

– Конечно. Как раз смайлик – почти обязательный элемент общения. Их же много, таких символов, не только основные "улыбка" и "печаль". Они уже даже из так называемой "вирты" в так называемый "реал" шагнули, то есть за пределы монитора. Я сама себя однажды поймала

​вот на чем: надо было ручкой заполнять какую-то форму, по просьбе моего оператора кабельного телевидения. Требовалось сообщить, что все хорошо, я довольна качеством услуг. И вот в нужной графе я ставлю смайлик, а мне говорят: "Вот! Мы проводим исследование, сейчас уже сплошь и рядом люди на письме от руки используют смайлики!" Потому что это удобно.

– Думаю, причина не только в удобстве, то есть в экономии средств, являющейся одним из основных законов языка. И не потому люди используют смайлики, что не умеют описать эмоцию словами. Скорее, это проекция живого устного общения. Как оно происходит в реальной жизни? Обычно мы не просто слушаем собеседника, а после, чопорно дождавшись окончания речевого сообщения, высказываемся сами. Нет, мы киваем, мотаем головой из стороны в сторону, хихикаем, хмыкаем и так далее, иными словами, не перебиваем, а все же обозначаем свою реакцию.

– Не забудем также о юзерпиках и аватарках, которые представляют человека на форумах, в игре, в любом чате, в блогосфере, в социальных сетях. Это может быть фотография, может быть картинка. Допустим, у меня в одной из сетей – фото моей собаки, в другой – мое фото в возрасте 23 лет. Люди очень часто рядятся, что вообще характерно для фольклора.

– Это игровой момент?

– Игровой, и очень активный. Самые скучные люди только так не делают: Петя Иванов – и вот его портрет с паспорта. Скучно же!

– Помимо этого сочетания словесного и изобразительного ряда, чем еще можно охарактеризовать интернет-фольклор, что в нем сегодня новенького?

– Прежде всего, конечно, язык. Язык, который очень разнообразен и который никогда бы не родился, если бы не было интернета, ведь эта среда позволяет экспериментировать с языком. Например, "язык подонков", вот эти все "автор жжот", "тема не раскрыта"...

– Да, но эта мода, в общем, уже прошла.

– Она прошла, но она усвоена и осела. Это можно сравнить с тем, как мы порой включаем в свою речь какое-то английское словцо – не потому что кокетничаем, а потому что оно обиходное уже.

Очень часто люди, великолепно владеющие русским языком, намеренно ломают языковый строй, пишут отдельные слова с ошибками, например "звизда" или "ужОс". Все понимают, что это шутка. К комикованию в языке фольклора можно также отнести слитное написание. "Ржунимагу", к примеру. И если написать "ржу, не могу" – это будет неправильная интернет-речь.

– Тут, конечно же, вспоминается "Крымнаш" вместе с зеркальным ответом "Намкрыш". Слитное написание нескольких слов, превращение их в мем – относительно новая тенденция. Но продуктивна ли эта модель?

– А что значит – продуктивная или непродуктивная?

– Будет ли дальше разрастаться это явление?

– Конечно, будет, а потом себя не изживет. Но, как правило, изживая себя, ни одна такая модель окончательно не умирает, она все равно работает. Многие боятся, что наш русский язык окончательно орфографически испортится, вот это неправда. Я довольно много работаю как инсайдерский персонаж в играх онлайн, среди молодняка, так называемой "школоты". Там в основном, конечно, ребята молодые.

15-летние, 13-летние, 10-летние даже. В общем, до 25 лет. Но помимо них есть 40-летние, 50-летние и 60-летние люди, которые занимаются молодняком, в том числе правят им язык. И вот что важно: я никак не ожидала, что здесь будет такой хороший русский язык у такого обилия людей. Они хорошо говорят и хорошо пишут, умеют высказаться, умеют отстаивать свое мнение, пользуясь грамотной русской речью, лишь с редкими оговорками и ошибками. Хотя, конечно, есть и невежество страшное, но оно не тотально.

– У меня давно есть ощущение, что все эти вопли по поводу порчи и упадка русского языка не находят подтверждения.

– Во всяком случае, мой почти 9-летний опыт работы в интернете доказывает, что наоборот. Там действительно наслаждение общения во многом еще определяется тем, что ты разговариваешь на полноценном языке, сложном, с кучей всяких красот и завитушек.

– Быть может, все дело в том, что это письменная речь, можно, не торопясь, продумать текст, выстроить фразу?

– Вероятно. Только и устная речь вполне может быть туда ввинчена элементами, и она обязательно ввинчивается. Такой чопорный русский язык я там редко, пожалуй, встречала.

Еще одна важная сторона – это сочинение своего собственного языка. Об этом я написала в своей последней статье, которая будет опубликована в очередном сборнике Института искусствознания. Так вот, речь идет как раз об игровом поведении в нашем национальном фольклоре и в его сетевых модификациях. Повторю, люди выдумывают свой язык, им мало того, что они могут играть с уже состоявшимися субкультурными языками, вроде языка подонков и кащенитов. Они еще и сами хотят поиграть со словом. И этого никогда бы не получилось, если бы не было сети. Допустим, у меня есть среди моих объектов исследований две сестры, внучки писателя известного и актрисы. Они прекрасно пишут на нормальном русском языке, но, имея огромное количество френдов на фейсбуке, больше полутора тысяч у каждой, ввели свой язык. Эти девочки, во-первых, отказались от категории рода: я пришел, я сделал... Отказались от возвратных частиц. Не "я задумался", а "я задумал", не "мне пришлось", а "мне пришло" и так далее. И сначала это раздражает, а потом это так смешно, так забавно! Кроме того, они любят менять слоги в словах, допустим: не "Россия", а "Роисся". Я когда увидела, просто была в гневе: глумятся! "Роисся вперде!" – "Россия вперед!" А все-таки это смешно, потому и было подхвачено френдами.

Еще одна история. Есть такой "Кот турецкий", я тоже писала статью об авторе этого блога. У него огромная аудитория. Это молодой человек, который многие годы пишет блог от имени своего кота, абсолютно придуманным языком, очаровательным. Дело даже не в том, какой это язык, а то, как он понимает сложные отношения между животным и хозяином, так что, на самом деле это блог как бы от имени двоих, сложная очень история. Оттуда в лексикон читающих его людей проникают целыми фрагментами понятия. Например, кот после разлуки с хозяином: "Тебя не было! А ты где был? А ты где был? А я лишался!"

И "лишался" вошло в актив "кошатников": вот мой кот сидит, лишается. Понятно, что имеется в виду – обижен, запущен. Правда, я поначалу решила, что имеется в виду как у Остапа Бендера: "Дай дорогу, лишенец!" Нет, это гораздо более тонкая история. "Так тосковал, что даже съелся". Там безумно смешной, нежный, трогательный язык. И уже вот, пожалуйста, это распространяется точно так же, как в классическом фольклоре, от одного к другому. Таким образом, интернет-среда – это устная среда. Письменная, но устная – такой парадокс. Там же колоссально быстрое, веерное распространение происходит. И никогда не знаешь, где твое слово будет завтра. Оно может остаться незамеченным, а может оказаться одним из самых используемых, – говорит Татьяна Суханова.