В Московском городском суде уже больше двух месяцев продолжается судебное разбирательство в отношении 12 человек, которых обвиняют в участии в массовых беспорядках и в применении силы по отношению к сотрудникам полиции во время событий на Болотной площади 6 мая 2012 года. 27, 28 и 29 августа участники процесса допрашивали троих сотрудников правоохранительных органов, признанных потерпевшими по этому делу. Двое из них заявили, что не имеют претензий к подсудимым. При этом, как отмечает защита, потерпевших в деле больше семидесяти, однако большинство из них даже не фигурирует в обвинительном заключении.
Столь большое количество потерпевших в "деле 12" появилось незаконно, уверены защитники подсудимых. Адвокат Вадим Клювгант еще в начале судебного разбирательства, на предварительных слушаниях в июне, подавал ходатайство об исключении из числа потерпевших людей, не имеющих отношения к обвиняемым. В обвинительном заключении упоминаются всего восемь человек, которые, как считает следствие, пострадали от действий подсудимых, а потерпевших в деле 77, отмечают адвокаты.
Председательствующая на процессе судья Наталья Никишина это прошение защитников тогда отклонила. Сейчас, во время допросов, сами сотрудники правоохранительных органов говорят, что не считают себя потерпевшими от действий двенадцати подсудимых.
По мнению адвоката Вадима Клювганта, такое количество потерпевших в деле появилось в результате того, что из основного "болотного дела", по которому проходят около тридцати человек, выделили несколько отдельных дел, а потерпевшие перекочевали из одного дела в другое. Это, как считает адвокат, сделано намеренно, чтобы раздуть масштабы дела.
Вадим Клювгант добавил, что никто из допрошенных в суде самостоятельно не подавал заявление о признании его потерпевшим. С такой просьбой к следствию обращалось начальство полицейских.
На этой неделе в суде допросили троих сотрудников ОМОНа. Во вторник и в среду вопросы задавали Кириллу Кувшинникову и Герману Литвинову. Они пояснили суду, что 6 мая после прорыва полицейского оцепления в районе Малого Каменного моста получили команду задерживать агрессивно настроенных граждан.
Кувшинников уточнил в суде, что получил во время событий на Болотной площади удар по колену и по руке. Литвинов вспомнил, что осколком от разбитой бутылки ему поранило палец. При этом оба потерпевших заявили, что не считают кого-либо из подсудимых ответственным за их травмы. Литвинов даже поддержал ходатайство защитников об изменении его статуса с потерпевшего на свидетеля, так как пострадал он, как считает, скорее морально, а не физически: его оскорбили действия и брань демонстрантов, а небольшую ранку на пальце он и не заметил. Но судья встала на сторону прокуроров и не нашла оснований менять статус Литвинова.
Адвокаты отмечают, что статус потерпевшего предполагает большой объем процессуальных прав, потерпевшие могут высказываться, в том числе и о мере наказания для подсудимых, что, по мнению адвоката Вадима Клювганта, дает незаконное преимущество стороне обвинения.
Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, которая приходит практически на каждое заседание поддержать "узников Болотной", отмечает очевидность того, что прокуроры готовят потерпевших к допросу:
– Конечно, они их натаскивают и обучают. Но им объяснили что-то, а, когда задают вопросы, потерпевшие отвечают, что не помнят, потому что на самом деле не знают, что велено сказать. Не как было, а что велено сказать. Но адвокаты молодцы, даже в такой обстановке очень интересные сведения из них вылавливают. Например, допрашиваемый говорил, что задержал 12 человек из тех, кто кричал: "Идем на Кремль!", они были в масках. Адвокат спрашивает: "Можете опознать тех, кого задержали?" – Да, могу". – "Они здесь есть? " – "Нет, ни одного". А провокаторы кричали "Идем на Кремль", их отпустили сразу после того, как посадили в автозак.... Ну и так адвокаты каждый день что-нибудь вылавливают, – делится наблюдениями Людмила Алексеева.
После допроса потерпевшего Германа Литвинова публика на процессе отмечала, что судья была более лояльна к подсудимым, объясняла причины, по которым снимала вопросы, и указывала на то, как стоит их сформулировать. Защитник Дмитрий Борко считает обманчивым впечатление, что на процессе произошли изменения в лучшую для подсудимых сторону:
– Я вижу причину подобных разговоров не в реальных наблюдениях, а в стремлении людей выдавать желаемое за действительное. Как в "стокгольмском синдроме": начинаешь следить за каждым жестом, каждым шагом – сегодня настроение судьи лучше, а вот вчера было хуже. Мне кажется, это ничего не меняет, потому что они профессионалы, люди системы и решают свои задачи. Я не вижу никаких перемен, у любого человека бывают изменения настроения, симпатии, антипатии, и если судья их демонстрирует, это не есть показатель объективности, – полагает Дмитрий Борко.
В четверг, 29 августа, участники процесса допрашивали еще одного сотрудника ОМОНа – Александра Алгунова. Он как раз входит в число тех восьми человек, которых признали потерпевшими от действий кого-либо из подсудимых. Как утверждал в суде Алгунов, обвиняемый Сергей Кривов несколько раз ударил его по рукам и выхватил полицейскую дубинку. Алгунов убежден, что согласованная с властями города оппозиционная акция переросла в итоге в массовые беспорядки: он, впервые за время судебного разбирательства, упомянул о провокаторах в толпе, которые призывали идти на Кремль и провоцировали преступления против сотрудников полиции.
Как отмечают участники процесса, манера поведения Александра Алгунова в суде отличалась от поведения его коллег, но при этом показания строились по схожей схеме, поясняет защитник Дмитрий Борко:
– Уже стало привычным, что потерпевшие, давая начальные показания по просьбе прокуроров, в корне меняют то, что написано в их протоколах допроса. Они сокращают рассказ в три раза, не вдаются в детали. Это затрудняет дальнейший допрос. В сухом остатке остается то, что были массовые беспорядки, что люди кидали, нападали и призывали штурмовать Кремль. А потом потерпевший описывает вырванный из всего контекста эпизод с конкретным обвиняемым, произошедший в неизвестное время в неизвестном месте. То есть выглядит это так: люди прорывались, бились, дрались, призывали, потом Иван Иванович Иванов пнул меня ногой. Это уже стало стандартной формой выступления. То же самое было и с Алгуновым. Просто кто-то более адекватен, с определенным сочувствием относится к обвиняемым, кто-то достаточно упертый и казенный. Алгунов, наверно, относится к самой неудобной для защиты категории потерпевших. Он не очень умен, как я понимаю, достаточно нахрапист и хорошо "прокачен" прокуратурой, – считает Дмитрий Борко.
Допрос Александра Алгунова 29 августа не завершился, он продолжится 3 сентября. При этом судья, недовольная тактикой защиты, предложила обсудить вариант, при котором слушания будут проходить пять дней в неделю. Сейчас "болотное дело" рассматривается в Мосгорсуде три раза в неделю.
Столь большое количество потерпевших в "деле 12" появилось незаконно, уверены защитники подсудимых. Адвокат Вадим Клювгант еще в начале судебного разбирательства, на предварительных слушаниях в июне, подавал ходатайство об исключении из числа потерпевших людей, не имеющих отношения к обвиняемым. В обвинительном заключении упоминаются всего восемь человек, которые, как считает следствие, пострадали от действий подсудимых, а потерпевших в деле 77, отмечают адвокаты.
Председательствующая на процессе судья Наталья Никишина это прошение защитников тогда отклонила. Сейчас, во время допросов, сами сотрудники правоохранительных органов говорят, что не считают себя потерпевшими от действий двенадцати подсудимых.
По мнению адвоката Вадима Клювганта, такое количество потерпевших в деле появилось в результате того, что из основного "болотного дела", по которому проходят около тридцати человек, выделили несколько отдельных дел, а потерпевшие перекочевали из одного дела в другое. Это, как считает адвокат, сделано намеренно, чтобы раздуть масштабы дела.
Вадим Клювгант добавил, что никто из допрошенных в суде самостоятельно не подавал заявление о признании его потерпевшим. С такой просьбой к следствию обращалось начальство полицейских.
На этой неделе в суде допросили троих сотрудников ОМОНа. Во вторник и в среду вопросы задавали Кириллу Кувшинникову и Герману Литвинову. Они пояснили суду, что 6 мая после прорыва полицейского оцепления в районе Малого Каменного моста получили команду задерживать агрессивно настроенных граждан.
Кувшинников уточнил в суде, что получил во время событий на Болотной площади удар по колену и по руке. Литвинов вспомнил, что осколком от разбитой бутылки ему поранило палец. При этом оба потерпевших заявили, что не считают кого-либо из подсудимых ответственным за их травмы. Литвинов даже поддержал ходатайство защитников об изменении его статуса с потерпевшего на свидетеля, так как пострадал он, как считает, скорее морально, а не физически: его оскорбили действия и брань демонстрантов, а небольшую ранку на пальце он и не заметил. Но судья встала на сторону прокуроров и не нашла оснований менять статус Литвинова.
Адвокаты отмечают, что статус потерпевшего предполагает большой объем процессуальных прав, потерпевшие могут высказываться, в том числе и о мере наказания для подсудимых, что, по мнению адвоката Вадима Клювганта, дает незаконное преимущество стороне обвинения.
Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, которая приходит практически на каждое заседание поддержать "узников Болотной", отмечает очевидность того, что прокуроры готовят потерпевших к допросу:
– Конечно, они их натаскивают и обучают. Но им объяснили что-то, а, когда задают вопросы, потерпевшие отвечают, что не помнят, потому что на самом деле не знают, что велено сказать. Не как было, а что велено сказать. Но адвокаты молодцы, даже в такой обстановке очень интересные сведения из них вылавливают. Например, допрашиваемый говорил, что задержал 12 человек из тех, кто кричал: "Идем на Кремль!", они были в масках. Адвокат спрашивает: "Можете опознать тех, кого задержали?" – Да, могу". – "Они здесь есть? " – "Нет, ни одного". А провокаторы кричали "Идем на Кремль", их отпустили сразу после того, как посадили в автозак.... Ну и так адвокаты каждый день что-нибудь вылавливают, – делится наблюдениями Людмила Алексеева.
После допроса потерпевшего Германа Литвинова публика на процессе отмечала, что судья была более лояльна к подсудимым, объясняла причины, по которым снимала вопросы, и указывала на то, как стоит их сформулировать. Защитник Дмитрий Борко считает обманчивым впечатление, что на процессе произошли изменения в лучшую для подсудимых сторону:
– Я вижу причину подобных разговоров не в реальных наблюдениях, а в стремлении людей выдавать желаемое за действительное. Как в "стокгольмском синдроме": начинаешь следить за каждым жестом, каждым шагом – сегодня настроение судьи лучше, а вот вчера было хуже. Мне кажется, это ничего не меняет, потому что они профессионалы, люди системы и решают свои задачи. Я не вижу никаких перемен, у любого человека бывают изменения настроения, симпатии, антипатии, и если судья их демонстрирует, это не есть показатель объективности, – полагает Дмитрий Борко.
В четверг, 29 августа, участники процесса допрашивали еще одного сотрудника ОМОНа – Александра Алгунова. Он как раз входит в число тех восьми человек, которых признали потерпевшими от действий кого-либо из подсудимых. Как утверждал в суде Алгунов, обвиняемый Сергей Кривов несколько раз ударил его по рукам и выхватил полицейскую дубинку. Алгунов убежден, что согласованная с властями города оппозиционная акция переросла в итоге в массовые беспорядки: он, впервые за время судебного разбирательства, упомянул о провокаторах в толпе, которые призывали идти на Кремль и провоцировали преступления против сотрудников полиции.
Как отмечают участники процесса, манера поведения Александра Алгунова в суде отличалась от поведения его коллег, но при этом показания строились по схожей схеме, поясняет защитник Дмитрий Борко:
– Уже стало привычным, что потерпевшие, давая начальные показания по просьбе прокуроров, в корне меняют то, что написано в их протоколах допроса. Они сокращают рассказ в три раза, не вдаются в детали. Это затрудняет дальнейший допрос. В сухом остатке остается то, что были массовые беспорядки, что люди кидали, нападали и призывали штурмовать Кремль. А потом потерпевший описывает вырванный из всего контекста эпизод с конкретным обвиняемым, произошедший в неизвестное время в неизвестном месте. То есть выглядит это так: люди прорывались, бились, дрались, призывали, потом Иван Иванович Иванов пнул меня ногой. Это уже стало стандартной формой выступления. То же самое было и с Алгуновым. Просто кто-то более адекватен, с определенным сочувствием относится к обвиняемым, кто-то достаточно упертый и казенный. Алгунов, наверно, относится к самой неудобной для защиты категории потерпевших. Он не очень умен, как я понимаю, достаточно нахрапист и хорошо "прокачен" прокуратурой, – считает Дмитрий Борко.
Допрос Александра Алгунова 29 августа не завершился, он продолжится 3 сентября. При этом судья, недовольная тактикой защиты, предложила обсудить вариант, при котором слушания будут проходить пять дней в неделю. Сейчас "болотное дело" рассматривается в Мосгорсуде три раза в неделю.
