Одной из картин в конкурсной программе документального кино на ММКФ стал фильм Мумина Шакирова "Холокост – клей для обоев?". Картина рассказывает о двух сестрах, героинях телевизионного шоу "Безумно красивые", не сумевших ответить на вопрос ведущего "Что такое холокост?", а затем побывавших в мемориальном музее на месте концентрационного лагеря "Освенцим" в Польше. С Мумином Шакировым побеседовал Андрей Шароградский:
– Как ваш фильм попал в конкурсную программу Московского международного кинофестиваля?
– Полтора месяца назад я связался с организаторами документальной программы московского фестиваля и предложил свою картину посмотреть. Тогда еще сроки были нормальные. И после этого была долгая пауза, потому что принималось решение. И вот недели две назад мне позвонили и сказали, что картина попала в основной конкурс, чему я, безусловно, был рад. В конкурсе участвуют семь картин, моя среди них – единственная российская.
– Для вас было неожиданным, что фильм взяли в конкурс?
– Если честно, я думал, что шансы есть. Это необычная тема, необычный взгляд на эту трагедию. Я же рассказываю не о холокосте и не об ужасах холокоста, я рассказываю историю двух девушек, которые, если говорить грубо, повзрослели за два дня, когда мы с ними посетили музей в бывших лагерях Аушвиц и Аушвиц-2 (Биркенау). Я чувствовал, что шансы есть, но все равно мне было приятно, когда позвонили и сказали, что я попал в основной конкурс.
– А сестры Каратыгины, героини картины, уже видели этот фильм?
– Нет. Они видели лишь отдельные эпизоды. Я, честно говоря, не знаю их реакции. Когда они посмотрели фрагменты, они ничего особенного не сказали. Видимо, они тоже ждут окончательной версии, чтобы сказать, что они думают про это. Потому что это все-таки взгляд со стороны, возможно, они видят себя несколько иначе, но это картина о том, как их увидел я, автор и режиссер.
– Сложно ли было работать над этим фильмом?
– Да, очень сложно, потому что мало кто хочет пускать в свою личную жизнь камеру. Мы провели с девушками около 23 съемочных дней, и это были не всегда приятные моменты для них, потому что камера наблюдает за ними постоянно, и люди пытаются скрыть какие-то вещи, хотят выглядеть в лучшем свете, а камера фиксирует то, что есть. Поэтому у нас прерывались съемки где-то на 3-4 недели, не было вообще никаких контактов с моими героинями, проходило какое-то время, они, видимо, что-то передумывали, мне казалось, что все, больше съемок не будет, но потом мы продолжали съемки и отношения опять, можно сказать, налаживались. Ко второй половине съемочного процесса у нас были хорошие отношения, возник, как мне кажется, элемент доверия, стало легче. В общей сложности я потратил на съемки около пяти месяцев. Это была изнурительная работа.
– Сколько длится фильм? Был ли он уже где-то показан публике?
– Фильм длится 56 минут, почти час. Были тестовые просмотры, я показывал его отдельным людям и аудитории, состоящей из молодых людей, и после этих просмотров что-то корректировал. Некоторые вещи я просто проверял: насколько они точно работают по монтажу, по ритму. Тестовые просмотры были необходимы, чтобы можно было услышать взгляд со стороны, чтобы или убедиться в том, что ты прав, или все-таки какие-то сомнения свои развеять.
– Правильно ли я понимаю, что показ на Московском международном кинофестивале 22 июня – это будет официальная премьера фильма?
– Да. Тем более что это международный фестиваль и это можно назвать мировой, европейской премьерой. Кто как хочет, тот так и скажет. Да, это будет первый публичный большой показ, и я надеюсь, что соберутся журналисты, гости, и члены жюри, естественно, посмотрят эту картину. Для меня это будет, наверное, один из важных дней, возможно, даже во всей моей жизни.
– Как ваш фильм попал в конкурсную программу Московского международного кинофестиваля?
– Полтора месяца назад я связался с организаторами документальной программы московского фестиваля и предложил свою картину посмотреть. Тогда еще сроки были нормальные. И после этого была долгая пауза, потому что принималось решение. И вот недели две назад мне позвонили и сказали, что картина попала в основной конкурс, чему я, безусловно, был рад. В конкурсе участвуют семь картин, моя среди них – единственная российская.
– Для вас было неожиданным, что фильм взяли в конкурс?
– Если честно, я думал, что шансы есть. Это необычная тема, необычный взгляд на эту трагедию. Я же рассказываю не о холокосте и не об ужасах холокоста, я рассказываю историю двух девушек, которые, если говорить грубо, повзрослели за два дня, когда мы с ними посетили музей в бывших лагерях Аушвиц и Аушвиц-2 (Биркенау). Я чувствовал, что шансы есть, но все равно мне было приятно, когда позвонили и сказали, что я попал в основной конкурс.
– А сестры Каратыгины, героини картины, уже видели этот фильм?
– Нет. Они видели лишь отдельные эпизоды. Я, честно говоря, не знаю их реакции. Когда они посмотрели фрагменты, они ничего особенного не сказали. Видимо, они тоже ждут окончательной версии, чтобы сказать, что они думают про это. Потому что это все-таки взгляд со стороны, возможно, они видят себя несколько иначе, но это картина о том, как их увидел я, автор и режиссер.
– Сложно ли было работать над этим фильмом?
– Да, очень сложно, потому что мало кто хочет пускать в свою личную жизнь камеру. Мы провели с девушками около 23 съемочных дней, и это были не всегда приятные моменты для них, потому что камера наблюдает за ними постоянно, и люди пытаются скрыть какие-то вещи, хотят выглядеть в лучшем свете, а камера фиксирует то, что есть. Поэтому у нас прерывались съемки где-то на 3-4 недели, не было вообще никаких контактов с моими героинями, проходило какое-то время, они, видимо, что-то передумывали, мне казалось, что все, больше съемок не будет, но потом мы продолжали съемки и отношения опять, можно сказать, налаживались. Ко второй половине съемочного процесса у нас были хорошие отношения, возник, как мне кажется, элемент доверия, стало легче. В общей сложности я потратил на съемки около пяти месяцев. Это была изнурительная работа.
– Сколько длится фильм? Был ли он уже где-то показан публике?
– Фильм длится 56 минут, почти час. Были тестовые просмотры, я показывал его отдельным людям и аудитории, состоящей из молодых людей, и после этих просмотров что-то корректировал. Некоторые вещи я просто проверял: насколько они точно работают по монтажу, по ритму. Тестовые просмотры были необходимы, чтобы можно было услышать взгляд со стороны, чтобы или убедиться в том, что ты прав, или все-таки какие-то сомнения свои развеять.
– Правильно ли я понимаю, что показ на Московском международном кинофестивале 22 июня – это будет официальная премьера фильма?
– Да. Тем более что это международный фестиваль и это можно назвать мировой, европейской премьерой. Кто как хочет, тот так и скажет. Да, это будет первый публичный большой показ, и я надеюсь, что соберутся журналисты, гости, и члены жюри, естественно, посмотрят эту картину. Для меня это будет, наверное, один из важных дней, возможно, даже во всей моей жизни.
