Активисты движения протеста продолжают подготовку сразу к двум массовым уличным акциям – 5 и 6 мая, – одновременно обсуждая вопрос о том, не стоит ли объединить силы и две акции в одну. В последние недели несистемная оппозиция переживает непростой этап развития: сейчас много говорят о провокаторах внутри движения, и откровенное интервью одного из осужденных по так называемому "болотному делу" Константина Лебедева газете "Коммерсант" еще больше активизировало эту дискуссию. О перспективах протестного движения РС рассказал ответственный секретарь федерального политсовета движения "Солидарность" Михаил Шнейдер.
– Инициатива провести массовую акцию в Москве еще и 5 мая принадлежит Экспертному совету оппозиции. Кто-то из его членов просто добросовестно заблуждается, а кто-то (я не готов назвать конкретные фамилии) является просто реальным провокатором, который играет на амбициях других членов этой организации. Экспертный совет оппозиции, напомню, это группа кандидатов, которые баллотировались в Координационный совет оппозиции в сентябре-октябре прошлого года, но на выборах не прошли. Я сам не прошел в КС, в какой-то момент записался в этот Экспертный совет, но потом перестал туда ходить. Я считаю, что акция 5 мая – это акция спойлерская и провокационная. Людям трудно выходить два дня подряд на акции. Российское общество сейчас не находится в состоянии украинского майдана 2004 года. 6 мая – это знаковый для всех нас день, это день, когда власть устроила провокации на Болотной площади. Это, можно сказать, некая сакральная дата. Понятно, почему надо выходить на площади 6 мая. Аргументы в пользу 5-го числа, насчет того, что 6-е – это рабочий день, срабатывают лишь отчасти. Может быть, часть людей и не придет, но никто не собирается проводить акцию днем. Наверное, любой человек, который хочет выразить свое отношение к власти, найдет силы присоединиться к митингу после рабочего дня. 5 мая, по моим прогнозам, соберется лишь несколько десятков (хорошо, если несколько сотен) человек, и на этом все закончится.
– На каком этапе находятся переговоры с московскими властями о проведении акции 6 мая?
– Заявители митинга продолжают переговоры с мэрией и обсуждают разные варианты. Мы хотим, чтобы была все-таки проведена демонстрация.
– Вы упомянули слово "провокатор". Этот термин в последнее время стали часто употреблять – и в связи с событиями 6 мая минувшего года, и в связи с делом Константина Лебедева. Похоже, "провокаторы" стали одним из объяснений, которым пытаются прикрыть организационные проблемы протестного движения. Так ли много этих провокаторов?
– Это явление известно из русской истории: и в начале ХХ века были провокаторы охранки, работавшие чуть ли не во всех партиях. Надо смотреть реальности в глаза: так было, и так будет. Я не вижу ничего страшного в инфильтрации в протестное движение агентов спецслужб до тех пор, пока они "присматривают" за тем, чтобы та или иная организация не превратилась в антиконституционную. Кремль боится протестного движения, боится честных выборов, боится потери власти. В протестном движении работают агенты, не думаю, чтобы штатные – просто молодые люди, которых привлекают за деньги, они отрабатывают свои 30 серебреников. Вот они и выполняют работу провокаторов, потому что власти нужно расколоть протестное движение. Какими путями? Играя на личных амбициях лидеров разных организаций, на радикальных настроениях рядовых членов, потому что в любом обществе есть люди, которые считают, что выборами заниматься не надо, а нужно устраивать революцию. Правда, лучше говорить о мирной революции. Кстати, иногда мне эти мысли о мирной революции тоже становятся близки. Я их иногда тоже обдумываю.
– В какой степени, на ваш взгляд, протестному движению наносит ущерб "дело Константина Лебедева"?
– Конечно, оно наносит ущерб протестному движению. Это дело лишний раз говорит о том, что в протестном движении есть провокаторы. Конечно, это не способствует успеху гражданского общества. Многие из тех, кто пришел в протест 2011 года, поддался романтической волне: скоро мы свергнем власть узурпатора. Этот романтический флер действиями таких людей, как Константин Лебедев, конечно, развеивается. Мы видим спад интереса к протесту, какие-то элементы разочарования. Довольно много людей разочаровалось, но не слишком много – думаю, 10-15 процентов.
– Власть предпринимает большие усилия, для того чтобы нейтрализовать и расколоть протестное движение. И тактика власти приносит свои плоды, как бы к ее действиям ни относиться. Что можно этому противопоставить?
– Здесь можно привести аналогию с биологическими организмами, которые попадают в неблагоприятную окружающую среду и начинают к ней приспосабливаться. То же самое происходит с протестным движением. Однако ситуация вот в чем: власть считала, что если есть протестная организация, то у нее обязательно должен быть лидер. Отсюда и тактика – обезглавить организацию, чтобы у рядовых активистов пропал интерес заниматься общественной и гражданской деятельностью. Но власть, наверное, понимает, что эта тактика плодов не приносит. Есть люди во власти, которые, видимо, говорят, что надо действовать еще более репрессивно, еще сильнее запустить "болотный каток", продолжать аресты. Но я думаю, что во власти есть и люди, которые советуют приостановить этот каток. В любом случае, я уверен, что 6 мая на акцию "За свободу!" придет очень много народу. Мы говорим об оттоке людей из движения протеста, но в протест приходят многие другие, которые гораздо более решительно настроены по отношению к власти, чем даже те люди, которых власть преследует.
– Движение "Солидарность" – одна из движущих сил гражданского протеста. Ваши недоброжелатели утверждают, что движение "сыплется", и связывают это, например, с уходом Гарри Каспарова.
– Уход Каспарова (причины мне неизвестны) – это, безусловно, очень болезненный удар. Тут мне добавить нечего. Но движение не сыплется. У нас прошел недавно съезд, мы без колебаний приняли решение продолжать деятельность. "Солидарность" – это становой хребет протестного движения. С нашей структурой, кстати, очень трудно бороться, потому что организация без формального лидера. Есть неформальные лидеры, но если, не дай Бог, этих лидеров начнут "выдергивать", их место займут другие. В бюро движения "Солидарность" входят 7 или 8 человек. После ухода Каспарова и Андрея Пионтковского, это Борис Немцов, Александр Рыклин, Петр Царьков, Сергей Давидис, Вадим Прохоров, Илья Яшин.
– Есть ли понимание, что движение протеста будет делать после 6 мая? Или вы намереваетесь выработать тактику по ходу событий?
– Движение протеста – это такое собирательное название, гражданских групп очень много. Понятно, что и у протестного движения нет единого лидера. Акции, которые проводят различные протестные организации, даже Координационный совет оппозиции, который собственно и создавался для того, чтобы эти акции координировать, не всегда способен отследить. Я не могу сказать, что оппозиция будет делать после 6 мая, поскольку ситуация наверняка изменится и потребует новой реакции.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время свободы"
– Инициатива провести массовую акцию в Москве еще и 5 мая принадлежит Экспертному совету оппозиции. Кто-то из его членов просто добросовестно заблуждается, а кто-то (я не готов назвать конкретные фамилии) является просто реальным провокатором, который играет на амбициях других членов этой организации. Экспертный совет оппозиции, напомню, это группа кандидатов, которые баллотировались в Координационный совет оппозиции в сентябре-октябре прошлого года, но на выборах не прошли. Я сам не прошел в КС, в какой-то момент записался в этот Экспертный совет, но потом перестал туда ходить. Я считаю, что акция 5 мая – это акция спойлерская и провокационная. Людям трудно выходить два дня подряд на акции. Российское общество сейчас не находится в состоянии украинского майдана 2004 года. 6 мая – это знаковый для всех нас день, это день, когда власть устроила провокации на Болотной площади. Это, можно сказать, некая сакральная дата. Понятно, почему надо выходить на площади 6 мая. Аргументы в пользу 5-го числа, насчет того, что 6-е – это рабочий день, срабатывают лишь отчасти. Может быть, часть людей и не придет, но никто не собирается проводить акцию днем. Наверное, любой человек, который хочет выразить свое отношение к власти, найдет силы присоединиться к митингу после рабочего дня. 5 мая, по моим прогнозам, соберется лишь несколько десятков (хорошо, если несколько сотен) человек, и на этом все закончится.
– На каком этапе находятся переговоры с московскими властями о проведении акции 6 мая?
– Заявители митинга продолжают переговоры с мэрией и обсуждают разные варианты. Мы хотим, чтобы была все-таки проведена демонстрация.
– Вы упомянули слово "провокатор". Этот термин в последнее время стали часто употреблять – и в связи с событиями 6 мая минувшего года, и в связи с делом Константина Лебедева. Похоже, "провокаторы" стали одним из объяснений, которым пытаются прикрыть организационные проблемы протестного движения. Так ли много этих провокаторов?
– Это явление известно из русской истории: и в начале ХХ века были провокаторы охранки, работавшие чуть ли не во всех партиях. Надо смотреть реальности в глаза: так было, и так будет. Я не вижу ничего страшного в инфильтрации в протестное движение агентов спецслужб до тех пор, пока они "присматривают" за тем, чтобы та или иная организация не превратилась в антиконституционную. Кремль боится протестного движения, боится честных выборов, боится потери власти. В протестном движении работают агенты, не думаю, чтобы штатные – просто молодые люди, которых привлекают за деньги, они отрабатывают свои 30 серебреников. Вот они и выполняют работу провокаторов, потому что власти нужно расколоть протестное движение. Какими путями? Играя на личных амбициях лидеров разных организаций, на радикальных настроениях рядовых членов, потому что в любом обществе есть люди, которые считают, что выборами заниматься не надо, а нужно устраивать революцию. Правда, лучше говорить о мирной революции. Кстати, иногда мне эти мысли о мирной революции тоже становятся близки. Я их иногда тоже обдумываю.
– В какой степени, на ваш взгляд, протестному движению наносит ущерб "дело Константина Лебедева"?
– Конечно, оно наносит ущерб протестному движению. Это дело лишний раз говорит о том, что в протестном движении есть провокаторы. Конечно, это не способствует успеху гражданского общества. Многие из тех, кто пришел в протест 2011 года, поддался романтической волне: скоро мы свергнем власть узурпатора. Этот романтический флер действиями таких людей, как Константин Лебедев, конечно, развеивается. Мы видим спад интереса к протесту, какие-то элементы разочарования. Довольно много людей разочаровалось, но не слишком много – думаю, 10-15 процентов.
– Власть предпринимает большие усилия, для того чтобы нейтрализовать и расколоть протестное движение. И тактика власти приносит свои плоды, как бы к ее действиям ни относиться. Что можно этому противопоставить?
– Здесь можно привести аналогию с биологическими организмами, которые попадают в неблагоприятную окружающую среду и начинают к ней приспосабливаться. То же самое происходит с протестным движением. Однако ситуация вот в чем: власть считала, что если есть протестная организация, то у нее обязательно должен быть лидер. Отсюда и тактика – обезглавить организацию, чтобы у рядовых активистов пропал интерес заниматься общественной и гражданской деятельностью. Но власть, наверное, понимает, что эта тактика плодов не приносит. Есть люди во власти, которые, видимо, говорят, что надо действовать еще более репрессивно, еще сильнее запустить "болотный каток", продолжать аресты. Но я думаю, что во власти есть и люди, которые советуют приостановить этот каток. В любом случае, я уверен, что 6 мая на акцию "За свободу!" придет очень много народу. Мы говорим об оттоке людей из движения протеста, но в протест приходят многие другие, которые гораздо более решительно настроены по отношению к власти, чем даже те люди, которых власть преследует.
– Движение "Солидарность" – одна из движущих сил гражданского протеста. Ваши недоброжелатели утверждают, что движение "сыплется", и связывают это, например, с уходом Гарри Каспарова.
– Уход Каспарова (причины мне неизвестны) – это, безусловно, очень болезненный удар. Тут мне добавить нечего. Но движение не сыплется. У нас прошел недавно съезд, мы без колебаний приняли решение продолжать деятельность. "Солидарность" – это становой хребет протестного движения. С нашей структурой, кстати, очень трудно бороться, потому что организация без формального лидера. Есть неформальные лидеры, но если, не дай Бог, этих лидеров начнут "выдергивать", их место займут другие. В бюро движения "Солидарность" входят 7 или 8 человек. После ухода Каспарова и Андрея Пионтковского, это Борис Немцов, Александр Рыклин, Петр Царьков, Сергей Давидис, Вадим Прохоров, Илья Яшин.
– Есть ли понимание, что движение протеста будет делать после 6 мая? Или вы намереваетесь выработать тактику по ходу событий?
– Движение протеста – это такое собирательное название, гражданских групп очень много. Понятно, что и у протестного движения нет единого лидера. Акции, которые проводят различные протестные организации, даже Координационный совет оппозиции, который собственно и создавался для того, чтобы эти акции координировать, не всегда способен отследить. Я не могу сказать, что оппозиция будет делать после 6 мая, поскольку ситуация наверняка изменится и потребует новой реакции.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время свободы"
