Искусствовед из Зальцбурга Барбара Валли, солидная дама леволиберальных взглядов, атеистка и феминистка, специалист по Оскару Кокошке, однажды отправилась в туристическую поездку в Йемен. На Аравийском полуострове ее жизнь круто изменилась: она встретила Хадера, водителя джипа, неулыбчивого человека на 22 года моложе, и полюбила его. Хадер был женат, но в Йемене это не помеха – профессор из Зальцбурга приняла магометанство и стала второй супругой своего возлюбленного. Теперь у нее есть молитвенный коврик и уверенность в будущем: Барбара Валли говорит, что простая жизнь мусульманской домохозяйки избавила ее от страха смерти.



Историю этой любви я узнал благодаря документальному фильму "Арабское притяжение". Барбара и Хадер согласились пустить съемочную группу в свой дом, в частности, для того чтобы приобрела известность туристическая фирма Aden Safari, которую они основали. Фильм снимался перед самым началом арабской весны, тогда в Йемене еще было много туристов.

Теперь не приезжает никто. В марте, собираясь в Йемен, я написал Барбаре Валли, но получил ответ, что из-за политической нестабильности турагентство не работает. Барбара не уточнила, в чем дело, но я и так знал: в Йемене похищают иностранцев. В декабре прямо в центре Саны захватили финскую супружескую пару и их приятеля из Австрии и не отпустили до сих пор. В конце февраля появилась видеозапись, на которой перепуганный австриец просит заплатить за него выкуп, а от финнов вообще нет вестей. Подозревают "Аль-Каиду". В феврале был похищен голландский турист, но его отпустили быстро. Все эти мрачные истории меня не напугали, и я отправился в Йемен посмотреть, что случилось с этой милой страной после свержения правившего с 1978 года Али Абдаллы Салеха.

1 апреля

Из эмиратской газеты Gulf News, которую выдают в самолете, вываливается подготовленная в Москве пропагандистская вкладка Russia Beyond the Headlines, идеально подходящая для всемирного Дня дурака. На полном серьезе там сообщают, что Россия под руководством Путина вступила в новую стадию борьбы с коррупцией, аэропорт Шереметьево признан лучшим в Европе, а на последней странице предлагают рецепт тульского пряника, который подходит к чаю так же хорошо, как огурец к водке (не самое уместное сравнение для читателей-мусульман). Большая часть газеты посвящена оправданию кремлевской политики в Сирии, заключающемуся в том, что там все плохо, но после свержения Асада будет еще хуже.

Как свергали Салеха, видишь уже по дороге из аэропорта в Сане. Между штаб-квартирой его партии, на фасаде которой криво висит портрет бывшего президента, и министерством внутренних дел на всех домах и оградах зловещие следы недавних боев. Больше всего пострадал офис местной авиакомпании, от здания остался обгоревший остов. Но все это пустяки по сравнению с войной полов, которая привела в Йемене к полной победе мужчин. Говорят, что еще 30 лет назад нравы (особенно на юге, где правили марксисты) были намного либеральней. Сейчас женщина с открытым лицом – редкость, все ходят в хиджабах. Впрочем, и закутанных в черное женщин мало, на улицах им делать нечего, сидят по домам. "Женщина – это аурат, и когда она выходит на улицу, у шайтана просыпаются надежды", – сказал пророк. Еще меньше в Сане туристов – пока встретил только двоих, да и то не на улице, а в кафе. И гостиница наша пуста.



Лежащая в номере брошюра "Женщина в исламе" объясняет, что, в отличие от западного общества, где считается, что женщина виновна в грехопадении, мусульмане не винят ее за проступок Адама и Евы и даже допускают некоторые поблажки: например, женщина не должна поститься и молиться во время месячных и 40 дней после рождения ребенка.

На двери объявление: "Напоминаем, что вы в исламской стране. Если вы решили раздеться или переодеться, задергивайте шторы". Крошечные окошки в доме XVI века на такой высоте, что заглянуть в комнату можно, только забравшись на знаменитый шкаф.

Печальней всего выглядят женщины, которые решаются хоть как-то украсить хиджаб – пришьют какую-нибудь блестку на черный рукав или бисерную строчку. Мужчинам никто не мешает выставлять себя напоказ, почти у каждого расшитый пояс, на котором висит ритуальный кинжал в ножнах – джамбия. Рукоятки кинжалов – из верблюжьей или даже жирафьей кости с золотыми инкрустациями.

Избавившиеся от женщин мужчины ходят нежными парами, взявшись за руки. Депутат Милонов упал бы в обморок, а в Бирюлево за такое, не раздумывая, начистят репу.



2 апреля

Гостиница окружена мечетями, и на первую молитву муэдзины созывают в 4 утра так громко, что проснется и мертвый. Пробудившись, листаю "Женщину в исламе" и, чтобы скоротать время до завтрака, размышляю, почему в мусульманство обратились перед смертью Илья Кормильцев и Александр Литвиненко.

Комичное совпадение: новый президент Йемена Аль-Хади Абд Раббо Мансур отправился в Москву и встречается с Путиным. Таинственными путями местное телевидение прознало, что в город прибыли русские туристы. Журналисты поджидают меня у дворца имама и берут интервью о российско-йеменских связях, так что я поневоле оказываюсь посланником Путина в стране верблюжьих кинжалов. Дворец имама стоит на огромном камне, словно девочка на шаре.



Поездка в Харазские горы. Бесконечные блокпосты, кое-где даже танки. Чтобы проехать по дороге, построенной китайцами, нужна пачка разрешений. У солдат кокетливая униформа с завитками и крапинками. Из такой ткани можно шить женские блузки, но женщины – в черном, как мусорные мешки или вороны. Я был во многих мусульманских странах, но еще ни разу не видел такой изощренной формы сексуального апартеида: мужчины отобрали у женщин право на красоту и кокетство.

С оружием ходят и военные, и штатские – в основном, с автоматами Калашникова. Это знак, что человек вовлечен в вендетту (как правило, тяжбу из-за земли) и опасается за свою жизнь или, напротив, готовится отомстить. Возле дороги – пышный памятник китайцам, умершим при ее строительстве. "От естественных причин", – лаконично объясняет Ахмед.

В деревне Аль-Хаджара на одном из домов сохранилась звезда Давида. Сионисты стали покидать Йемен в 1882 году, потом в 1949 началась операция "Ковер-самолет", и вскоре в Израиль вывезли всех евреев. Вместе с евреями исчезло и вино: говорят, что прежде в окрестностях Саны были прекрасные виноградники, теперь все уничтожено. Вечером, когда мы, бросая вызов "Аль-Каиде", гуляем по городу, мальчишки задорно кричат из темного двора: "Аллах акбар! Смерть Израилю!". Сана – один из самых красивых городов на свете, такой красивый, что здесь не страшно и умереть.

Свадьба на рынке. Пляшут, поют, стреляют в воздух, но только мужчины. Никакой невесты, разумеется, на улице нет. Джейн говорит, что здесь нередки разводы, но друзья мужа не знают, что он разошелся с женой и завел новую, потому что никто не видел ни ту, ни другую.

3 апреля

В марте в Сане началась конференция "Национальный диалог" – что-то вроде Учредительного собрания. Заседать делегаты от племен, партий и разнообразных групп собираются полгода, так что закончится диалог не скоро. "Что они там делают? Да жуют кат целыми днями", – возмущается Абдалла. Кат – главная сельскохозяйственная культура в Йемене. Ахмед показывает мне бывшие фруктовые сады. Теперь тут нет ни манго, ни яблок, всё привозят из Китая, а их место занял кат. Catha edulis – неприглядный кустарник, но он поработил страну. Вечнозеленый амфетамин нужно прожевать и часами держать во рту, впитывая соки. Кажется, что сотни мужчин измучены флюсом, все ходят с надутыми щеками и зелеными зубами. Видели в цирюльне человека, который жевал, пока его брили: так и сидел с оттопыренной щекой. Как и любой наркотик, кат окружен потребительской мифологией. Есть дешевые сорта, есть дорогие. Лучший кат нелегально отправляют к богатым соседям – в Саудовскую Аравию, где он запрещен. Запрещен он и в России, да и транспортировать его непросто: катин быстро выдыхается, жевать нужно только что сорванные листья.



Йеменскому президенту следовало бы привезти кат Путину, переговоры прошли бы удивительным образом. "Пожуете и увидите Москву", – Абдалла обещает незабываемый трип. Москву я, к счастью, не увидел, но настроение приподнятое.

Ахмед рассказывает, как в Харазские горы приезжала съемочная группа итальянского телевидения RAI снимать свадьбу. Все стреляли в воздух и целую неделю жевали кат без перерыва, так что погрузились в мир снов, "как в сказках Шахерезады". Сам Ахмед жует с десяти лет.

Рынок ката работает без перерывов (нервозные наркоманы вытаскивают и перебирают листья), ослиный рынок – по вторникам. Аккуратные небольшие ослики. Видел пахарей с ослом и плугом, один осел внезапно укусил другого за ухо. Иногда встречаются кошки, изредка собаки. Собака, как известно, нечистое животное, слуга шайтана, и к ее мокрому носу нельзя прикасаться. Спрашиваю мальчика, есть ли у него собака? Он шокирован: "Конечно, нет! Только кошка". Ахмед говорит, что дети иногда заводят собак, но, повзрослев, выгоняют пса из дома.

Очень мало людей в очках, за два дня я видел, наверное, троих. И на это есть объяснение: "Люди на побережье едят много рыбы, так что зрение у них хорошее, а в горах на очки нет денег. Какое зрение есть, с таким и живут". Но, может быть, если проводишь всю жизнь в галлюцинациях от ката, никаких очков и не нужно?


4 апреля

Полет на волшебный остров Сокотра, оторвавшийся от Африки и уплывший в Индийский океан. Стюардесса – первая за четыре дня женщина с открытым лицом. Мехди объясняет, что это специально: люди боятся летать, и вид красивой женщины отгоняет мысли о гибели. На одном кармане джинсов человека, садящегося с нами в самолет, нарисован логотип фирмы Apple, на другом написано Iphone 5. Рядом с ним старуха с разрисованными хной руками, означающими, что она белоручка, не работает по дому. Билеты без мест, а на взлете механический голос читает молитву.

Вместе с нами на Сокотру летит груз ката, его встречают толпы возбужденных наркоманов. Мехди говорит, что кат уничтожает здравый смысл – люди ничего не делают, только жуют, продают ради наркотика дома и машины. Попадаем на остров в разгар бензинового кризиса – рыбацкие лодки не выходят в море. Все так зажевались, что забыли вызвать корабль с топливом.

Мужчины на острове ходят в юбках, точно модели Готье. Все отобрали у женщин, даже гардероб.



5 апреля

Сокотра хочет отделиться от Йемена – либо с югом, либо вообще одна. Как же будут доставлять кат, ведь он растет только на севере, в горах?

Пришел корабль с топливом, но разгружаться не хочет: пятница – выходной день. Хочу посмотреть на знаменитых циветт, мускусных котов, но они прячутся, зато великое множество коз: бродят повсюду, жуют картон и пластик. Раньше из козьих шкур делали бурдюки для фиников, теперь это ни к чему, но козы остались. Иногда дикие кошки спускаются с гор и воруют козлят.

Сокотра недалеко от Сомали, и на остров часто высаживаются пираты, просят поесть, а их обманывают и сдают в полицию. "Глупые люди", – сердится на пиратов Мехди. Умные пираты захватывают шаланды, полные сардин, и, изображая рыбаков, берут на абордаж большие суда.

Подплывать к Сокотре опасно – рифы, много кораблекрушений. Мехди рассказывает о чуде: однажды море подарило островитянам огромный контейнер резиновых китайских сандалий. Его продали на рынке. Когда-то на Сокотре был знаменитый мед, но теперь все обленились, пасек нет, и мед тоже привозят из Китая.

Полтора часа поднимаемся в пещеру Кок, открытую не так давно бельгийским скалолазом. Троглодиты жили в пещере две тысячи лет назад, бельгиец нашел кости и табличку с записями сирийского купца, но все интересное из пещеры увезли, а куда – никто не знает. Кажется, во Францию.

Здесь великое множество пещер, но заходить в них боятся, чтобы не прогневить джиннов. Мехди обнаружил в одной странные большие черепа.



6 апреля

Развалины португальской церкви – растащили все камни, остался только фундамент. Христианство принес на Сокотру апостол Фома, но теперь оно позабыто. Дворец султана тоже исчез. Почему? "Да вот, дети играли и разломали". Чернокожий дедушка Мехди был рабом султана, а потом стал старейшиной деревни и завел себе четырех жен. Хорошие были времена. Сейчас жену найти трудно: за простушку выкладывай 300 тысяч реалов, за хорошую женщину в три раза больше, а могут и две-три коровы запросить. У Мехди нет ни денег, ни коров, ему уже 26, но он до сих пор не женат.

7 апреля

Сокотра принадлежала Южному Йемену, где правили коммунисты. При коммунистах на острове был кинотеатр, сейчас его нет, зато строят новые мечети, а кино смотрят в телеклубе – маленький телевизор стоит под крышей, вокруг сидят хмурые мужчины.



Еще от коммунистов остались советские танки, штук тридцать. Они безнадежно заржавели, но по-прежнему взирают в океанскую пустоту, словно истуканы с острова Пасхи. Ржавые танки на рыжей выгоревшей земле выглядят замечательно.

Все сепаратисты счастливы одинаково. Как на Корсике, как в стране басков, придорожные камни на Сокотре разрисованы символами независимости. Коммунисты изображают старый флаг Южного Йемена с красной звездой, роялисты – островной флаг с драконовым деревом. Сын султана приезжал недавно из Эмиратов и многих очаровал.

8 апреля

40 лет назад советские люди привезли на Сокотру танки, проложили горную дорогу, по которой невозможно ездить, и раскрепостили женщину Востока. Теперь половое равноправие забыто. С кинжалами, как в Сане, никто не ходит, но хиджабы обязательны, правда, не у всех черные, много цветных платков. В школе девочки должны вести себя тихо, не повышать голос и не галдеть, только мальчики имеют право спорить на уроке, так что девочки кажутся идиотками. "Но это ведь не так!" – возмущается Мехди. В Хадибо, столице острова, нравы помягче, но есть деревня, которую прозвали Талибан: там женщинам и мужчинам запрещено разговаривать на улице, даже если они родственники, а братья и сестры должны возвращаться из школы разными путями в одни и те же дома.



На Сокотре растут бутылочные деревья, сейчас они в цвету; драконовы деревья с зонтичными кронами и огуречные деревья. Все они потихоньку исчезают, сраженные цивилизацией. Вспоминаю книжку Берроуза, которую переводил в прошлом веке: "Леса валятся, чтобы расчистить путь мотелям, хилтонам, макдоналдсам, вся магическая вселенная умирает".

9 апреля

Йемен – это и есть роман Берроуза с дикими мальчиками, наркотиками, кинжалами, мизогинией, таинственными войнами, рынками, на которых можно купить все: от пулемета до зародыша зимбу. Два часа на самолете, и возникает жуткий brave new world Дубая – забетонированная пустыня, где бесповоротно победил "союз трупа и вещи". Йемен мечтает стать Дубаем, у каждого в Эмиратах кузен работает полицейским или дядя моет пол в небоскребе. Когда-нибудь эта кошмарная метаморфоза произойдет. Но пока она не случилась, советую съездить в Йемен. Не всех иностранцев похищает "Аль-Каида". Меня не похитили; может, и вам повезет.