«Es is nichts… nichts» («Это ничего… ничего»), – такими, по свидетельствам очевидцев, были последние слова наследника престола Австро-Венгрии эрцгерцога Франца Фердинанда д’Эсте, убитого 28 июня 1914 года в боснийской столице Сараево сербским террористом Гаврило Принципом. На этих кадрах кинохроники эрцгерцог с супругой и свитой входят в здание сараевской мэрии – всего за пару часов до роковых выстрелов:



Через месяц после покушения, когда лихорадочные дипломатические переговоры государственных деятелей разных стран не принесли успеха, началась война между Австро-Венгрией и Сербией. Она привела в действие сложную систему европейских военно-политических союзов, и еще через неделю войной была охвачена вся Европа. Катастрофа началась на Балканах – случайность ли это? Ведь за год до сараевского убийства именно Балканы были единственным регионом еще мирной Европы, где уже шла война. Там, правда, воевали не великие державы, а честолюбивые «малыши» – небольшие национальные государства балканского региона, которые возникли относительно недавно, но активно включились в борьбу за место под солнцем.

Дадим слово автору несколько неожиданному, но безусловно наблюдательному и компетентному. Лев Троцкий, в будущем – один из вождей большевистской революции, в годы, предшествовавшие балканским войнам, работал в этом регионе корреспондентом нескольких русских газет. Вот что писал он в 1908 году о политико-дипломатических корнях балканских конфликтов: «Нынешние государства Балканского полуострова были изготовлены европейской дипломатией за столом Берлинского конгресса 1878 года. Там были приняты все меры, чтобы национальное многообразие Балкан превратить в постоянную свалку мелких государств. Ни одно из них не должно было перерасти известного предела, каждое в отдельности было опутано дипломатическими и династическими узами и противопоставлено всем другим, наконец, все вместе они были осуждены на бессилие перед крупными европейскими государствами с их непрерывными интригами и происками…». Тем не менее корни происходившего на Балканах 100 лет назад – не только в договоренностях, достигнутых великими державами в Берлине по итогам русско-турецкой войны, но и в куда более далеких исторических событиях, да что там – в самой географии этого региона.

«Балканы» в переводе с турецкого – «горы, поросшие лесом». Большая часть региона соответствует такому описанию. География наложила свой отпечаток на балканское общество, его особенности и традиции. Для горских народов в принципе характерна клановость, жизнь большими родовыми общинами, и Балканы здесь – яркий пример. Кое-где – в Албании, Косове, Черногории – клановая структура во многом сохранилась и сейчас. Сто лет назад это было еще более заметно и ощутимо. И именно на базе такого кланового общества формировались балканские народы, их правящие элиты, дух и культура этого региона.

Кроме того, Балканы – это пограничная зона, рубеж двух цивилизаций, христианской и исламской. Веками это была территория войны. Горан Брегович, популярный музыкант родом из Сараево, однажды в интервью так ответил на вопрос о том, почему после боснийской войны середины 90-х он не вернулся в боснийскую столицу: «Сочинять музыку среди камней, которым пятьсот лет, – не то же, что делать это среди камней, которым всего пятьдесят». Брегович, очевидно, имел в виду, что на Балканах с незавидной регулярностью все подвергается разрушению в результате новых и новых войн.



Балканы – это постоянные перемены. К примеру, Белград за 22 века своей истории больше 40 раз менял государственную принадлежность. Неоднократно полностью менялся этнический состав его населения. Балканы – это сплошная чересполосица, национальная, религиозная, государственная. В сочетании с военными потрясениями это послужило причиной того, что национальные государства здесь складывались медленно. К началу ХХ века – во многом в результате уже упомянутых решений Берлинского конгресса – такие государства хоть и появились, но их границы еще не устоялись и являлись предметом территориальных споров, а то и войн – вроде столкновения Сербии и Болгарии в 1885 году. Балканы всегда были неспокойной окраиной – одновременно Европы и Османской империи. Турецкий путешественник XVII века Энвер Челебия, приехав в Боснию, был восхищен ее цветущими садами и высокими минаретами, и то, что эта далекая прекрасная провинция подчинялась власти Стамбула, для него было очередным доказательством могущества османского султана. А вот французский этнограф Шарль Диль, побывав в тех же местах в начале ХХ столетия, назвал их «Европой, позлащенной солнцем Востока». Пограничная территория, где Запад и Восток встречались, пересекались и сталкивались, – вот чем на протяжении веков оставались Балканы.

Европа 1913 года – это Европа индустриализации, железных дорог, броненосцев и аэропланов. Балканы, юго-восточный угол Европы, модернизация затронула куда меньше, чем Европу Центральную и Восточную, не говоря уже о Западной. Да, принадлежавший Австро-Венгрии Триест, который можно считать преддверием балканского региона, был одним из крупнейших портов Средиземноморья. Да, в Сараево, опять-таки при габсбургской власти, одним из первых в Европе появился электрический трамвай. Но в целом Балканы служили сырьевой базой для более развитых европейских регионов. Скажем, главной статьей экспорта тогдашней Сербии были свинина и свиная щетина. И таможенный конфликт, разгоревшийся между Сербией и Австро-Венгрией в 1905-1906 годах, получил название «свиной войны». Он имел важные политические последствия: сербы отказались от поставок оружия из Австро-Венгрии, заключив соглашения с оружейными фирмами из Германии и Франции. Отношения между Белградом и Веной сильно ухудшились, а поскольку за Сербией стояла мощная союзница – Россия, на Балканах начали вырисовываться контуры того конфликта, который спустя 8 лет перерастет в мировую войну.

«Поросята в обмен на винтовки» – такова была экспортно-импортная схема, типичная для Балкан того времени. Регион был буквально напичкан оружием. Обе балканские войны, последовавшие друг за другом в 1912–1913 годах, велись с применением многих современных видов вооружений и оказались весьма кровопролитными: в них за каких-то несколько месяцев погибли в общей сложности более 150 тысяч человек, десятки тысяч умерли от болезней, остались ранеными и искалеченными. Только то обстоятельство, что уже через год после балканских войн началась война мировая, вытеснило эти события в европейском историческом сознании на задний план.



Ход двух этих войн был во многом парадоксален. Когда в 1912 году Сербия, Болгария, Греция и Черногория создали свой военно-политический блок – Балканский союз, Россия, способствовавшая сближению четырех православных стран, рассчитывала на то, что с помощью этой коалиции понемногу вытеснит с Балкан своего главного соперника в этом регионе – Австро-Венгрию. Османская империя, сильно ослабленная в результате внутренних распрей и поражения в итало-турецкой войне, уже не представляла большой угрозы российским интересам. Но события развернулись так, что в конце 1912 года члены Балканского союза повернули оружие именно против турок – традиционного, многовекового противника. И добились быстрой победы: весной 1913-го, после поражений, понесенных турецкой армией в Албании, Македонии и Фракии, стало ясно, что карта Балкан неизбежно изменится. По Лондонскому мирному договору, заключенному 30 мая 1913 года, Османской империи, которая со средних веков господствовала на Балканах, пришлось распрощаться почти со всеми своими владениями в этом регионе.

В России общество бурно радовалось победе православных «братушек». Под впечатлением этих событий Василий Агапкин, молодой штаб-трубач 7-го Тамбовского запасного кавалерийского полка, написал марш «Прощание славянки». Позднее к нему сочинили слова, превратив в русскую патриотическую песню – но изначально эта быстро ставшая знаменитой музыка была посвящена героям Первой балканской войны.



Однако мир на Балканах не продержался и месяца. Победители немедленно перессорились между собой. Болгария, посчитавшая, что в результате передела турецких владений она получила недостаточно, столкнулась с отпором соседей. К ее недавним союзникам – Греции, Сербии и Черногории – присоединились вчерашние побежденные – турки, а также Румыния. Такого напора Болгария выдержать не смогла. В течение месяца она была разгромлена и запросила мира. Его условия были достаточно жесткими, но тем не менее по сравнению с ситуацией накануне Первой балканской войны Болгария увеличила свою территорию на 16%, а население – на 400 тысяч человек. Сербия, присоединившая к себе Северную Македонию, расширилась вдвое, Черногория – на 62, Греция – на 68%. В накладе не остались ни Румыния, «отщипнувная» от Болгарии провинцию Южная Добруджа, ни даже Османская империя, которой удалось вернуть себе небольшой участок территории к северу от Стамбула – с городом Адрианополь (по-турецки Эдирне).

По мнению российского историка-балканиста Сергея Романенко, балканские войны столь же «многослойны», как и сама жизнь в тех краях. В них отразились как давние исторические и культурно-религиозные противоречия, так и «новые» национализмы, и честолюбивые устремления тогдашних балканских элит, и борьба великих держав за влияние на юго-востоке Европы. Общий итог двух этих конфликтов оказался противоречивым. Главным победителем из них вышла, пожалуй, Сербия, которая не только расширила свои пределы, но и заметно укрепила боевой дух (это поможет ей год спустя, в первые месяцы Великой войны). С этого момента царское правительство сделало окончательную ставку на Белград как на свою главную опору на Балканах. Напротив, Болгария, «обиженная» на бывших союзников, которые сильно потрепали ее во Второй балканской войне, сблизилась с Австро-Венгрией и Германией, на чьей стороне в конце концов выступила в 1915-м. Так балканский раскол 1913 года стал «репетицией в миниатюре» раскола общеевропейского.

По словам Сергея Романенко, главной целью, которую преследовали страны – участницы балканских войн, было наибольшее совпадение их этнической территории с территорией государственной. Иными словами, огнем и мечом воплощался в жизнь лозунг «одна страна – один народ». При этом вопрос о том, к какому, собственно, народу принадлежит местное население, в некоторых случаях был крайне непростым. В первую очередь это относится к Македонии, на которую претендовали одновременно Сербия, Болгария и Греция. Позднее, после распада Австро-Венгерской империи, и еще позднее, когда распались обе Югославии – вначале королевская, потом коммунистическая, национальный вопрос стал настоящим кошмаром Балкан. А войны столетней давности получили еще более кровавое продолжение в 1990-е годы. Репутация «пороховой бочки Европы», которую Балканы заслужили на заре ХХ века, оказалась полностью оправданной и, к сожалению, прочной.

Предыдущий выпуск цикла Европа-1913 можно найти здесь.