Братство славян и интернационализм пролетариев
В московском издательстве "Новое литературное обозрение" вышла книга историка-балканиста Сергея Романенко "Между "пролетарским интернационализмом" и "славянским братством"".
Это фундаментальный, но легко и доступно написанный научный труд объемом более тысячи страниц. Он посвящен истории и развитию взаимоотношений между партиями советских и югославских коммунистов, так же как и отношениям между созданными этими компартиями странами – Советским Союзом и Югославией.
Многие эпизоды этих связей до сих пор остаются малоизвестными – например, непростые отношения Москвы с югославскими коммунистами и королевской Югославией межвоенного периода, конфликт Сталин – Тито 1948-1953 годов, политика СССР в Югославии эпохи "перестройки", когда оба государства уже стояли на грани распада. Автор книги, работавший в архивах России и всех постюгославских государств, собрал уникальный историографический материал, охватывающий период с 1908 по 1991 год. Книга позволяет ответить и на вопрос о том, существовало и существует ли на деле "славянское братство" и особые русско-сербские связи. В интервью Радио Свобода о своей книге рассказал сам автор – Сергей Романенко:
– Одна из основных тем вашей книги – размышления о сути славянского братства и тех отношений, которые связывали бывший Советский Союз и бывшую Российскую империю с югославянскими землями и бывшей Югославией. Так существует ли это славянское братство?
– Чувство братства славянских народов, с точки зрения психологии, существовало, существует и, наверное, будет существовать. Другое дело, что славянскую идеологию в разные исторические моменты использовали разные политические силы, будь то в России или в Советском Союзе, будь то у южных славян или других славян в регионе Средней Европы. И далеко не всегда использование этой идеологии приносило пользу и тем, и другим. Если мы возьмем Первую или Вторую мировые войны, – да, безусловно, эти чувства играли позитивную роль. Если мы возьмем период после Второй мировой войны, то об этом говорить трудно.
– Есть версия, согласно которой южные славяне редко отвечали практической взаимностью на помощь со стороны России или Советского Союза, предпочитая прикрываться лозунгами о славянском братстве. Таким образом, реальные политические преимущества получала бывшая Югославия, а отдуваться всегда приходилось России. Насколько это верно?
– Я думаю, что это неверно. Взаимоотношения между Российской империей и независимой Сербией, национальными движениями южных славян, которые проживали в Австро-Венгрии, позднее – Советским Союзом и Югославией, Коминтерном и ВКП(б), с одной стороны, КПЮ с другой, были всегда очень сложными. Тут невозможно говорить, что кто-то один получал какие-то преимущества, а расплачивался другой.
– В какой степени, на ваш взгляд, Россию, русских можно называть покровителями Сербии и сербов?
– Исходя из конкретной исторической ситуации – в основном это красивый исторический миф, которым пользуются и сербские и российские политики, когда им это нужно. Мне кажется, реального политического или идеологического содержания это положение не имеет.
– В какой степени мифологизирована история российско-сербских и российско-славянских отношений?
– Может быть, следует говорить не о мифологизации, а о том, что до сих пор многие моменты наших взаимоотношений неизвестны широкой публике. В своей книге я проанализировал многие данные, которые, казалось бы, лежат на поверхности, но они по разным причинам выпадали из поля зрения исследователей. Например, не всем известно, что проблемами Австро-Венгрии очень серьезно (я говорю это без всякой иронии) занимались такие деятели коммунистического движения, как Каменев и Зиновьев. Кроме того, российскому читателю совершенно не известны многие речи Тито, они не публиковались ни в доперестроечное время, ни в перестроечное, ни в последние годы.
Почти не известны идеология, взгляды и судьбы многих югославских реформаторов и диссидентов – Милована Джиласа, Марко Никезича, Савки Дабчевич-Кучар, ныне здравствующей Латинки Перович – о них я тоже пишу. Без этого представить себе историю Югославии совершенно невозможно.
Многие советские документы неизвестны в Югославии или их рассматривают только с точки зрения титовской теории. Там многие оценки прошлого подверглись пересмотру, но как раз титовское видение югославско-советских отношений, прежде всего конфликта "48-53" (конфликта югославского лидера Тито со Сталиным), обернувшегося разрывом отношений СССР и ФНРЮ, ВКП(б) и КПЮ до сих пор органично входит в политическое сознание, в политическую традицию и постюгославских государств, и постюгославских обществ.
– Какими источниками вы пользовались при работе над книгой? Есть ли документы в закрытых архивах, до которых вам не удалось пока добраться?
– Я использовал все, что возможно – это и парламентские документы, и воспоминания, и переписки, и дневники, и документы Коминтерна, и официальные публикации, и пресса. Безусловно, какие-то документы до сих пор закрыты, следы этой закрытости мы находим даже в таких публикациях, как трехтомник документов Президиума ЦК КПСС, где опубликованы архивы хрущевского периода. Там тоже некоторые документы обозначены как до сих пор закрытые. Я опирался на весь массив источников, максимально многосторонне.
– Ваша работа интересна еще и тем, что научный анализ политических процессов сопровождаются написанными почти в публицистическом ключе, любопытными для очень широкой публики деталями. Вот я бы хотел обратиться к конфликту "48-53", о планах военного вторжения СССР в Югославию. Одно из ответвлений этой же истории – подготовка советского покушения на жизнь Иосипа Броз Тито. Расскажите об этом чуть подробнее.
– На мой взгляд, речь идет не столько о публицистике, сколько об использовании различных методов исследования. Есть история-повествование, есть политическая аналитика, есть история повседневности и т.д. Я хотел показать не только исторические процессы, но и то, как складывались судьбы отдельных людей. Разные методы и разные сюжеты требуют разного стиля изложения. Что касается вашего вопроса, то Советский Союз, как и его союзники, в конце 1940-х годов полностью разорвал отношения с Югославией. На разных этапах конфликта советской стороной, видимо, готовились, акции военного характера, будь то убийство Тито, военное вмешательство или политическое устранение, как тогда говорили, "клики Тито". Что же касается непосредственно истории с покушением лично на Тито, то, видимо, это была последняя попытка товарища Сталина отомстить человеку, которого он победить не смог. Насколько можно судить, подготовка такой акции велась, но до покушения дело не дошло.
...Шла война и на политико-дипломатическом поприще. 19 октября 1949 года Югославия была избрана, несмотря на противодействие Москвы, в Совет безопасности ООН в качестве непостоянного члена, то есть получила международное политическое признание. 25 сентября на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН с большой речью выступил Эдвард Кардель, занимавший с 1949 по 1953 год пост министра иностранных дел Югославии. А в ноябре 1951 года Специальный политический комитет ООН разбирал жалобу ФНРЮ "на враждебную деятельность, которую по отношению к ней ведет правительство СССР и правительства Болгарии, Венгрии, Румынии и Албании, а также правительства Чехословакии и Польши". Все эти события воспринимались в Москве как поражения, что только усиливало ожесточение.
По мере же того как в Югославию морским путем стала поступать иностранная военная помощь (в основном артиллерия, новейшие истребители, а также боеприпасы), интервенция на Балканы становилась все более рискованным делом для СССР. От планов свержения Тито путем прямой военной агрессии в любой форме пришлось отказаться. Осознав невозможность нападения на Югославию, Сталин и его ближайшее окружение начали вынашивать планы покушения на Тито. "Когда Сталин увидел, что внутренние силы в Югославии, на которые он надеялся опереться, намереваясь любыми средствами расправиться с Тито, недостаточно сильны, - писал Хрущев, -- он попытался убрать Тито с дороги другими средствами, но это тоже не вышло. Засылка наших агентов успеха не имела".
Непосредственный участник осуществления тайных антититовских операций Павел Судоплатов свидетельствует, что в предложенном ему для разработки в конце февраля 1953 года кремлевском "досье" на Тито содержались, по его словам, "идиотские резолюции Молотова: искать связи Тито с профашистскими группировками и хорватскими националистами". К осуществлению операции были привлечены и "люди Хрущева - Савченко, Рясной и Епишев". (Некоторые исследователи, наоборот, считают С.Р. Савченко и В.С. Рясного"людьми Берии".) Двое первых, соответственно заместители министров МГБ и МВД, по утверждению Судоплатова, и были инициаторами акции по устранению Тито
Осуществить планировавшееся покушение должен был один из участников покушения (неудачного) на Троцкого Иосиф Григулевич - намек на "политическую судьбу Троцкого" не был пустым звуком. Готовилось сразу несколько операций по ликвидации маршала Тито, но на данный момент известно только об одной. В соответствии с этим вариантом, Григулевич должен был, "используя свое официальное положение (пост Чрезвычайного и Полномочного посла Коста-Рики в Италии и одновременно в Югославии) и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Владимиром Велебитом, попасть в югославское посольство на прием, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито" и "произвести теракт путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма". Российский исследователь Дмитрий Волкогонов утверждал: "посол Григулевич" должен был вручить Тито коробку с бриллиантовым перстнем, в которой содержался механизм со смертоносным газом. Все эти планы не были осуществлены и были отменены после смерти Сталина в 1953 году.
Тот же Волкогонов, получивший доступ ко многим секретным документам, в биографии Сталина писал: "У меня есть данные, правда, требующие дополнительного изучения, о конкретных мерах по устранению Тито, которые предложил Сталин. Но почему они не были осуществлены - остается тайной".
Полностью прослушать или прочитать интервью Сергея Романенко вы сможете на странице программы "Время и мир".
