«Маленький младенец Иисус, лежащий в хлеву на соломе, рядом с волом и осликом, сияющая над хлевом Вифлеемская звезда – это символ Рождества в прежние времена. Почему? Он должен был напоминать трудящимся, что беднякам место в хлеву… Времена изменились, и младенец Иисус вырос, постарел, у него отросла борода, и он превратился в деда Мороза. Дед Мороз приходит к нам с Востока, и светит ему не одна-единственная Вифлеемская звезда, а красные звезды».

Глава правительства Чехословакии Антонин Запотоцкий в декабре 1952 года не шутил, обращаясь с этими словами к согражданам перед Рождеством. Многим из них тоже было не до смеха – по сравнению с политическими процессами и сплошной коллективизацией превращение символа Рождества из привычного младенца в советского деда Мороза и вправду казалось незначительной мелочью. Сам праздник недавно пришедшие к власти в стране коммунисты не тронули – и то утешение.

В XX веке история переписывалась в Чехии неоднократно – тем более печально, что каждое такое переписывание сопровождалось необычайной серьезностью: зыбкое прошлое авторы все новых и новых официальных «кратких курсов» пытались выдать за монолит, каждую новую его трактовку – за единственно верную. Конец этому положила только «бархатная революция». Нельзя сказать, что у современного чешского государства нет опоры на какие-то традиции и ценности – но навязанный сверху пиетет и показная серьезность из отношения к истории ушли; одним из побочных результатов этого стала необычайная в последние годы популярность жанра истории в виде комикса (попробуйте представить себе «Историю КПСС» или «Уроки кризисного развития в партии и обществе» в веселых картинках).

Речь, конечно же, идет не о том, что во всех чешских исторических комиксах царит юмор и веселье; нам по-прежнему порой трудно привыкнуть к тому, что жанр комикса не всегда предполагает комичность. Напротив, самая знаменитая книга-комикс из тех, что созданы в последние годы и имеют отношение к чешской истории, посвящена как раз тем временам, когда у младенца Иисуса ради братской дружбы с оплотом мира отросла борода. Может быть, трехлетний Петр Сис (ныне живущий в США известный художник и автор книг для детей) и не слышал вживую выступления Запотоцкого – но атмосферу, в которой такие речи произносились, он, вырастая в социалистической Чехословакии, впитал в полной мере, и именно детские воспоминания стали главным материалом его книги «Стена: Как я рос за железным занавесом», опубликованной сперва по-английски в 2007 году в Нью-Йорке и только потом переведенной на чешский.



Это не вполне комикс – скорее, речь идет о богато иллюстрированных дневниковых (или стилизованных под дневник) записях автора-ребенка, подростка, юноши и его нынешних размышлениях о том, что значит – расти и жить в условиях несвободы. События в социалистической Чехословакии 50-60-х годов тут только фон для реализации метафоры стены, отделяющей свободный мир от несвободного. Иллюстрации несут в себе важный смысловой заряд, предельно наглядно рассказывая о красно-черном, а чаще всего сером мире «за стеной», отделявшей коммунистический лагерь от разноцветного «свободного мира».
Книга, вопреки опасениям, что ее воспримут как плоскую, «плакатную» агитацию, рассчитанную на западного сердобольного читателя, была тепло принята в самой Чехии. В России перевод «Стены» был встречен не столь однозначно – даже в той среде, на которую книга прежде всего была рассчитана. Большинство читателей книг издательства «Самокат» трудно заподозрить в избыточной ностальгии по советским временам, однако изображение соцлагеря – и прежде всего самого СССР – в виде откровенно уродливого «Мордора» показалось некоторым из них пропагандистским перехлестом. Критик Ксения Молдавская даже назвала ее «лживой и подлой» – она утверждает: «Книга настолько передергивает многие вещи, что заставляет меня вставать на позицию коммунистов и оправдывать советскую власть с танками».

Воспоминания о детстве и созревании у каждого разные, но, ругая «Стену», кажется, не стоит все же забывать о двух вещах. Во-первых, речь идет о восприятии прошлого человеком, в страну которого, когда ему было 18 лет, вошли танки; во-вторых же – главная мысль книги все же не в описании ужасов социалистического быта, а в констатации того, что стена, отделявшая Восточный Берлин от Западного – лишь частный случай всех других существующих в мире «стен», стоящих на пути свободных отношений человека с миром: место, где у человека есть выбор, всегда отличается от места, где выбор навязан сверху, а уж каким именно образом этот выбор навязывается, под какими флагами это происходит – не так важно. Обладая свободой мысли и действия, можно, в том числе, невозбранно ругать и саму книгу Сиса, и ее автора.

Если «Стена» – текст кричаще-авторский, то, пожалуй, самый популярный чешский комикс уходящего 2012 года – произведение коллективное и поддержанное государством: издание «Война еще не кончилась» подготовлено на основе материалов Института изучения тоталитарных режимов и вышло в свет при его поддержке.

13 рисованных, чаще всего черно-белых историй, рассказанных в книге, – это пересказанные языком комикса воспоминания реальных людей – некоторые из них умерли несколько лет назад, некоторые еще живы. Это люди, как правило, «незнаменитые» – те, кто попал в жернова XX века. Идет ли речь о жертвах нацистской оккупации, или тех жителях Чехословакии, кто после 1939 года попал в ГУЛаг, или осужденных в первые годы после прихода к власти коммунистов, – в каждой из историй поражает прежде всего жестокость обычных людей друг к другу, зачастую бессмысленная с прагматической точки зрения, однако предопределенная самим устройством общества, приветствующего такую жестокость по отношению к «врагам».

Oral history в виде комикса – не изобретение авторов «Войны» (вспомним о самом знаменитом произведении в этом жанре – Maus Арта Шпигельмана), новизна – в подчеркнутой документальности: здесь называются имена жертв, а в некоторых случаях – и их палачей. Несмотря на внешне «легкую» форму, это непростое чтение, в том числе и потому, что оно проблематизирует вжившиеся и в сознание самих современных чехов представления о себе как людях, пассивно воспринимающих любые перемены в своей исторической судьбе, а об этих переменах – как об относительно мягких, по сравнению с тем адом, который творился у соседей.
Чехи, однако, не были бы чехами, если бы их обращение к истории в относительно новом жанре характеризовалось только подчеркнутой, подчас трагической, серьезностью.
Еще до «Стены» и до «Войны» чрезвычайную популярность завоевала серия комиксов Люции Сейфертовой – «История доблестного чешского народа и несколько малосущественных событий мировой истории». Сам иронический характер заголовка указывает на тональность, в которой написана эта книга. В отличие от «Стены» и «Войны», обращенных прежде всего к старшим школьникам и взрослым, Сейфертова вовлекает в изучение истории детей помладше, рассказывая о ней с мягкой иронией – это главная эмоция даже по отношению к насквозь «положительным» персонажам вроде президента Масарика или Вацлава Гавела. После нескольких лет успешных переизданий комикс Сейфертовой превратился в мультимедийный образовательный проект в сотрудничестве с Чешским телевидением. Было снято 111 мини-мультфильмов по мотивам комикса, охвативших всю чешскую историю – от «Охотников на мамонтов» до «Бархатной революции».

Весь проект с анимацией, играми, конкурсами, картинками и текстом доступен онлайн. «Порыться» в нем может быть интересно и людям, не знающим чешского. Здесь, например, можно найти мультфильм о событиях революционного 1989 года, от разгона первой массовой демонстрации в январе до президентской присяги Вацлава Гавела 29 декабря (осторожно, изображение Гавела и других деятелей Гражданского форума по новым российским законам должно маркироваться как 18+ – они творят революцию, не выпуская сигарет изо рта. Уберите детей… – то есть, конечно же, наоборот).

Комиксы Сейфертовой, при всей их иронии и отсутствии пафоса, тем не менее, основаны на неких важных для общества ценностях и не превращают историю в сборник анекдотов и побасенок – они, можно сказать, воплощают собой отношение современных чехов к истории.

В конце года, однако, в чешском интернете взошла звезда совсем иного комикса, – и в нем уже все не по-детски. Ирония, как известно, лишь одна сторона чешского отношения к юмору, другая – шутки грубые, достойные не только автора «Швейка», но и самого Рабле. В сочетании с интернет-субкультурой, из которой в России, например, произросли знаменитые «падонки» и «Луркоморье», и примененный к чешской истории, этот юмор породил самый дерзкий онлайн-проект последнего времени. Вольный перевод названия – «Кортинке чешскай ыстореи».

Духовный вдохновитель его – некто Saýc (в переводе с чешско-олбанского это «заяц», а вот и его Фейсбук), и вместе со своими соработниками за последний месяц (первая запись в блоге появилась только 26 ноября) он посредством веселых картинок и не всегда поддающихся переводу местных интернет-мемов успел постебаться над почти всеми ключевыми моментами чешской истории – от убийства святого Вацлава и сожжения Яна Гуса до коммунистического переворота. Дошел черед и до Рождества – комикс на эту тему можно назвать одним из самых пристойных и «вегетарианских» во всей серии.


(Волхвы: Ирод, радилса Ысус, он будит королем. Што, ни ажыдал?
Ирод: Убевайте фсех дитей в Вифлееме, а главнае Ысуса!
Солдаты: Пойдем вместе в Вифлеем?! Тра-ля-ля! (слова из чешской рождественской колядки)).

Несмотря на трэш и угар, мне ничего не известно о комиссиях против фальсификаций истории (которыми «Кортинке» изобилуют, чем и гордятся) и о вызовах авторов на народно-патриотический ковер. Все три «варианта» одной и той же национальной истории – пафосно-трагический, иронический и откровенно гротескный – могут мирно сосуществовать в голове конкретного чеха, и смех над творениями местных знатоков «олбанского» ничуть не мешает размышлять о трагедиях прошлого при чтении историй, рассказанных в «Войне». В мире «Стены» такое не было бы возможным.

Начав с телеобращения и детских воспоминаний, ими и закончим (святое право каждого блогера – поговорить немного о себе). Я бы никогда не запомнил один момент встречи Нового 1984 года (мне было 5 лет), если бы не моя сестра (ей было 11), которая вела дневник. «До Нового года осталось 5 минут. По телевизору начали передавать новогоднее обращение к советскому народу. В это время Саша (то есть я) вдруг начал смеяться. Весело же начинается Новый год… – подумали мы».

Радости вам в Новом году – пусть даже иногда это будет смех сквозь слезы. И самое главное – если вокруг вас пытаются построить стену, не следует помогать строителям.