Проблема отношений общества, власти и Русской православной церкви стала в России последних месяцев приобрела особую актуальность. Почему именно вокруг этой темы ведутся самые напряженные общественные дискуссии? Об этом говорит петербургский историк Даниил Коцюбинский:
- Причина двоякая, хотя это связанные между собой части. Во-первых, православная церковь и российская авторитарная власть - словно сиамские близнецы. Еще со времен митрополитов Петра и Феогноста православная церковь в России, как бы именно она ни называлась, была институтом особых поручений государственной власти. Когда великому князю, а в дальнейшем царю, а в дальнейшем императору было нужно, Православная церковь всегда присягала на верность. Ну, за одним, может быть, исключением - патриарха Никона. Православная церковь - один из расторопных и безотказных порученцев авторитарной российской власти, с перерывом на советский период, когда место православной идеологии заняла коммунистическая идеология. Но даже здесь, начиная со времен Второй мировой войны, православная церковь - даже в ситуации, когда она была формально и фактически гонимой - все равно присягала на лояльность режиму.
Коль скоро в обществе нарастают оппозиционные настроения в отношении власти, эти настроения автоматически перекидываются и на церковь. Мы можем это проследить и на примере дореволюционной истории, когда кризис самодержавия в начале XX века сопровождался столь же мощным и обвальным кризисом легитимности Русской православной церкви. Это сопровождалось ее публичным осмеянием, феноменом распутинщины, когда Григорий Распутин стал символом Русской православной церкви в глазах образованной части общества. По сути то же самое, но в другой форме, конечено, происходит и сейчас: После того, как коммунистическая идеология ушла в прошлое, а на ее место худо-бедно, хотя не в полном объеме, но пытается водрузиться православная идеология.
Православная церковь все более и более себя проявляет как сервильная субстанция по отношению к Кремлю. Давайте вспомним, что происходило после Болотной площади, после февральского митинга: выступил патриарх Кирилл и заявил о том, что православные на митинги не ходят. Так он отреагировал на оппозиционные митинги. Буквально через два дня состоялся на Поклонной горе пропутинский митинг - и патриарх Кирилл на сей раз не нашел слов для того, чтобы прокомментировать это событие. Он высказался и о том, что, с его точки зрения, наиболее предпочтительным среди разных кандидатов на пост президента является Владимир Путин. Но ведь это же, пусть косвенным образом, присяга на лояльность! Если посмотреть на деятельность тех людей, которые выступают от имени патриарха, то прежде всего, конечно, вспоминается протоиерей Всеволод Чаплин - его заявления представляют собой какое-то ультрачерносотенное и совершенно вне правового поля находящееся действо, по линии противоборства с оппонентами Путина.
Вы прямо связываете всплеск дискуссии о роли церкви в обществе с развитием политического процесса в России?
- Да, разумеется. Церковь приобрела функцию политического помощника и адвоката авторитарной кремлевской власти, и в этом качестве она испытывает давление со стороны той части общества, которая не нравится власти. Это первая часть проблемы. Вторая заключается в том, что традиционно в России оппозиция, еще с эпохи средневековья, приобретает квазирелигиозный оттенок, потому что собственно политической программы у российской оппозиции, то есть у тех, кто недоволен существующим положением вещей, не было вплоть до 19 века. То есть относительно короткий отрезок, где-то начиная с декабристов и до 1917 года, светская оппозиция со своей программой в России существовала, и прежде всего речь шла о конституционной программе. Но несколько столетий российской истории характеризовались тем, что любое оппозиционное движение осознавалось как религиозное, а властью обозначалось как еретическое. И то, что мы имеем сейчас - это пародия на 16 или на 17 век, угадываются в ситуации старые российские архетипы...
Но что-то в деятельности российской оппозиции не заметно сколько-нибудь заметного религиозного, даже квазирелигиозного компонента…
- Квазирелигиозный компонент - это культ и акнтикульт "Pussy Riot". Это вариант такого постмодернистского протестантизма, если хотите, городской протест против церковной иерархии. Это все на грани карнавала, на грани коммерческого протеста. В чем причина? Причина заключается в том, что Россия - страна, которую либеральная идея объединить не может по той простой причине, что либеральная идеология Россию как государство разрушает. Эпоха перестройки как раз это наглядным образом подтвердила. Как только лозунг "Дайте политическую свободу" действительно овладевает и значительной частью элит, и значительной частью общества - происходит распад государства, потому что государство в России по своей структуре антилиберальное.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы «Время Свободы» читайте на странице «Подводим итоги с Андреем Шарым»
- Причина двоякая, хотя это связанные между собой части. Во-первых, православная церковь и российская авторитарная власть - словно сиамские близнецы. Еще со времен митрополитов Петра и Феогноста православная церковь в России, как бы именно она ни называлась, была институтом особых поручений государственной власти. Когда великому князю, а в дальнейшем царю, а в дальнейшем императору было нужно, Православная церковь всегда присягала на верность. Ну, за одним, может быть, исключением - патриарха Никона. Православная церковь - один из расторопных и безотказных порученцев авторитарной российской власти, с перерывом на советский период, когда место православной идеологии заняла коммунистическая идеология. Но даже здесь, начиная со времен Второй мировой войны, православная церковь - даже в ситуации, когда она была формально и фактически гонимой - все равно присягала на лояльность режиму.
Коль скоро в обществе нарастают оппозиционные настроения в отношении власти, эти настроения автоматически перекидываются и на церковь. Мы можем это проследить и на примере дореволюционной истории, когда кризис самодержавия в начале XX века сопровождался столь же мощным и обвальным кризисом легитимности Русской православной церкви. Это сопровождалось ее публичным осмеянием, феноменом распутинщины, когда Григорий Распутин стал символом Русской православной церкви в глазах образованной части общества. По сути то же самое, но в другой форме, конечено, происходит и сейчас: После того, как коммунистическая идеология ушла в прошлое, а на ее место худо-бедно, хотя не в полном объеме, но пытается водрузиться православная идеология.
Православная церковь все более и более себя проявляет как сервильная субстанция по отношению к Кремлю. Давайте вспомним, что происходило после Болотной площади, после февральского митинга: выступил патриарх Кирилл и заявил о том, что православные на митинги не ходят. Так он отреагировал на оппозиционные митинги. Буквально через два дня состоялся на Поклонной горе пропутинский митинг - и патриарх Кирилл на сей раз не нашел слов для того, чтобы прокомментировать это событие. Он высказался и о том, что, с его точки зрения, наиболее предпочтительным среди разных кандидатов на пост президента является Владимир Путин. Но ведь это же, пусть косвенным образом, присяга на лояльность! Если посмотреть на деятельность тех людей, которые выступают от имени патриарха, то прежде всего, конечно, вспоминается протоиерей Всеволод Чаплин - его заявления представляют собой какое-то ультрачерносотенное и совершенно вне правового поля находящееся действо, по линии противоборства с оппонентами Путина.
Вы прямо связываете всплеск дискуссии о роли церкви в обществе с развитием политического процесса в России?
- Да, разумеется. Церковь приобрела функцию политического помощника и адвоката авторитарной кремлевской власти, и в этом качестве она испытывает давление со стороны той части общества, которая не нравится власти. Это первая часть проблемы. Вторая заключается в том, что традиционно в России оппозиция, еще с эпохи средневековья, приобретает квазирелигиозный оттенок, потому что собственно политической программы у российской оппозиции, то есть у тех, кто недоволен существующим положением вещей, не было вплоть до 19 века. То есть относительно короткий отрезок, где-то начиная с декабристов и до 1917 года, светская оппозиция со своей программой в России существовала, и прежде всего речь шла о конституционной программе. Но несколько столетий российской истории характеризовались тем, что любое оппозиционное движение осознавалось как религиозное, а властью обозначалось как еретическое. И то, что мы имеем сейчас - это пародия на 16 или на 17 век, угадываются в ситуации старые российские архетипы...
Но что-то в деятельности российской оппозиции не заметно сколько-нибудь заметного религиозного, даже квазирелигиозного компонента…
- Квазирелигиозный компонент - это культ и акнтикульт "Pussy Riot". Это вариант такого постмодернистского протестантизма, если хотите, городской протест против церковной иерархии. Это все на грани карнавала, на грани коммерческого протеста. В чем причина? Причина заключается в том, что Россия - страна, которую либеральная идея объединить не может по той простой причине, что либеральная идеология Россию как государство разрушает. Эпоха перестройки как раз это наглядным образом подтвердила. Как только лозунг "Дайте политическую свободу" действительно овладевает и значительной частью элит, и значительной частью общества - происходит распад государства, потому что государство в России по своей структуре антилиберальное.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы «Время Свободы» читайте на странице «Подводим итоги с Андреем Шарым»
