1 мая в Новосибирске пройдет ставшая уже традиционной монстрация – это пародия на демонстрацию с абсурдными лозунгами и плакатами. Автор монстраций – новосибирский художник Артем Лоскутов только на днях добился от местных властей разрешения провести подобное первоймаское шествие.
Сам Артем Лоскутов – под судом, его обвиняют в оскорблении сотрудников правоохранительных органов. Очередное заседание по делу полицейского Александра Музалева, который счел себя оскорбленным публикацией, изображающей его в виде персонажа фильма о Бэтмэне, – злодея Джокера, – назначено на 5 мая.
– В чем заключается концепция монстрации этого года?
– Она стабильна. Мы стараемся сохранять первоначальный замысел – это шествие с абсурдными требованиями, с абсурдными плакатами, где каждый участник показывает свое такое произведение, сделанное в форме лозунга, транспаранта. Человек заявляет миру, о чем он хочет заявить. В этом есть еще и политическая сторона, потому что, как выяснилось, нас считают какой-то оппозицией, которую надо обязательно запрещать. Фашисты периодически ходят со своими знаменами, им разрешают ходить. А монстрацию пытаются задавить, видимо, видя в ней какую-то угрозу конституционному строю. Поэтому пытаемся отстоять свое право на эти собрания, это правозащитный момент.
– Вы уже сообщили, что в монстрации в этом году примет участие 6666 человек. Здесь ясно просматриваются более чем три – четыре шестерки. На фоне процесса, что идет в Москве над участницами панк-группы Pussy Riot, вы не опасаетесь обвинений в кощунстве со стороны Русской Православной церкви, и попасть со своей монстрацией в список каких-нибудь "кощунственных мероприятий"?
– В Новосибирске должен был пройти пикет за Pussy Riot. Его запретили. Эта практика не применяемая. Ну невозможно по нашим законам запрещать пикет! И вот как раз именно этот и пикет запретили, потому что якобы какая-то общественность против. На его месте прошел пикет каких-то безумных православных фанатиков, которые требовали… Формально у них был повод запретить выставку Пикассо, которая проводится в городском музее. Она на тот момент уже шла 1,5 месяца. И они требовали эту якобы "безумную порнографию" запретить. Якобы во всем мире она запрещена, и только в Новосибирске показывают работы Пикассо. Я снимал этот пикет, меня попросил один из федеральных каналов сделать сюжет. И на меня участники этого пикета пытались напасть, разбить мне камеру – это впервые в моей жизни произошло. В общем, без всяких шестерок, без всего остального – им просто не понравился я, моя персона или что-то еще. Можно опасаться чего угодно – шестерок или еще чего-то, в чем будет найдено оскорбление морали. Но этого безумия невозможно не опасаться, потому что в любой момент эти люди могут начать убивать.
– Вы вкладывали в это какой-то смысл, когда объявляли эту цифру участников – 6666?
– Нет. Это просто какой-то определенный коэффициент. Потому что число участников растет год от года. Это глупость – требовать в уведомлении указать число участников. Я понятия не имею. Я же не вывожу их за руку, не плачу им по 500 рублей. Я не знаю, сколько людей придет. Я делаю предварительный прогноз. Я могу написать любые цифры – они одинаково абсурдны.
– Вы считаете, что монстрация – это все-таки форма современного искусства, не так ли?
– Да, это в первую очередь художественная акция, которая находится на пересечении сфер художественного, политического, коммуникативного, потому что люди друг с другом приходится встретиться. Эти люди в обычной жизни не часто встречаются друг с другом. Монстрация объединяет разные слои общества, которые в другие дни редко объединяются. Это тоже очень важный, на мой взгляд, момент – экспериментальное пограничное явление.
– Вы заметили нечто общее между теми монстрациями, которые проводятся уже много лет, и теми массовыми митингами, которые прошли зимой и ранней весной после парламентских и президентских выборов? Там тоже народ играл с креативом, с лозунгами. Что-то было похожее на то, что вы начинали делать в Новосибирске. Вам приятно было видеть, что то, что вы начали, получило какое-то развитие?
– Безусловно. К монстрации я отношусь, как к своеобразной гражданской гимнастике. Это попытка показать что-то людям, чему-то, может быть, их научить – научить собираться вместе, научить о чем-то заявлять миру. Раньше было совершенно непонятно, как можно принять участие в массовой акции. Приходить к коммунистам и держать выданный в руки красный флаг? Как можно что-то от себя заявить? А тут оказалось, монстрация предлагает – ребята, пишите плакат, все хотят посмотреть, что вы там напишете, желательно, чтобы это было интересно, чтобы это было с чувством юмора, с каким-то двойным смыслом, хорошо если это будет не просто какая-то шутка, украденная в интернете и написанная на бумаге. Мне кажется, что этот формат отчасти стал доступным для тех людей, которые выходили на Болотную, на другие акции. Формат участия доступный – что-то высказать через юмор.
Сам Артем Лоскутов – под судом, его обвиняют в оскорблении сотрудников правоохранительных органов. Очередное заседание по делу полицейского Александра Музалева, который счел себя оскорбленным публикацией, изображающей его в виде персонажа фильма о Бэтмэне, – злодея Джокера, – назначено на 5 мая.
– В чем заключается концепция монстрации этого года?
– Она стабильна. Мы стараемся сохранять первоначальный замысел – это шествие с абсурдными требованиями, с абсурдными плакатами, где каждый участник показывает свое такое произведение, сделанное в форме лозунга, транспаранта. Человек заявляет миру, о чем он хочет заявить. В этом есть еще и политическая сторона, потому что, как выяснилось, нас считают какой-то оппозицией, которую надо обязательно запрещать. Фашисты периодически ходят со своими знаменами, им разрешают ходить. А монстрацию пытаются задавить, видимо, видя в ней какую-то угрозу конституционному строю. Поэтому пытаемся отстоять свое право на эти собрания, это правозащитный момент.
– Вы уже сообщили, что в монстрации в этом году примет участие 6666 человек. Здесь ясно просматриваются более чем три – четыре шестерки. На фоне процесса, что идет в Москве над участницами панк-группы Pussy Riot, вы не опасаетесь обвинений в кощунстве со стороны Русской Православной церкви, и попасть со своей монстрацией в список каких-нибудь "кощунственных мероприятий"?
– В Новосибирске должен был пройти пикет за Pussy Riot. Его запретили. Эта практика не применяемая. Ну невозможно по нашим законам запрещать пикет! И вот как раз именно этот и пикет запретили, потому что якобы какая-то общественность против. На его месте прошел пикет каких-то безумных православных фанатиков, которые требовали… Формально у них был повод запретить выставку Пикассо, которая проводится в городском музее. Она на тот момент уже шла 1,5 месяца. И они требовали эту якобы "безумную порнографию" запретить. Якобы во всем мире она запрещена, и только в Новосибирске показывают работы Пикассо. Я снимал этот пикет, меня попросил один из федеральных каналов сделать сюжет. И на меня участники этого пикета пытались напасть, разбить мне камеру – это впервые в моей жизни произошло. В общем, без всяких шестерок, без всего остального – им просто не понравился я, моя персона или что-то еще. Можно опасаться чего угодно – шестерок или еще чего-то, в чем будет найдено оскорбление морали. Но этого безумия невозможно не опасаться, потому что в любой момент эти люди могут начать убивать.
– Вы вкладывали в это какой-то смысл, когда объявляли эту цифру участников – 6666?
– Нет. Это просто какой-то определенный коэффициент. Потому что число участников растет год от года. Это глупость – требовать в уведомлении указать число участников. Я понятия не имею. Я же не вывожу их за руку, не плачу им по 500 рублей. Я не знаю, сколько людей придет. Я делаю предварительный прогноз. Я могу написать любые цифры – они одинаково абсурдны.
– Вы считаете, что монстрация – это все-таки форма современного искусства, не так ли?
– Да, это в первую очередь художественная акция, которая находится на пересечении сфер художественного, политического, коммуникативного, потому что люди друг с другом приходится встретиться. Эти люди в обычной жизни не часто встречаются друг с другом. Монстрация объединяет разные слои общества, которые в другие дни редко объединяются. Это тоже очень важный, на мой взгляд, момент – экспериментальное пограничное явление.
– Вы заметили нечто общее между теми монстрациями, которые проводятся уже много лет, и теми массовыми митингами, которые прошли зимой и ранней весной после парламентских и президентских выборов? Там тоже народ играл с креативом, с лозунгами. Что-то было похожее на то, что вы начинали делать в Новосибирске. Вам приятно было видеть, что то, что вы начали, получило какое-то развитие?
– Безусловно. К монстрации я отношусь, как к своеобразной гражданской гимнастике. Это попытка показать что-то людям, чему-то, может быть, их научить – научить собираться вместе, научить о чем-то заявлять миру. Раньше было совершенно непонятно, как можно принять участие в массовой акции. Приходить к коммунистам и держать выданный в руки красный флаг? Как можно что-то от себя заявить? А тут оказалось, монстрация предлагает – ребята, пишите плакат, все хотят посмотреть, что вы там напишете, желательно, чтобы это было интересно, чтобы это было с чувством юмора, с каким-то двойным смыслом, хорошо если это будет не просто какая-то шутка, украденная в интернете и написанная на бумаге. Мне кажется, что этот формат отчасти стал доступным для тех людей, которые выходили на Болотную, на другие акции. Формат участия доступный – что-то высказать через юмор.
