Футбольные фанаты и "технология национализма". Хоккейная сборная России… без тренера. Годовщина "Кодекса чести российского футбола". Эти темы активно обсуждают блогеры, пишущие о спорте в России.
Григорий Тульчинский в блоге на сайте "Эхо Москвы" анализирует поведение футбольных фанатов.
Первый вопрос, который возникает при осмыслении пост-манежной ситуации, это – почему футбольные болельщики, как они себя сами называют – фаны? Думается, дело не в глупости и тупости…
Спорт – тихое занятие английских джентльменов XIX века – за прошлое столетие, и чем дальше, тем больше, превратился в накачанную чудовищными деньгами часть культуры массового общества. Современный спорт – не просто сфера самореализации одних и зрелище для других, не просто индустрия досуга. Откуда эти баснословные гонорары спортсменов, средства на развитие инфраструктуры Олимпийских игр, чемпионатов, первенств, кубков?
Во-первых, это деньги спонсоров. Спорт обладает таким рекламным потенциалом, который не переплюнуть никакой сфере культуры и искусств. Дело в том, что спорт это одежда, обувь, напитки, еда, парфюм, фармокопея, в технических видах спорта – это еще и новые технологии. Причем все это на фоне соревновательности, победительности, силы, скорости, молодости, иногда красоты, видимого здоровья. И все это широко транслируется специальными телеканалами, радиостанциями, изданиями. Спортивные колонки есть в любом, самом респектабельном издании, новости спорта обязательно входят в новостные блоки…
Так что, если бы этого спорта не было, его бы надо было специально придумать – хотя бы для спонсоров.
Кроме того, во-вторых, и это государственные средства бюджетов практически всех уровней бюджетообразования. Именно на эти деньги поднимался спорт СССР, ГДР, КНР, других государств видевших в спорте колоссальные возможности формирования и продвижения привлекательного имиджа страны. Речь идет не просто о пропаганде. В течение ХХ столетия спорт, наряду с историей, литературой, изобразительным искусством, театром, кино, стал не только эффективной технологией формирования национального самосознания, а политическим институтом, обеспечивающим национальную идентичность в массовом обществе.
Государство в условиях такого общества нуждается в особом обеспечении легитимности. На смену родо-племенным связям, сословной преданности властителю приходит обеспечения сопричастности граждан, особенно – горожан. И такое государство крайне заинтересовано в формировании общественного сознания, объединенного сопричастностью этому государству – национальной идентичностью. Пишется и переписывается история, ищутся древние корни, собирается и воспроизводится культурно-историческое наследие. Все так называемые "национальные эпосы" – от скандинавских саг до "Калевалы" и "Манаса" – плоды культуртрегерства модерна. И эта работа, в которую включались все более широкие круги гуманитарной и творческой интеллигенции, со временем все более ширилась и нарастала.
Вот в эту "технологию национализма" и включился в ХХ столетии спорт. И включился активно. Согласно Хартии Олимпийского движения, Олимпийские игры являются соревнованиями атлетов, а не стран, государств. Но ведется неофициальный подсчет медалей, утверждаются "медальные планы", спортивные чиновники расплачиваются карьерой за их невыполнение. Сами спортсмены легко меняют гражданство, выступая за другие страны, соперничая с атлетами своей "исторической родины". Но на финише им выдают флаги, в которые они заворачиваются, делая круг почета, позируя перед фото- и телекамерами. Крупные соревнования начинаются и заканчиваются под исполнение государственных гимнов, поднятие государственных флагов.
При этом крупным планом в телетрансляциях даются счастливые лица спортсменов, болельщики, беснующиеся на трибунах с теми же флагами и другой национальной символикой. Победителей приглашают к себе главы государств, осыпают их дополнительными наградами, почестями, демонстрируя и фиксируя в сознании общественности свою личную сопричастность громким победам и рекордам. Спортсмены, наряду с известными деятелями культуры, науки, искусства возглавляют партийные списки на выборах, заседают в представительных (законодательных) органах власти. Все это и позволяет рассматривать спорт не просто как одну из социально-политических технологий, а буквально как политический институт массового общества.
Более того, спорт более "демократичен" и доступен, "понятен", чем некоторые виды и жанры искусства, что особенно важно, если речь идет о молодежи.
И особую роль в этом играет футбол.
Дело не только в том, что футбольные соревнования – яркие события, к которым привлекается внимание общественности, причем события, происходящие при широком скоплении зрителей. Футбол обладает исключительным потенциалом сопричастности упоминавшееся выше соревновательности и победительности, идентичности со "своими" на фоне яркого зрелища, в котором свои ясно и четко отделены от "других" – соперников – различной формой, символикой клубов. Он дает яркие коллективные переживания сопричастности победе или поражению "своих". И это происходит ЕЖЕНЕДЕЛЬНО.
Другие соревнования происходят от силы раз в год, футбольные – практически круглогодично: внутренние чемпионаты дополняются международными соревнованиями, кубками. Футбольные болельщики легко структурируются в довольно устойчивые сообщества со своей структурой и иерархией. Их общение не ограничивается совместным пребыванием на стадионах. Новые возможности формирования и закрепления этих общностей дают мобильная связь и интернет, позволяющие создавать устойчивые социальные сети с очень оперативной коммуникацией.
Справедливости ради, следует отметить, что неоднозначная политическая роль футбола в современном обществе – не только российская проблема. Достаточно вспомнить, что толчком к последней весьма кровопролитной Балканской войне, приведшей к распаду Югославии, стала массовая драка на футбольном матче в Загребе между местным "Динамо" и белградской "Црвеной Звездой". Да и военный конфликт 1969 года между Гондурасом и Сальвадором, в результате которого погибло до 6 тыс.человек, возник тоже по итогам матча футбольных сборных этих стран.
Однако это только подчеркивает важность добросовестного анализа нашей отечественной ситуации.
* * *
Обозреватель газеты "Спорт-Экспресс" Елена Вайцеховская в своем блоге пишет о ситуации в хоккейной сборной России.
Был во времена моей школьной юности анекдот: едет в такси иностранный студент и жалуется водителю на неимоверную сложность и причудливость русского языка. Мол, слишком много в нем слов, которые означают вроде бы то же самое, а звучат по разному. Например, горе и беда.
"Э, нет, – отвечает таксист. – Совсем это слова не одинаковые. Вот видишь башню впереди? Если бы наш генеральный секретарь на крышу этой башни поднялся, поскользнулся и вниз упал – было бы горе. Но он туда не поднимается никогда, вот беда".
Как человек, внезапно попавший в руки медиков и вынужденный по этой причине пропустить хоккейный чемпионат мира, я, тем не менее, не могу остаться в стороне от этого праздника. И посмотрев сегодняшних чехов с сегодняшней же Россией подумала вот о чем: если бы на тренерской скамейке у нас по каким-то причинам не было бы тренеров, я бы вздохнула, наверное, с состраданием: ну, не горе ли, на чемпионате мира без тренеров оказаться? Более того, восприняла бы тот же самый счет философски и мне было бы совершенно понятно, почему игроки мечутся по площадке до такой степени беспорядочно, заводя себя с каждой секундой все больше и больше, как всегда заводят себя люди, у которых не получается.
Но тренеры на лавке БЫЛИ. Вот в чем беда-то.
Как человеку нехоккейному мне, признаться, совершенно безразлична целая куча вещей. Как-то – послужной список Захаркина и его семейный статус, его хамская порой манера разговаривать с журналистами и нескрываемое стремление возвеличивать свои заслуги и приписывать себе чужие. Он не настолько симпатичен мне в целом, чтобы интересоваться чем-либо, связанным с его биографией.
Но вот если при живых тренерах на лавке команда играет до такой степени расхлябанно, это уже совершенно иной вопрос.
Хочется понять, почему, не правда ли? Вы, конечно, можете со мной не соглашаться, но мне – хочется.
И сдается, я понимаю – почему. Потому что нельзя в течение двух с лишним лет культивировать в сборной демонстративное панибратство, а потом ни с того ни с сего начинать закручивать гайки. Потому что если ты для спортсмена "свой", то под настроение по-свойски и по непечатному адресу пойти можешь. В этом плане панибратство – очень рискованное балансирование на грани. Много я таких примеров видела.
Поэтому у тренеров остается одна-единственная модель поведения: продолжать играть роль "своего парня". Чем круче критика со стороны, тем отчаяннее бросаться в публичную защиту, ну и так далее. Поминать завистников, сглаз, скандировать лозунги, в общем, прилагать все усилия к тому, чтобы как можно сильнее дистанцироваться от собственных тренерских про...счетов, скажем так.
Барулина-то они сожгли, нет? Человек в ломовой форме, с хорошими мозгами, то есть прекрасно понимает, что на данный исторический момент он – сильнее. А его не ставят. Вполне допускаю, что не ставят от того, что по-дружбе что-то пообещали Набокову. Или не по-дружбе, а за интерес. У кого-то есть иное объяснение?
В общем, как-то совсем грустно мне по этому поводу. Да и ребят жаль. Нет ничего хуже, чем идти в бой без командира. Выдюжат – вдвойне честь и хвала будет.
* * *
Вадим Гущин в блоге на сайте издания "Спорт день за днем" вспоминает знаменитую притчу, в которой Ходжа Насреддин бестрепетно со¬гласился за большое вознаграждение учить ишака падишаха Корану. Несмотря на угрозу казни в случае невыполнения задачи.
"А чего бояться? Через десять лет умрет либо осел, либо падишах, либо я". Все дело в том, что пси¬хика здорового человека ориентирована на настоящее, на, как пи¬шут психотерапевты, "здесь и сейчас". Поэтому мы гораздо меньше мечтаем, планируем и вспоминаем, чем воспринимаем, действуем. Только так и можно адекватно реагировать на полную неожиданностей действительность. А иначе вас, зачитавшегося интересной книгой и позволившего себе пренебречь реальностью ради иллюзорного, может при переходе улицы сбить очень даже реальный "Мерседес".
Вот почему мы будем тщательно изучать, например, меню ресторана и по диагонали – план работ на 2018 год. Или Кодекс чести, которому исполняется уже год и который был легко, безо всяких обсуждений и единогласно завизирован всеми участниками футбольного процесса. Потому что сия процедура не требовала от подписывавшихся на самом деле никаких определенных действий или решений.
А как же, например, в чем-то аналогичный Кодекс самурая, Бусидо? Извините, но разница в данном случае носит принципиальный характер. Не исполнявший кодекс самурая подвергался, на основании все того же Бусидо, процедуре разбора проступка наиболее уважаемыми членами клана и всеобщему осуждению. "Терял лицо", не мог быть принят среди своих. И зачастую был вынужден совершать ритуальное самоубийство, харакири. А теперь ответьте: кто принимает решение о нарушении Кодекса футбольной чести? Какова процедура принятия решения и наказаний? Что грозит нарушителю? Все это для наших футбольных деятелей столь же абстрактно и неприменимо к настоящему, как для Ходжи Насреддина – казнь через отрубание головы через десять лет.
О каком наказании речь, коли никто и никогда еще не был у нас РЕАЛЬНО наказан за проведение договорного матча? Если вне критики который год припеваючи существуют судьи.
Зачем придавать значение мнимому, отдаленному во времени, за что ты к тому же и не ответствен лично? Не потому ли во многих нынешних спортивных федерациях решения принимаются единогласно? А что, не нам же это исполнять. И не нам нести ответственность за неудачу. Потому мы все и не против.
Не против, к примеру, победы на чемпионате мира по футболу в 2018-м. К тому времени кто-нибудь обязательно уйдет со сцены: или автор идеи, или мы, или…
"С идеей ознакомлены". Подпись: болельщики страны.
Григорий Тульчинский в блоге на сайте "Эхо Москвы" анализирует поведение футбольных фанатов.
Первый вопрос, который возникает при осмыслении пост-манежной ситуации, это – почему футбольные болельщики, как они себя сами называют – фаны? Думается, дело не в глупости и тупости…
Спорт – тихое занятие английских джентльменов XIX века – за прошлое столетие, и чем дальше, тем больше, превратился в накачанную чудовищными деньгами часть культуры массового общества. Современный спорт – не просто сфера самореализации одних и зрелище для других, не просто индустрия досуга. Откуда эти баснословные гонорары спортсменов, средства на развитие инфраструктуры Олимпийских игр, чемпионатов, первенств, кубков?
Во-первых, это деньги спонсоров. Спорт обладает таким рекламным потенциалом, который не переплюнуть никакой сфере культуры и искусств. Дело в том, что спорт это одежда, обувь, напитки, еда, парфюм, фармокопея, в технических видах спорта – это еще и новые технологии. Причем все это на фоне соревновательности, победительности, силы, скорости, молодости, иногда красоты, видимого здоровья. И все это широко транслируется специальными телеканалами, радиостанциями, изданиями. Спортивные колонки есть в любом, самом респектабельном издании, новости спорта обязательно входят в новостные блоки…
Спорт более "демократичен" и доступен, "понятен", чем некоторые виды и жанры искусства, что особенно важно, если речь идет о молодежи
Так что, если бы этого спорта не было, его бы надо было специально придумать – хотя бы для спонсоров.
Кроме того, во-вторых, и это государственные средства бюджетов практически всех уровней бюджетообразования. Именно на эти деньги поднимался спорт СССР, ГДР, КНР, других государств видевших в спорте колоссальные возможности формирования и продвижения привлекательного имиджа страны. Речь идет не просто о пропаганде. В течение ХХ столетия спорт, наряду с историей, литературой, изобразительным искусством, театром, кино, стал не только эффективной технологией формирования национального самосознания, а политическим институтом, обеспечивающим национальную идентичность в массовом обществе.
Государство в условиях такого общества нуждается в особом обеспечении легитимности. На смену родо-племенным связям, сословной преданности властителю приходит обеспечения сопричастности граждан, особенно – горожан. И такое государство крайне заинтересовано в формировании общественного сознания, объединенного сопричастностью этому государству – национальной идентичностью. Пишется и переписывается история, ищутся древние корни, собирается и воспроизводится культурно-историческое наследие. Все так называемые "национальные эпосы" – от скандинавских саг до "Калевалы" и "Манаса" – плоды культуртрегерства модерна. И эта работа, в которую включались все более широкие круги гуманитарной и творческой интеллигенции, со временем все более ширилась и нарастала.
Вот в эту "технологию национализма" и включился в ХХ столетии спорт. И включился активно. Согласно Хартии Олимпийского движения, Олимпийские игры являются соревнованиями атлетов, а не стран, государств. Но ведется неофициальный подсчет медалей, утверждаются "медальные планы", спортивные чиновники расплачиваются карьерой за их невыполнение. Сами спортсмены легко меняют гражданство, выступая за другие страны, соперничая с атлетами своей "исторической родины". Но на финише им выдают флаги, в которые они заворачиваются, делая круг почета, позируя перед фото- и телекамерами. Крупные соревнования начинаются и заканчиваются под исполнение государственных гимнов, поднятие государственных флагов.
При этом крупным планом в телетрансляциях даются счастливые лица спортсменов, болельщики, беснующиеся на трибунах с теми же флагами и другой национальной символикой. Победителей приглашают к себе главы государств, осыпают их дополнительными наградами, почестями, демонстрируя и фиксируя в сознании общественности свою личную сопричастность громким победам и рекордам. Спортсмены, наряду с известными деятелями культуры, науки, искусства возглавляют партийные списки на выборах, заседают в представительных (законодательных) органах власти. Все это и позволяет рассматривать спорт не просто как одну из социально-политических технологий, а буквально как политический институт массового общества.
Более того, спорт более "демократичен" и доступен, "понятен", чем некоторые виды и жанры искусства, что особенно важно, если речь идет о молодежи.
И особую роль в этом играет футбол.
Дело не только в том, что футбольные соревнования – яркие события, к которым привлекается внимание общественности, причем события, происходящие при широком скоплении зрителей. Футбол обладает исключительным потенциалом сопричастности упоминавшееся выше соревновательности и победительности, идентичности со "своими" на фоне яркого зрелища, в котором свои ясно и четко отделены от "других" – соперников – различной формой, символикой клубов. Он дает яркие коллективные переживания сопричастности победе или поражению "своих". И это происходит ЕЖЕНЕДЕЛЬНО.
Другие соревнования происходят от силы раз в год, футбольные – практически круглогодично: внутренние чемпионаты дополняются международными соревнованиями, кубками. Футбольные болельщики легко структурируются в довольно устойчивые сообщества со своей структурой и иерархией. Их общение не ограничивается совместным пребыванием на стадионах. Новые возможности формирования и закрепления этих общностей дают мобильная связь и интернет, позволяющие создавать устойчивые социальные сети с очень оперативной коммуникацией.
Справедливости ради, следует отметить, что неоднозначная политическая роль футбола в современном обществе – не только российская проблема. Достаточно вспомнить, что толчком к последней весьма кровопролитной Балканской войне, приведшей к распаду Югославии, стала массовая драка на футбольном матче в Загребе между местным "Динамо" и белградской "Црвеной Звездой". Да и военный конфликт 1969 года между Гондурасом и Сальвадором, в результате которого погибло до 6 тыс.человек, возник тоже по итогам матча футбольных сборных этих стран.
Однако это только подчеркивает важность добросовестного анализа нашей отечественной ситуации.
* * *
Обозреватель газеты "Спорт-Экспресс" Елена Вайцеховская в своем блоге пишет о ситуации в хоккейной сборной России.
Был во времена моей школьной юности анекдот: едет в такси иностранный студент и жалуется водителю на неимоверную сложность и причудливость русского языка. Мол, слишком много в нем слов, которые означают вроде бы то же самое, а звучат по разному. Например, горе и беда.
"Э, нет, – отвечает таксист. – Совсем это слова не одинаковые. Вот видишь башню впереди? Если бы наш генеральный секретарь на крышу этой башни поднялся, поскользнулся и вниз упал – было бы горе. Но он туда не поднимается никогда, вот беда".
Как человек, внезапно попавший в руки медиков и вынужденный по этой причине пропустить хоккейный чемпионат мира, я, тем не менее, не могу остаться в стороне от этого праздника. И посмотрев сегодняшних чехов с сегодняшней же Россией подумала вот о чем: если бы на тренерской скамейке у нас по каким-то причинам не было бы тренеров, я бы вздохнула, наверное, с состраданием: ну, не горе ли, на чемпионате мира без тренеров оказаться? Более того, восприняла бы тот же самый счет философски и мне было бы совершенно понятно, почему игроки мечутся по площадке до такой степени беспорядочно, заводя себя с каждой секундой все больше и больше, как всегда заводят себя люди, у которых не получается.
Но тренеры на лавке БЫЛИ. Вот в чем беда-то.
Как человеку нехоккейному мне, признаться, совершенно безразлична целая куча вещей. Как-то – послужной список Захаркина и его семейный статус, его хамская порой манера разговаривать с журналистами и нескрываемое стремление возвеличивать свои заслуги и приписывать себе чужие. Он не настолько симпатичен мне в целом, чтобы интересоваться чем-либо, связанным с его биографией.
Но вот если при живых тренерах на лавке команда играет до такой степени расхлябанно, это уже совершенно иной вопрос.
Хочется понять, почему, не правда ли? Вы, конечно, можете со мной не соглашаться, но мне – хочется.
И сдается, я понимаю – почему. Потому что нельзя в течение двух с лишним лет культивировать в сборной демонстративное панибратство, а потом ни с того ни с сего начинать закручивать гайки. Потому что если ты для спортсмена "свой", то под настроение по-свойски и по непечатному адресу пойти можешь. В этом плане панибратство – очень рискованное балансирование на грани. Много я таких примеров видела.
Поэтому у тренеров остается одна-единственная модель поведения: продолжать играть роль "своего парня". Чем круче критика со стороны, тем отчаяннее бросаться в публичную защиту, ну и так далее. Поминать завистников, сглаз, скандировать лозунги, в общем, прилагать все усилия к тому, чтобы как можно сильнее дистанцироваться от собственных тренерских про...счетов, скажем так.
Барулина-то они сожгли, нет? Человек в ломовой форме, с хорошими мозгами, то есть прекрасно понимает, что на данный исторический момент он – сильнее. А его не ставят. Вполне допускаю, что не ставят от того, что по-дружбе что-то пообещали Набокову. Или не по-дружбе, а за интерес. У кого-то есть иное объяснение?
В общем, как-то совсем грустно мне по этому поводу. Да и ребят жаль. Нет ничего хуже, чем идти в бой без командира. Выдюжат – вдвойне честь и хвала будет.
* * *
Вадим Гущин в блоге на сайте издания "Спорт день за днем" вспоминает знаменитую притчу, в которой Ходжа Насреддин бестрепетно со¬гласился за большое вознаграждение учить ишака падишаха Корану. Несмотря на угрозу казни в случае невыполнения задачи.
"А чего бояться? Через десять лет умрет либо осел, либо падишах, либо я". Все дело в том, что пси¬хика здорового человека ориентирована на настоящее, на, как пи¬шут психотерапевты, "здесь и сейчас". Поэтому мы гораздо меньше мечтаем, планируем и вспоминаем, чем воспринимаем, действуем. Только так и можно адекватно реагировать на полную неожиданностей действительность. А иначе вас, зачитавшегося интересной книгой и позволившего себе пренебречь реальностью ради иллюзорного, может при переходе улицы сбить очень даже реальный "Мерседес".
Вот почему мы будем тщательно изучать, например, меню ресторана и по диагонали – план работ на 2018 год. Или Кодекс чести, которому исполняется уже год и который был легко, безо всяких обсуждений и единогласно завизирован всеми участниками футбольного процесса. Потому что сия процедура не требовала от подписывавшихся на самом деле никаких определенных действий или решений.
А как же, например, в чем-то аналогичный Кодекс самурая, Бусидо? Извините, но разница в данном случае носит принципиальный характер. Не исполнявший кодекс самурая подвергался, на основании все того же Бусидо, процедуре разбора проступка наиболее уважаемыми членами клана и всеобщему осуждению. "Терял лицо", не мог быть принят среди своих. И зачастую был вынужден совершать ритуальное самоубийство, харакири. А теперь ответьте: кто принимает решение о нарушении Кодекса футбольной чести? Какова процедура принятия решения и наказаний? Что грозит нарушителю? Все это для наших футбольных деятелей столь же абстрактно и неприменимо к настоящему, как для Ходжи Насреддина – казнь через отрубание головы через десять лет.
О каком наказании речь, коли никто и никогда еще не был у нас РЕАЛЬНО наказан за проведение договорного матча? Если вне критики который год припеваючи существуют судьи.
Зачем придавать значение мнимому, отдаленному во времени, за что ты к тому же и не ответствен лично? Не потому ли во многих нынешних спортивных федерациях решения принимаются единогласно? А что, не нам же это исполнять. И не нам нести ответственность за неудачу. Потому мы все и не против.
Не против, к примеру, победы на чемпионате мира по футболу в 2018-м. К тому времени кто-нибудь обязательно уйдет со сцены: или автор идеи, или мы, или…
"С идеей ознакомлены". Подпись: болельщики страны.
