Радио Свобода продолжает цикл историй, посвященных годовщине окончания Второй мировой войны, рассказом о жизни белорусов в годы фашистской оккупации.
Республика-партизанка. Такой стереотип, кажется, навечно навешен на Беларусь. И лишь спустя многие десятилетия после окончания войны исследователи заговорили о том, что белорусское сопротивление вовсе не было таким однородным, как утверждают учебники, а заброшенные из российского тыла для организации партизанского движения чекисты не сильно отличались в своих зверствах от передовых немецких отрядов…
Многие произведения одного из старейших белорусских писателей Виктора Казько посвящены военным событиям. Критики единодушны: если признанный классик военного жанра Василь Быков в своих книгах отобразил самое пекло войны, то Казько, как никто другой, проникновенно показал войну глазами ребенка. А какая война в литературе еще не описана?
– Правдиво не описана война партизанская, деревенская, близкая к гражданской. У нас не сказано о том, какой она была: ижестокой, и кровавой, и смешной. Не показан селянин, который должен был поднимать детей, сеять хлеб и кормить две власти – немецкую и советскую, партизанскую. И немцы, и партизаны, как могли, обдирали крестьянина, и именно он больше всего выстрадал в этой войне. Эта "война под крышами", как ее назвал Алесь Адамович, до сих пор остается неизвестной. Или же взять такую личность, как генерал Гиль-Родионов – офицер Красной Армии, военнопленный, командир немецкой карательной части, затем партизанский комбриг. Он и от Гитлера получил наивысшую награду Рейха, и от Сталина Героя Советского Союза. Как такое могло произойти? Правда о такой войне лишь иногда выходит на поверхность – вопреки официальной идеологии, официальному мифотворчеству, – говорит Виктор Казько.
С ним солидарен историк Анатолий Сидоревич: в Беларуси действительно шла настоящая гражданская война. Если немецкое командование на оккупированных территориях пыталось навязать какое-то подобие немецкого порядка с достаточно понятными схемами налогообложения, то партизанский "оброк" зачастую оказывался неподъемным делом. Тогда на защиту имущества и продовольствия становились отряды самообороны вооруженных крестьян:
– Самая натуральная была гражданская война. В деревнях создавались отряды самообороны, которые защищались от так называемых "куфэрщиков" – партизан, воровавших еду и имущество из хат. Потом знаменитый партизанский комиссар Иван Варвашеня, ставший впоследствии секретарем столичного обкома, объявил этим отрядам "священную войну". И сколько на его совести уничтоженных крестьянских отрядов самообороны – не сосчитать. Им поставили условие: переходите под командование областного комитета и штаба или вам крышка. Кто сопротивлялся – вступали в дело "энкавэдисты", уже засланные сюда в достаточном количестве. По сути, свои били своих же. И еще: зондеркоманды в июле 1941-го уже ездили по деревням, и немцам показывали пальцем, кто был красным активистом в 1930-е, кто был коллективизатором. Немцы расстреливали-то по наводке местных жителей! – рассказывает Анатолий Сидоревич.
Первые крупные организованные партизанские отряды в Белоруссии появились лишь в 1942 году, когда Москва серьезно обеспокоилась отсутствием диверсионной деятельности на оккупированной территории. Но именно с появлением организованных партизан стали свирепствовать в отношении мирного населения немцы – в ответ на партизанские вылазки и засады. В 1941-42 годах партизанские отряды почти 100-процентно состояли из сотрудников органов НКВД и партийно-комсомольских активистов, заброшенных из-за линии фронта, а также из "окруженцев" – бойцов Красной армии, пограничных и внутренних войск НКВД. К началу операции "Багратион" в июле 1944 года, по сведениям Центрального штаба партизанского движения, на территории Белоруссии действовали 272 490 партизан, объединенных в 150 партизанских бригад и 49 отдельных отрядов. Правда, по данным современного исследователя партизанского движения Вячеслава Боярского, на самом деле в этих формированиях состояло около 143 тысяч человек.
Точное количество населения Белоруссии, уклонявшегося от сотрудничества с советскими властями, до сих пор неизвестно. Однако есть сведения, что корпус Белорусской краевой обороны (БКО), созданный белорусскими националистами при активной поддержке немецких оккупационных властей, к апрелю 1944 года насчитывал 21 628 человек. И уже весной 1944 года, когда падение гитлеровского режима явно было лишь вопросом времени, на призывные пункты БКО явились свыше 40 тысяч человек. В свою очередь, Союз белорусской молодежи, свободно действовавший на оккупированной территории, насчитывал около 90 тысяч юношей и девушек. По данным историков, до середины 1945 года органы НКВД арестовали в Белоруссии около 100 тысяч человек по обвинению в "пособничестве оккупантам".
Уникальная ситуация, по мнению историков, сложилась тогда в бывшем Виленском крае – во времена царской России это была территория со смешанным польским, белорусским, литовским и еврейским населением. В результате советско-польской войны 1920 года край был захвачен Польшей. Осенью 1939-го, после вторжения Красной армии в Польшу и воссоединения Западной Белоруссии с БССР, Вильно (современная литовская столица Вильнюс) и Виленский край, по решению руководства СССР, были переданы Литве. Однако эти территории впоследствии доставляли немало хлопот Москве.
Говорит майор артиллерии в отставке, автор биографической книги "Небышино. Война. Оккупация глазами подростка" Илья Копыл:
– В Виленском крае и вообще в Западной Беларуси иначе быть вряд ли могло. Все же в период с 1 сентября 1939 года и до 22 июня 1941-го в западной части республики осуществлялись массовые репрессии. И только начало войны прекратило эти репрессии. Хотя, что показательно, эшелоны с последними репрессированными успели отправить в Сибирь даже 22 июня. Поэтому такое положение дел целиком объяснимо – люди не сильно были склонны помогать большевистской власти. Вот я сужу по своей деревне: в 1941 году и весь 1942-й ни один человек у нас не ушел в партизаны. Все трудились на земле. А в леса были вынуждены податься, когда промосковские партизаны появились на территории нашего Бегомльского района. Вообще внутреннее противостояние было таково: партизаны и мирное население, а также партизаны красные и польские – Армия Людова, Армия Крайова. Это противостояние было реальностью, то есть регулярно случались стычки между партизанами промосковскими и, так сказать, партизанами пропольскими…
Согласно официальным данным, Белоруссия за четыре военных года, вплоть до освобождения в июле 1944-го, потеряла каждого третьего жителя республики. В абсолютных цифрах – 2,5 миллиона человек. Современные эксперты утверждают, что на самом деле потерь было намного меньше – в пределах 700-800 тысяч, а приписки понадобились советскому руководству, дабы усугубить кровавый образ врага. При этом, подчеркивают историки, немалое число реальных жертв – на совести не только немецких оккупантов, но и полицаев из числа местных жителей, разномастных партизанских соединений и карательных отрядов, заброшенных с сопредельных территорий.
(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск".)
Республика-партизанка. Такой стереотип, кажется, навечно навешен на Беларусь. И лишь спустя многие десятилетия после окончания войны исследователи заговорили о том, что белорусское сопротивление вовсе не было таким однородным, как утверждают учебники, а заброшенные из российского тыла для организации партизанского движения чекисты не сильно отличались в своих зверствах от передовых немецких отрядов…
Многие произведения одного из старейших белорусских писателей Виктора Казько посвящены военным событиям. Критики единодушны: если признанный классик военного жанра Василь Быков в своих книгах отобразил самое пекло войны, то Казько, как никто другой, проникновенно показал войну глазами ребенка. А какая война в литературе еще не описана?
– Правдиво не описана война партизанская, деревенская, близкая к гражданской. У нас не сказано о том, какой она была: и
Если немецкое командование на оккупированных территориях пыталось навязать какое-то подобие немецкого порядка с достаточно понятными схемами налогообложения, то партизанский "оброк" зачастую оказывался неподъемным делом.
С ним солидарен историк Анатолий Сидоревич: в Беларуси действительно шла настоящая гражданская война. Если немецкое командование на оккупированных территориях пыталось навязать какое-то подобие немецкого порядка с достаточно понятными схемами налогообложения, то партизанский "оброк" зачастую оказывался неподъемным делом. Тогда на защиту имущества и продовольствия становились отряды самообороны вооруженных крестьян:
– Самая натуральная была гражданская война. В деревнях создавались отряды самообороны, которые защищались от так называемых "куфэрщиков" – партизан, воровавших еду и имущество из хат. Потом знаменитый партизанский комиссар Иван Варвашеня, ставший впоследствии секретарем столичного обкома, объявил этим отрядам "священную войну". И сколько на его совести уничтоженных крестьянских отрядов самообороны – не сосчитать. Им поставили условие: переходите под командование областного комитета и штаба или вам крышка. Кто сопротивлялся – вступали в дело "энкавэдисты", уже засланные сюда в достаточном количестве. По сути, свои били своих же. И еще: зондеркоманды в июле 1941-го уже ездили по деревням, и немцам показывали пальцем, кто был красным активистом в 1930-е, кто был коллективизатором. Немцы расстреливали-то по наводке местных жителей! – рассказывает Анатолий Сидоревич.
Первые крупные организованные партизанские отряды в Белоруссии появились лишь в 1942 году, когда Москва серьезно обеспокоилась отсутствием диверсионной деятельности на оккупированной территории. Но именно с появлением организованных партизан стали свирепствовать в отношении мирного населения немцы – в ответ на партизанские вылазки и засады. В 1941-42 годах партизанские отряды почти 100-процентно состояли из сотрудников органов НКВД и партийно-комсомольских активистов, заброшенных из-за линии фронта, а также из "окруженцев" – бойцов Красной армии, пограничных и внутренних войск НКВД. К началу операции "Багратион" в июле 1944 года, по сведениям Центрального штаба партизанского движения, на территории Белоруссии действовали 272 490 партизан, объединенных в 150 партизанских бригад и 49 отдельных отрядов. Правда, по данным современного исследователя партизанского движения Вячеслава Боярского, на самом деле в этих формированиях состояло около 143 тысяч человек.
Точное количество населения Белоруссии, уклонявшегося от сотрудничества с советскими властями, до сих пор неизвестно. Однако есть сведения, что корпус Белорусской краевой обороны (БКО), созданный белорусскими националистами при активной поддержке немецких оккупационных властей, к апрелю 1944 года насчитывал 21 628 человек. И уже весной 1944 года, когда падение гитлеровского режима явно было лишь вопросом времени, на призывные пункты БКО явились свыше 40 тысяч человек. В свою очередь, Союз белорусской молодежи, свободно действовавший на оккупированной территории, насчитывал около 90 тысяч юношей и девушек. По данным историков, до середины 1945 года органы НКВД арестовали в Белоруссии около 100 тысяч человек по обвинению в "пособничестве оккупантам".
Уникальная ситуация, по мнению историков, сложилась тогда в бывшем Виленском крае – во времена царской России это была территория со смешанным польским, белорусским, литовским и еврейским населением. В результате советско-польской войны 1920 года край был захвачен Польшей. Осенью 1939-го, после вторжения Красной армии в Польшу и воссоединения Западной Белоруссии с БССР, Вильно (современная литовская столица Вильнюс) и Виленский край, по решению руководства СССР, были переданы Литве. Однако эти территории впоследствии доставляли немало хлопот Москве.
Говорит майор артиллерии в отставке, автор биографической книги "Небышино. Война. Оккупация глазами подростка" Илья Копыл:
– В Виленском крае и вообще в Западной Беларуси иначе быть вряд ли могло. Все же в период с 1 сентября 1939 года и до 22 июня 1941-го в западной части республики осуществлялись массовые репрессии. И только начало войны прекратило эти репрессии. Хотя, что показательно, эшелоны с последними репрессированными успели отправить в Сибирь даже 22 июня. Поэтому такое положение дел целиком объяснимо – люди не сильно были склонны помогать большевистской власти. Вот я сужу по своей деревне: в 1941 году и весь 1942-й ни один человек у нас не ушел в партизаны. Все трудились на земле. А в леса были вынуждены податься, когда промосковские партизаны появились на территории нашего Бегомльского района. Вообще внутреннее противостояние было таково: партизаны и мирное население, а также партизаны красные и польские – Армия Людова, Армия Крайова. Это противостояние было реальностью, то есть регулярно случались стычки между партизанами промосковскими и, так сказать, партизанами пропольскими…
Согласно официальным данным, Белоруссия за четыре военных года, вплоть до освобождения в июле 1944-го, потеряла каждого третьего жителя республики. В абсолютных цифрах – 2,5 миллиона человек. Современные эксперты утверждают, что на самом деле потерь было намного меньше – в пределах 700-800 тысяч, а приписки понадобились советскому руководству, дабы усугубить кровавый образ врага. При этом, подчеркивают историки, немалое число реальных жертв – на совести не только немецких оккупантов, но и полицаев из числа местных жителей, разномастных партизанских соединений и карательных отрядов, заброшенных с сопредельных территорий.
(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск".)
