17 мая будут обнародованы результаты работы по подготовке новой стратегической концепции НАТО. Об этом сообщил генеральный секретарь альянса Андерс Фог Расмуссен.
Новые вызовы современности, угрозы безопасности - это основополагающая идея процессов, происходящих в НАТО. Североатлантический союз меняется, и этим изменениям в последнее время был посвящен ряд встреч представителей стран НАТО на высоком уровне. Об этом же будет идти речь и на саммите организации в ноябре – о новой стратегической концепции союза.
Два ключевых процесса - трансформацию альянса и его реформирование - связывают с мандатом и активной политикой нового генерального секретаря НАТО Андерса Фог Расмуссена. Об этом корреспонденту Радио Свобода рассказал сотрудник пресс-службы НАТО, эксперт по России, польский дипломат Роберт Пчшел.
– В последнее время, с приходом к руководству НАТО господина Расмуссена, много говорят и пишут о реформах Североатлантического союза и о его трансформации. Как выглядят эти реформы и в чем смысл трансформации?
– Это процесс, который идет. Он связан с преображениями, которые происходят в мире. Процесс трансформации нужен, чтобы подготовить НАТО - как с коллективной точки зрения, так и с точки зрения готовности самих стран НАТО и ее партнеров - к современным проблемам безопасности. Реформа является частью этого процесса. Но говорим "реформа", потому что речь в первую очередь идет об изменениях, которые надо проводить в структурах НАТО. И в гражданских, и в военных.
– Как распределяется в НАТО ответственность за реформы и за трансформацию? Кто и за что отвечает? Как контролируется этот процесс?
– Генсек НАТО господин Расмуссен выступил 6 апреля с большим докладом, который был посвящен как раз трансформации и реформе. Он представил пять основных тем. Первая – необходимость принятия приоритетов. Если бы были деньги, возможности и время, тогда можно было бы считать важным всё. Но так не бывает, поэтому нужно принять решение о главных приоритетах. Здесь речь идет о том, чем занимается сама НАТО, а чем – страны, в нее входящие. Вторая тема – коллективные проекты. Почему коллективные? Потому что много примеров, которые показывают, что проекты более эффективны, если страны координируют свои усилия. Если действовать совместно, то можно истратить меньше денег, но получить более эффективный результат. Классический пример, о котором говорил генсек, – это использование четырех самолетов-истребителей НАТО для патрулирования стран Балтии, потому что у них нет своих военно-воздушных сил. Третья тема – коллективный бюджет. Там, где это возможно. Четвертая тема – специализация. И пятая – сокращение дублирования. Каждая из этих тем имеет свои особенности. Если говорим о теме, связанной с финансами, то в каждой стране есть соответствующая процедура. Нужно принять решение, с которым согласны, например, не только министерства обороны или иностранных дел в данной стране, но и министерство финансов. Если говорим о главных приоритетах, то здесь нужно решение на самом высоком уровне. Самое важное – идти в одном направлении. А над конкретными подходами уже работаем по каждой теме с учетом подробностей.
– Порой приходится слышать и читать, что реформы подразумевают и определенную демократизацию организации. С приходом в НАТО нового генерального секретаря многие отмечают более демократичный стиль. В чем это выражается?
– НАТО – организация, состоящая из демократических стран, которые серьезно подходят к демократическим ценностям. А если говорить о работе НАТО, то здесь демократия заключается в том, что есть процедура консенсуса. Поэтому нужно согласие и малой, и самой большой страны организации, чтобы принять какое-то решение. Что касается господина Расмуссена, то для него очень важная тема – это открытость. Чтобы там, где только возможно, все, кто интересуется проблемами безопасности, могли узнать, как мы приходим к тем или иным решениям, и другие детали, которые интересуют людей. Хорошим примером является дискуссия по новой стратегической концепции. В истории НАТО еще не было дискуссии о стратегической концепции, которая была бы так открыта и для общества, и для стран, не являющихся членами НАТО. Для Расмуссена открытость – очень важный элемент демократизации НАТО.
– Но НАТО – это еще и коллектив людей. В самом коллективе это как-то ощущается?
– Исходя из тех месяцев, которые я имел возможность проработать с новым генсеком, могу сказать, что он всегда заинтересован новыми идеями. От кого бы они ни исходили.
– И рядовой сотрудник может придти со своим проектом?
– Это не значит, что каждый может забегать в кабинет генсека ежедневно. И тем не менее, подход с его стороны очень открытый. Это можно назвать стилем работы генсека.
– Можно говорить о связи между трансформацией НАТО и идеей совместной с Россией противоракетной обороны, а также перспективой возобновления переговоров об обычных вооруженных силах в Европе?
– Вполне можно говорить о такой связи. Потому что философия трансформации – это не выработка новых подходов лишь по каким-то теоретическим причинам. Все связано с реальным миром, в котором мы находимся. И если мы говорим о реальном мире в области безопасности, тогда говорим о тех новых угрозах, которые являются реальными. Они являются реальными и для НАТО, и для России. О борьбе с терроризмом, например, и о пиратстве. Мы рассматриваем также проблемы и угрозы, связанные с распространением технологий, которые могут использовать определенные страны и, возможно, даже какие-то террористические организации. В смысле угрозы использования баллистических ракет. Поэтому разные проекты ПРО являются, с нашей точки зрения, ответом на реальные угрозы. И если мы считаем эти угрозы общими с Россией, здесь открытое поле для того, чтобы выработать совместные ответы. Так что я думаю, что связь есть. То же касается и переговоров об обычных вооруженных силах в Европе. Есть готовность найти новые ответы на вопросы, которые являются важными сегодня.
– Доводилось ли слышать оценки или комментарии о реформах и трансформации в НАТО от российских партнеров?
– Могу сказать, что у наших коллег из России большая заинтересованность процессом трансформации и реформ. Ведь мы являемся партнерами. А второе – есть очень много тем, по которым мы можем совместно работать. Даже если речь не идет о каких-то совместных проектах, это можно делать с помощью дискуссии, через заинтересованность разными проектами в других странах. В конце концов, у всех похожие проблемы. Нет страны в НАТО, да и России это касается, в которой министр обороны имел бы так много денег, как хотел. Нужно думать над тем, чтобы все процессы - и бюджетные, и связанные с новыми технологиями, с подготовкой вооруженных сил - были более эффективными. Это то, что нужно сегодня. Поэтому мы считаем, что здесь взаимная заинтересованность очень часто дает возможность для создания уже конкретных программ сотрудничества. Я бы, например, назвал новый проект, в котором мы еще находимся в начале пути. Речь идет о новой технологии, которая позволила бы разработать систему идентификации взрывчатых веществ. По ней работает группа экспертов из России, из многих стран НАТО в рамках программы "Наука для мира". И мы надеемся, что совместно разработаем такой прототип, который потом можно будет использовать, чтобы повысить уровень безопасности и в России, и в странах НАТО. Также думаю, что есть возможности, есть желание, чтобы не только делать то, что мы делали раньше совместно в рамках Совета Россия-НАТО, но чтобы открыто говорить и принимать решения, которые приведут нас к новым совместным проектам. И все это для того, чтобы найти лучшие ответы на вопросы, связанные с безопасностью.
Новые вызовы современности, угрозы безопасности - это основополагающая идея процессов, происходящих в НАТО. Североатлантический союз меняется, и этим изменениям в последнее время был посвящен ряд встреч представителей стран НАТО на высоком уровне. Об этом же будет идти речь и на саммите организации в ноябре – о новой стратегической концепции союза.
Два ключевых процесса - трансформацию альянса и его реформирование - связывают с мандатом и активной политикой нового генерального секретаря НАТО Андерса Фог Расмуссена. Об этом корреспонденту Радио Свобода рассказал сотрудник пресс-службы НАТО, эксперт по России, польский дипломат Роберт Пчшел.
– В последнее время, с приходом к руководству НАТО господина Расмуссена, много говорят и пишут о реформах Североатлантического союза и о его трансформации. Как выглядят эти реформы и в чем смысл трансформации?
– Это процесс, который идет. Он связан с преображениями, которые происходят в мире. Процесс трансформации нужен, чтобы подготовить НАТО - как с коллективной точки зрения, так и с точки зрения готовности самих стран НАТО и ее партнеров - к современным проблемам безопасности. Реформа является частью этого процесса. Но говорим "реформа", потому что речь в первую очередь идет об изменениях, которые надо проводить в структурах НАТО. И в гражданских, и в военных.
– Как распределяется в НАТО ответственность за реформы и за трансформацию? Кто и за что отвечает? Как контролируется этот процесс?
– Генсек НАТО господин Расмуссен выступил 6 апреля с большим докладом, который был посвящен как раз трансформации и реформе. Он представил пять основных тем. Первая – необходимость принятия приоритетов. Если бы были деньги, возможности и время, тогда можно было бы считать важным всё. Но так не бывает, поэтому нужно принять решение о главных приоритетах. Здесь речь идет о том, чем занимается сама НАТО, а чем – страны, в нее входящие. Вторая тема – коллективные проекты. Почему коллективные? Потому что много примеров, которые показывают, что проекты более эффективны, если страны координируют свои усилия. Если действовать совместно, то можно истратить меньше денег, но получить более эффективный результат. Классический пример, о котором говорил генсек, – это использование четырех самолетов-истребителей НАТО для патрулирования стран Балтии, потому что у них нет своих военно-воздушных сил. Третья тема – коллективный бюджет. Там, где это возможно. Четвертая тема – специализация. И пятая – сокращение дублирования. Каждая из этих тем имеет свои особенности. Если говорим о теме, связанной с финансами, то в каждой стране есть соответствующая процедура. Нужно принять решение, с которым согласны, например, не только министерства обороны или иностранных дел в данной стране, но и министерство финансов. Если говорим о главных приоритетах, то здесь нужно решение на самом высоком уровне. Самое важное – идти в одном направлении. А над конкретными подходами уже работаем по каждой теме с учетом подробностей.
– Порой приходится слышать и читать, что реформы подразумевают и определенную демократизацию организации. С приходом в НАТО нового генерального секретаря многие отмечают более демократичный стиль. В чем это выражается?
– НАТО – организация, состоящая из демократических стран, которые серьезно подходят к демократическим ценностям. А если говорить о работе НАТО, то здесь демократия заключается в том, что есть процедура консенсуса. Поэтому нужно согласие и малой, и самой большой страны организации, чтобы принять какое-то решение. Что касается господина Расмуссена, то для него очень важная тема – это открытость. Чтобы там, где только возможно, все, кто интересуется проблемами безопасности, могли узнать, как мы приходим к тем или иным решениям, и другие детали, которые интересуют людей. Хорошим примером является дискуссия по новой стратегической концепции. В истории НАТО еще не было дискуссии о стратегической концепции, которая была бы так открыта и для общества, и для стран, не являющихся членами НАТО. Для Расмуссена открытость – очень важный элемент демократизации НАТО.
– Но НАТО – это еще и коллектив людей. В самом коллективе это как-то ощущается?
– Исходя из тех месяцев, которые я имел возможность проработать с новым генсеком, могу сказать, что он всегда заинтересован новыми идеями. От кого бы они ни исходили.
– И рядовой сотрудник может придти со своим проектом?
– Это не значит, что каждый может забегать в кабинет генсека ежедневно. И тем не менее, подход с его стороны очень открытый. Это можно назвать стилем работы генсека.
– Можно говорить о связи между трансформацией НАТО и идеей совместной с Россией противоракетной обороны, а также перспективой возобновления переговоров об обычных вооруженных силах в Европе?
– Вполне можно говорить о такой связи. Потому что философия трансформации – это не выработка новых подходов лишь по каким-то теоретическим причинам. Все связано с реальным миром, в котором мы находимся. И если мы говорим о реальном мире в области безопасности, тогда говорим о тех новых угрозах, которые являются реальными. Они являются реальными и для НАТО, и для России. О борьбе с терроризмом, например, и о пиратстве. Мы рассматриваем также проблемы и угрозы, связанные с распространением технологий, которые могут использовать определенные страны и, возможно, даже какие-то террористические организации. В смысле угрозы использования баллистических ракет. Поэтому разные проекты ПРО являются, с нашей точки зрения, ответом на реальные угрозы. И если мы считаем эти угрозы общими с Россией, здесь открытое поле для того, чтобы выработать совместные ответы. Так что я думаю, что связь есть. То же касается и переговоров об обычных вооруженных силах в Европе. Есть готовность найти новые ответы на вопросы, которые являются важными сегодня.
– Доводилось ли слышать оценки или комментарии о реформах и трансформации в НАТО от российских партнеров?
– Могу сказать, что у наших коллег из России большая заинтересованность процессом трансформации и реформ. Ведь мы являемся партнерами. А второе – есть очень много тем, по которым мы можем совместно работать. Даже если речь не идет о каких-то совместных проектах, это можно делать с помощью дискуссии, через заинтересованность разными проектами в других странах. В конце концов, у всех похожие проблемы. Нет страны в НАТО, да и России это касается, в которой министр обороны имел бы так много денег, как хотел. Нужно думать над тем, чтобы все процессы - и бюджетные, и связанные с новыми технологиями, с подготовкой вооруженных сил - были более эффективными. Это то, что нужно сегодня. Поэтому мы считаем, что здесь взаимная заинтересованность очень часто дает возможность для создания уже конкретных программ сотрудничества. Я бы, например, назвал новый проект, в котором мы еще находимся в начале пути. Речь идет о новой технологии, которая позволила бы разработать систему идентификации взрывчатых веществ. По ней работает группа экспертов из России, из многих стран НАТО в рамках программы "Наука для мира". И мы надеемся, что совместно разработаем такой прототип, который потом можно будет использовать, чтобы повысить уровень безопасности и в России, и в странах НАТО. Также думаю, что есть возможности, есть желание, чтобы не только делать то, что мы делали раньше совместно в рамках Совета Россия-НАТО, но чтобы открыто говорить и принимать решения, которые приведут нас к новым совместным проектам. И все это для того, чтобы найти лучшие ответы на вопросы, связанные с безопасностью.
