Жена подвернула ногу в самый неподходящий момент – накануне отпуска. Билеты куплены, маршрут прочерчен, места в отелях заказаны, в ресторанах – тем более. Отступать было некуда, и, зная меня, она не пыталась отменить путешествие. В больницу мы отправились, чтобы решить: брать с собой костыли или обойтись палкой.
В приемном отделении нас встретила девушка, указавшая путь к секретарше, та направила нас к даме, помогшей заполнить анкету. Потом на сцену вышла санитарка, усадившая жену в коляску, которую отвезла в палату пятая девица. Ей на смену пришел молодой человек, позвавший седьмую – медсестру. Она привела рентгенолога с двумя помощниками. Одиннадцатым был врач, объявивший, что перелома нет, и прописавший ортопедический тапок, который внесла новая санитарка. Тут выяснилось, что шнурки на обуви слишком длинные. Обрезал их специальный человек с ножницами, правда, он же, совместив обязанности, довез жену до порога больницы, где я подвел итоги. Чтобы сделать рентгеновский снимок, понадобилось 13 человек. Сколько стоили услуги этой чертовой дюжины, мне страшно представить, потому что внушительной была даже та часть, которую нам пришлось доплачивать после страховки.
Может быть, теперь понятно, почему американцы шесть часов следили за двухпартийными дебатами по здравоохранению, которые учинил Обама в надежде наконец реформировать американскую медицину. Она стала невыносимым бременем – и это для тех, кто может себе ее позволить. Остальным, тем 46 миллионам, кто живет без страховки, еще хуже. Реформа, которую объявил своим приоритетом Белый дом, должна сократить расходы и сделать медицинскую помощь общедоступной.
В принципе, с этим все согласны, но это – в принципе, ибо реформа преследует взаимоисключающие цели – она вынуждает больше тратить и обещает больше экономить. Считают, что полис для 10-15% незастрахованных американцев будет стоить триллион долларов. Республиканцы говорят, что у страны таких денег нет. Потому, ворчат демократы, что вы их потратили на войну. Но от этой перебранки никому не легче. Из-за распри буксует вся правительственная машина. Решив сдвинуть ее с места, Обама устроил публичные прения, надеясь найти компромисс или хотя бы устыдить противников.
Свары начались с мебели. Оппонентов усадили не за круглым, а за овальным столом, с президентом во главе. Тем не менее, камеры оказали дисциплинирующее воздействие, и политики, как с удивлением сказал техасский сенатор, вели себя приличнее, чем можно было ожидать. Помня о зрителях, участники устроили яркое театрализованное зрелище. Да и как могло быть иначе? Законопроект по здравоохранению составляет 2400 страниц. Обсуждать его на публике нет никакой возможности, и даже лучшие эксперты не могут сказать наверняка, к чему приведет реформа. Именно поэтому республиканцы категорически потребовали отменить ее вовсе и начать все сначала – медленно, постепенно, по мелочам, считая деньги, упраздняя расходы и доверяя рынку.
Беда в том, что такой подход до сих пор ни к чему не привел. И демократы отказываются ждать. Каждый президент, начиная с Теодора Рузвельта, торжественно объявлял, что медицинское обслуживание – не привилегия, а право каждого американца. Но и сто лет спустя самая богатая держава в мире так и осталась единственной развитой страной, где нет всеобщего медицинского страхования. В решение этой проблемы Обама вложил весь свой политический капитал, но хватит ли его на реформу, по-прежнему никто не знает.
В приемном отделении нас встретила девушка, указавшая путь к секретарше, та направила нас к даме, помогшей заполнить анкету. Потом на сцену вышла санитарка, усадившая жену в коляску, которую отвезла в палату пятая девица. Ей на смену пришел молодой человек, позвавший седьмую – медсестру. Она привела рентгенолога с двумя помощниками. Одиннадцатым был врач, объявивший, что перелома нет, и прописавший ортопедический тапок, который внесла новая санитарка. Тут выяснилось, что шнурки на обуви слишком длинные. Обрезал их специальный человек с ножницами, правда, он же, совместив обязанности, довез жену до порога больницы, где я подвел итоги. Чтобы сделать рентгеновский снимок, понадобилось 13 человек. Сколько стоили услуги этой чертовой дюжины, мне страшно представить, потому что внушительной была даже та часть, которую нам пришлось доплачивать после страховки.
Может быть, теперь понятно, почему американцы шесть часов следили за двухпартийными дебатами по здравоохранению, которые учинил Обама в надежде наконец реформировать американскую медицину. Она стала невыносимым бременем – и это для тех, кто может себе ее позволить. Остальным, тем 46 миллионам, кто живет без страховки, еще хуже. Реформа, которую объявил своим приоритетом Белый дом, должна сократить расходы и сделать медицинскую помощь общедоступной.
В принципе, с этим все согласны, но это – в принципе, ибо реформа преследует взаимоисключающие цели – она вынуждает больше тратить и обещает больше экономить. Считают, что полис для 10-15% незастрахованных американцев будет стоить триллион долларов. Республиканцы говорят, что у страны таких денег нет. Потому, ворчат демократы, что вы их потратили на войну. Но от этой перебранки никому не легче. Из-за распри буксует вся правительственная машина. Решив сдвинуть ее с места, Обама устроил публичные прения, надеясь найти компромисс или хотя бы устыдить противников.
Свары начались с мебели. Оппонентов усадили не за круглым, а за овальным столом, с президентом во главе. Тем не менее, камеры оказали дисциплинирующее воздействие, и политики, как с удивлением сказал техасский сенатор, вели себя приличнее, чем можно было ожидать. Помня о зрителях, участники устроили яркое театрализованное зрелище. Да и как могло быть иначе? Законопроект по здравоохранению составляет 2400 страниц. Обсуждать его на публике нет никакой возможности, и даже лучшие эксперты не могут сказать наверняка, к чему приведет реформа. Именно поэтому республиканцы категорически потребовали отменить ее вовсе и начать все сначала – медленно, постепенно, по мелочам, считая деньги, упраздняя расходы и доверяя рынку.
Беда в том, что такой подход до сих пор ни к чему не привел. И демократы отказываются ждать. Каждый президент, начиная с Теодора Рузвельта, торжественно объявлял, что медицинское обслуживание – не привилегия, а право каждого американца. Но и сто лет спустя самая богатая держава в мире так и осталась единственной развитой страной, где нет всеобщего медицинского страхования. В решение этой проблемы Обама вложил весь свой политический капитал, но хватит ли его на реформу, по-прежнему никто не знает.
