Конечно, к новому альбому «Аквариума» «Беспечный русский бродяга», выпущенному музыкальной компанией «Мистерия звука», — можно придираться бесконечно, для желающих на нём попрыгать и потоптаться — просто идеальный батут. У «Аквариума» в самом деле три-четыре мелодии на все случаи жизни.
Действительно, с первых же тактов узнаёшь: ой, опять «Козлы», а вот «Кострома, мон амур», дубль пятый. Правда, со времён «Костромы» тексты немного изменились. Но именно что немного: очередное волшебное путешествие из Татарстана в Тибет и обратно. Забавно: по дороге из стран неведомых странный человек опять оброс компанией иностранных знаменитостей. То продюсеры, то англичане, то вот индусы, играющие на инструментах с непроизносимыми названиями: пакавадж.
Зачем так далеко искать, если новые песни отличаются от старых только аранжировками, а Боря хорош и в собственном соку? Наверное, взрослым людям, слушающим «Аквариум» с 1980-х годов, и впрямь не нужны электронные аранжировки. Но не исключено, что они нужны тем, кто помоложе, и кто просто не станет слушать, если звук покажется архаичным. А так — прислушается, и выберет для себя не фабрику поп, а музыку. Сам Борис — бродяга, всё время чем-то увлечённый, и в этом смысле молодой. Для взрослого мэтра поведение, согласитесь, нехарактерное. Ходит по концертам экзотических музыкантов, топчется у них под дверями, уговаривая принять участие в записи, тратит деньги, которые никогда к нему не вернутся. А что касается заимствований — «я возьму своё там, где увижу своё» — ими наполнена вся история мировой литературы. Гулял по стране Кухулина — подобрал если не сюжет саги, так ирландскую мелодию.
Благодаря Гребенщикову мы получаем то, что иначе просто проскользнуло бы мимо, потому что мы ленивы и нелюбопытны, а он не ленив и любознателен. На сей раз в толстенном пресс-релизе подробнейшим образом расписал, что откуда, и теперь наши так называемые «музыкальные журналисты» могут это перепубликовать под своей фамилией, делая вид, что сами по себе такие умные.
Новый альбом — не прорыв. Но по отношению к чему? По отношению к самому Гребенщикову. И если песни его похожи, то ведь не на чьи-то чужие, а только на его собственные. От каждой по-прежнему исходит тепло, которое физически ощущает даже человек, который не верит ни в какие «чакры» и «ауры». Автора не назовёшь оптимистом, в песнях хватает трезвого (несмотря на наркологические прибауточки, которые и впрямь изрядно поднадоели) понимания несовершенства окружающей действительности. Но она воспринимается с некоторой отстранённостью и отрешённостью, как через стекло аквариума и с такой мягкой иронией, которой ни у кого, кроме Бориса, больше нет. Жизнь окрашивается в импрессионистические, пастельные тона.
Вроде бы, получается музыкальный транквилизатор: побуждает слушателя к тому, чтобы смириться со всем, что его окружает, добру и злу внимать добродушно.. Но то-то и оно, что Гребенщиков различает добро и зло, и ясно показывает, что именно ему не нравится: «всенародные курсы «учиться бодаться» и «на каждой странице обнажённая маха, я начинаю напоминать себе монаха». Припев: «Унесите отсюда голову Альфреда Гарсии» отсылает к криминальному боевику Сэма Пекинпа «Принесите мне голову Альфредо Гарсии», о котором в киноэнциклопедии под редакцией Юткевича сказано: «изобилие натуралистических эпизодов, показ жестокости как прирождённого свойства человека, отказ от социальной и нравственной оценки противоборствующих сил». Так вот, унесите это всё и похороните где-нибудь подальше.
И если выглянуть из упаковки альбома в реальную жизнь, мы увидим, что у Гребенщикова в последние годы вполне определённая общественная позиция, и лично мне она, в общем, симпатична. Нравится его воскресная музыкальная программа на главном государственном радио. Просвещение без занудства — редкое искусство. Нравится то, что, будучи припёрт интервьюерами к стенке, Гребенщиков вышел из состояния буддистской умиротворённости, и на прямой вопрос о том, как он относится к некоторым антисанитарным явлениям субкультуры, дал прямой ответ: одно назвал на букву «г», про второе сказал, что его от этого «неудержимо тошнит». И ведь правду сказал. А правду говорить — легко и приятно? Да нет, пожалуй. Самая, на мой взгляд, сильная и самая мрачная в новом альбоме композиция «Мама, я не могу больше пить» — именно об этом, а не о том, про что сперва подумали слушатели. Новая песня совершенно явным образом перекликается со старинной Бориной исповедью «25 к 10»: «я инженер на сотню рублей И больше я не получу…» Прошло ещё четверть века, получает много больше. Ещё на память приходит другая старая песня, написанная Майком, но исполнявшаяся «Аквариумом», там в припеве переставляются слова — «пить» и «жить». «Пригородный блюз», если кто не помнит.
Кстати, по ходу изучения древней аквариумистики я попытался подсчитать: какой процент песен содержит явные приметы времени, такие, по каким можно с определённостью утверждать, что написано в 1980-е годы ХХ века, а не ХIХ-го. Оказалось, что процент невелик. Но! В новом альбоме он не ниже, чем в программах классического «Аквариума», приезжавшего с нелегальными гастролями в брежневскую Москву.
Альбом «Бродяга», слава тебе, Вишну, на отчаянной ноте не кончается, надеюсь, что Гребенщиков, «сам себе пастух и сам себе дверь», только пугает и всерьёз не откажется от своей кармы,
Куда ж мы денемся без анахорета, который «в обычный день спасает двух-трёх, а в праведную ночь до трех сотен». Чего я ему и в дальнейшем желаю. И ещё одно техническое пожелание: печатать вкладки в альбомы по-человечески, а не тёмно-зелёными буквами на чёрном фоне. Всё ж таки не глянцевый журнал, а осмысленные тексты, которых не приходится стыдиться.
