Для Красноярска Аврора Грицай – такая же легендарная личность, как Дина Верней для парижан. Она была музой "сибирского Матисса" Андрея Поздеева и автором уникального "дневника Авроры", запечатлевшего тяготы и экзотику сибирского тыла, где смерть всегда была рядом, а японские военнопленные дарили детям флаги своей страны.
Авроре было 11 лет, когда началась Отечественная война. Отец девочки ушел на фронт, она осталась с матерью и двумя младшими братьями. Они высаживали огород, который разбили прямо в центре города, и выуживали из Енисея чурбачки на растопку, собирали грибы и ягоды, чтобы прокормиться. Школу, где училась девочка, занял эвакогоспиталь, куда Аврора с одноклассниками приходила ухаживать за ранеными.
После войны Аврора Даниловна стала известным в Красноярске учителем, воспитала много учеников, прожила долгую жизнь и скончалась от ковида в возрасте 91 года. Её дневник военного времени оказался уникальным документом, сохранившим детские воспоминания о жизни тылового Красноярска 1940-х.
Встреча со Святителем Лукой
В Красноярске семья Авроры жила почти на самом берегу Енисея. Это был район двухэтажных домов, принадлежащих тогда железнодорожникам.
Данил Грицай, отец Авроры, работал в Управлении железной дороги. Родом он был из Украины. По легенде, он в юности сбежал из семьи, украв отцовскую лошадь, и всю Гражданскую войну сражался на стороне красных. После войны приехал в Сибирь, где встретил мать Авроры Веру, чей отец до революции работал главным бухгалтером на железной дороге. А после революции, когда поменялась власть, стал директором мельницы. Благодаря этому семья Авроры ещё до войны жила в отдельной квартире, что в те времена считалось почти роскошью.
Семья была дружной и образованной. Аврора самостоятельно научилась читать в 5 лет. Правда, буквы она выучила "вверх ногами", наблюдая за отцом, сидевшим перед ней за столом с газетой в руках. Из-за чего поначалу переворачивала книгу или газету, которые читала, приводя в ужас свою маму. Зато потом очень подробно и выразительно пересказывала прочитанное. За что получила семейное прозвище "Говорит Москва".
"Но вот началась война. Каждое утро по радио гремело: "Вставай страна огромная, вставай на смертный бой". В семьях поселилась тревога: один за другим мужчины уходили на фронт. Ушел и мой отец, и дядя Гриша. Школы стали госпиталями, и мы учились в других приспособленных помещениях. Нашу школу мы называли "цветочек" (до войны в этом доме была артель по изготовлению искусственных цветов). Классы располагались анфиладой – печь была в среднем помещении, было холодно и ученики чаще всего сидели в пальто. А учителя были всегда в платьях и костюмах – это вызывало уважение, и нам не так холодно уже казалось… После второго урока нам давали кусочек темного хлеба с сахаром (сахар был коричневого цвета и казался живым) ".
Из дневника Авроры Грицай
Любимыми предметами Авроры были география и литература. В своём дневнике она вспоминает изобретательную географичку Констанцию Афанасьевну Смирнову, которая превращала каждый урок в приключение: "На кончик указки она прикрепляла бумажный пароход, и мы "плыли" с ним по рекам. То "грузовик" вез нас по дорогам нашего края и страны, а там, где не было дорог, летал "самолет".
Осенью 1941 года в Красноярск начали прибывать эшелоны с эвакуированными из европейской части СССР, которых "подселяли" в квартиры красноярцев.
"Город жил трудно – теперь мы вчетвером уже жили в одной комнате. Позже Владика (ему было 6 лет) отправили на СовРудник к тете Поле. Мама больше не могла прокормить нас троих. Брат на всю жизнь обижался на маму: "Почему меня? " Он был сыт, одет, но тетя Поля умела любить только своего сына Юру, который ушел на фронт".
В записях Авроры Грицай много рассказывается о том, как дети наравне со взрослыми боролись за выживание, добывая еду и дрова.
"В первую же военную весну, как только в Каче упала вода, землю на берегу разделили между жильцами наших домов. Каждый кусочек земли отделялся столбиком с фамилией владельца. Вся земля была засажена луком, горохом, репой и свеклой. Между ними росла морковка, разные травы. Интересно, что никто не брал ничего с чужих грядок. Работали на огородах мы, дети… Через день ходили за щепками и корой (пришел новый плот с лесом), хорошо, когда сучья были почти сухие, их легко было нести…".
После ожесточенных боев за Москву, зимой 1941/42 в Красноярск были эвакуированы десятки тысяч раненых солдат и офицеров. У сибирских школьников появилась дополнительная нагрузка – навещать выздоравливающих: читать им книги, писать за них письма, развлекать песнями.
"В школе часто собирали гостинцы для раненых: носки, перчатки, рукавицы, шарфики и кисеты. С этими подарками нас, 5 человек из школы однажды отправили в госпиталь (бывшую 14 школу), который был за Качей, на горе. Была зима, холодный ветер, гора казалась нам очень высокой, но мы добрались и принесли подарки. Один из раненых даже заплакал: "Мамой пахнет…"
По просьбе раненых я писала под диктовку письма родным – это было очень грустно, так как многие их города были под немцами. Но мы надеялись, что письма дойдут. Запомнился один раненый, Саша, у него была ампутирована рука, он просил меня написать письмо его любимой, как у Пушкина. К следующей встрече я принесла письмо Онегина к Татьяне, и он выбрал оттуда несколько строчек: "Я вас люблю, люблю безмерно. Без вас не мыслю дня прожить". Когда я вышла из его палаты, высокий старик в белом халате погладил меня по голове и сказал "Молодец". Потом я узнала, что это был Войно-Ясенецкий (святитель Лука). Он работал в этом госпитале и жил там же во дворе".
"Потом мы узнали, что это был японский флаг"
Вскоре в Сибирь начали эвакуировать столичные театры: оперный, оперетты, ТЮЗ. Благодаря этому жители провинции смогли увидеть спектакли, которые никогда прежде не видели. Аврора вспоминает, как они с братом смотрели в клубе К. Либкнеха "Снежную королеву", "Сильву", в театре Пушкина – пьесы Островского, Горького.
"Каждый выход в театр был праздник! Театральное платье, особым способом причесанные волосы, начищенные до блеска туфли".
Во время войны в Красноярск приезжали известнейшие музыканты: Рихтер, Кабалевский, Гиллес. Они давали концерты и проводили уроки-лектории для местных меломанов.
"Моя двоюродная сестра учится в музыкальном училище и готовится поступать в консерваторию. Часто поет сольные партии, а мне достаются хоры. У нас большая библиотека биографий композиторов. Я читаю с увлечением и слушаю музыку. Часто к Ирине приходят подруги, тоже музыканты: Катя Иофель, Инна Алкунович".
Впоследствии Екатерина Иофель станет педагогом оперного певца Дмитрия Хворостовского. Летом 1945 года, после того как СССР объявил войну Японии, и в Маньчжурии была разгромлена Квантунская армия, в Красноярск прибыли эшелоны с японскими военнопленными.
"Когда в Красноярск прибыли военнопленные японцы, дети ходили смотреть на них. Они были небольшого роста, но очень аккуратно одеты: на плечах висели чистые полотенца. Мы жалели их и давали им сухари и брюкву. Однажды брат разговорился с одним пленным, как они понимали друг друга, не знаю, брату было 4 года. Он побежал к маме, попросил хлеба, та дала, брат завернул его в тряпочку и принес пленному. Тот за это подарил ему кусочек белой шелковой ткани, посредине которой был красный кружок. Мы обрадовались, решили, что сделаем из нее абажур. Потом узнали, что это был японский флаг. Вскоре их перевели в другое место. Мы пытались их найти, но неудачно. Впоследствии мы узнали, что многие из пленных японцев погибли и были похоронены на Николаевском кладбище".
Яркая и своевольная
После школы Аврора Грицай окончила пединститут и стала учителем русского языка и литературы. Её распределили в ту самую 10-ю школу, где она когда-то встретилась с Войно-Ясенецким. Ребенком застудившись во время "ловли дров" в ледяном Енисее, она лишилась возможности иметь детей. Поэтому "детьми" для Авроры Даниловны стали её ученики, которые всегда помнили и навещали свою учительницу.
А самыми её близкими друзьями были члены семьи известного художника Андрея Поздеева (1926–1998), называвшего Аврору "своей музой". Одна из самых известных серий картин Поздеева "В гостях у Авроры Даниловны" изображает простой сюжет: стол, за которым сидят люди, слушающие музыку. Но с каждой последующей картиной черты людей размываются, фигуры людей превращаются в абстракцию, и на последней, по словам самого художника, остается лишь главное – настроение.
Татьяна Ваганова, директор музея Андрея Поздеева при школе 69, рассказывает о том, почему художник так высоко ценил эти вечера у Авроры Даниловны.
– В гости к ней Поздеевы ходили регулярно, это были своеобразные музыкальные вечера. Из путешествий по городам СССР Аврора Даниловна регулярно привозила пластинки. Поэтому на картинах Поздеева она и изображена с пластинками в руках. Гости приносили печенье, плюшки, так как сама Аврора Даниловна никогда не готовила, не умела и не любила. В 1992 году Поздеев разместил на обложке своего альбома последнюю картину из этой серии. Он не только писал Аврору, но и дарил ей свои работы. На обратной стороне его картины "Ромашки" написано: "Авроре Грицай, Андрей Поздеев, будь, будь, гав, гав".
Он вообще часто писал ей подобные шуточные вещи. Можно сказать, ученики и друзья, Поздеевы, Вагановы, и были её настоящей семьей. Аврора Даниловна очень много помогала Поздееву, однажды она накопила деньги на покупку кресла своей мечты и сообщила об этом за чаем. У художника загорелись глаза, он сказал: "А давай лучше купим мне краски?". Аврора вздохнула и, конечно, не смогла отказать своему любимому гению.
Она, может быть, одной из первых оценила значимость творчества Поздеева для мирового искусства. Это сейчас он классик и знаменитость. А тогда был просто нищим художником, и, если бы не помощь Авроры Даниловны, ему с женой пришлось бы совсем туго. Хотя она всю жизнь прожила в Красноярске, но ни в коей мере не была провинциалкой, наоборот, при каждой возможности она "вырывалась" из Сибири, чтобы объехать Москву, Ленинград, города Прибалтики, привезти друзьям новые книги, пластинки, альбомы. Какие-нибудь оригинальные подарки. Например, Поздееву она дарила пижамы. В советское время это выглядело изысканно-буржуазным.
– То есть она была оригинальной необычной личностью?
– Да, яркая, своевольная, причем с детства. Моя дочь ухаживала за Авророй Даниловной в последние годы её жизни, и услышала от неё рассказ, как однажды Аврора с подругой пришли в церковь и сказали батюшке, что прочитали Библию и хотят креститься. Прямо из школы, как были в пионерских галстуках. Батюшка их выгнал, мол, галстуки снимите и тогда придете. Они сняли, пришли еще раз и приняли крещение. Притом, что мама с папой у нее были абсолютные атеисты, и вообще вся семья нерелигиозная.
Свои воспоминания о военном детстве она передала нашему музею. Мы очень удивились, прочитав их. Обычно в рассказах о военном времени даже тех, кто провел его в тылу, очень много черных красок: голод, холод, невыносимое горе, семейные трагедии. У нее это все тоже есть, но вместе с этим, как бы в противовес, описан очень светлый мир. Она пишет о книгах, о театре. А самое важное – о том, что отношения между людьми были очень теплыми, все жили как бы большой семьей. Говорила, что возвращалась ночью, а местные бандиты кричали: "А, это Аврора, проходи", – рассказывает Татьяна Ваганова.
Историк Андрей Буровский вспоминает о своей учительнице Авроре Грицай:
– Аврора Даниловна была моим учителем русского языка и литературы. И так получилось, что мы подружились. Однажды я пришел к ней и попросил помочь мне со сдачей экзаменов. Она сказал: "Ради Бога, но репетиторствовать я не умею, а учить могу". И показала мне очень много весьма интересных вещей. Мы стали часто встречаться, я бывал у нее дома и до того, как уехал из Красноярска, и после, когда приезжал. Она была человеком чрезвычайно образованным и культурным, и культурным здесь даже более важно. Общаться с нею было равносильно принятию интеллектуальной ванны. Главной ее ценностью было желание показать своим ученикам более сложную действительность. Там, где она появлялась, заканчивалась упрощенно-схематичная словесность.
Невероятно добрая, она крайне редко о ком-то отзывалась дурно. Вместе с тем она была очень требовательна в этическом смысле. Она всю жизнь прожила в Красноярске в основном из-за братьев, но понятие провинциальности ее не коснулось ни в какой степени. Очень любила бывать в Москве, Петербурге и пока могла, делала это регулярно.
Она не имела родных детей, для нее это было трагедией. Но благодаря нерастраченному материнскому инстинкту, широчайшим знаниям и большому интересу к людям, умению натаскивать и учить, у нее было очень много неродных детей. И я в один из них. Помню, она написала благодарственное письмо моей маме за хорошее воспитание сына. Оно висело у меня дома. Наряду с военными воспоминаниями Аврора Даниловна рассказывала о Красноярске 1950-х годов, которого сейчас уже нет, о системе народного образования. И это также было очень ценно. Я встречался с ней буквально за две недели до ее смерти, и, конечно, она человек, которого в жизни будет очень не хватать, – говорит Андрей Буровский.
Аврора Грицай умерла 11 апреля 2021 года, в возрасте 91 года, но никогда не была ни бабушкой, ни старухой. Всегда леди: высокая, стройная, уверенная в себе, обаятельная. И до конца дней она была окружена благодарными учениками.
