Поздним утром в 12 февраля 1947 года жители поселка Бейцухе в Уссурийской тайге услышали нарастающий гул и грохот, который перешел в череду громких ударов. Оставляя за собой дымный след, через все небо неслось что-то громкое и страшное. Огненный шар, заставляющий вибрировать все вокруг.
"Я видел синее пламя"
"Атомная бомба!" – смекнули политически грамотные жители поселка. И правда, про американскую атомную бомбу, которой теперь, после начала "холодной войны", грозили СССР бывшие союзники, писали во всех газетах чуть ни каждый день. Но никто не знал, что делать, когда она падает на тебя вот так запросто, в половине одиннадцатого утра. Поэтому немногочисленные жители дальневосточного поселка просто смотрели на небо, разинув рты, и ждали, что будет дальше. Кто-то на всякий случай незаметно крестился, другие торопливо загоняли в избы детей…
Но огненный шар не обращал на них ни малейшего внимания. Аккомпанируя себе легкими взрывами, гулом и треском, он деловито пересек небо с севера на юг, скрылся за сопками, и вскоре оттуда раздалась оглушительная канонада. От череды взрывов промёрзшая земля задрожала под ногами бейцухжан и бейцухжанок. Во многих домах вылетели из рам стёкла, входные двери едва не слетели с петель, перекосило несколько печей, осыпалась штукатурка.
Страшно? Страшно. Но явно не Хиросима.
Когда наконец все затихло, и дымный красно-коричневый след начал постепенно таять в небе, между жителями поселка разгорелся спор. В пользу атомной бомбы все-таки высказывалось большинство – тем более за примерами ходить далеко не приходилось, до Японии рукой подать, а там американцы уже отбомбились. Однако радио, которое все немедленно отправились слушать в клуб, как ни в чем ни бывало передавало бодрые сводки новостей и концерт Чайковского номер один. Для фортепиано с оркестром. Уж, наверное, про атомную бомбу оно что-нибудь бы сказало, или хотя бы музыку подобрало более тревожную. А, может, это военная тайна? Может, если тебя бомбят атомной бомбой, нельзя подавать вида? Кто знает.
К счастью, в разгар споров в правлении у председателя раздался телефонный звонок. Почесав немного ухо трубкой, он деловито что-то в нее ответил, провел по лбу ладонью, и, выйдя к спорщикам, после авторитетной паузы громогласно заявил:
"Звонили из райцентра. Говорят, прекратить панику. Данное явление является метеоритом, небесным телом, и к военной политике отношения не имеет. Так что все, отставить разговоры. За работу, товарищи!".
Последнее, конечно, можно считать фигурой речи, потому что работы в Бейцухе в феврале почти не было. Разве что снег почистить, да хлеба напечь. Но хлеб как раз пекли дети допризывного возраста, которых разогнали по избам. Один из них, Корней Швец, вообще трудился с утра, и даже не успел своими глазами увидеть грозное падение болида. Однако спустя десятилетия, когда все его односельчане сошли в могилы, он остался единственным очевидцем произошедшего. А последний всегда прав. Стиль его рассказов, видимо, оттачивался, обрастал убедительными подробностями, и наконец в 1996 году, во время интервью американскому журналисту Р.Галланту для журнала "Метеориты" достиг лаконичного совершенства киномонтажа, когда рассказчик одновременно находится и внутри, и снаружи помещения:
"Я видел синее пламя, сверкающее в небе, поскольку метеорит горел, и был виден огонь вслед за основным телом. Окна пекарни, где я работал с моей матерью и братом, задрожали. Дверца печи распахнулась, и несколько горячих древесных углей выпало на пол".
Вот да, любят такое американцы, что ни говори. Не концовка, а метафора – потому что одновременно в тайге, в полусотне километров от поселка Бейцухе, на землю выпала горсть таких же раскаленных как эти угли обломков метеорита. Около 60 тонн, не меньше. Но где именно они лежат, пока что никто не знал.
Метеоритная гонка
Метеорит, причем такой крупный – это, конечно, было событие для советской науки. И правда, за всю историю наблюдений на территории России ничего подобного, можно считать, не падало! "Можно считать" – потому что, конечно, был знаменитый Тунгусский метеорит, который искали на протяжении нескольких десятилетий (и ищут до сих пор) – но так и не нашли ни кусочка. И потом, не менее загадочный и мифический Катавский болид под Челябинском, упавший в апреле 1941 года, который видели местные жители. О нем известно еще меньше, и сведения напоминают фильм "Люди в черном", поскольку на месте падения будто бы "обнаружен налёт клейкой массы кроваво-красного цвета, шириной в восемь метров, которая тянулась свыше километра и уходила в лес". Но исследованиям помешала война, а потом все эти следы таинственно исчезли. А еще на территории СССР находили довольно интересные экземпляры весом от 100 до 300 килограммов, но, конечно, ни один не мог сравниться с тем гигантом, который упал в Приморье. Не удивительно, что ученые немедленно бросились на его поиски, и на сей раз удача им сопутствовала.
Над дальневосточной тайгой тогда летало довольно много геологоразведочных самолетов. Выбирали места, подходящие для поиска полезных ископаемых (вернее, самого из них полезного – урана). Однако наметанные глаза пилотов обращали внимание на все странности, которые они видели на земле.
Уже через три дня лётчики Дальневосточного геологического управления Фирциков и Агеев, возвращавшиеся с очередного задания на базу в Хабаровске, доложили начальству об обнаружении в глухой тайге множества необычных пятен поваленного леса и отверстий в грунте, похожих на кратеры от падения метеорита.
Информацию (с разрешения сотрудников госбезопасности) передали геологам, в Хабаровск и Владивосток. И между ними немедленно началась настоящая "метеоритная гонка".
Уже через неделю хабаровчане снарядили свою экспедицию к месту падения метеорита. У них в тресте имелся старенький, но надежный "кукурузник", который мог взять трех пассажиров, и опытный пилот, способный посадить этот самолет на любую лесную проплешину. Однако ближайшее место, подходящее для посадки, все равно нашлось довольно далеко, и троим молодым ученым – Онихимовскому, Яромолюку и Татаринову – пришлось добираться до места падения болида на лыжах три дня.
Одновременно с ними, но уже из Владивостока, на поиски метеорита решил самостоятельно отправиться их более "матерый" коллега, Фёдор Шипулин, заведовавший отделом геологии Дальневосточного филиала АН СССР. У Шипулина самолета не было, зато был опыт. Он вышел в путь на три дня раньше, доехал на поезде до станции Бурлит, и уговорил двух местных охотников-промысловиков составить ему компанию в дальнейших поисках. Проделав больше 60 километров по заснеженному лесу на лыжах и снегоступах, 24 февраля 1947 года Шипулин со своими напарниками, как в добротном советском учебнике по математике, вышел к месту падения метеорита практически одновременно с хабаровчанами, отстав от них разве что на пару часов.
Если бы речь шла о единственном фрагменте метеорита и научном приоритете, серьезной полемики в тайге, наверное, было бы не избежать. Но вся территория вокруг, на многие километры, была буквально усеяна обломками. Бери и изучай!
Картина, представившаяся ученым, оказалась в высшей степени живописной. На площади в несколько квадратных километров деревья были частью повалены, а частью лишены всех сучьев и коры. Верхушки сосен оказались начисто срезаны, всё вокруг – усеяно обломками веток и охапками кедровой или сосновой хвои. Снег с землёй и древесным мусором уплотнился настолько, что легко выдерживал вес взрослого человека. В снегу виднелись кратеры и воронки (Онихимовский насчитал больше 30), самая крупная достигала 28 метров. Всюду лежали осколки метеорита. Местность напоминала артиллерийский полигон – кратеры располагались так плотно, будто этот участок леса накрыла крупнокалиберная батарея. И осколки тоже были по составу почти как осколки снарядов. Из 94-процентного железа.
Набрав за два дня несколько пудов метеоритных осколков и составив карту с расположением воронок, четверо ученых отправились назад. Образцы, которые переслали в Академию наук и в "Метеоритный комитет" (в СССР был и такой), специалисты "допросили с пристрастием", используя спектральный анализ и другие прогрессивные методы. И обнаружили, что перед ними научная гордость России. Аналогов – нет.
Ну, то есть да, метеорит, который назвали в честь горной гряды, за которой он упал, "Сихотэ-Алинским", принадлежал к довольно распространенному типу метеоритов, падающих регулярно на землю – "железным". Зато он оказался крупнейшим из тех, что упали на глазах у наблюдателей – его вес, пока он не раскололся на куски, очевидно, составлял от 60 до 100 тонн! А до входа в земную атмосферу, которая "облизывает" любой метеорит, как мороженое, эта космическая глыба по всем расчетам достигала 1,5-2 тысячи тонн, то есть это был даже не метеорит, а небольшой астероид. Последующие экспедиции Академии (а их было еще 15, ездили каждый год) набрали примерно 32 тонны осколков, от совсем крошечных, в грамм-полтора, до тысяч килограммов весом. И еще столько же, если не больше, оставалось лежать в земле.
Все это богатство прилетело из "пояса астероидов", где, как считалось раньше, существовала еще одна планета, мифический "Фаэтон", которая по каким-то причинам разрушилась или взорвалась. Все, что от нее осталось – миллионы крупных и мелких астероидов, которые крутятся вокруг Солнца. Правда, сейчас считается, что никакой планеты там никогда не было, она просто не смогла зародиться из-за гравитационного поля Юпитера, и астероиды – ее несостоявшиеся "кирпичики". Но, так или иначе, среди них спокойно жил-поживал Сихоте-Алинский метеорит. Очевидно, несколько сотен тысяч лет назад его угораздило столкнуться с другим астероидом – и в результате его орбита пересеклась с орбитой Земли. Куда он и упал, с грохотом разрушившись в атмосфере на куски и кусочки.
Для астероида, конечно, судьба не самая завидная. Зато удовольствие и пользу от его падения получили многие. Осколков хватило на все научные институты Советского Союза, на все (даже самые захудалые, областные) музеи и планетарии, и даже в школьные музеи кое-что попало. Плюс этот метеорит дал старт научной карьере многих советских астрономов – по итогам его изучения вышли как минимум три монографии и несколько десятков научных статей. Сихотэ-Алинский метеорит "попал" во все энциклопедии и школьные учебники, и на какое-то время (пока его славу не затмили полеты в космос) сделался своего рода символом советской астрономии.
В 1957 году, в честь 10-летия его падения, в СССР вышла даже марка, изображающая этот величественный момент. Маленький заснеженный поселок, крыши домов, а над ними – гигантская, замазавшая собой половину неба, "морковка" – след космического пришельца. Репродукция картины, нарисованной одним из очевидцев в 1947 году. Холст, масло.
"Упало". Холст, масло.
...В тот день 27-летний Петр Медведев, недавно демобилизовавшийся из армии юноша, мечтающий стать знаменитым художником, вышел из дома пораньше с твердым намерением написать этюд на пленэре. Впрочем, в поселке Бейцухе куда ни выйдешь – сразу пленэр, так что дальше чем во двор идти было глупо. Разложив на табуретке еще теплые краски и кисточки, установив этюдник и сняв рукавицы, Медведев с энтузиазмом принялся за работу.
Пейзажик получался довольно невыразительным, но и натура выглядела не слишком парадно, и в рамках реализма претензий к картине у Медведева не возникало. Домики есть? Есть. Сопки видны? Видны. Тоскливое деревце без листьев изображено? Изображено. Небо покрыто облаками на 65 процентов? Покрыто. Все, реализм.
Он уже готовился положить на картину последний мазок и удовлетворенно отойти, чтобы полюбоваться (художники всегда так делают, главное не споткнуться об колоду), как вдруг с неба раздался грохот. Петя поднял голову и увидел нечто фантастическое, не укладывающееся в канон соцреализма.
Первая его мысль, как у всех односельчан, конечно, тоже была об атомной бомбе. А бомбу эту Медведев знал получше многих. Он ведь успел повоевать в 1945 году против Японии, и, хотя сам Хиросиму и Нагасаки не видел, наслушался страшных историй так, что мама не горюй.
Но вторая мысль оказалась неожиданной.
"Быстрая диагональ!" – подумал вдруг Медведев. – "Это она!".
Накануне, с вечера до глубокой ночи, он перечитывал учебник по рисованию, вспоминая навыки, полученные в художественном училище Благовещенска, и там все об этой диагонали говорилось.
"Гори оно огнем! Это будет бомба, а не картина!".
И с чувством, что совершает подвиг, Медведев бросился к холсту. Краски уже слегка померзли, приходилось отогревать их дыханием, смешивая в палитре, но главное было успеть запечатлеть столб дыма и яркий свет, который вспыхнул за сопками. Пока это все происходило на самом деле. Пока это был реализм.
И он успел.
Правда, на холсте получилось что-то почти неприличное, не то колбаса, не то корнеплод со светящимся концом. Но вы попробуйте задубевшей на морозе кисточкой и густыми красками поймать игру света и тени, а потом критикуйте…
Наконец, добавив последний мазок, Медведев выдохнул с облегчением. Нет, на атомную бомбу это не было похоже. Там, за сопками, должен был вырасти гриб. А тут – морковка.
Удовлетворенно оглядев свое творение, он в задумчивости отошел на несколько шагов… и споткнулся о колоду.
А спустя месяц в поселке Бейцухе появились странные люди, расспрашивавшие о метеорите. Ученые. Ходили они по домам, правда, в сопровождении участкового, но большого зла от них, вроде, не ожидалось. Поэтому жители охотно рассказывали о том, кто что успел увидеть.
– А у меня вот и картина есть. Пейзаж. С натуры! – сразу заявил гостям Петя, едва они вошли на порог. Те с жадностью стали разглядывать полотно.
– Прекрасно! Для нужд науки мы эту картину у вас забираем!
– Это как так?
– А вот так.
– Тогда давайте расписку! – мрачно заявил Медведев, предчувствуя, что его хотят обмануть. Вот ведь, поди ж ты, можно сказать упала звезда с неба, загадал желание стать знаменитым – а и звезду, и надежду отбирают…
– Да вы не волнуйтесь, конечно, расписку дадим, и картину вернем. Но пока она в Москву поедет.
– Ну, если в Москву, – просиял Медведев, – тогда ладно. Давайте расписку!
Так и началась его всесоюзная слава.
Уже через пару месяцев репродукции картины "Падение Сихотэ-Алинского метеорита" стали появляться в московских журналах и газетах. Потом ее выставили в краевом музее. Вскоре Медведев перебрался из поселка с китайским названием Бейцухе в город Артем, где ему дали мастерскую. Кстати, поселок после конфликта с китайцами на острове Даманский переименовали в "Метеоритный".
Дела у художника сразу пошли в гору. Дома творчества (в том числе и подмосковный, имени Репина), выставки, награды… В конце концов, рисовал он по меркам социалистического реализма неплохо, и, главное, то, что нужно. Портреты колхозников, портреты доярок, портрет ветерана, портрет Сергея Есенина, лирические пейзажи с березами. Идеальный набор.
А когда в 1957 году появилась марка с репродукцией "падения метеорита", слава накрыла Медведева с головой. Казалось бы, маленький клочок бумаги, но у кого из живых художников в 37 лет полотна превращаются в почтовые марки?
То-то же!
К 1970 году Медведев был уже членом Союза Художников, а в 1974 году Президиум Верховного Совета присвоил ему звание "Заслуженного работника культуры". И вскоре его назначили руководителем Приморского отделения художественного фонда России, то есть он, можно сказать, возглавил идеологический цех горкома партии, ведавший оформлением и обликом города Артем. Наглядная пропаганда, лозунги, растяжки, панно. Любой каприз партии – за большие деньги.
Эта стремительная карьера, возможно, привела бы Медведева к еще большим высотам, если бы не одна незадача.
Все у него получалось нормально. И пейзажи, и доярки, и горняки, и даже Есенин. А вот Ленин не выходил никак. Вождь мирового пролетариата получался то слишком мрачным, то, наоборот, каким-то бесовски веселым. А каноническое изображение никак не давалось – ни тебе в профиль, ни, тем более, анфас.
Вообще-то для советского художника это был диагноз, справка о профнепригодности. Большинство коллег Медведева по художественному фонду могли нарисовать вождя с закрытыми глазами, в любом состоянии – хоть по пьяни, хоть с похмелья. Он ведь даже на рублях был! А вот у Медведева ничего не выходило.
Это была его постыдная тайна. Но если ты начальник, хранить ее не так трудно – можно просто "доверять" работу своим коллегам. Так он и делал многие годы.
Но однажды случилось страшное. Ему доверили написать "лениниану" – то есть портрет Ленина для горкома. Именно ему, как самому заслуженному художнику Артема. И никому другому.
Медведев долго старался и страдал. Сделал кучу эскизов, но ничего не выходило. А сроки все поджимали. И тогда он пошел на отчаянный шаг – вырезал голову Ленина из какого-то советского плаката, умело ее заретушировал и прикрепил к холсту. Но увы, прямо в кабинете секретаря по идеологии Горкома КПСС голова отклеилась – и слетела с картины как осенний лист.
Так что можно сказать, что в художественной карьере Медведева было два судьбоносных момента: падение Сихотэ-Алинского метеорита – и падение головы Ленина.
Разразился нешуточный скандал. Партийцы требовали лишить Медведева всех чинов и званий, но спасло то, что он все-таки был бывшим фронтовиком, а тут как раз надвигалось 50-летие победы... Так что ограничились увольнением, и даже мастерскую не отобрали. А потом наступила перестройка, и про историю с Лениным вообще забыли. Как, впрочем, почти забыли и про самого Медведева.
А он до глубокой старости жил в Артеме, где потихоньку рисовал в мастерской и на пленэре маленькие пейзажики, и продавал их за небольшие деньги на местном уличном вернисаже. Но каждый раз, особенно в феврале, берясь за краски, инстинктивно поглядывал на небо.
Умер Медведев в 1996 году. Где он жил, где похоронен, куда делись сотни полотен с его "колхозницами", "ударниками", "строителями", "комсомольцами" – не помнит уже никто. Но картина "Падение Сихотэ-Алинского метеорита" и сейчас висит в краевом музее города Артема на видном месте.
"Made in Cosmos"
Зато история метеорита на этом не кончилась. То есть для науки он, конечно, сделал все что мог. Упал. Но для людей он все еще служит свою службу.
В начале 90-х годов, когда открылись границы, и выяснилось, что в мире есть куча богатых коллекционеров, к Сихотэ-Алинской горной гряде потянулись десятки и сотни искателей метеоритов. С магнитами, металлоискателями, лопатами и палатками. Они планомерно перерывали всю территорию, "выбирая" по крупицам остатки метеоритного вещества. Проще всего эти обломки было продавать в Китай, хотя платили китайцы за них не так много – 5-10 долларов за грамм. Но, по меркам "веселых 90-х", это были неплохие деньги.
Потом появился интернет, аукционы – и продажи метеоритного вещества из России была поставлена на поток. Появились даже специальные магазины, торгующие метеоритами, например "Метеориты мира" в Москве, или MADE IN COSMOS, где можно купить ювелирные изделия из метеоритного железа. Самый распространенный его источник – именно Сихотэ-Алинский метеорит, осколков которого искатели накопали буквально горы. Правда, крупные (от 10 килограммов) фрагменты все равно редкость, и продаются они за миллионы рублей, а вот образец в грамм-полтора обойдется тысяч в 5-10. Дороже серебра, но дешевле золота.
На "Авито" можно найти и в полцены, но, скорее всего, это будет подделка – какая-нибудь ржавая железяка, обожженная автогеном, которую без специальных анализов от настоящего метеорита не отличишь. Есть, конечно, в продаже и осколки других метеоритов, найденных в Арктике, в Азии, в Африке, в Мексике – можно выбирать себе небесный камень на любой вкус. В конце концов, каждый год на Землю падает в общей сложности 40 тонн вещества из космоса, и некоторая его часть со временем попадает не к ученым, а к бизнесменам. Превращается в коллекционные образцы и ювелирные украшения. Но почему-то многие из тех, кто занимается этим забавным бизнесом, утверждают, что прикосновение именно к Сихотэ-Алинскому метеориту будто бы приносит особенную удачу…
Ну, что тут скажешь? Три миллиарда лет назад соседняя планета разлетелась на куски, а теперь на Земле из нее делают кольца, серьги и талисманы.
Все-таки люди забавные существа.
