За что Сталин казнил "сибирского Ленина"? Жизнь и смерть Ивана Смирнова

90 лет назад, в январе 1933 года, в СССР были арестованы 89 человек – преимущественно из числа старых большевиков, которые находились в оппозиции к Сталину. Одним из неформальных лидеров этой группы был Иван Смирнов – человек, которого называли "сибирским Лениным". Желание расправиться с ним было настолько велико, что его обвинили в организации убийства Кирова, покушение на которого состоялось, когда Смирнов уже почти год находился в тюрьме. Сибирь.Реалии – о жизни и гибели "сибирского Ленина".

Когда в ноябре 1927 года старого большевика-подпольщика Ивана Смирнова уволили с должности народного комиссара почты и телеграфа "за троцкизм", Иван Никитич надел кепку и отправился на биржу труда искать новую работу. Сотрудник биржи обомлел, прочитав анкету соискателя: кроме министерской должности, там значилась победа над Колчаком в Гражданскую войну и ссылка в Нарым в 1912-м, которую безработный в кепке отбывал вместе со Сталиным.

Сотрудник был в панике и не знал, что предпринять в такой необычной ситуации. Поэтому передал странную анкету в ГПУ, которое отправило Ивана Никитича в новую ссылку.

Этого человека называли "сибирским Лениным": после Гражданской войны Смирнов возглавлял Сибревком – высшую на тот момент власть на территории от Урала до Читы. Именно он руководил кровавым подавлением крупнейшего антибольшевистского вооружённого восстания крестьян в 1921-22 гг.

Весной 1922 года, кандидатура Смирнова рассматривалась на выборах генерального секретаря ЦК партии большевиков как альтернатива Иосифу Сталину. И, возможно, история страны сложилась бы как-то иначе, если бы те выборы выиграл Смирнов.

О том, почему старый большевик Смирнов всю жизнь сохранял верность идеям Льва Троцкого и пожертвовал ради них жизнью, в интервью Сибирь.Реалии рассказал доцент МГУ, кандидат исторических наук Алексей Гусев.

– Прежде чем поговорить о личности Ивана Смирнова, хотелось бы уточнить исторический контекст борьбы Сталина с оппозицией. В одном из своих интервью вы сказали, что троцкисты для Сталина были как евреи для Гитлера. Значит ли это, что вы сравниваете Большой террор с Холокостом? Сталин испытывал к оппозиции иррациональную ненависть?

– Тут, наверное, стоит говорить о смешении рационального и иррационального. Троцкисты были главными противниками Сталина внутри партии, и поэтому борьба между ними была объективно обусловлена. При этом Сталин испытывал патологическую ненависть к Троцкому, к его последователям, возможно, в этом проявлялся комплекс неполноценности Сталина перед Троцким, который явно его превосходил в интеллектуальном смысле, в ораторском искусстве, вообще во всем, кроме способности к аппаратному маневрированию. И эта аналогия между истреблением троцкистов и Холокостом, она связана с тем, что Сталин поставил перед карательными органами в период Большого террора задачу "окончательного решения", то есть полного физического уничтожения всех оппозиционеров, что, собственно, и было сделано. Буквально единицам удалось выжить, а большую часть оппозиционеров в период Большого террора сосредоточили в двух лагерных комплексах – на Колыме и в Ухто-Печорском лагере, где их расстреливали большими партиями в 1937–38 годах.

– Сколько было уничтожено оппозиционеров в этих двух лагерях?

– Из так называемых "не разоружившихся" троцкистов к этому времени осталось около тысячи человек. Это были люди, которые никогда не соглашались покаяться, отречься – они считали себя последовательными противниками существующего режима. Вот их около тысячи человек, может быть, даже чуть меньше. Кроме того, репрессиям подвергали те, кто когда-то был в оппозиции, проголосовал, например, за платформу Троцкого в 1923 году, а потом никакого отношения к оппозиции не имел. В бывшем Центральном партийном архиве в Москве (сейчас он называется РГАСПИ, Российский государственный архив социально-политической истории) сохранились документы 1936–37 годов, из которых видно, что по всем ведомствам Советского Союза составлялись списки людей, когда-либо испытывавших "колебания троцкистского характера", как тогда писали. Пусть даже они после этого много раз отреклись от своих взглядов и признали верность генеральной линии, но все равно они попадали в эти списки, и их судьба была предрешена. То есть уничтожались не только те, кто хранил верность оппозиции, но и те, кто когда-то имели несчастье быть к оппозиции причастным. По отношению к ним использовались в ГУЛАГе две аббревиатуры – КРТД, контрреволюционная троцкистская деятельность, и КРТЗД, контрреволюционная троцкистско-зиновьевская деятельность. Включенные в эти категории, считались наиболее опасными политическими заключенными, и они уничтожались в первую очередь.

– Когда-либо у оппозиции Сталину была реальная возможность, какой-то шанс победить? Известно, что Троцкому симпатизировали военные, и вроде бы даже кто-то предлагал и переворот устроить, и Сталина арестовать…

– Да, такие планы были. Точнее, разговоры в определенных кругах. Николай Муралов, один из ближайших к Троцкому людей, возглавлял в первой половине 1920-х Московский военный округ, Владимир Антонов-Овсеенко был главой Политуправления Красной Армии, сам Троцкий до января 1925 года занимал пост наркома по военным и морским делам, так что все возможности организовать переворот у него были, и он обсуждал это с соратниками. Но в конце концов он принял решение этого не делать. Троцкого ведь постоянно подозревали в том, что он "красный Бонапарт", что он может пойти по пути Наполеона Бонапарта, опираясь на военных…

– Тем более что октябрьский переворот 1917 года организовал именно Лев Давыдович.

– В 1925–1927 годах речь шла о "бонапартистском" перевороте. Для Троцкого это было, в конечном итоге, неприемлемо. Он исходил из того, что та система, которая создана в советской России, она все-таки основывается на партии, на партийных структурах, и армия не может подменить собой партию. Это означало бы крах всей существующей системы, поэтому он отверг путь бонапартизма.

– Во имя идеи?

– Да. Он недооценивал именно административную механику власти, то есть он слишком полагался на идеи, на идеологические призывы, на верность доктрине. Он слишком долго верил в то, что партия может метафизическим образом излечиться от всех недугов, потому что партии – это воплощение исторической миссии пролетариата. Известны его слова на 13-м съезде РКП(б) в 1924 году, что нельзя быть правым против партии, партия в конечном итоге всегда права. Лишь значительно позднее он пришел к выводу, что партия на самом деле переродилась, что партия превратилась в политический труп, в сборище бюрократов, служащих Сталину. К этому выводу он пришел уже в начале 30-х годов, когда его изгнали из Советского Союза, и поздно было что-то менять.

– Как получилось, что Троцкий и его последователи мирно уступили ключевые посты в правительстве? Троцкий ушел с поста наркома военмордел, Иван Смирнов оставил пост наркома почты и телеграфа. В этом проявилась их недооценка механики власти, о которой вы говорите?

– Да. Но тут и партийная дисциплина, безусловно, играла роль. Как можно не уйти, если тебя смещает высший партийный орган? Партийная дисциплина считалась одним из главных достоинств настоящего большевика. И за государственные должности, за аппаратные должности они, в общем-то, особо не держались. Для них главной задачей была победа их политической, идейной линии в партии. И надо сказать, что они, безусловно, предпринимали шаги по отстаиванию своей позиции, вели борьбу разными способами. В 1920-е годы троцкисты, прежде всего, пытались апеллировать к разного рода партийным форумам. Конференция, съезд, собрание партийной ячейки – они должны были выслушать представителей оппозиции и, поняв их правоту, поддержать их против Сталина. Это была утопия, потому что уже с 1922–23 года эти партийные форумы никакой самостоятельностью не обладали, и никаких решений они сами по себе принять не могли – всем руководила аппаратная верхушка. Сталин с апреля 1922 года возглавил партийный аппарат, и он повсюду расставлял своих людей на все партийные должности до уровня губернского комитета, а дальше уже секретари губкомов и ниже расставляли своих людей, эти люди организовывали выборы на съезды, такая была псевдодемократия.

– И тогда началась фальсификация выборов, в соответствии с высказыванием Сталина: "Не важно, кто как голосует, важно, кто как считает"?

– По воспоминаниям технического секретаря Политбюро Бориса Бажанова, который стал невозвращенцем в конце 20-х годов, эти слова произнес Иосиф Сталин во время дискуссии в РКП(б) в 1923 году. Это, пожалуй, была последняя дискуссия, где оппозиция имела какие-то шансы. Потому что в Москве первоначально многие коммунисты, если не большинство, было на стороне оппозиции. Если посмотреть газету "Правда" за осень 1923 года, когда дискуссия начиналась, то мы увидим, что большая часть материалов – за оппозицию. Троцкистов поддерживала практически вся коммунистическая интеллигенция. В комвузах за нее почти сто процентов голосовали, а это не просто студенты, это как раз большевистская политическая элита, активисты, бывшие комиссары, которые там получали высшее образование. И в Москве, как признавали впоследствии даже некоторые представители партийного большинства, такие как Бухарин, возможно, что оппозиция вообще выиграла выборы. Точнее, голосование по резолюциям ячеек: каждая партийная ячейка принимала резолюцию – за линию ЦК или за линию оппозиции. Есть основания предполагать, что большинство резолюций могло бы быть за линию оппозиции в Москве, а Москва – это главная партийная организация, на которую равнялись другие. И поэтому пришлось сталинскому партийному аппарату срочно принимать меры по фальсификации итогов голосования. Есть разные гипотезы, как это происходило, Бажанов считал, что просто и банально изменялись итоговые цифры. Другой технический работник Политбюро Балашов, который впоследствии оставил свои воспоминания, уже в начале 90-х годов они были опубликованы, считал, что несколько другая была технология. После того, как Сталин заменил состав редакции партийного отдела "Правды", поставил туда своего человека – Назаретяна, этот Назаретян стал просто придерживать публикацию информации о резолюциях за оппозицию и публиковал только информацию о резолюциях за ЦК.

– То есть у режима две опоры: цензура и фальсификации?

– Да, это классическая метода использования административного ресурса, контроля над средствами массовой информации, чтобы предрешить итоги выборов. Плюс были, видимо, прямые фальсификации, на которые уже тогда указала оппозиция.

– Что представляла собой в те годы Сибирь в плане симпатий или антипатий к Троцкому и оппозиции?

– Что касается Сибири, тут можно вернуться к фигуре Ивана Никитича Смирнова, который долгое время был с Сибирью связан. Есть сведения о том, что генеральным секретарем ЦК партии большевиков в 1922 году мог стать не Сталин, а именно Смирнов, его кандидатура обсуждалась в партийных кругах, он рассматривался как реальный кандидат на этот пост в начале 1922 года. К тому времени Иван Никитич занимал важную партийную должность, был вторым человеком в партийной организации Петрограда.

– Уже после его работы в Сибревкоме?

– Да, покинув Сибирь, Смирнов работает ответственным секретарем Петроградского губкома до апреля 1922 года. Это неслучайная дата – Сталин становится генсеком, и Смирнова немедленно с этой важной партийной должности убирают. Дело в том, что у Смирнова была безупречная репутация, гораздо лучше, чем у Сталина, который был весьма конфликтным аппаратчиком, у него было множество недругов. А Смирнов был, можно сказать, всеобщим любимцем, поэтому вполне мог занять должность генерального секретаря, и как в этом случае развивались бы дальнейшие события, сейчас сказать сложно. Но этого не случилось, и можно предположить, что позиция Ленина сыграла решающую роль в определении того, кто станет генеральным секретарем. Ленин очень уважал и ценил Смирнова, но Иван Никитич был близок к Троцкому, а после 1921 года отношения Ленина с Троцким несколько испортились, у них была размолвка и прямое столкновение в 1920–1921 годах в связи с внутрипартийной дискуссией о профсоюзах, и в этой дискуссии Смирнов поддержал Троцкого… Поэтому Ленин хотел создать в партийном руководстве систему сдержек и противовесов. Троцкий – это второй человек в партии после Ленина, с огромным авторитетом. Смирнов – тоже человек, обладающий огромной популярностью и партийным весом, и нельзя было, с точки зрения Ленина, чтобы власть концентрировалась только на этом полюсе, нужно было создать некий противовес, и вот – пусть будет Сталин, пусть будет Зиновьев. Кстати, Смирнова после того, как его смещают с петроградских руководящих постов, заменяют сторонником Зиновьева, Залуцким, Зиновьев берет под полный контроль всю петроградскую парторганизацию. Вот поэтому судьба Смирнова сложилась иначе, и, вместо того чтобы стать генеральным секретарем ЦК партии, он становится одним из руководителей советской экономики, с апреля 1922 года он входит в состав Президиума Высшего совета народного хозяйства Советского Союза, ВСНХ, это орган управления экономикой, и там он руководит Управлением военной промышленности, непосредственно опять же связан с Троцким, который в то время является военным министром. Почему, собственно, именно Смирнова рассматривали как человека, способного возглавить партийный аппарат? Потому что, как я сказал, этот человек обладал огромным авторитетом, и его называли совестью партии. Смирнов – "совесть партии" или "коммунистическая совесть". Этот свой авторитет он завоевал и в дооктябрьский период, и в особенности в период Гражданской войны, с которой связана сибирская страница его биографии.

– Смирнова называли "сибирским Лениным". И, вообще, многое в его биографии было связано с Сибирью.

– Что касается биографии Смирнова, он не коренной сибиряк, он родился в 1881 году в одном из сел Московской губернии, в Богородском уезде (нынешний Ногинский район). Родился в крестьянской семье, небогатой, и вскоре эта семья полностью разорилась, там произошел пожар, сгорел дом, потеряли все имущество, отцу пришлось идти на заработки в Москву, работал чернорабочим, и вскоре он умер. Мать Смирнова вместе с ним тоже поехала в Москву, работала прислугой. Самые социальные низы, из крестьян-бедняков в рабочие. Иван тоже стал работать на одной из московских фабрик. Окончил четырехклассное училище, работал на железной дороге, работал на заводе, и вот молодой парень, 18 лет, уже начинает знакомиться с социал-демократами. В возрасте 18 лет, в 1899 году, он вступает в только что созданную Российскую социал-демократическую рабочую партию, РСДРП, которая была образована в 1898-м. То есть Смирнов, можно сказать, член партии с самого её основания. И тогда же, в 1899 году, его впервые арестовывают, два года он проводит в тюрьме, затем его ссылают в Иркутск, где начинается его знакомство с Сибирью. Вскоре он бежит из Иркутска и становится профессиональным революционером.

В 1905 году он в Москве, он работает партийным организатором Лефортовского района, а когда начинается революция, он участвует в вооруженном восстании в Москве. Организует отряды лефортовских рабочих и входит в боевой центр при Московском комитете. После подавления революции, едва избежав повешения, как он сам пишет (некоторые его соратники были казнены), он продолжает подпольную работу. В 1910 году его опять арестовывают, и опять ссылают в Сибирь, на этот раз – в Нарымский край.

– Туда же, куда и Сталина.

– Да, они, кстати, были знакомы со Сталиным по Нарымской ссылке, и Смирнов мог составить о Сталине свое мнение. Троцкий в своих воспоминаниях пишет, что еще в 1924 году, когда они сидели рядом со Смирновым на одном из партийных форумов, он сказал Смирнову: "Смотрите, вот Сталин – возможно, будущий диктатор СССР". А Смирнов ответил: "Как это может быть? Ведь Сталин – это же совершенная серость и ничтожество". На что Троцкий сказал: "Серость – да, ничтожество – нет". Вот такая оценка личности Иосифа Виссарионовича. Возвращаясь к деятельности Смирнова до революции, его ссылают в Нарымский край, он там ведет активную деятельность, организовывает побеги ссыльных оттуда, участвует в протестных демонстрациях ссыльных. В 1912 году опять бежит, его ловят, он снова бежит, в общей сложности, у него несколько арестов, несколько побегов. Всего, по подсчетам Смирнова, до октября он провел в тюрьме шесть лет, в ссылке – четыре года. Во время Первой мировой войны он находится опять же в ссылке в Сибири, в Нарыме, и в 1916 году царское правительство решило самых буйных, активных политических ссыльных мобилизовать в армию.

– Неожиданное решение.

– Пожалуй. Но, благодаря этому решению, Смирнов попадает в группу из нескольких десятков политических ссыльных, которые в 1916 году были мобилизованы и отправлены в запасной полк, расквартированный в Томске. Смирнов потом вспоминал, что, когда ссыльным в Нарыме объявили об этом, они между собой стали обсуждать: а что делать? Скрыться, избежать мобилизации? Либо пойти в армию, чтобы вести антивоенную пропаганду. И они в армию в результате пошли именно с этой целью – разлагать вооруженные силы царского режима изнутри.

– До фронта он не доехал?

– Нет, на фронт он отправлен не был, служил в Томске, в запасном полку. Где ссыльные создали Военно-социалистический союз. Более 200 солдат и несколько офицеров вошли в этот союз. Он не был однопартийным, туда входили не только большевики, но также и меньшевики, и эсеры, при этом большевики играли существенную роль, и Смирнов являлся одним из руководителей Военно-социалистического союза. На пожертвования, которые собирали другие ссыльные, они ухитрились в Томске устроить подпольную типографию, и один из офицеров, член этого союза, разносил по казармам листовки, которые они печатали. Далее эти листовки расходились по всей Сибири.

– Они призывали к бунтам и мятежам?

– Я думаю, что они рассчитывали на использование каких-то силовых действий в случае необходимости. Это обычная тактическая линия революционеров. Но они действительно сыграли определенную роль в период Февральской революции 1917 года. Получив первые известия о революционных событиях в Петрограде, солдаты томского гарнизона выступили как одна из основных сил, обеспечивших смену власти в городе. Был создан Совет солдатских депутатов, в исполком которого избрали Смирнова. Оттуда его делегировали в Комитет общественного порядка и безопасности. Эти структуры играли в период февральской революции большую роль, это были координационные органы, в которых объединялись представители самих разных структур – и советов, солдатских и рабочих, и земств, и профсоюзов, и социалистических партий, и так далее. По сути, это были новые органы власти. В марте-апреле 1917 года Смирнова направляют на первое Общероссийское совещание советов в Петрограде. Летом 1917 года он покидает Томск, уезжает в Москву, где занимается интересным видом деятельности – организует большевистское издательство. Оно называлось "Волна" и публиковало большое количество пропагандистской, политической литературы, было очень важным инструментом большевистского влияния. Ну, а когда приходит октябрь, Смирнов становится членом Московского военно-революционного комитета – органа подготовки и руководства вооруженным восстанием. Таким образом он был, собственно, одним из творцов Октябрьского переворота в Москве. И затем, уже после того, как начинается Гражданская война, летом 1918 года, Смирнов по партийной мобилизации едет на Восточный фронт.

– Где Красная армия терпит поражение после восстания чехословаков…

– Да. К лету 1918 года Рабоче-крестьянская Красная армия представляла собой в основном полупартизанские формирования, и на Волге, где развернулись основные бои, действовали многочисленные отряды из разных городов, отряды питерских рабочих, брянских рабочих… Этим отрядам было сложно противостоять лучше организованным вооруженным силам противника, они отступали, терпели поражения, и в общем-то, судьба советского режима висела на волоске. Была захвачена Казань. И вот тогда под Свияжском, куда прибыл нарком Троцкий на своем знаменитом поезде, сосредотачиваются силы для отпора, для контрнаступления. Туда же приезжает Иван Смирнов. С августа 1918 года он становится членом Революционного военного совета Восточного фронта. И потом, на базе казанского участка Восточного фронта, создается Пятая армия РККА. Смирнов становится членом ее Реввоенсовета, по сути, политическим руководителем этой Пятой армии. Вот Пятая армия – это основное боевое соединение, которое ведет бои на Восточном фронте и теснит Народную армию, КОМУЧ и чехословаков, доходит до Уфы и занимает ее. А вскоре происходит колчаковский переворот в Сибири, и белые переходят в контрнаступление, красные отступают, опять складывается тяжелая ситуация. Опять Смирнов во главе, можно сказать, этой Пятой армии вместе с Тухачевским, Тухачевский – командарм, Смирнов – политический руководитель. Троцкий потом писал, что именно Смирнов был главным организатором разгрома Колчака. И Смирнов, будучи членом РВС Пятой армии, одновременно с конца 1918 года является руководителем Сибирского бюро ЦК РКП(б). Сибирь находится в это время под контролем белых, и задача Сибирского бюро – это прежде всего организация борьбы в тылу белогвардейских войск, содействие партизанским отрядам.

Смирнов оставил очень интересные воспоминания о своей деятельности в качестве члена Сибирского бюро и вообще о Гражданской войне на Урале и в Сибири. Там есть сюжеты, достойные лечь в основу шпионских боевиков – поединки с колчаковской контрразведкой, засылка своих людей к Колчаку в штаб, разоблачения двойных агентов. Всем этим занимается Смирнов. Плюс организация партизанского движения, которое, как пишет Смирнов, сыграло огромную роль в разгроме Колчака. Крестьяне были настроены против колчаковщины, против господства дворян, офицеров, тех людей, которых крестьяне считали абсолютно чужими. К тому же крестьян озлобляли реквизиции. А ещё, что очень важно, Сибирь оказалась отрезанной от промышленных районов, и возникло бестоварье, крестьянам нечего было купить, и они возлагали ответственность за это на белых. Тем временем, активно работала большевистская пропаганда. Один из важнейших факторов победы красных – это именно их политическая работа. А политической работой на Восточном фронте, в Пятой армии, руководил именно Иван Смирнов. У белых политическая работа вообще была полностью провалена.

– Об этом известно из мемуаров барона Будберга и по другим источникам.

– В результате белые офицеры не хотели брать новобранцев, они считали, что "сейчас мы этих новобранцев поставим под ружье, а в первом же бою они перебегут к красным, начитавшись тех листовок, которые идут через линию фронта". То есть вклад Смирнова в разгром белых на Восточном фронте был очень значителен. И, кстати, в начале 1920 года, он решил судьбу Колчака, именно Смирнов отправил в Иркутск директиву о расстреле адмирала (возможно, получив санкцию на это от Ленина).

После этого Смирнов сосредотачивает свою работу уже в качестве председателя Сибирского ревкома, который был создан для восстановления Советской власти в Сибири после изгнания оттуда белых. Этот орган имел огромные полномочия на территории Сибири, по сути, это был аналог Совнаркома. Поскольку Смирнов был его председателем, его и называли – сибирский Ленин. Как в Совнаркоме РСФСР – Ленин, в Сибирском ревкоме – Смирнов. Он воссоздает партийную организацию, занимается организацией экономики и так далее.

– Удивительно, что в 1927 году этот человек, когда его уволили с должности наркома почты и телеграфа, пошел на биржу труда, встал в очередь и попросил его трудоустроить. То есть это был какой-то жест с его стороны? Или это действительно такой характер: "я из рабочих"?

– Возможно, здесь был некоторый элемент демонстративности. Смирнов показывал, что, как левый оппозиционер, борец против бюрократического перерождения режима, он не держится за начальственные должности и готов сам "вернуться к истокам". Он пришел на биржу и сказал: "Я рабочий, механик, прошу меня трудоустроить". Но его не трудоустроили. В ноябре 1927 года его снимают с поста наркома почты и телеграфа, по решению XV съезда ВКП(б) в декабре вместе с другими лидерами оппозиции. А в конце декабря его ссылают за якобы антисоветскую деятельность в Армению, в Ново-Баязет. Этому предшествовала, конечно, его активная деятельность в рядах левой оппозиции.

– Он участвовал в знаменитой демонстрации оппозиции 7 ноября 1927 года?

– Должен был участвовать, поскольку находился в Москве, а демонстрация заключалась в том, что сторонники объединенной оппозиции, они называли себя большевиками-ленинцами, вышли со своими плакатами, со своими лозунгами, пытались участвовать в общей демонстрации. От общей демонстрации, проходившей под официальными лозунгами, их оттесняла милиция и… слова "титушки" ещё не было, но, в общем, отряды партийных лоялистов, вооруженных дубинками и камнями, в гражданской одежде. И что интересно, этими отрядами руководил не кто иной, как Мартемьян Рютин.

– Впоследствии ставший оппозиционером?

– Да, впоследствии сказавший, что тогда он был не прав, а прав был Троцкий и его сторонники, боровшиеся против сталинского режима.

– Какую роль играл Иван Смирнов в деятельности троцкистского подполья после эмиграции Троцкого? Он вроде бы встречался с Троцким за границей?

– Смирнов был отправлен в ссылку в конце 1927 года, жил в Армении, и там он постепенно пришел к выводу, что необходимо примириться с большинством партии, с партийным руководством. Многие троцкисты в 1929 году начали массово подавать заявления о разрыве с оппозицией, о признании генеральной линии партии. Это было связано с изменением политики самого партийного руководства – начинается так называемый "левый поворот", ускоряется индустриализация, в апреле 1929 года принимается первый пятилетний план с амбициозными заданиями по развитию промышленности, начинается борьба с "кулаками", коллективизация, расширяется капитальное строительство, идет борьба с так называемыми правыми уклонистами в партии, то есть происходит многое из того, за что оппозиция выступала.

На этом фоне Смирнов, Преображенский, Смилга, Радек и другие лидеры оппозиции стал приходить к выводу: какой смысл вообще сидеть в ссылке, когда происходят такие великие изменения, свершения, и партия, по сути, становится на точку зрения оппозиции? Мы боролись за индустриализацию, коллективизацию, и вот оно всё происходит. Не нашими руками и не так, как мы хотели, происходит бюрократически, грубо, авторитарно, но в основе своей линия-то правильная. В итоге три четверти лидеров объединенной оппозиции порывают с Троцким и возвращаются в ряды ВКП(б). Смирнов, тут тоже интересная история, не хотел сначала подавать чисто капитулянтское заявление, как это сделал, например, Радек. Смирнов написал, что хочет "прекратить фракционную деятельность", вернуться в ряды партии, поскольку согласен с нынешней партийной политикой". И отправил это заявление в Центральную контрольную комиссию. Ему заявление вернули, сказав: этого недостаточно, от вашей капитуляции должна выиграть партия, вы должны объявить всю свою оппозиционную деятельность антипартийной антиленинской, вражеской.

– То есть покаяться?

– Да, пройти через некое саморазоблачение. Это была официально установленная процедура для возвращения оппозиционера в партию – не просто сказать, что "у нас больше нет разногласий", а сказать, что "мы глубоко заблуждались, Троцкий – враг, Сталин – вождь, ведущий по правильному пути", и на этом основании просить о возвращении. Ну, вот Смирнов после этого пишет новый вариант заявления, с компромиссными формулировками, потом еще один, всего было четыре варианта заявлений. И, наконец, пятое – он уже принял большую часть требований и написал так, как нужно было партийному руководству. Всю эту историю Троцкий комментировал на страницах своего эмигрантского журнала "Бюллетень оппозиции" – как партийный сталинский аппарат ломает таких честных и мужественных оппозиционеров, как Иван Смирнов.

– До конца его все-таки не сломали.

– Не сломали, но он пошел на это вот публичное отречение от своих взглядов, публичное раскаяние, признание правоты Сталина. После подачи в октябре 1929 года заявления об отходе от оппозиции Смирнова освободили из ссылки, а в следующем году восстановили в партии. Какие здесь были причины? Несмотря на то, что Смирнов продолжал весьма критически относиться к Сталину и к методам сталинской политики, он считал, что должен участвовать в великих экономических изменениях, в индустриализации прежде всего. Виктор Серж, один из выживших оппозиционеров, которому удалось накануне Большого террора эмигрировать из Советского Союза, писал, что Смирнов ему говорил: "Конечно, у нас остаются очень большие разногласия со Сталиным, но ведь в стране идет строительство огромного количества новых предприятий, фабрик, заводов, это меняет всю экономику, это создает новый рабочий класс, и мы не можем не участвовать в этом, мы должны вложить туда свои силы". В 1929 году его отправляют на один из ответственных участков индустриализации – в Саратов. Он становится управляющим трестом "Саратовкомбайнстрой" и руководит строительством крупнейшего в мире завода по производству комбайнов. Завод был запущен в конце 1931 года. А в начале 1932 года Смирнова переводят в Москву, он становится начальником Управления новостроек наркомата тяжелой промышленности, работает под руководством Серго Орджоникидзе. На этой должности он находится до января 1933 года, когда он был арестован.

– Но до этого он успевает съездить за границу?

– Да, в 1931 году, в Берлин, где он вел переговоры о поставках оборудования для Саратовского завода. Германия до прихода Гитлера к власти была ключевым экономическим партнером Советского Союза. И вот там, в Берлине, Смирнов встречается с сыном и ближайшим помощником Троцкого Львом Седовым. У них устанавливается связь, и это уже говорит о том, что Смирнов не стал сталинистом и вся его капитуляция носила в значительной мере тактический характер. Он продолжал считать, что Сталин ведет неверную политику. Здесь надо сказать, что, несмотря на то что Сталин стал осуществлять и ускоренную индустриализацию, и коллективизацию, это не означало, что Сталин перешел на позиции троцкистской платформы, как многие троцкисты думали первоначально. Сталин стал проводить, как считал Троцкий и его так называемые не разоружившиеся сторонники в Советском Союзе, скорее, пародию на троцкистскую политику. Потому что те меры, которые предлагали троцкисты, Сталин осуществлял в гипертрофированном, доведенном до абсурда виде. Скажем, троцкисты предлагали изменить систему налогообложения зажиточных крестьянских верхов, ввести рентное обложение земли, прогрессивный налог и так далее, а Сталин просто взял и всех раскулачил, миллионы людей были сосланы, погибли, были созданы колхозы принудительным порядком, чего троцкисты никогда не предлагали. То есть сталинская политика в деревне троцкистами рассматривалась как гибельная для революции, как разрушающая вообще экономику, разрушающая сельское хозяйство. И Смирнов видел, что происходит в деревне, он видел это насилие над миллионами людей, упадок сельского хозяйства, тяжелейший упадок животноводства, сокращение урожайности и голод, конечно. Что интересно, когда его судили в 1936 году, на показательном "процессе шестнадцати", на котором его приговорили к расстрелу, он произнес очень интересное последнее слово. И он в этом последнем слове упомянул о голоде начала 30-х годов и сказал, что "это было одним из факторов, которые вновь толкнули его на путь борьбы со Сталиным".

– В чем заключался этот путь борьбы?

– Он устанавливает контакт с Троцким через Седова, и они договариваются обмениваться информацией. В 1932 году, Смирнов передает Седову свою заметку об экономическом положении в Советском Союзе. Заметка была подписана – Ко, это конспиративный псевдоним Смирнова – Колокольцев. Статья называлась "Хозяйственное положение Союза", и была опубликована в журнале Троцкого "Бюллетень оппозиции большевиков-ленинцев". Там описывается катастрофическая ситуация, которая сложилась в советской экономике под воздействием сталинской политики. Безумные "призовые скачки" индустриализации, когда огромные средства тратятся на какие-то бессмысленные вещи, омертвление средств в недостроенных объектах, создание системы производства брака в связи с погоней за количественными показателями, разрушительная политика в деревне, голод, падение доходов рабочих – все эти вещи он описывает. И делает вывод, что в этой ситуации необходимо менять партийное руководство. То есть, непосредственно участвуя в индустриализации, Смирнов изнутри видит все проблемы, все ее противоречия и не находит другого способа исправить это, кроме как изменить политический режим, сместить сталинское руководство и вернуться на путь, как он говорит, внутрипартийной демократии.

– Наверное, в ГПУ быстро вычислили автора?

– Нет, это произошло не сразу. Смирнов не останавливается только на том, что передает Троцкому информационные материалы. Вокруг него начинает консолидироваться группа бывших капитулянтов, лидеров левой оппозиции 20-х годов, которых вынудили отречься от Троцкого. И вот теперь они как бы возвращаются, понимая необходимость борьбы со Сталиным. Они полагали, что Сталин ведет страну в тупик, ведет к катастрофе. В "кружок Смирнова" входят такие люди, как Евгений Преображенский, крупнейший партийный экономист 20-х годов, один из лидеров оппозиции, Сергей Мурачковский, один из ведущих командиров РККА во время Гражданской войны в Сибири, Вагаршак Тер-Ваганян, известный марксистский философ. Николай Уфимцев, еще один участник Гражданской войны в Сибири, который служил в Пятой армии. Кстати, Троцкий писал, что вокруг Смирнова еще в начале 20-х годов сложилась целая группа "пятоармейцев", людей, спаянных боевым содружеством периода Гражданской войны, – это Грюнштейн, Уфимцев, Розенгольц и другие.

– И чем конкретно они занимались?

– Как таковой практической деятельности не было. Они собирались, обсуждали ситуацию, в которую завел страну Сталин, говорили о том, что это надо менять, что необходимо, как говорилось впоследствии на процессе 1936 года: сплачивать все оппозиционные антисталинские силы в партии на простейшей платформе из трех пунктов – восстановление внутрипартийной демократии (что подразумевало снятие Сталина), введение выборности руководителей и свободы выражения мнений в партии. Примирение с деревней, то есть отказ от принудительной коллективизации, всей этой сталинской политики в деревне. И нормализация положения в экономике в целом, в том числе посредством стабилизации денежной системы. Так говорилось на показательном процессе, поэтому полностью доверять этой "программе" нельзя, но мне кажется, что это отражает действительность.

– То есть это был такой клуб высокопоставленных руководителей?

– Да, но этот клуб начал устанавливать связи с другими аналогичными "клубами". То же самое происходило среди бывших членов других оппозиционных группировок. Была установлена связь с Каменевым и Зиновьевым, так называемыми зиновьевцами, которые тоже собирались и в таком же точно духе обсуждали проблемы. Установлены были связи с так называемыми "безвожденцами", Сафарова и Тарханова, это крайне левая часть бывшей зиновьевской оппозиции. Была установлена связь с группой Виссариона Ламинадзе, куда входили бывшие сторонники Сталина, разочаровавшиеся в его позиции. Были установлены контакты с бывшими так называемыми "правыми", с Рютиным, с его группой, с бывшими членами бухаринской школы. К этому времени уже никаких существенных разногласий между "левыми" и "правыми" оппозиционерами не было, они все фактически сошлись на единой антисталинской платформе, все говорили об одном и том же. Сохранилась переписка Троцкого с Седовым, из которой видно, что в начале 1933 года от Смирнова приходит информация о создании в СССР блока антисталинских групп. Седов пишет Троцкому: "Иван Никитич Смирнов вернулся в оппозицию". Деятельность блока должна была носить прежде всего информационный характер, то есть они должны были обмениваться с Троцким и зарубежным троцкистским центром информацией и привлекать к себе людей, чтобы, когда возникнет какой-то кризис, выступить и попытаться изменить партийное руководство, партийную политику. Но никой практической деятельности этот блок, видимо, не развернул. Как только все эти группы договорились о союзе, ГПУ начало их участников, одного за другим, арестовывать. Смирнов успел сообщить Седову: "Нас начали арестовывать, я жду ареста со дня на день". Вся информация, вся переписка была уничтожена. Смирнов – старый подпольщик, и эти навыки тут пригодились.

– В Википедии, в статье, посвященной Смирнову, есть очень странная цитата якобы из стенограммы судебного заседания 1936 года: "Нынешние политзаключенные, не в пример каторжанам царского времени, сидят в комфортных условиях, а Смирнов даже отбывал заключение с женой". Это правда?

– Это Ежов говорил на февральско-мартовском пленуме 1937 года. В 1933 году Смирнов был арестован в связи со всей этой историей, его и еще целый ряд людей, всего около 200 человек, обвинили в том, что они являются членами "контрреволюционной троцкистской организации", и их приговорили к разным строкам тюремного заключения. Смирнову дали пять лет заключения и отправили в Суздальский политический изолятор. Там он действительно содержался в одной камере с женой Марией Короп. Вторую жену его, Александру Сафонову, отправили в Среднюю Азию в ссылку. А первая его жена, Роза Смирнова, тоже по этому же делу была арестована в 1933 году и отправлена в Верхнеуральский политизолятор.

– То есть Ежов не соврал насчет "комфортных условий"?

– Все-таки соврал. Он говорил какие-то невероятные вещи, якобы Смирнов каждый день пьет водку, начинает день со стопочки, или что заключенные оппозиционеры играют в тюремном дворе в волейбол, а когда у них мячик улетает за стену, они заставляют охранников бегать и мячик этот им доставать. К реальности это никакого отношения не имело. Что Смирнов якобы свободно переписывался с волей, что тоже является абсолютным вымыслом, никакой свободной переписки в изоляторе не было. Но потом, на процессе 1936 года, Смирнова обвинили в том, что он, находясь с 1933 года в изоляторе, руководил троцкистским террористическим центром, который вместе с зиновьевцами якобы организовал убийство Кирова. Смирнов этого, кстати, не признал, на процессе он говорил: "Как я мог им руководить, сидя за решеткой". А следователи выдумывали какой-то шифр, с помощью которого Смирнов как будто давал директивы, что тоже не имело отношения к действительности.

– Говорят, что на этом процессе он проявил большую стойкость и мало в чем вообще признался?

– Ну, относительную, конечно, стойкость.

– Троцкий даже похвалил Смирнова за его поведение на суде.

– На фоне поведения других подсудимых на "процессе шестнадцати" в августе 1936 года Смирнов, действительно, вел себя более достойно, чем остальные, хотя и дал признательные показания. Следователи угрожали репрессировать всех его родственников: "Если вы не сознаетесь, вся ваша семья, все ваши близкие и дальние родственники будут арестованы, у них все будет печально". Использовали его вторую жену, Александру Сафонову, которая просто его умоляла: "Иван, признайся, иначе мои дети все погибнут…" И он пошел на признание, хотя частичное. Следствие добилось от него главного – признания в том, что он якобы получил от Троцкого директиву о террористической деятельности. Это "признание" легло в основу всего этого дутого троцкистско-зиновьевского террористического дела. Блок Смирнова, который реально существовал, был Ежовым задним числом превращен в террористическую организацию, и Смирнов признал: "Да, Седов мне дал директиву о терроризме", – что опять же не имело отношения к реальности.

– Но следствию больше и не надо было.

– Да, получил директиву, передал ее и тем самым внес свой вклад в убийство Кирова. "В этом я признаюсь и готов принять, – как сказал Смирнов, – заслуженную кару". Но при этом он говорил, что сам он был против террора, ни в какой террористической деятельности не участвовал, что вообще этот троцкистско-зиновьевский террористический центр носил аморфный характер. То есть Смирнов был единственным, кто как-то пытался спорить с Вышинским на этом процессе и что-то доказать:

Вышинский. Когда же вы вышли из центра?

Смирнов. Я и не собирался уходить, не из чего было выходить.

Вышинский. Центр существовал?

Смирнов. Какой там центр...

Разумеется, всё это было бессмысленно, и, получив смертный приговор, Смирнов незадолго до расстрела, как передают, сказал: "Мы получили то, что заслужили, своим поведением на этом процессе".

24 августа 1936 года военной коллегией Верховного суда СССР вместе с другими подсудимыми Иван Смирнов был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян на следующий день.