Новость из северного поселка Диксон об операции по спасению белого медведя, в пасти которого застряла банка из-под сгущенки, вышла даже за пределы России. После серии публикаций об этом на помощь к зверю вылетела группа спасателей из Москвы и Красноярска. Воспользовавшись шумом, глава местного совета депутатов Александр Сергеев пригласил председателя комитета по охране здоровья и социальной политике Красноярского законодательного собрания Илью Зайцева "испытать на себе" местную медицину и заявил, что местные жители оказались в положении еще худшем, чем краснокнижная медведица.
В середине июля у одного из местных жителей произошел инсульт, в этот момент в поселке не было вообще ни одного медика, а вертолет санавиации смог прилететь только через сутки.
"Только клизма с градусником"
Диксон – самое северное городское поселение в мире, куда тем не менее в советские годы многие стремились переехать: к этому стимулировали "северные" зарплаты и всевозможные льготы. С 90-х гг. поселок постепенно пустеет, ветшает и приходит в упадок. Сейчас на этой территории живут около 300 человек (для сравнения: в 1985 году было 5000). Полярная ночь в Диксоне, а это север Красноярского края, длится многие месяцы. Здесь трудно жить и отсюда практически невозможно уехать.
Медицина в поселке Диксон отсутствует – пациентам предлагается "только клизма с градусником", утверждает глава местного совета депутатов Александр Сергеев. В отремонтированной недавно амбулатории в Диксоне нет ни врача, ни оборудования.
– Для получения помощи местным жителям приходится ждать санавиацию. Во время командировки [в Красноярск] я безуспешно пытался встретиться с депутатом Ильей Зайцевым, который в последнее время делает много заявлений о том, как у нас тут развивается медицина. Я бы хотел обратиться через СМИ к господину Зайцеву – приглашаю вас приехать и пожить какое-то время в Диксоне, чтобы по-настоящему проникнуться местной проблематикой, – говорит Сергеев.
На проблемы с медицинской помощью в Диксоне жалуются все.
– Действительно, в Диксоне одна амбулатория, если ее можно так назвать, но ни врачей, ни даже фельдшера нет. Одна медсестра. Отправить санрейс за больным – проблема, очень дорого и не всегда позволяют метеоусловия, а здоровых людей не бывает, да и от несчастного случая никто не застрахован, – говорит местная жительница Галина Кострова.
– Здесь, действительно, могут помочь максимум "клизмой с градусником". Даже аптека у нас практически не работает, – возмущается бывшая заведующая пекарней на Диксоне, а теперь пенсионерка Ольга Суркова. – Мы оторваны от нашей страны, как изгои. И это длится уже многие годы. Я много раз писала, даже Путину, но, думаю, эти письма до него не доходят: я 42 года живу на Диксоне, это был чудный городок, была нормальная больница. Сейчас все развалено, и никому ничего не надо. Отстраивают Москву, Питер. А что же с Крайним Севером? Америке отдавать? В итоге письма уходят от Путина в край, край пересылает в Дудинку (город районного подчинения в Красноярском крае, административный центр с особым статусом Таймырского Долгано-Ненецкого района. – СР), а Дудинка нам присылает отписки: "У нас все хорошо, господа".
– Я за 42 года работы здесь, оказывается, не заработала на субсидию, чтобы получить жилье. А мне 63 года, я заработала здесь инвалидность, проблемы с сердцем. И я всю жизнь работала, я не сидела дома – у меня стаж большой. Но, чтобы получить лечение, и мне, и остальным диксончанам приходится лететь в Дудинку. А если тяжелый случай, бывает, человек и вовсе не дождется санрейса. Частые пурги, летом туманы и ветра. А в местной больнице – ни души. В прошлом году, февраль месяц, у меня проблемы со здоровьем – давление никак не сбивается, пришла к доктору (тогда у нас был еще фельдшер, отправленный из Дудинки). Говорю: "Сделайте что-нибудь, уколы или капельницы". Он отвечает: "Так у меня нет ничего". Дал мне таблетку под язык, и все. "Ну, попейте что-нибудь". Отправил меня на больничный, а мне хуже стало. И, чтобы не получить инсульт, я сама полетела лечиться в Дудинку, – говорит Ольга Суркова.
Авиабилеты "до большой земли" обходятся диксончанам в 15–20 тысяч рублей при пенсии в 20 тысяч и зарплатах в 29–30 тысяч рублей. Но даже с такими билетами вылететь отсюда часто невозможно из-за нелетной погоды.
– Интернет нам в помощь в постановке себе диагноза, – делится опытом Наталья Москаленко. – Далеко ходить не буду. В 2017 году моему дяде поставили диагноз "хондроз", он за 1,5 месяца похудел на 13 килограмм, а ему все лечили "хондроз". Параллельно мы просили вызвать санрейс. Говорили: "Не тот случай". А когда мы сами купили билеты на рейсовый самолет и отправились с ним самостоятельно в больницу, там уже ничем помочь не могли. Саркома его "съела". Вот такой здесь тогда был типа "доктор". Так что пишите: не один год нет врача в Диксоне, а несколько лет уже! Люди руки ломают и как могут шины ставят, а когда улетают на материк, им ломают по новой, потому что срослось неправильно. Недели полторы назад хоть санрейс согласились вызвать, спасибо – 2 инсультника случилось. Да и то – утром вызвали, а он к вечеру только прилетел, хотя погода была нормальная. А с ковидом! Страшно вспомнить – когда люди задыхались уже, просили санрейс вызвать, из-за погоды вертушка дня 4 не могла прилететь. Страшно здесь болеть, но от этого не застрахован никто.
– В нашем славном поселке на самом краешке земли почти год(!!!) нет врача, а только медицинская сестра, – говорит школьная учительница на пенсии и библиотекарь Разиля Самигуллина. – Но и до этого работали диксонские медики "вслепую" – без анализов, так как нет оборудования. Медсестра – спасибо ей, что в нашу "глушь-Саратов" вообще согласилась ехать. Как и любой человек, она имеет право на отпуск, и 12 июля она улетела, а медицинское руководство решило замену ей послать только через 2 недели! Поэтому мы сейчас сидим не просто без врача, а даже без сестры. И ближайший населенный пункт с больницей – за 500 с небольшим километров от нас. А на Диксоне – и старики, и дети, как и в любом месте. Буквально через два дня после отлета медсестры у одного диксончанина на рыбалке случился инсульт – ничего не предвещало, здоровый и цветущий мужик 57 лет. Не мне рассказывать, как важны при инсульте первые часы, но вертолет санавиации прилетел на следующий день, во второй половине дня. На неоднократные запросы-вопросы один ответ: "Нехватка врачей, не могут найти".
Диксончане предлагают властям выход, но к ним не прислушиваются.
– Ведь можно пригласить на север не молодых выпускников без опыта в медицине, и не опытных врачей с амбициями: Диксону юный врач без опыта не нужен, хороший зрелый доктор сюда не поедет – мало практики. А если поискать "пенсионеров-бодрячков" лет от 60? Людей, которые в больших больницах работать не могут, а силы и желание подработать еще есть? Да заманить их всеми "полярками", не заставляя их по 10% в полгода зарабатывать? Хорошая льгота по квартплате у медиков есть, с жильем на Диксоне тоже нет проблем. Несколько лет назад у нас как раз такие и были: мощный педиатр Сергей Догадаев и оперирующий гинеколог Галина Николаева, – вспоминает Разиля Самигуллина. – Как бы нам хотелось, чтобы в свете этой резонансной медвежьей истории "больной" для Диксона вопрос решился и мы не чувствовали бы себя дешевле медведей.
Проблемы медведицы по кличке Монеточка решились действительно самым благополучным образом: 21 июля ветеринары прибыли в Норильск. Спасатели нашли ее в трех километрах от аэропорта Диксон обезвоженной и все с той же банкой из-под сгущенки в пасти. С первого раза ветеринары усыпили животное выстрелом, за 10 минут обездвижили зверя и удалили банку. Монеточку перевезли на 60–100 километров от Диксона в естественную среду, оставив ей запас рыбы: первое время животное самостоятельно охотиться не сможет.
– Мы за мишку очень рады, правда. Но за нас, людей, обидно. Жалко, мы не краснокнижные, – замечает Самигуллина. – А ведь один летный час санрейса стоит 300 тысяч рублей. От больницы до Диксона лететь 3 часа и столько же обратно. То есть перевозка одного больного обходится минимум в 1,8 миллиона рублей. Таких перелетов за весь год у нас точно больше десятка набирается. Что если эти деньги потратить на врача? Нам бы хоть одного своего хирурга: у людей ведь и аппендициты бывают, и многое другое. Я понимаю, что лаборатория, УЗИ, рентген – это уже недостижимая мечта для нас. Но уж аппендицит-то хирург всегда сможет вырезать.
"Одни развалины и руины"
Самостоятельно переселиться в другой поселок или город, как говорят диксоначане, нереально: местное жилье теперь никому не нужно и стоит "копейки".
– Мы просто смертники, изолированные от Большой Земли. Сами себя заточили в эту мерзлоту. И теперь не выбраться. Ехать некуда. Зарплаты маленькие, квартплаты сумасшедшие. Накопить на жилье сложно. Вот так и живем, – говорит Ольга Суркова. – Ждем, когда получим обещанную государством субсидию на жилье. Но сможем ли дождаться – это вопрос. Наверное, здесь и умрем, не дождавшись. Цены на все здесь кусаются" с февраля до первого корабля. Когда кончаются продукты, завезенные в навигацию. Пачка дешевого молока стоит 280 рублей. Яблоки и бананы по 450 рублей кило. Колбасы, мясо – очень дорого. Картофель 350 рублей стоит, – перечисляет Суркова. – У меня, например, пенсия 21 тысяча рублей, зарплата была – 29 тысяч. Достаточно высокие для "северных" цен? Не думаю.
Как и из любого умирающего поселка, в первую очередь из Диксона бежит молодежь. Некоторые даже заканчивать школу едут в Дудинку или Красноярск.
– Учеников в местной школе около 40. А выпускница в этом году была одна, – говорит Разиля Самигуллина. – Хотя школу сделали хорошую, современную. И образование штучное, выходит. Индивидуальный подход.
Отказ властей "финансировать Арктику" люди здесь понять не могут.
– В Арктике столько полезных ископаемых, как можно это бросить? Надо развивать и благоустраивать. Добычей угля ведь и сейчас занимаются, но почему поселок от этого ничего не имеет? – недоумевает Ольга Суркова. – Непонятно. Был такой замечательный рыбзавод у нас, все похерили. Такой морской порт был. Ничего не осталось, одни развалины и руины. Все оборудование начальники разворовали по контейнерам и вывезли. Хотя казалось бы – просто содержи в порядке предприятия и финансируй не только большие города, а вкладывай и в возрождение арктических городов. Ведь Диксон был городом с населением в 5 тысяч человек! А с "точками" вахтовиков было под 8 тысяч человек. Даже подсобное хозяйство было свое. А сейчас что? Причал разваливается. У нас сейчас домов осталось – три пятиэтажки и две трехэтажки, все. Остальные стоят заколоченные.
P. S. Сибирь.Реалии связались с депутатом Зайцевым, которого депутат Александр Сергеев пригласил пожить в Диксоне, чтобы "на себе испытать местную медицину". Зайцев заявил, что о приглашении Сергеева приехать в Диксон он ничего не слышал. Позже в своем телеграм-канале Зайцев написал, что он поговорил с депутатом Сергеевым и "в поселок Диксон на севере края пришлют врача, который будет работать в амбулатории... а я, в свою очередь, направлю письмо курирующему заместителю председателя правительства края с предложениями об улучшении качества медицинского обслуживания в поселке. Условия там, действительно, экстремальные, а люди, которые там живут – настоящие герои ".
В итоге в конце июля в Диксон прислали медицинского работника, но только на время. Как рассказал глава администрации поселка Николай Бурак, врач пробудет в Диксоне до 20 сентября.
– Временная замена ушедшей в отпуск медсестры прилетевшим специалистом не решает в корне ту проблему со здравоохранением, которая есть в Диксоне. Как уже говорил, у нас есть и нехватка ряда специалистов, и нехватка медицинского оборудования. И есть более широкая проблема – отток кадров и невозможность привлекать людей на территорию из-за слишком низких зарплат и дороговизны жизни. Поэтому проблема, де-факто, по-прежнему остается неразрешенной, – говорит Александр Сергеев.
