Россия стала худшей в Европе страной по условиям жизни для ЛГБТ-людей. Об этом говорит новый рейтинг, составленный ILGA – Международной ассоциацией лесбиянок, геев, бисексуалов, транс- и интерсекс-людей. Россия вместе с Азербайджаном на последнем месте. Их показатель в 2 процента говорит о минимальном уровне комфорта для ЛГБТ-сообщества. Для сравнения: у лидеров рейтинга Исландии, Бельгии, Испании и Дании от 83 до 76%.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш Youtube, инстаграм и телеграм.
17 мая отмечается Международный день борьбы с гомофобией, трансфобией и бифобией. Его предназначение – координация мероприятий, повышающих осведомлённость о нарушениях прав ЛГБТ-людей и побуждающих к действиям по их защите. В России, где ЛГБТ-сообщество объявлено экстремистской организацией, этот день отмечать не будут. Все больше геев, лесбиянок, трансгендеров и бисексуалов уезжают из России в поисках безопасности. Не стал исключением и Омск, где ещё недавно условия существования ЛГБТ-людей были наиболее комфортными даже по сравнению с Москвой и Санкт-Петербургом. Как в сибирском городе проводили неформальные прайды, как креп и развивался региональный ЛГБТ-активизм и в чём Омск превосходит одну из неформальных мировых ЛГБТ-столиц Барселону, читайте в материале Сибирь.Реалии.
При поддержке государства
ЛГБТ-людей в Омске не больше и не меньше, чем в любом городе мира – от трёх до семи процентов взрослого населения. Однако именно этот сибирский город долгое время считался неформальной столицей российского ЛГБТ-движения.
– Так исторически сложилось, что именно в Омске возникла группа людей, которая начала профессионально заниматься ЛГБТ-активизмом в конце 90-х – начале 2000-х годов. Да, во многих городах были "плешки" (неформальные места знакомств гомосексуалов. – Прим. СР), кое-где начали появляться гей клубы – как кафе "Парус" на Зелёном острове, которое в нашем городе стало именем нарицательным. Но именно у нас впервые собралась группа людей, которая решила этим заниматься профессионально. И у нас впервые в России была создана организация, целью которой была пропаганда здорового образа жизни и профилактика ВИЧ и СПИДа, – рассказывает гражданский, политический и ЛГБТ-активист Николай Родькин.
По словам сопредседателя "Омского гражданского объединения", в том, что эта группа собралась не в Москве и не в Питере, а именно в Омске, сыграли роль особенности, присущие сибирякам: их пассионарность, энтузиазм и в то же время особые душевные качества, позволяющие, с одной стороны, не вмешиваться без спроса в жизнь соседей, а с другой – оказывать им всемерную поддержку при необходимости.
– Что интересно, у истоков местного ЛГБТ-движения стояло государственное учреждение, подведомственное Минздраву, – рассказывает Олег (имя изменено по соображениям безопасности. – СР), омский ЛГБТ-активист с большим опытом взаимодействия с ЛГБТ-сообществом городов Сибири. – Я не могу сказать, как так получилось и кто был инициатором – специалисты этого центра или, наоборот, люди с улицы к ним пришли и сказали "давайте сотрудничать". Но факт в том, что на их базе был создан первый телефон доверия для ЛГБТ-людей, на их территории проводился клуб встреч, и, собственно, первая вечеринка, "вечер знакомств" для геев и лесбиянок тоже прошёл на базе СПИД-центра в 1993–1994 годы.
Интерес государства понятен: официально пациентов с ВИЧ-инфекцией в городе и области в те времена ещё не было, а по распоряжению сверху нужно было заниматься профилактикой. И поскольку геи, лесбиянки, трансгендеры и бисексуалы в то время считались основной группой риска, власти были откровенно заинтересованы в том, чтобы вовлекать в медицинское тестирование эту категорию людей.
– А с другой стороны, ребята, которые до этого тусовались на улицах, на плешках, хотели более цивилизованных условий для общения и взаимной поддержки. И им предлагали: пожалуйста, приходите, общайтесь на нашей базе, консультируйте по телефону тех, кто нуждается в помощи. И даже как-то мотивировали создавать общественные организации, претворять в жизнь какие-то социальные проекты, – рассказывает Олег.
Самого понятия "ЛГБТ-сообщество" в то время не существовало. Были локальные междусобойчики; чтобы находить друг друга среди цисгендерного гетеросексуального большинства, гомосексуальные люди печатали объявления в газетах. Но как таковой репрезентации ЛГБТ-людей в обществе практически не было. Однако в 90-е многое изменилось: ЛГБТ-движение обрело силу и значительные масштабы, ЛГБТ-люди стали более заметными и предпринимали попытки легализовать факт собственного существования.
Забота о комьюнити
– Когда я стал волонтёром "Сибирской альтернативы" (общественная организация, созданная в 1996 году и занимавшаяся информационно-просветительской деятельностью в сфере профилактики ВИЧ-инфекции и зависимостей среди подростков и молодежи. – Прим. СР), для меня открылась новая жизнь. Будучи студентом факультета культуры, я стал помогать организации в реализации различных проектов: писал сценарии, организовывал фестивали типа кемпинга на открытом воздухе, – рассказывает ЛГБТ-активист из Омска Андрей Петров, живущий сейчас в Норвегии. – Долгое время мы работали без юридической регистрации. Основная идея заключалась в том, чтобы проводить различные мероприятия: тематические встречи, дискуссионные группы, кинопоказы и всевозможные другие ивенты. Вопрос равных прав перед нами тогда даже не стоял. Я хорошо помню цель общественного объединения "Фаворит" – это было всего лишь "улучшение качества жизни представителей ЛГБТ".
И всё же тема равноправия так или иначе поднималась на дискуссионных площадках. В повестке то и дело появлялись вопросы о том, как двум любящим людям зарегистрировать брак, как оформить наследство, как усыновить или удочерить ребёнка. В итоге группа ЛГБТ-активистов решила зарегистрироваться в качестве общественного объединения.
– Через некоторое время состоялось общее собрание, где мы выбрали правление, создали это объединение и определились с теми целями, ради которых это объединение будет работать, – рассказывает Петров. – Но уже в то время была некая цензура. Мы неоднократно пытались зарегистрировать в Омске свою организацию, но наши заявки постоянно отклоняли, находя какие-то технические недочёты в документах. Я даже не помню, сколько раз нам отказали. И вот в последний раз, когда мы подавались, нам прямым текстом в региональном минюсте сказали: пока в уставе у вас написано "ЛГБТ", вы организацию не зарегистрируете.
Тем не менее объединения активистов продолжали предпринимать усилия для того, чтобы обеспечить ЛГБТ-людям как минимум видимость, а как максимум – равные с большинством права. Действуя без юридической регистрации на протяжении многих лет и даже десятилетий.
– Наш проект "Пульсар" (ЛГБТ-проект, основанный в 2000 году в Омске и направленный на профилактику ВИЧ-инфекции посредством раздачи профилактических средств и материалов и просветительской работы среди целевой аудитории. – Прим. СР) существовал до последнего времени – до начала войны с Украиной. И он функционировал безупречно. Все эти годы, больше 20 лет, люди могли получать от нас не только какую-то информацию в плане защиты и профилактики ВИЧ и СПИДа, и делиться ею друг с другом, но и получать консультации по ряду других вопросов, – рассказывает Николай Родькин, долгое время работавший волонтёром, а затем и членом правления регионального отделения "Российской ЛГБТ-Сети". – Каждый, кто у нас работал, работал "другом", причём компетентным другом. Потому что люди приходили с совершенно разными запросами – не только презерватив порвался или подскажите пути передачи ЗППП, но и бывало: тётя умерла, как наследство оформить? И мы даже в таких случаях находили контакты, потому что знали, к кому обратиться и чётко человека переадресовать. И разумеется, мы всегда работали как первичная психологическая поддержка.
Николай Родькин утверждает, что такая слаженная работа была феноменом, присущим именно Омску. Доказательством тому служит тот факт, что нигде больше в России владельцы развлекательных заведений не требовали, чтобы работники ВИЧ-сервисных организаций в обязательном порядке работали на площадках во время клубных мероприятий.
– В других городах задавались вопросом: а что тут у вас работник будет приходить ещё и с тестами на ВИЧ? Люди пришли отдыхать, а вы тут тесты свои будете брать – нафиг нам это надо? А у нас это была обязательная часть сервисов в гей-клубах, которых в Омске было достаточно много. Были моменты, когда в нашем не таком уж большом городе параллельно работали сразу четыре заведения для ЛГБТ-людей, – делится Родькин.
ЛГБТ-инициативы в России всегда подразделялись на две категории: правозащитные организации, которые специализировались на защите прав человека, его достоинства и равенства с согражданами, и ВИЧ-сервисные организации, которые работали преимущественно с геями как с группой повышенного риска. Долгое время они не могли найти друг с другом взаимопонимание.
– А у нас такого не было, потому что наш проект был командой шикарных людей. Они изначально были и ЛГБТ-правозащитным проектом, и дополнительно занимались вопросами профилактики ВИЧ. Это была комплексная забота о комьюнити. Там работали люди разных сексуальных ориентаций, разного возраста, было всегда очень много волонтёров. Система работы была настолько классно выстроена, что к нам приезжали люди из Москвы, из Питера на стажировки – узнать, как у нас это всё получается, – вспоминает Николай Родькин.
Радуга пришла в Омск
В день города, который празднуется 2 августа, омские улицы ежегодно наполняются людьми, выходящими на праздничное шествие. И на протяжении многих лет в 90-х – 2000-х годах одной из отличительных черт праздника была радужная символика.
– Я не знаю, отчего дизайнеры выбрали этот символ. Но радужные шарики, растяжки, фонарики, всевозможные изображения, на которых изображена радуга, были повсюду. И в какой-то момент, это был, кажется, 2005 или 2006 год, мы решили провести прайд. В установленном порядке подали городским властям заявление – и на следующий день к нам в офис "Сибирской альтернативы" приехали сотрудники ФСБ, – вспоминает Андрей Петров. – Они начали говорить нам: "Что вы делаете, вы ни в коем случае не должны проводить это мероприятие". Долго беседовали с руководством. В итоге мы, конечно же, получили отказ. Но мы всё равно решили это шествие провести – и вышли с радужными флагами, с которыми прошлись по самому центру города.
– Я своими глазами наблюдал, как это происходило. Это был не то чтобы прямо прайд. Просто группа ребят вышла с радужными флагами в День города. Все гуляют, так почему бы и нам не погулять? Но с радужным флагом, о котором горожане мало что понимали в том плане, что он для нас означает. Ну, а те, кто понимал, ну, окей – никаких проблем не возникало. Всё было безопасно и всё прошло хорошо, без каких-либо эксцессов, – делится Олег.
– Прайды у нас в Омске проводились далеко не единожды, – утверждает Николай Родькин. – Просто об этом сильно никто не писал и не говорил. Мы просто собирались толпой с радужными флагами, проходили по улицам и радостно расходились. Издалека, с эстрады, окружённой толпой охмелевшей молодёжи, доносился мотив песни культовой тогда группы "Тату" – "Мальчик гей", смысл идиотского текста которой я не понимаю до сих пор. Стояла невыносимая жара. Но всё это продолжалось до всей этой гомофобной истерии, которая началась с 2013 года. А до этого всем было просто пофиг.
По словам ЛГБТ-активистов, жить с каждым днём становилось всё лучше и радужней; перемены происходили неуловимо, но быстро. И одним из признаков того времени стали индивидуальные и даже групповые каминг-ауты, когда ЛГБТ-люди громко и без лишних стеснений заявляли о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности (СОГИ).
– Общий дух эйфории, от первых проблесков свободы нравов, как нельзя кстати совпал с моим, как впоследствии стали это называть, каминг-аутом, – говорит Николай. – Благодаря этому мне не суждено было стать изгоем, подобно многим моим предшественникам. Сейчас я думаю, что мне очень повезло. С ранней юности я мог быть собой и наслаждаться этим по полной программе. Даже со стороны родителей давление в отношении моего сексуального самоопределения было минимальным. А разногласий с ними было не больше, чем у любого подростка. Бедные наши родители, что им пришлось пережить! Наверное, они были ошарашены всем происходившим тогда и, ничего не понимая в окружающей действительности, просто предоставили нам возможность самим разбираться, что к чему в этом мире, – размышляет сопредседатель "ОГО".
По словам ЛГБТ-активиста Олега, в 2000-е стало заметно больше каминг-аутов, потому что выросло новое поколение, более смелое, которое воспитывалось в других условиях, нежели прежние советские. Кроме того, в обществе было в целом больше оптимизма и ожиданий, что всё будет развиваться в благоприятном направлении – где все могли бы друг друга уважать и толерантно относиться, в том числе и к меньшинствам.
– Программы толерантности поддерживались официально на государственном уровне. И в эти программы зачастую могли включаться и программы толерантного отношения к людям разной сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Была даже такая федеральная целевая программа развития толерантности. Насколько дали ей воплотиться в жизнь – другой вопрос. Но вот декларировалось, что мы хотим развивать толерантность, – вспоминает Олег.
Лиха беда начало
К середине 2010-х в Омске во множестве появились "альтернативные" места встреч и досуга. По словам активистов, в иные дни можно было даже выбирать – на какую из тематических вечеринок пойти. А благодаря развитию интернета и социальных сетей, где создавались группы по интересам, информация о сексуальной ориентации и гендерной идентичности стала общедоступной. Но уже в это время государство начало попытки вмешательства в жизнь людей, открыто демонстрирующих свою СОГИ.
– Внимание к сообществу в начале 2010-х усилилось, возможно, потому что оно стало более заметным, более активным. В Москве пытались проводить гей-парады, интернет развивался, и в общественном пространстве начали много об этом говорить, обсуждать. И может быть, поступил политический заказ – есть на кого свалить вину за то, что что-то идёт не так в экономике и в других сферах. Найти козлов отпущения и на этой основе выстраивать политику, – предполагает Олег.
Первый звонок прозвучал, когда в 2013 году Госдума, вслед за Новосибирским заксобранием, приняла закон, запрещающий так называемую "пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних". Главным его разработчиком, по иронии судьбы, стала депутат Госдумы от Омской области Елена Мизулина, в недавнем прошлом член демократических партий "Яблоко" и СПС. Впоследствии этот закон был признан дискриминационным в Комитете ООН по правам человека и в ЕСПЧ.
По словам Олега, тогда в среде ЛГБТ-активистов произошло нечто вроде раскола. Большинство стояло за то, что закон правильный и не мешает ЛГБТ-людям жить своей жизнью, одновременно защищая детей и подростков от возможного давления на их самоопределение в плане СОГИ. Их оппоненты уже тогда утверждали, что лиха беда начало, и детьми всё не ограничится.
И всё же даже тогда ЛГБТ-активизм не давал о себе забыть. Омск в очередной раз прозвучал как неформальная гей-столица России: именно там впервые в истории страны открытый ЛГБТ-человек Николай Родькин в 2021 году баллотировался на пост мэра города. Двумя годами ранее в Новосибирске еще один открытый гей, Булат Барантаев, также заявлял о своем намерении участвовать в выборах главы города, даже опубликовал предвыборную программу, но потом отказался от этой идеи.
– Мы тогда объединили свои усилия с местным штабом Навального. Ни в одном другом городе политические активисты не объединялись с ЛГБТ-активистами. И Омск в этом плане опять опередил Москву и Петербург, – рассказывает бывший кандидат в градоначальники. – У нас не было разногласий, напротив, я чувствовал поддержку со стороны всего либерально настроенного общества. Мы хотели показать, что мы есть и что мы представляем немалую часть нашего социума.
В итоге на должность мэра депутаты городской думы утвердили кандидата, одобренного Кремлем и "Единой Россией". Но ЛГБТ-людям в очередной раз удалось заявить о себе – о том, что они существуют, что они хотят жить нормальной жизнью и обладать равными, в том числе политическими правами со всеми остальными гражданами.
Стена неприятия
– В начале 2010-х было ещё легко. Было такое убеждение, что поставил на публикацию маркер 18+ и можешь спокойно делать всё что хочешь. Но этот закон стал основой для дальнейшего развития правоприменительной практики. В 2022 году был принят новый закон о "пропаганде ЛГБТ", когда в принципе никому ничего рассказывать об этом нельзя независимо от возраста. Уже тогда всё стало возвращаться в завуалированные форматы, когда мы не говорим напрямую, изъясняемся эзоповым языком. Ну, и в конечном счёте то, что случилось в конце прошлого года, когда Верховный суд признал "экстремистской организацией" несуществующее "движение ЛГБТ", а по сути всех нас: геев, лесбиянок, трансгендеров и бисексуалов, – констатирует Олег.
Фактическое признание ЛГБТ-людей экстремистами, буде они отважатся публично заявлять о себе и о своих предпочтениях в плане СОГИ, – это весомый кирпичик в строящейся установившимся в России тоталитарным режимом стене неприятия между агрессивно-послушным большинством и любыми меньшинствами, уверены опрошенные Сибирь.Реалии ЛГБТ-активисты.
– Очень удобно перед выборами или другими значимыми политическими событиями включать этот рычаг. Могу предполагать, что [власти] пробуют воспитать другое новое поколение, не подверженное западным ценностям гендерного равенства. В так называемом "традиционном" формате, начиная с детского сада и заканчивая вузами. То есть, даже если ты чувствуешь что-то не то в себе, ты всё равно становись в один ряд и маршируй в ногу со всеми. Не отвлекайся на всякие вздорности, – предполагает Олег. – Когда система выстроена по аналогии с фашистским режимом, таким обществом легче управлять. Не нужно большого ума, чтобы регулировать всякие процессы. Молотком ударил и вперёд.
Активист уверен: все те, кто не согласен с политикой Кремля и не готов приспосабливаться к трансформации общества и государства, будут вынуждены покинуть страну или уйти в глубокое подполье. Аналогичного мнения придерживается и Андрей Петров:
– Это борьба ценностей. В России официально объявили поддержку "традиционных" ценностей, и всё, что в них не вписывается, подлежит искоренению. Людей запугивают. Мне кажется, если все эти рейды на ЛГБТ-заведения продолжатся, сообщество просто уйдёт в подполье, как это было в Советском Союзе. Сейчас идёт явный тренд на противоборство Западу и его тренду на равноправие, а хорошее отношение к ЛГБТ считается западной ценностью. Но по сути они ничего своего не могут предложить. Потому что – что такое традиции? Если связывать их с религией, христианством, то действия российских властей с ним никак не вяжутся – достаточно посмотреть на то, что они творят в Украине, или на то, как обошлись с Алексеем Навальным.
Николай Родькин недавно переселился в Барселону, но очень скучает по омскому "Пятому театру". Ведь именно там с успехом прогремели спектакли "Старый квартал" про молодого человека гомосексуальной ориентации, и пьеса про лесбиянок "Шлюхи – не огонь". Широкая публика встретила их с одобрением и пониманием, даже не считая ЛГБТ-аудитории.
– В Барселоне скучно. Да, тут тоже есть куда сходить – есть кинопоказы, какие-то группы. Но у нас это всё было разветвлённо. Если ты гей в Омске, то ты всегда найдёшь куда пойти. Что-нибудь да будет на любой вкус – от чаепития до сауны, и от пикника на свежем воздухе до свободного посещения медика. Сообщество поддерживающих врачей, кстати, тоже было – они помогали транс-персонам сделать переход, операцию и документы. Поэтому многие такие люди ездили в Омск, чтобы сделать переход, потому что у нас это было комфортно и максимально человеческим путём. Очень много ЛГБТ-людей рожали детей в Омске, потому что была уверенность в комфорте, в завтрашнем дне. А сейчас этой уверенности нет. Те, кто были активными, все выехали из страны, остальные затаились, – рассказывает Николай Родькин.
Когда Андрей Петров начинал свою активистскую деятельность, большинству людей, по его словам, было "пофиг" на ориентацию и гендерную идентичность окружающих. В начале 2010-х, накануне принятия первых "антигейских" законов, ЛГБТ-сообщество становилось всё более видимым и привлекало всё больше сторонников, в том числе среди гетеросексуалов.
– Сейчас происходит некий регресс. Мы видим, как из книжных магазинов пропадают книги ЛГБТ-авторов, видим, как растёт цензура в общественном пространстве, – рассуждает Петров. – Слушая российскую пропаганду и общаясь с некоторыми родственниками и другими людьми, не знакомыми с этой тематикой, чувствуешь, что общество становится более озлобленным, более агрессивным. Так что положение ЛГБТ в России я оцениваю как тяжёлое. Тот судебный акт, где сообщество называют экстремистами, так или иначе приведёт к закрытию множества инициатив. И я боюсь, что уже скоро настанет тот день, когда людям будет необходима помощь, а получить её будет гораздо сложнее, чем это было несколько лет назад. Или вообще невозможно.
Дело идёт не просто к замалчиванию факта существования ЛГБТ-людей и лишению их всяческой поддержки и помощи, но к их травле на государственном уровне, считает ЛГБТ-активист Олег.
– Это выгодно – стравливать общественные группы друг с другом, а самим оставаться над схваткой у руля управления. Это, по сути, возвращение в советские годы. Остаётся только статью уголовную принять, какая была в СССР за "мужеложство", и тогда будет полный комплект. Мне всё ещё не хочется верить в то, что это неизбежно случится, но логика событий ведёт к этому прямиком.
