В Тюмени суд дважды – на 30 и 40 тысяч рублей – оштрафовал местного активиста Константина Гамершмидта по делам о "дискредитации Вооруженных сил РФ". Судебное заседание еще по одной административке перенесли, но, вероятно, Гамершмидта оштрафуют в третий раз. Всего против него составили пять административных протоколов за антивоенные высказывания. Активист рассказал Сибирь.Реалии, почему выступает против войны и почему, несмотря на преследования, не хочет уезжать из России.
"В День Победы ко мне пришли полицейские"
– Константин, тюменские СМИ сообщают, что вас оштрафовали уже трижды? Давайте уточним, так ли это и в чем суть обвинений?
– Пока меня оштрафовали два раза, а третий суд пока не состоялся. Меня оштрафовали на 30 и 40 тысяч, думаю, третий раз будет 50 тысяч, а всего – 120 тысяч. Всего против меня составили пять протоколов, но, как я понял, некоторые дела объединили. Суть обвинения в том, что я "дискредитировал" российскую армию. Если конкретно, то в роликах у себя на YouTube-канале я говорю "Слава Украине", "Живе Беларусь", "Россия будет свободной", "Нет войне". Ну, еще я там говорю, что Путин – тварь.
– Вы создали канал специально, чтобы высказываться против войны?
– Нет, этот канал связан с урбанистикой, градостроительством и вопросами муниципальной политики. Просто после падения режима, думаю, мне придется возглавить город, этим персонажам, которые сейчас управляют, я его не отдам. И поэтому нужно немного раскрутиться в медиа, пообщаться с блогерами и так далее. Насколько серьезно мое желание стать мэром? Да, это абсолютно серьезно, ведь поэтому я и не уезжаю из России. Хотя сложно сказать, когда смогу принять участие в по-настоящему честных выборах. Вероятно, после того, как падет режим.
– Как полиция вообще узнала о ваших высказываниях? Как вас задержали?
– Меня "сдал" местный сотрудник отдела по противодействию экстремизму по фамилии Ильин. Он это все нашел в интернете и инициировал, от него поступило заявление. Потом мне "ВКонтакте" написал следователь из МВД, спросил, могу ли я прийти. Я ему ответил: "А вы кто?" И посоветовал вызвать повесткой. Он начал спрашивать, где я живу, я ответил, что он сам это может узнать. Я его заблокировал, и все.
Потом меня задержали, если можно так сказать. 8 мая мне позвонили из института биологии, где я учусь, из отдела по делам молодежи (или что-то вроде этого) и сказали, что меня вызывает ректор к 8 утра 9 мая. Я встал утром 9 мая, и тут стучатся ко мне "двое из ларца одинаковых с лица". Это было очень странно: 9 мая, в День победы, ко мне приходят полицейские, потому что я не хочу, чтобы кто-то воевал. Какой-то оксюморон.
Поехали в участок. Видимо, они поняли, что со мной нарушать закон лишний раз не стоит, поэтому вели себя крайне вежливо. Составили протокол, точнее – пять, и поговорили на разные темы потом. Я провел там пять часов примерно. Во всех протоколах я написал, что с обвинениями не согласен, что армию я не дискредитировал. Просто я не согласен с тем, что люди погибают только из-за того, что один человек решил ввести в Украину войска.
– Они вас о чем-то спрашивали или пытались перевоспитать?
– Они ничего, а вот я их спрашивал. Спросил, знают ли они, что реально происходит в Украине. Они говорят: "Ну, война". Я одного спросил, реально ли он поддерживает Путина? Он ответил, что реально, и достал телефон свой с гербом российским на заставке. Потом спросил что-то вроде "а что не так с Путиным?" Экономическая ситуация, говорит, нормальная. Я ответил, что мы должны были давно Португалию догнать и обогнать. Бедность хотели побороть, у каждой семьи квартира не менее 100 квадратов должна была появиться. Ничего этого нет. А он говорит: "Кругом враги, а на Украине – бандеровцы". Я просил, знает ли он, кто такой Степан Бандера. Он сказал, что нет, не знает. Но, по крайней мере, при мне он зашел в Википедию и прочитал, кто это такой.
"В России "спецоперацию" не поддерживают, а терпят"
– Как вы узнали о начале войны?
– 23-го мы сидели со своим другом, решили отметить праздник. Оба служили, поэтому хотели кофе попить в этот день. Я, кстати, летом собирался ехать в Украину: Львов, Киев, Одесса. Просто в путешествие, а потом дальше – в Гамбург, который я очень люблю.
И следующим утром друг мне звонит: войска ввели в Украину, танки идут колонной. Я переспросил: "Ты с ума сошел, что ли?" Потом прочитал новости и не мог поверить в это. Как такое возможно? Какие танки? Какие колонны? В голове только ненормативная лексика… Сразу же написал "ВКонтакте": "Нет войне".
Конечно, Украине это никак не помогло, но хотелось просто что-то сделать. Первую неделю я буквально поминутно отслеживал то, что происходило. Примерно через две недели после начала написал антивоенный пост, а мне под ним написал человек, что сдаст меня в Следственный комитет, потому что я настроен профашистски. Другой человек написал, что я не уйду от возмездия. Причем их обоих я знал раньше довольно близко и считал нормальными людьми.
– Для вас стало неожиданным, что войну поддерживают большинство россиян?
– Тут нужно определиться, что такое "поддерживают". Я бы российское общество называл бы скорее "населением", потому что как такового общества в европейском понимании у нас нет: люди слишком атомизированы. Очень серьезное социальное расслоение, энтропия, никто никому не доверяет. У нас если человек живет в многоквартирном доме, он не знает никого из соседей. У американцев – знает, у французов – знает, у немцев – знает. А мы, по сути, всю жизнь в окружении из троих людей – самых близких.
Мы не знаем, не чувствуем друг друга. И зона нашего комфорта заканчивается сразу за входной дверью. Например, лестничную площадку никто не украшает, люди просто не чувствуют, что это их собственность тоже. Поэтому, когда мы говорим о том, что кто-то что-то в России поддерживает, это не общественная поддержка в европейском смысле. Поддержка, когда мы не боимся, что нас за слова расстреляют или эфэсбэшники придут сразу же.
В России не поддерживают, а терпят. Вроде как ну вот такой вот у нас царь, что поделать. Вот что нам скажут, то мы и делаем. Скажут букву Z любить, мы и будем любить ее до усрачки. Какой курс партии – так и хорошо. Сказали, что война – это хорошо, значит, хорошо. Если даже спросить людей старшего поколения: а Сталин – великий человек? Они скажут, великий. А Николай Второй классный? Они ответят – классный. А Александр Невский? Тоже классный. Хотя все эти персонажи были или могли бы быть идейными врагами друг другу. Но они все классные. Поэтому у нас люди зачастую неплохо образованные, но политически и философски безграмотные. Мы глупые, как дети.
– Можно ли винить в этом людей при таком уровне пропаганды, который существует в России?
– Ну, подождите. Я учился на историко-филосовском факультете в Тобольской духовной семинарии, это мое первое образование. Там преподаватели очень высокого класса. И есть, например, священник, который ездит на конференции в Кембридж каждый год. Кандидат наук и по богословию, по истории и философии. И он под моими антивоенными постами пишет: "Это преступно". Я ему отвечаю: батюшка, а ничего, что там людей насилуют? Ну, какие вы христиане, если не видите такого зла? Человек ездит каждый год в Кембридж, ему Запад все оплачивает. И все равно Запад плохой. Потом, у меня есть любимый профессор истории. Он мне пишет, что в Украине бандеровцы, евреи-неонацисты, биолаборатории и все вот это.
– Я про это и говорю: даже очень образованные люди подвержены пропаганде. Как вы это объясняете?
– Я не понимаю до конца причину. Это какая-то матрица мышления, что-то нерациональное. Матрица говорит, что мы отдельная какая-то цивилизация. У нас мало живет европейцев, мы "закопались" в себе, мы никуда не ездим. У нас "душно" в стране. Мы оторваны от европейской цивилизации и представляем собой такой отдельный цивилизационный "Лаптестан". Поэтому тут дело не в уровне интеллекта, а в мироощущении.
Причем это воспитывалось как в Российской империи, так и в СССР, хотя это две враждебные друг другу системы. С детства людям говорили: ты посмотри на нашу историю, мы – Россия, мы большие, а ты выше других, потому что у тебя российский паспорт. Хотя та же Португалия – во много раз меньше, но по факту богаче, даже без сверхдоходов, которые есть у нас.
А наше величие ощущается по факту того, что мы русские. Даже я это в себе преодолевал. Например, у себя на канале в одном из роликов я говорил вместо "Советский Союз" – "мы". И хоть я рос в европейской традиции, как говорится, "из бани холодным не выйдешь". И такое мироощущение можно вымыть только большим количеством европейски настроенных либералов во власти. На самом деле их довольно много в стране и вне страны. Просто надо им дать возможность работать на уровне муниципалитета, потому что эту атмосферу надо "разжижать".
"Путин – безбожный энкавэдэшник"
– Как вы считаете, почему Путин начал войну в Украине?
– Начну с того, что о возможности войны с Украиной говорила еще Валерия Ильинична Новодворская, о которой все крутили пальцем у виска, мол, демшиза. Она оказалась права. Но начать надо еще раньше, потому что вопрос комплексный. Наш отдельный цивилизационный "Лаптестан" и ощущение некого "ордынства" берет начало с 1237 года, когда произошла битва на Калке. До пришествия монголов славянские княжества представляли собой конфедерацию военных демократий.
Если брать, например, Новгородское княжество, то уровень свободы, образования и гражданского самосознания был выше, чем в государства Ганзейского права (города северо-западной Европы 12 века, объединенные в союз. – Прим. СР). И монголы принесли матрицу ордынства, захвата, выжигания всего живого, единоначалия, когда начальник – все, а другие – холопы и подножный корм. То, что в учебниках истории называется "объединением русских земель", по сути, было насильственным присоединением земель к Москве.
Потом были Российская империя и Советский Союз, которые тоже пытались все захватить. При Путине у нас образовался некий неосталинизм. При этом Путин Россией не болеет, он ничего не сделал. Он думает, что Россия – великая просто потому, что мы большие, и так всегда было.
Это я к тому, что мы, россияне, воспринимаем чужие земли как какие-то свои провинции. Провинции в античном смысле, то есть такие податные земли. Мы – большая Россия, а эти страны бывшего СССР – младшие братья, которым мы можем диктовать, что делать.
– Как думаете, откуда у Путина такая зацикленность на Украине?
– Мы и к Украине относились, будто они несмышленыши какие-то. А вдруг Украина говорит: "Блин, Путин, ты задолбал нас со своим "Русским миром" и своими имперскими комплексами". Украинцы же реально европейцы, у них демократия, свободные выборы, свобода слова, политическая борьба, у них Арестович (советник президента Украины. – Прим. СР). В политической борьбе там все друг друга ненавидят, но политических репрессий нет. А есть нормальное политическое шоу. Украинцы – свободный народ, и советское время не вымыло эту национальную традицию. И они послали "Русский мир" чисто из принципа, после чего у Путина в голове помутилось: как смеют эти вассалы мне говорить "нет". Он мыслит как советский номенклатурщик, генсек из ЦК, Брежнев.
– По-вашему, может ли эта война закончиться для России победой?
– Что касается вариантов, то самый лучший такой: военное поражение России, выплата репараций, установление под контролем мирового сообщества и Запада парламентской демократии – без президента. Возвращение в городах к традиции новгородского самоуправления. Но не в смысле, что давайте будем все "Долбославами". При этом пусть будет "русский айфон" и "русское Бугатти", то есть реальное начало движения в сторону развития экономики, примерно как это сделали китайцы: развивать свои технологии, свое производство, армия нужна, но только если Россия вступит в НАТО.
Нужна настоящая децентрализация политической и экономической системы, федерализм на уровне даже конфедерации – должна быть очень сильная власть в регионах, 50% доходов должны оставаться в регионах. Наконец, нужна денацификация, дешовинизация, дешизоидизация, то есть избавиться от этого имперского комплекса и пережить его. А в худшем случае нас попросту скупит Китай. Я не сторонник теории про "злых китайцев", я не конспиролог, но фактически у нас страна с очень слабой экономикой. Она будет еще слабее, поэтому Дальний Восток точно отдадут в долгосрочную аренду. Такое вполне возможно.
– А сейчас уже понятно, что события в Украине поменяют мировой порядок: Россия вылетит из числа гегемонов, считаться с ней не будут. Она утратит влияние. Путин играет в геополитику, но уже понятно, что он проиграл. Это просто энкавэдэшник, который оказался у власти. Безбожный и бесчеловечный. Путин шантажировал всех ядерным оружием и военной мощью, а сейчас Украина показала, что мощи-то особой нет.
– Многие в эти первые месяцы войны покинули Россию. У вас есть такие мысли – уехать?
– Я не уезжаю из России принципиально. Я могу хоть сейчас поехать в Екатеринбург, пойти там в консульство, и сказать, чтобы давали убежище и отвезли меня в город в 10 км от Гамбурга к своим. У меня там родственники. Но я принципиально так не делаю, потому что я абсолютно русский человек, русский немец, я связываю судьбу только с Россией. Я же уже сказал, что планирую стать будущим мэром Тюмени, поэтому уезжать – не вариант. Мне говорят, что насколько открыто транслировать свою позицию – глупо, но я просто не знаю, как поступать иначе. Если бы я знал, как высказать позицию и ничего за это не получить, я бы это сделал. При этом и садиться в тюрьму в мои планы не входит. Я верю, что мы сможем построить нормальное государство, и в друзьях у нас будут не только Эритрея и Талибан – запрещенная в России организация.
– Но три штрафа заставят вас все-таки быть осторожнее?
– Естественно, мне придется умерить пыл. Ну, и честно говоря, я свою позицию уже высказал: у меня было пять обращений, пять видеороликов. Сейчас я перехожу на городские проблемы, урбанистику и так далее. Буду высказываться более осторожно, потому что, думаю, война будет идти еще три месяца как минимум, поэтому, если меня упекут, я вряд ли принесу пользу. Придется придержать язык, но не потому, что боюсь, а потому что сейчас так нужно стратегически.
