Суд Южно-Сахалинска оштрафовал на 30 тысяч рублей по статье 20.3.3 КоАП РФ "Дискредитация вооруженных сил РФ" журналистку Анну Кривонос – автора петиции "Сахалинская область призывает к миру", которая появилась в интернете 2 марта.
"Мы, жители Сахалинской области, выступаем за немедленное прекращение военных действий на территории Украины. Россия заявляет себя оплотом мира и добра, но сейчас мир рушится на наших глазах. Мы уверены, что все внешнеполитические вопросы Российская Федерация может решить без применения оружия. И мы верим, что руководство нашей страны не только способно, но обязано это сделать. Сахалинская область – богатый край. Много лет большая часть доходов нашего региона направлялась в бюджет страны. Мы не согласны отдавать эти деньги на производство снарядов, разрушающих города Украины. Мы не знаем, насколько реальной была внешняя угроза нашей стране, о которой заявляют первые лица. Но мы видим, что сами военные действия на территории Украины стали этой угрозой. Мы не желаем жить в международной изоляции, не желаем отправлять наших граждан на гибель в необъявленной войне, мы не желаем принимать на себя статус военного агрессора из-за решений, в принятии которых мы не участвовали. Жители Сахалинской области против войны. Мы, нижеподписавшиеся, призываем Владимира Путина и его окружение немедленно остановить кровопролитие и вывести войска с территории Украины", – говорилось в сахалинской петиции к властям.
После появления законов о "военных фейках" Анна Кривонос закрыла петицию, опасаясь преследований. Но ее к тому времени подписали уже более тысячи сахалинцев. Полиция возбудила против Кривонос административное производство 26 мая, материалы полицейской проверки поступили в УФСБ Сахалинской области. Это уже вторая попытка ведомства наказать автора петиции. Ранее они пытались привлечь ее к ответственности за неуважение к власти.
– В чем вас конкретно обвинили в этот раз?
– Свежее обвинение – статья 20.3.3 КоАП РФ – "Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных сил РФ в целях защиты интересов РФ и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности". Поводом стал сторис в инстаграме от 7 апреля. Тогда я считала, что нужно обязательно разговаривать со сторонниками "спецоперации". Вела бешеные переписки. Ко мне бесконечно приходили в личку знакомые, которые рассказывали, что то, что происходит, правильно. Что наши молодцы. Одну из переписок, со своей знакомой, я выложила в сторис. Я была в таком раздрае… Одно дело, когда бойню поддерживает толпа, некий глубинный народ. Но тут человек, с которым я знакома, с которым дела вела. Я точно знала, что она не чудовище.
– Вы верили, что сторонников войны можно переубедить?
– Я тогда была абсолютно в этом уверена. Мне казалось, что люди поддерживают этот ад, потому что не погружаются в тему глубоко. Ну, как если идет война где-то в Африке, мы понимаем, что это трагедия, но весь ужас происходящего прочувствовать не можем и точно ни на что не можем повлиять. Это далеко и не с нами. Вот так и к Украине они относятся, думала я. И полагала, что мне удастся показать, что это очень близко. Мы все это там делаем. И я была уверена, что если апеллировать к чувствам, если приводить аргументы, то морок спадет.
Но мне отвечали, ну, есть зверства, ну, так чего ты хочешь – идет война. Украинцы ведут себя так же. Как правило, затем обсуждение съезжало на США, Ирак, Югославию, "им можно, а нам нельзя?".
– Сейчас тоже считаете, что нужно переубеждать?
– Нет. После этих месяцев можно было найти любую информацию, можно было все проверить и перепроверить в разных источниках. Было бы желание. Если человек сейчас поддерживает происходящее, это уже сознательный выбор. Говорить больше с таким человеком не о чем. Я вчера думала, что иду в полицию, потом в суд, и все зря. На самом деле даже тогда, в начале апреля, эти разговоры уже не имели смысла.
– Что именно силовики и суд расценили в вашей переписке в инстаграме как "дискредитацию"?
– До сих пор не знаю. У меня на руках результаты исследования, проведенного ФСБ. Там 8 страниц. В выводе сказано, что в сторис "действия РФ, в том числе осуществляемые на территории Украины, характеризуются как захватнические…" В то же время сказано: "характеристика действий РФ… как преступных, фашистских, связанных с геноцидом мирных граждан, в контексте не представлена". К заключению приложены скрины, на одном из них моя фраза: "Наша страна. Напала на суверенное государство. Ввела на его территорию войска и оккупировала города". Думаю, речь об этом.
– Как проходил суд?
– Полтора часа ожидания в предбаннике, 5 минут в зале заседаний, полторы минуты судья пробыла в совещательной комнате, 30 секунд на вынесение решения. Очень отработанный процесс. И очень странные чувства были у меня. Почему-то ощущение свободы, абсолютной уверенности и правоты. До этого у меня были тревога и страх, а в суде – только свобода. Странные чувства были и к судье, она, кажется, моя ровесница. Хотелось взять ее за плечи и сказать: ты не обязана это делать, у тебя есть выбор, как будто даже сочувствие к ней испытала.
– Вы будете платить этот штраф?
– Сумма для меня чувствительная. Не понимаю, зачем судья интересовалась тем, что я безработная в настоящий момент, а в постановлении указали, что штраф назначают с учетом моего материального положения. Если я и буду платить этот штраф, то только через 60 дней – этот срок дают на апелляцию, а какая будет финансовая обстановка у моей семьи к этому моменту, предсказать невозможно. Если денег не окажется, то, возможно, попрошу у людей помочь мне собрать деньги на этот штраф. Мне все друзья пишут, чтобы я оспаривала решение суда. Но вся эта судебная история отнимает невозможное количество сил. Я пока буду взвешивать, что мне важнее – спорить с ними или дышать нормально.
– Может ли это преследование быть местью силовиков за антивоенную петицию?
– Мы с Васей (Василий Арсеньев, муж Анны, с которым они вели популярные шоу на сахалинских радиостанциях. – СР) уже давно привлекали внимание. Наши оппозиционные взгляды были очевидны по эфирам. Кого скриншотить, если не нас? На меня подписано несколько пустых аккаунтов без фото. Вот кто-то из этих условных "serg_sakh" получает деньги за то, что копирует мои публикации в инсте. Это не порыв доносчика, это планомерная осознанная работа ФСБ.
Ну, и кроме того, это конвейер, в который может попасть каждый. Полицейские мне говорили, что у них вал таких проверок. В материалах моей проверки на одной из страниц вместо моего имени оказалось имя другой сахалинской журналистки. Похоже, материалы клепают под копирку, просто меняя имена. Как завершилась проверка в отношении нее, не знаю. Зато знаю, что дело в отношении еще одной бывшей коллеги за хештег "нет войне" направлено в суд. Так что я не думаю, что дело в петиции. Вернее, что только в ней.
– Составляя петицию, вы верили, что она имеет смысл и может что-то изменить?
– Понимаю, насколько звучит сейчас наивно, но я была на 100% уверена, что имеет. Я верила, что нужно консолидировать людей и высказаться, что Сахалин против войны. Думала, что это всех воодушевит, обращение подпишут 50 тысяч сахалинцев. А потом владивостокцы напишут свою, хабаровчане свою, а потом появится "Томск против", "Краснодар против". И мы быстренько все остановим. И, кстати, владивостокцы у меня спрашивали, как работать с гугл-формами. Но их петиции так и не появилось, как и всех остальных. Но первые три дня я пребывала в уверенности, что скоро мы вернем мир.
А потом началось болезненное пробуждение. Первое, что ошарашило: подписи текли медленно. Некоторые подписывали, а потом просили убрать свои фамилии: "мы передумали". У меня много друзей, но из всех моих обширных компаний подписи поставили всего три подруги. И это был болезненный опыт. И уж точно я оказалась не готова к шквалу хлынувшей отовсюду ненависти. Мне писали, что меня надо расстрелять, чтобы я не смела писать за всех сахалинцев: "удаляй, мразь". А потом появился закон о фейках, и подписи остановились. Всего их набралось чуть больше тысячи.
Я удалила петицию. Сейчас жалею об этом, но тогда все эти факторы – адская ненависть, страх людей, то, что наши голоса совершенно ничего не изменили и ни на что не повлияли, плюс появление закона, по которому меня могут посадить на 15 лет, – все это привело к тому, что я думала, что выбора у меня нет.
– Вас уже вызывали в полицию в апреле. Что стало поводом для того допроса?
– Тогда из ФСБ прислали материалы по ч. 3 статьи 20.1 Кодекса об административных правонарушениях. Это статья о мелком хулиганстве, часть 3 предусматривает наказание за распространение в интернете "информации в неприличной форме" которая оскорбляет, в том числе, и представителей власти. В вину мне ставили сторис от 24 февраля. В ней я назвала Путина психопатом. Полицейские спрашивали, почему так сказала про президента, я ответила, что у него отсутствует эмпатия. Привлекать к ответственности меня тогда не стали, в отказе написано, что психопатия – медицинский диагноз, а значит, оскорблением быть не может.
Получив на руки документ в отказе в возбуждении дела, я думала, что на этом общение с правоохранительными органами закончится. Хотя полицейские и сказали, что эфэсбэшники не обрадуются такому исходу. Но у меня к тому времени прошла горячка первых, после 24 февраля, дней. Я уже не постила на эмоциях, не употребляла слов, которые употреблять теперь запрещено. Мне казалось, что я не дам повода следователям. Но оказалось, что новых поводов им и не нужно.
– Как ваша семья относится к происходящему? Муж, как я понимаю, вас всячески поддерживает, а родители?
– Маме я толком ничего не рассказываю. Она почти ничего не знает. Папа знает и одобряет. Мне кажется, даже гордится мною, хотя, конечно, боится очень, мы постоянно созваниваемся. Муж, да, полностью на моей стороне. Мы с ним если и ссоримся, то только потому, что он пытается смотреть на все происходящее с позиции здравого смысла. Мы оба понимаем, что я не писала ничего плохого и лживого. И он рассуждает так: "Ну, что тебе сделают? Ты написала, что ввели войска. Ну, так их же действительно ввели. Ты говоришь, что нельзя убивать людей. Ну, действительно нельзя". Я раздражаюсь на него, потому что в нынешней ситуации эта логика не работает. Той реальности, в которой ты можешь свободно говорить все, что думаешь, даже если думаешь совершенно очевидные и правильные вещи, уже не существует.
– Вы сказали, что в суде страх пропал и было даже некое чувство свободы. А сейчас? Страха нет?
– Я осознаю, что уже не могу повлиять на этот процесс. Больше от меня ничего не зависит. Майор, проводивший вторую проверку, был очень дружелюбен и явно не считал меня врагом. Он мог отказать в возбуждении административного производства. Он знал, чем мне грозит суд, но все же направил туда дело, весело улыбаясь и говоря: "Да все будет нормально".
По статье о дискредитации вооруженных сил повторное нарушение грозит уголовным делом. После появления закона о фейках я удалила свои посты, но все они уже были заскринены. Сегодня меня штрафуют за сторис от 7 апреля, а завтра достают из папки пост от 6 апреля. Мне будет грозить уже не штраф, как сейчас, а 3 года колонии. И не важно пишу ли я что-то или нет. Я уже попала в их конвейер, – говорит Анна Кривонос.
