В сентябре 2020-го российская оппозиция праздновала казавшееся тогда крайне значимым событие – победу оппозиционных кандидатов, поддержанных "Умным голосованием", на выборах в городские советы депутатов Новосибирска и Томска. Были среди них даже координаторы и сотрудники штабов Навального. Сегодня, спустя 2,5 года, кто-то из тех депутатов покинул Россию, в отношении некоторых возбуждены уголовные дела.
"Коалиция 2020" – так назывался неформальный союз четверых независимых депутаты новосибирского горсовета – отмечает медиану. Прошла ровно половина срока их полномочий. Двое депутатов – Сергей Бойко и Хельга Пирогова – теперь за границей, на них заведены уголовные дела. На днях Минюст признал Сергея Бойко, бывшего координатора новосибирского штаба Навального, иностранным агентом. Два члена Коалиции – Светлана Каверзина и Антон Картавин – остаются в России, по мере сил работая с проблемами избирателей, даже проводят митинги против роста тарифов ЖКХ, а также пытаются отстоять прямые выборы мэра в Новосибирске. Корреспондент Сибирь.Реалии поговорил с депутатами о судьбе "Коалиции 2020" на фоне войны.
Поздравляю, вы – иноагент
Сергей Бойко говорит, что внесение его в список иноагентов уже не может как-то существенно повлиять на его положение и настроение. И он даже готов принимать поздравления с новым званием.
– Я нахожусь за границей и все эти безумные требования Минюста выполнять не собираюсь. Я и так с середины февраля нахожусь в розыске, из-за чего все возможные дополнительные сложности уже имею – не могу, например, пойти в консульство и получить новый паспорт. А вот оказаться в одном списке с очень достойными и приличными людьми, которых я уважаю (а в случае Максима Покровского еще и являюсь его поклонником), – это приятно, и я этого не скрываю, с этим меня можно поздравить. Я не понимаю только, зачем российские власти это делают, это такая имитация борьбы с врагами? Потому что на эту тему только посмеяться можно. Ну еще при перечислении отсутствующих на сессии горсовета к моей фамилии председательствующий будет добавлять титул "признанный иноагентом".
– Вы же уже полтора года пропускаете заседания сессий. А как вам работается депутатом дистанционно?
– Я оказался за границей осенью 2021 года. Я тогда поехал за рубеж в небольшую командировку, но за два дня до моего возвращения задержали Лилию Чанышеву (бывшего координатора штаба Навального в Уфе), а знакомые силовики сообщили, что из аэропорта я сразу поеду в суд, а потом в СИЗО. Я принял решение остаться за границей. Что касается работы, я сразу обсудил со своими сторонниками, избирателями – стоит мне сдать мандат или сохранить? Подавляющее большинство высказалось за то, чтобы сохранить, потому что я, где бы ни находился, в большей степени представляю их интересы, чем кто–то другой.
Когда меня критиковали за то, что сохранил мандат депутата за границей, я предлагал организовать на округе референдум, чтобы мою судьбу решили избиратели. Но власти этого делать не стали. Поскольку муниципальные депутаты зарплату обычно не получают, то у меня нет обязательств перед государством, только перед горожанами, которые меня избрали. Кстати, в России есть масса городов, где заседания комиссий и даже сессии проводят дистанционно, но в Новосибирске с моим отъездом такую практику полностью прекратили. Всё, кроме публичных выступлений на сессии, мне как депутату доступно – я так же работаю с документами, через помощников общаюсь с мэрией – там по старинке в ходу письма, а с горожанами общаюсь онлайн.
– Буквально одновременно с объявлением вас иноагентом вам как депутату выделили приемную. Это произошло не первого апреля?
– Да, забавно, что спустя 2,5 года мне все-таки выделили помещение, хотя в сентябре, скорее всего, его отберут вместе с депутатским мандатом.
– Почему именно в сентябре?
– Местные депутаты добились принятия под нас с Хельгой Пироговой целого федерального закона – натурально закон "Бойко – Пироговой". Я уже говорил, что власти, чтобы отобрать у нас мандаты, на референдум не решаются. С одной стороны – а вдруг проиграют? С другой – отдавать в руки людей судьбу представителя власти это опасный эксперимент, они этого боятся. Поэтому они решали проблему через Госдуму. В результате был принят закон, по которому, если депутат больше полугода не ходил на сессии, то коллеги могут его исключить из горсовета большинством голосов. Вот к сентябрю полгода как раз истечет с момента принятия закона – коллеги–депутаты уже посчитали. Понятно, что какого-нибудь Алексея Джулая (застройщик, член "Единой России". – Прим С.Р.), который на сессии не ходит, этот закон не заденет, а Пироговой, которая намного больше участвует в жизни города, коснется.
Депутат Хельга Пирогова, так же, как Бойко, уверена, что депутаты горсовета, где большинство у "Единой России", постараются ее "уволить".
– Да, это с 2020 года мечта депутата Госдумы от Новосибирской области Дмитрия Савельева, – говорит Хельга. – Он с тех пор в разных редакциях пытался протолкнуть закон о лишении мандатов оппозиционных депутатов. Во всем нужно искать плюсы – приятно, что ты человек, ради которого целый федеральный закон приняли! Там было несколько итераций, то там фигурировали "представители экстремистских организаций" – это писалось под Бойко, потом "оппозиционные организации" – это уже против Коалиции. Посмотрим, как в моем случае вопрос решится, – у меня же сейчас отпуск по уходу за ребенком. Решение будет принимать комиссия по этике, которую возглавляет председатель горсовета Дмитрий Асанцев. Он, кстати, имеет наглость нарушать обычный этикет документооборота и не пишет "уважаемая" в письмах ко мне. Это комично. И депутаты, которые работают на Савельева, – это 10–15 человек – не знаю, все ли за зарплату или кто-то за идею, тем не менее, они обслуживают его интересы и голосуют по его указке.
– Именной закон выпал вам, потому что вы, как и Бойко, оказались за границей. Как вы сейчас думаете – не стоило ли быть сдержаннее в выражении своей позиции?
– Нет, и я не считаю, что я лезла на амбразуры. Итог наверняка был бы таким же. Я считаю, что свою позицию я имею право высказать, и если другие реагируют остро и болезненно на абсолютно обычные вещи – это их проблемы.
– У вас не было мысли уехать за границу?
– Нет, абсолютно. Зато у меня была собрана "тревожная сумка" для СИЗО на случай ареста. А вот чемодана на случай отъезда у меня не было, даже мысли не возникло его готовить – я только недавно это сопоставила.
Доносы и запросы
– К вашему отъезду приложили руку ваши коллеги–депутаты, напряженные отношения с ними были всегда или они изменились из–за войны?
– Не могу сказать, что что-то кардинально поменялось, если не учитывать тот факт, что доносы на меня действительно писали депутаты – это в России государственно поощряемое действие. Моя задача как депутата была в том, чтобы сделать жизнь на определенной территории лучше и комфортнее. И это не могло поменяться. Но у людей сменился запрос – например, если раньше меня просили сделать общественный транспорт более удобным, то тут стали спрашивать – на каком основании мэрия наклеила на троллейбусах букву Z? Ну, и в принципе стало затруднительно что–то делать, какие-то проекты власти отложили, причем самое простое. Тротуар где-то не дочинили, а если спрашиваешь, когда сделают, слышишь: "Ну, что вы про это говорите? Вы же все понимаете". Теперь есть на что списывать, война – это идеальный предлог для чиновников ничего не делать.
– А раньше как было?
– Депутатская работа логично оказалась очень зависима от того, откуда ты. Если из "Единой России", то у тебя чуть больше карт-бланш, "свои со своими" легче вопросы решают. Самое плохое тут то, что большинство из партии власти легко блокирует решения, даже те, что очевидно на пользу городу, но выдвинуты от оппозиции. Самое смешное было, когда предложения от оппозиционных депутатов отклонялись, а потом через некоторое время всплывали под эгидой ЕР, и все прекрасно принималось. Самая громкая история была, когда независимые депутаты подготовили законопроект по повышению зарплаты бюджетникам на 10%, который представлял Антон Картавин. Его отклонили с большим скандалом, сказали, что мы рушим весь бюджет и что это демагогия. А через пару месяцев к вопросу вернулись и зарплату повысили, но уже под видом благодеяния от "Единой России".
Сергей Бойко считает, что противостояние со старыми депутатами было естественным, потому что новички сделали ставку на публичность.
– Как вас в свое время встретили депутаты-ветераны в 2020 году? Было давление?
– Давление не совсем корректное слово, – считает Бойко. – Давление – это когда силовики ко мне с обыском приходят или тем более к моему брату или моей теще. А депутаты – какое там давление… Мы, это я про всех депутатов Коалиции, мы неудобные вопросы с самого начала задаем, преимущественно на сессиях, публично. А им бы поговорить, как председателя называть или сколько человек в какой комиссии должно быть. А мы им про неубранные дороги или еще какие-то проблемы. Им это очень не нравится. Они привыкли все эти вопросы решать непублично – зашел в нужный кабинет, договорился, потом пять человек на профильной комиссии проголосовали, потом на сессии потихоньку вопрос протащили – и все довольны. А у нас изначально, поскольку мы в меньшинстве и голосованием ничего добиться не можем, была стратегия вытаскивать все в публичность, заставлять депутатов высказываться по проблемным вопросам, принимать публично решения. Сейчас отменили выборы мэра, а мэр молчит. Вот приходит Антон Картавин на сессию и заставляет его публично высказываться, и это хорошо и полезно. Публичная политика – она сильно более народная, чем непубличная. Так уж устроены люди, что когда на них смотрят, они ведут себя иначе. "На свету" даже самые бесстыжие жулики вынуждены соблюдать приличия и принимать соответствующие решения.
Митинг – единственное доступное оружие
Депутат Антон Картавин в последние месяцы организовал два митинга против роста тарифов ЖКХ. Это первые согласованные мэрией массовые акции за последние годы. Правда, чиновники разрешают их на удаленных от центра площадках.
– Могут ли эти митинги поменять что-то в нынешних российских реалиях?
– Очевидно, что власти стараются как можно больше мешать их проведению. Первые десять заявок они просто отклонили, а когда разрешили акции – то на окраинах.
Митинги – это общественное давление, которое может как сработать, так и нет. У нас есть опыт 2017 года, когда прежний губернатор Владимир Городецкий отменил повышение тарифов, также назначенных выше, обозначенных федеральной властью. Есть опыт митингов в Алтайском крае, где сейчас уже прокуратура взялась расследовать повышение тарифов после ряда митингов. И только митинги позволяют добиться такого результата, другого варианта в Российской Федерации нет. Это действенное оружие в руках людей, чтобы добиться от властей того, что они считают нужным.
– Но пока власти никак не реагируют.
– Пока нет. Посмотрим, что скажет генпрокурор, к которому обратились участники митинга. Власти отписываются тем, что у них были полномочия для повышения тарифов и они их использовали. Но вопрос не в том, что они могли, а в том, готовы ли люди оплачивать эти тарифы? По данным "Коалиции 2020", средний платеж за ЖКУ превысил 5 тысяч рублей при реальной средней зарплате 30–40 тысяч. При этом люди не видят повышения качества услуг и не знают, пойдут ли новые тарифы на улучшение.
Светлана Каверзина, участвовавшая в обоих митингах, уверена, что сейчас есть реальная возможность повлиять на власти.
– Перед выборами губернатора это очень сильное давление на власть. Я вообще не поняла, зачем Травников (губернатор Новосибирской области. – Прим. С.Р.) тарифы так поднял. Это может привести к тому, что его вообще не согласуют в Кремле на новый срок – на фоне недовольства людей. Мало того что загнали страну в такую ситуацию, еще и заставляют людей за такое решение расплачиваться.
– Сейчас вы можете собирать митинги только по социально-экономической повестке? Политику трогать нельзя совсем?
– Прямо сейчас я организую референдум по возврату прямых выборов мэра Новосибирска и областных муниципалитетов. Это задача полностью политическая, – говорит Картавин. – Политика городу нужна, и с греческого политика – это "управление городом". Когда я избирался, думал, что возможностей влиять на городскую власть будет мало, но оказалось, что они есть. Например, мы отменили строительство огромного надземного перехода на площади Лыщинского – это полмиллиарда рублей, большие деньги, кто–то был в них заинтересован. Но жители нас поддержали и нам удалось победить. Еще история – застройка городского пляжа, которую отменили после моего обращения в прокуратуру. Все это было в прошлом году, на фоне "СВО", так что мы не бессильны.
– Двое ваших коллег оказались за границей. Были у вас мысли уехать за границу и что вас может вынудить это сделать?
– Мне еще в 2021 году в числе других вменили штраф в 3 млн рублей за работу полицейских на протестном митинге, хотя я на нем даже не был – сидел в спецприемнике. Через полгода после штрафа, в ноябре прошлого года я в отпуске ездил за границу. И именно в тот момент у меня арестовали счета и запретили выезд из страны. Это был ясный сигнал: "Антон, оставайся там". Но я вернулся. Я вижу риски такого решения, но мой выбор таков.
Деньги на район
– Сегодня понедельник, с утра – аппаратное совещание в администрации района, – рассказывает Светлана Каверзина об обычном дне депутата. – Там был отчет за прошлую и планы на будущую неделю. Если у меня есть срочные вопросы – я, бывает, выступаю. После этого я прошлась по детским учреждениям дополнительного образования, по библиотекам, посмотрела – не текут ли крыши, в чем помощь нужна. Потом поеду встречаться с учителем технологии, мы будем говорить про раннюю профориентацию школьников. Затем встреча с помощниками, обсудим, какие есть вопросы по округу.
– А зачем крыши смотреть? Детсад и сам может в администрацию о проблемах сообщить.
– Мне это нужно понимать, поскольку у меня как депутата есть 3,5 млн рублей – фонд, который я распределяю. Это бюджетные деньги, если где-то нужно срочная помощь или уже выделенных средств не хватает – я могу помочь.
– А сколько бы вы могли распределить денег на своем округе?
– Это бесконечное число. На один только парк "У моря Обского" – чтобы в первом приближении привести в порядок – 30–40 миллионов надо. А это только одна точка. А каждый Дом культуры – столько же денег требует. Еще дополнительные средства дают предприниматели, которые на округе работают.
– Им важно, что вы – оппозиционер?
– Нет, они помогают из любви к малой родине, и для них купить, например, станок или оверлок для коррекционной школы – это нормально. Сейчас они объединяются, чтобы обустроить парк "Чербузы", который планируется на месте бывшей железной дороги СО РАН. Кроме того, мы дважды объявляли народный сбор, один раз на яхту для детской парусной школы "Чкаловец"– ее продавали со скидкой. И второй раз для бабушки после инсульта – у той стиральная машина сломалась.
Медиана – время подвести итоги
– Вы избирались при поддержке "Коалиции 2020", это вам стоило членства в партии "Яблоко". Это был правильный выбор, как вы думаете сейчас, на середине депутатского срока?
– Я считаю, – говорит Каверзина, – что получить трибуну и высказываться как депутат – это ценно, и это нельзя было терять только потому, что кто-то не хотел рядом с кем-то сидеть. Для меня как человека это были очень сложные годы – когда встаешь в полный рост из окопа, то начинает прилетать со всех сторон. Доносов на меня десятка три было, и с полицией непростые взаимоотношения.
Хотя вопрос: "Зачем мне все это надо?" встает передо мной постоянно.
– И как вы для себя отвечаете?
– Я выбрала этот путь, значит – вставай и иди.
– А мысли уехать за границу были и что вас может вынудить это сделать?
– Нет, я приняла для себя принципиальное решение – остаюсь. Хотя мне и предлагали помощь с переездом.
Хельга Пирогова также считает, что не зря примкнула к "Коалиции 2020".
– Мне многое не нравилось в Новосибирске, и когда появилась возможность сделать лучше – почему не воспользоваться? Я хотела, чтобы люди перестали воспринимать депутата как серьезного дяденьку в костюме, до которого не доберешься и не дозвонишься. Оказалось, что у людей есть запрос на оппозиционную повестку, на другой взгляд на город, на комфорт – это круто, и это до сих пор работает. Количество жителей, которые проголосовали тогда за наших кандидатов, больше, чем за любую из партий, – говорит Пирогова.
– У нас в Коалиции было более 30 кандидатов, – напоминает Картавин, – четверо прошли в горсовет, еще один оспаривал первое место и порядка 20 заняли вторые места – не имея большого политического бэкграунда, не имея за спиной политической партии. Мы дали бой и "Единой России", и КПРФ, которые раньше делили округа между собой.
– К середине вашего депутатского срока двое депутатов остаются в Новосибирске, двое – оказались за границей. Какие еще итоги можно подвести?
– Главное, что мы смогли сделать, мы привлекли интерес людей к местной политике и горсовету в частности, – считает Бойко. – Если раньше трансляции с сессий горсовета смотрели 20 человек, думаю, что в основном журналисты и то по работе, то после нашего прихода аудитория выроста до 30–40 тысяч. Мы помогли людям в понимании того, как устроено управление городом. Ясно, что на фоне войны интерес снизился, но он не пропал – жизнь в Новосибирске продолжается, она же никуда не делась, но какие-то хозяйственные мелкие вопросы комментировать и решать сложно на фоне происходящей катастрофы. Я считаю, что Коалиция с задачей втянуть горожан в политику и вернуть политику в публичную плоскость в целом справилась. Но городскую систему поменять не получилось.
– Когда думаете возвращаться в Новосибирск?
– Когда это перестанет быть угрозой для моей свободы. Я не вижу смысла садиться в колонию, это ничего значимого не добавит после того, как там уже оказались такие люди, как Навальный, Яшин и другие. Пока в России меня хотят видеть за решеткой, я предпочту заниматься воспитанием своих детей.
