В январе полицейские из Центра "Э" провели у жительницы Иркутска Камелии Слиш и ее семьи обыски. В феврале она узнала о том, что на нее заведено уголовное дело о военных "фейках" по первой части статьи 207.3 УК. После девятичасового допроса выяснилось, что основанием для возбуждения уголовного дела стали посты и репосты Слиш в сетях в марте-мае 2022 года. В частности, кадр, на котором люди в камуфляже расстреливают людей в гражданском, – Камелия написала под ним слово "убийцы".
Во время обыска сотрудники Центра "Э" изъяли у семьи всю технику – ноутбуки и телефоны, в том числе принадлежащие мужу Камелии, программисту. После этого ее вместе с супругом увезли в Центр "Э", где допрашивали в течение девяти часов. Документы об обыске, изъятии вещей и копию протокола допроса Камелии Слиш не выдали.
"Дождались, пока с ребенком выйду"
– Они [полицейские] дождались утром, когда я поведу дочь в сад. Мы с ребенком вышли, они спустились с пролета выше и заявили: "Заходите обратно в квартиру, будем разговаривать".
– Они показали вам постановление об обыске?
– Показали постановление суда о том, что обыск разрешен, с подписью судьи, но копию не дали, просто махнули перед глазами, и все – стали изымать технику. Только позже я узнала, что это незаконно. Что мне должны были и копию протокола в полиции выдать, но этого не сделали.
– В отдел вас повезли после обыска?
– Да, в Центр "Э", там меня окружили штук пять сотрудников отдела по противодействию экстремизму. Каждый спрашивал про посты, про позицию, что я имела в виду, когда писала этот пост, а что я имела в виду, когда писала то-то. И так по кругу, много-много вопросов, и по несколько раз одно и то же от каждого.
– Какой пост их особенно интересовал?
– У меня был пост – скриншот из телеграма, на котором видно, как люди в камуфляже расстреливают людей, у которых связаны руки за спиной. Я свой комментарий сверху над этим репостом написала "Убийцы, нелюди, твари". Они спросили, что я имела в виду. Я сказала, что то и имела в виду, что написала: люди, расстреливающие других безоружных, – убийцы.
Они много раз задавали одно и то же по кругу: знаю ли я, кто эти люди на видео, знаю ли я, что это все "фейк из Бучи", откуда я брала эту информацию, с чего я взяла, что ей можно доверять, смотрю ли я сайты Минобороны, слушаю ли я официальные источники.
– Что вы ответили на утверждение, что это фейки?
– Я сказала, что я не нашла доказательств тому, что это фейки, зато нашла много доказательств тому, что это правда – из других источников. Сказала, что на мой взгляд, информацию нужно получать не только из одного официального источника. Но и рассматривать другие – искать комментарии очевидцев, материалы независимых журналистов, международные конвенции. Прошло уже достаточно времени, велось расследование по этому делу [расстрелам мирных жителей в Буче].
Также сказала, что это мой личный телеграм-канал, в котором я могу выражать свое личное мнение, я не позиционирую себя как новостной ресурс, я и не подтверждала достоверность видео, я увидела информацию в сети, она меня эмоционально очень затронула, я высказала свое отношение к увиденному на своей странице. Не говорила, что это истина в последней инстанции. К тому же поискала и не увидела никаких опровержений, убедительных доказательств тому, что это фейк. Потому что там были фотографии, конкретные фамилии, имена, воинская часть, все было расписано, целое расследование проведено, часть участников признались в этом преступлении.
После этого нужно настолько же подробное и доказательное опровержение, чтобы я поверила, что это фейк.
– На этот ваш ответ полицейские как отреагировали?
– Сказали, что я очень глупая, не понимаю, что это все фейки, что идет информационная война, что мы ее проигрываем. Заявили: "Слава богу, что у тебя не так много друзей, ни с кем эту тему не обсуждаешь, и таких, как ты, немного".
– По поводу других репостов что спрашивали?
– Оказывается, к тому времени все репосты, которые я делала, уже удалены, поэтому я не могла про них ничего сказать.
– Из материалов дела их тоже удалили?
– В итоге мне вменили только три репоста – за Бучу, за Винницу и еще за отступление под Херсоном, я тоже его комментировала.
– По поводу публикации об отступлении что спрашивали?
– Там было что-то на тему "отрицательного наступления", когда велось отступление под Херсоном. Я репостнула официальную публикацию российских госСМИ и подписала своими словами, что на новоязе у нас это теперь называется не "убегать, побросав оружие", а "отрицательное наступление" или что-то типа того.
Они на это утверждали, что эти комментарии якобы оскорбительны для армии. И допустим, если один скажет другому, что тот козел, то он его оскорбит, нельзя так говорить. Якобы то же самое я говорю про военных Российской Федерации, что они плохие, я их оскорбляю, и за это "придется ответить".
"Чуть не уволили, потому что после начала войны не могла улыбаться"
– Вы помните момент, когда узнали о войне, о том, что она началась?
– Конечно, помню. Я узнала от своего друга: он прислал мне видео сбитых ПВО ракет под Киевом на детских площадках и написал: "Вот, зашли к нам ваши "миротворцы". По нашим новостям на тот момент еще не было никакой информации, информация сначала появилась в телеграме, у меня тогда его не было.
Первые несколько дней я ждала, что вот-вот сейчас остановятся. Первую неделю я плакала, потом как-то ходила на работу, меня даже пытались выгнать с работы за мрачный внешний вид. Я работаю администратором, и, по словам руководства, обязана улыбаться посетителям всегда. Я стараюсь, но не всегда получается теперь. А тогда вообще не могла.
По словам Камелии, начальница, увидев ее состояние, сказала ей, чтобы она или немедленно привела себя в порядок, накрасилась и улыбнулась, "оставив все за порогом", или уходила. С коллегами тему войны она не обсуждает – но и ей, и им ясно, что их позиции не совпадают, большинство сотрудников поддерживают российское вторжение в Украину.
– Я стараюсь абстрагироваться от этого, не осуждаю их, потому что они просто люди, сами никого не убивают, – говорит Камелия. – Да, они выбрали такую "успокаивающую" позицию, что родина всегда права. Я не могу похвастаться тем же.
– Вы после этого остались на связи с украинскими друзьями? Они вам рассказывали, что там происходит на самом деле?
– Да, конечно. Например, в телеграме общаюсь со своим другом, он служит в ВСУ. В основном перекидываем друг другу посты из разных пабликов. Из личного я только спрашивала единственное: "Не убили ли тебя? Как там дела?" Он рассказывал милые мелочи из жизни – как собачки к ним пришли на пост: смеялся, что "подкрепление пришло".
Насколько я поняла, когда это только началось, они были не готовы, застигнуты врасплох, они отступали ночью, два дня он не ел. Конкретно про их геопозицию я даже не знаю, знаю, что сначала стоял на границе где-то в Донецке, в обороне, потом они дислоцировались в какую-то другую сторону. Стараемся обсуждать бытовые насущные вопросы или вспоминать, как было хорошо раньше. Потому что раньше он жил у нас [в Иркутске], занимался музыкой. Еще все ждали, когда это закончится, когда же остановится.
– Не думали, что это целый год продлится?
– Нет, конечно! Надеялись, что это быстро закончится.
– Вообще сам факт начала войны вас удивил? Слухи об этом ходили задолго.
– Слухи ходили, но я им не верила. Думала, что обойдется, если честно. Потом думала, российские войска зайдут на Донбасс, поставят там свои ПВО и все. Надеялась, что обойдется без крови. Что наступит мир хотя бы какой-то.
– Многие признаются, что, к сожалению, привыкли к войне. Можно ли привыкнуть к этому?
– К войне нельзя привыкнуть. Может быть, вы видели ролик из какого-то городка в Украине – маленький мальчик сидит на карусельке, ему года четыре, слышны взрывы, он говорит: "Стреляют, война". Потом воздушная тревога, он встает и совершенно спокойно идет в подвал. Я считаю, что это не норма. Кто бы ни был в этом виноват, он должен это прекратить и за это ответить. Пока, видимо, отвечу я. Надеюсь, в дальнейшем все изменится.
"Адвокат отказался"
– У вас есть адвокат?
– Нет адвоката, никто не взялся. Мне пытались помочь "ОВД-Инфо", нашли одного адвоката, но потом он отказался. Зачем ему проигрышные дела брать?
Вскоре после обыска и изъятия техники Камелия заметила, что неизвестные заходили на ее страницы в соцсетях и в телеграм-канал.
– Вам изъятую технику вернули?
– Нет, и купить не могу, не могу себе этого позволить. Пока пользуюсь телефоном дочки, иногда заезжаю к знакомым. Я пыталась восстановить свою страницу, аккаунты, но все привязано к моему изъятому телефону. Я симку не восстанавливаю, потому что мне сказали, когда его забрали, что, мол, нельзя. И вот когда я с гаджета друзей пыталась вернуть свои аккаунты, выяснила, что вскоре после обыска неизвестные заходили ко мне в Телеграм, заходили в "ВКонтакте" именно с моей страницы. Прямо в тот день, когда у нас изъяли все.
Нас же выпустили только в 7-м часу вечера, а в 7.40 некто заходил и ко мне, и к мужу, в наши аккаунты. Все это время говорят, что технику вот-вот вернут: "Звоните в пятницу – вернем". Потом: "Позвоните завтра, уже сможете на следующий день забрать". И так прошло два месяца. Потом в отделе по борьбе с экстремизмом вообще перестали брать трубки, я им звонила по два раза в неделю, потому что техника мужа ему не принадлежит, рабочий ноутбук и рабочий телефон. Нам сначала обещали эту технику вернуть, потому что ко мне она вообще отношения не имеет. Потом мне сказали, что все передали в Следственный комитет, а когда я спросила следователя, он сказал, что вообще ничего не вернет: "Забудьте про эту технику, и все". Сказал, что вызывает меня на допрос, и все.
Я спросила, в качестве кого и почему нет повестки? Он сказал: "Если вы так сильно хотите, я могу официально вам повестку прислать и даже с работы увезти". Так что придется к нему идти. И без повестки.
– Будут проблемы, если работодатели узнают?
– Я из этого никакой тайны не делала. Но не хотелось бы в СИЗО (будут избирать меру пресечения), хотя есть такая вероятность.
– А если домашний арест, который не позволит работать?
– Да, это будет очень затруднительно, потому что моя зарплата практически полностью уходит на погашение ипотеки. Я уже очень много дел посмотрела, которые по всей России ведутся, спросила у следователя по Иркутску – сказал, что здесь мое дело третье. И по первому делу присудили 800 тысяч штрафа, а второе дело еще рассматривается, нет приговора.
Когда я сказала, что для меня 800 тысяч штрафа – не вариант, не потяну, есть ли еще какие-то варианты? Следователь сказал, что тогда реальный срок либо условный.
– Не пожалели с тех пор о своих постах?
– Не пожалела ли я о том, что говорила и писала то, что думаю? Нет. Я не думала никогда, что наша страна докатится когда-то до цензуры. Думала, это пройденный этап, а оказывается, мы ходим по кругу.
Не я первая, не я последняя, но дальше будет только хуже, видимо. Учитывая мой образ жизни все 36 лет, я считала, что шанс какие-то проблемы с законом мне заиметь равен нулю. Сложно найти более законопослушного гражданина, я все документы всегда делала в срок, никогда не пропускала платежи, я старалась везде всем помочь, все успеть.
А тут перспектива сесть на 3 года за то, что меня шокируют убийства мирных людей. За то, что меня убивает и не дает спокойно жить, спокойно планировать свое будущее. У меня были далекоидущие планы, по учебе моей дочери, я хотела, чтобы она была врачом, уехала по обмену куда-нибудь, чтобы набралась опыта где-нибудь в Европе. Сейчас я понимаю, что это все недоступно. Максимум, что светит моей дочери, – это обмен опытом с Северной Кореей.
– Вы никогда не думали о переезде из России?
– Если честно, нет. Я родилась на Байкале, я здесь живу, только недавно взяла в ипотеку квартиру, выбрала место для жизни в любимом районе. Мы планировали надолго тут осесть, минимум пока не вырастет дочь.
Еще страшно, так как есть ощущение, что переехать сейчас куда-то русскому, неважно, с каким уголовным делом за плечами, – это очень рискованно. Из-за негативного отношения ко всему русскому в других странах. Лично я вижу это так. Я не думаю, что где-то меня ждут теперь, будут рады.
