125 лет назад город, который сегодня все знают как Новосибирск, официально стал Ново-Николаевским, тогда ещё посёлком. На то, чтобы получить имя императора, ушло два года. Прошение о переименовании посёлка Александровский в Ново-Николаевский было принято 8 декабря 1895 года на очередном сходе жителей. И лишь 6 ноября 1897 года на то поступило Высочайшее соизволение.
Появления города, ставшего много лет спустя Новосибирском, на месте железнодорожной станции никто не ожидал и не планировал. Он возник стихийно благодаря крестьянам, переезжавшим в Сибирь по столыпинской реформе. Многие из них предпочли деревенской жизни торговый бизнес в стремительно растущем поселке Александровск, который в 1903 году получил городской статус под именем Ново-Николаевск. Уже к 1917 году численность населения "крестьянского города" перевалила за 100 тысяч человек.
Хотя Новосибирск достаточно молод, по сравнению с соседями – Томском и Красноярском – в его истории полно белых пятен. Неизвестно даже, кто придумал его современное название. По одной из версий, "авторство" принадлежит расстрелянному в 1937 году писателю-фантасту Вивиану Итину. Местные краеведы, однако, считают, что это легенда. Такой же миф, как и приписывание "отцовства" Новосибирска инженеру и писателю Гарину-Михайловскому, который изменил первоначальный проект Транссиба и обошел стороной губернский Томск, в результате чего вокруг станции Обь за несколько лет вырос новый город.
Земля, на которой построили станцию, называлась "кабинетной", то есть принадлежала непосредственно царской семье. "Кабинетными" назывались и проживающие здесь крестьяне. Гарин-Михайловский так описывал впечатления от встреч с сибирскими жителями во время своих рабочих поездок вдоль трассы будущей дороги:
Из деревни в мегаполис
После Гражданской войны молодая советская власть постановила превратить город в "новый пролетарский административно-политический центр". А Томскую губернию, на территории которой находился Ново-Николаевск, упразднить. Университетский Томск, бывшая губернская столица, стал райцентром Сибирского края. С тех пор и до наших дней жители Томска и Новосибирска испытывают друг к другу смутную антипатию, почти как москвичи и петербуржцы.
В двадцатые-тридцатые годы прошлого века исторические пути двух городов разошлись диаметрально – Томск ветшал, а Новосибирск являл картину огромной стройки. На Красном проспекте одно за другим появлялись здания в модном тогда конструктивистском стиле. Разрабатывался проект самого большого в мире театра, через сцену которого 1 мая и 7 ноября будут проходить демонстрации трудящихся. Появилась своя киностудия, легендарный "Голливуд за Каменкой", где был снят первый сибирский блокбастер "Красный газ" – о победе над Колчаком. Появился городской аэродром и пассажирские авиарейсы. Поначалу это казалось фантастикой – летать над Сибирью. Даже Сталин в 1930 году (правда, на поезде) прибыл взглянуть на город, где сбываются мечты о строительстве коммунизма.
Кажется, Генеральному секретарю не очень понравилось то, что он увидел. Сталин был консерватором, он подрезал крылья архитектурного гигантизма двадцатых годов и зарубил мегапроект великого пролетарского театра. Вместо него, значительно позже, в Новосибирске построили театр оперы и балета.
Правда, тоже величественный, как и всё остальное в этом городе, где никогда не жалели пространства, а новые районы располагали на огромном расстоянии друг от друга. Задумав в пятидесятые годы создать Академгородок, власти нашли для него место в 30 километрах от центра Новосибирска. К этому времени строители Обской ГЭС перегородили реку плотиной, из-за чего был затоплен старинный (17-го века) Бердск. В результате получилась настоящая коммунистическая утопия – просвещенный Наукоград на берегу рукотворного моря.
Академгородок, пожалуй, единственное уютное место в полуторамиллионном мегаполисе. За пределами "верхней зоны" Академгородка, где расположены университет и академические институты, начинается пространство, плохо совместимое с нормальной жизнью. Чего стоит только район возле авиационного завода имени Чкалова, где над головой время от времени, но всегда неожиданно, пролетают сверхзвуковые истребители, которые этот завод производит. А для красоты горожанам предлагается посидеть у фонтана "Змей-Горыныч" с Кащеем на троне, которым городская администрация украсила сквер на улице Кирова.
В общем неудивительно, что, описывая окружающую городскую среду, новосибирцы довольно часто и не без основания используют слово "ад".
Город-пробка. Город-чемодан. Это вообще не город – это архипелаг микрорайонов, разбросанных на десятки километров без видимого плана и заботы о транспортной доступности. Так говорят сами жители Новосибирска.
Город-чемодан
Антон Метельков, поэт, основатель "студии 312":
– В прошлом году мы вместе с куратором из Берлина Ан Пенхюзен делали для фестиваля "48 часов Новосибирск" проект "Стихотворения из пяти слов". Суть была в том, что новосибирские поэты называли по пять слов, характеризующих Новосибирск, а потом менялись списками слов и каждый из них придумывал стихотворение уже с использованием чужих слов. Предполагалось, что слова будут иметь позитивную окраску, но в результате появлялись такие слова, как свиноферма, наркодиспансер, крематорий, пыль, стройка и т. п. Андрей Щетников заявил, что если требуется пять слов, то это будет слово "забор", повторенное пять раз. Самым же популярным словом стало слово "вокзал", оно упоминалось примерно в четверти стихотворений.
Действительно, Новосибирск так и воспринимается многими – как город-вокзал, транзитный город, который предприимчивые провинциалы используют как трамплин для прыжка в лучшую жизнь. На эту вибрирующую платформу и опираются все механизмы существования города. Город-чемодан трясется на ухабах и в конце концов сваливается кому-то на голову.
В Новосибирск на экскурсию
Анастасия Близнюк, создатель "Интегральной музей-квартиры Академгородка":
– Для меня Новосибирск – это в детстве всегда выезд из Академгородка "в свет". В Оперный, в ТЮЗ, в ЦУМ, в цирк, в гости к моей крестной тете Дине, сначала в дом на Вокзальной над магазином "Золотой ключик", потом они переехали на Советскую, а потом в Израиль:) Туда уехать было сложно – всегда переполненный автобус 8э, где не всем хватало места. Зато обратно все чинно стояли в очереди, и это была единственная очередь в автобус, а не битва за место в нем. И лица, интонации, темы для разговоров на обратном пути были уже "свои", "городковские". Как будто уже дома.
В Новосибирске меня больше всего интриговал Вознесенский храм около цирка. Я не бывала в детстве в храмах и никакой православной тематики в семье не было – возможно, поэтому он казался мне каким-то значимым местом. Кажется, я до сих пор ни разу в нем и не была:) Надо наверстать. Вообще, город всегда был для меня "другим городом". Как известно, жители Академгородка так и говорят – "я поехал в город". И раньше, и сейчас. Это какой-то иной город, мало мне знакомый, я ориентируюсь только в центре, а районы Богдашки (Богданки?), Расточки, старого аэропорта кажутся мне очень интересными – и мой муж, выросший и работавший в городе, вывозит меня туда, как на экскурсии, рассказывая и давнюю его историю, и происшествия из недавнего прошлого. Очень хочется, чтобы в городе сохранялась историческая застройка – на Инской, например, а больше всего жалко, если снесут Военный городок, где стоят еще постройки времен до Первой мировой войны. И еще кажется важным привлекать внимание к теме конструктивизма, чтобы в городе оставались лики прошлого.
Город без центра
Игорь Куртуков, художник, программист:
– Судьба моя так сложилась, что я родился в городе-миллионере. Если бы мои родители немного поторопились, я бы имел, пусть невеликий, шанс родиться миллионным жителем города Новосибирска.
Став первым сибирским миллионником, Новосибирск немедленно и безо всякого стеснения присвоил себе титул "столица Сибири". Так-то в "миллионности" не было ничего особенного, СССР был большой, в нём водились и Киев, и Ташкент, и Харьков – даже Горький (сейчас Нижний Новгород) наступал на пятки. А вот в Сибири таких огромных не было, пока красноярские бабы не поднатужились и не нарожали, добыв своему крайцентру право на метрополитен.
Зато по площади Новосибирск обошёл почти всех своих более многолюдных соперников, уступив только Москве и Ленинграду. Новосибирцы этим втайне гордились.
И впрямь, если кого нелёгкая и заносила в наш город, уезжал он из него с образом пыльных бескрайних просторов между серыми громадами домов. Строить дома как можно дальше друг от друга было основным архитектурным принципом Новосибирска. Если центром Москвы зияла Красная площадь, то центром Новосибирска мучительно тянулся на многие километры Красный проспект.
Размещение новосибирских городских районов подчинялось тому же принципу наибольшего удаления. Посещение жизненно необходимой барахолки жителем Академгородка оборачивалось путешествием на целый день, с несколькими пересадками между автобусами, трамваями и троллейбусами. Отправившись в путь утром, усталый и "прибарахлившийся" потребитель возвращался уже к закату.
Когда-то главный сибирский университет жил в Томске, городе донельзя уютном. При университете, в двух шагах от главного корпуса, жила и главная сибирская библиотека. Казалось бы, разумно – где учёные, там и библиотека.
Но вот в 60-е главным сибирским университетом назначили НГУ, а вокруг него выросло Сибирское отделение Академии наук, "республика Соан". По неумолимой бюрократической логике главной сибирской библиотекой стала новосибирская ГПНТБ. Но и её построили по основному архитектурному принципу – если учёному или студенту из Академгородка взбредала в голову идея поработать с книгами, то путь его лежал на остановку "восьмёрки Э" – экспресс-маршрута до центра города. И там ещё минут десять на другом автобусе. Это наполняло выражение "библиотечный день" новым содержанием.
Кроме Центра и Академгородка, в Новосибирске были и другие районы, но про них мало что известно. Можно было прожить в городе всю жизнь и так и не отважиться на путешествие на Левый берег. Загадочный и опасный Первомайский район отделялся от города пустынной и заболоченной долиной реки Иня, а от Академгородка – Нижне-ельцовской чащей. Заельцовский район был так пустынен, что его отдали под новый зоопарк – старый теснился возле центрального рынка, и это порождало смутные жутковатые слухи. От нового зоосада в Заельцовском бору между потрескавшимися статуями гипсовых пионеров на многие километры тянулись слабоосвещенные тропинки – "сеттинг" для картин Федора Лютова и Гриши Брускина.
Да что там, даже Академгородок не обошло проклятие сибирских просторов – если Верхнюю зону можно было с приятностью обгулять пешком, то в район, обозначаемый буквой Щ, нужно было уже добираться на автобусе. А в район железобетонных панелек на Шлюзах автобус было и не дождаться…
Новосибирск "на ощупь"
Константин Голодяев, краевед, сотрудник Музея Новосибирска:
– Моё отношение к городу достаточно прагматично. Я бы сказал, что я его поедаю. Это какой-то животный инстинкт хищника. Для меня город действительно живой организм. Он передаёт мне свои истории, свою энергию. Вековые деревья рассказывают мне о прохожих, старинные дверные ручки – о людях, когда-то к ним прикасавшимся. Эти знаки выскакивают всюду – во вдруг обнажившейся столетней мостовой, в крючках для старинных солнечных маркиз, в запорах для оконных ставен. За каждой из этих деталей стоят истории людей, наживших тот город, в котором мы сегодня живём. Идя по сегодняшним улицам нашего города, я как бы вижу сквозь время – здесь стояла первая аптека, здесь заседала городская дума. А вот на крылечко поднимается и сама госпожа Ковнацкая. Приподнимаю шляпу: моё почтение, Анастасия Генриховна. Вот выходит из своего дома первый "мэр" Иван Тимофеевич Суриков, спешит к больному Василий Алексеевич Посельский. Я потребляю этот город и потом изливаю в своих статьях и книгах. Недаром одна из моих книг называется "Новосибирск "на ощупь".
Гимн грязному Новосибирску
Жители "столицы Сибири" всегда догадывались о том, что их город строился не совсем для людей, а ради каких-то высоких и сейчас уже недоступных пониманию современного человека целей. Наверное, поэтому они относятся к своей малой (но очень большой) родине с самоиронией и без исторической гордости (свойственной, например, томичам). Свои чувства новосибирцы выражают в мемах
и другом интернет-творчестве, зачастую довольно жестком, таком как "Гимн грязного Новосибирска":
За последние сто лет этот город был много раз воспет и проклят в стихах и прозаических произведениях. Возможно, точнее других сумел передать его противоречивый дух новосибирский поэт Владимир Светлосанов:
***
Напоминая мне Антверпен
Конца шестнадцатого века,
Новосибирск великолепен
С его костёлами из снега,
С его соборной колоннадой,
С его словесностью заборной,
С его районной илиадой,
С его общественной уборной,
С его громадой театральной
И композицией скульптурной,
На ресторан в упор центральный
Смотрящей, как на центр культурный,
С его каналами сквозными,
Плющихой, Каменкой, Ельцовкой,
С его домами составными,
Где штукатурка с облицовкой,
С его Гусинкой, Затулинкой,
С его (о, Гарин-Михайловский!)
Вокзалом, голью, корью, свинкой,
С эстетикою свински-скотской,
С его писательским союзом,
С его союзом с кем попало,
С дрейфующим куда-то ТЮЗом
Под парусами из металла,
С ею пологим диким брегом
Оби, с его сибиряками,
С его... (ах, где тот Питер Брейгель,
Что мог бы передать мазками
Весь этот бред, весь ад кромешный?)
……………………………...................................
Конец шыш-надцатого века.
Новосибирск. И аз есмь грешный
Дух городского человека.
