В начале российского вторжения многие противники войны рассчитывали на то, что очевидные преступность и безумие происходящего вызовут такую волну протестов в России, которая сметет нынешнюю кремлевскую власть. Но этого не произошло ни в первые дни войны, ни после объявленой Путиным мобилизации, не происходит этого и сейчас. Кто-то в России вторжение одобряет и даже в меру возможностей на нем обогащается, кто-то предпочитает жить так, будто ничего не происходит, а те, кто войну осудили – или уехали из страны, или сели в тюрьмы, или перешли на шепот, как в советские времена. Хотя называть войну войной до сих пор в России для обычных граждан опасно и может обернуться репрессиями, в стране как будто бы произошла почти полная нормализация происходящего.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм.
"Война гораздо более естественное состояние для человека, чем мир", – убеждает с экранов телевизоров пропагандист Владимир Соловьев. Протестующих против войны российская пропаганда презрительно называет "нетвойняшками" и внушает потребителям этой пропаганды, что война на пользу России: она сплачивает народ и оздоравливает экономику. На встречах с матерями и женами погибших на войне Путин говорит этим женщинам, что они должны гордиться тем, что их сын-муж погибли. Подконтрольная Кремлю православная церковь благословляет русскую военную технику и уверяет, что любая борьба за мир – "от лукавого". "Мир и безопасность – от Антихриста и те, кто хотят мира и безопасности имеют дух Антихриста", – это дословная цитата из проповеди православного священника в России.
Как отмечает издание Re.Russia одна из главных стратегий российской пропаганды – вписывание войны в повседневность, когда "война не предстает как целостное экстраординарное событие, но вписывается в ряд традиционных для прогосударственных медиа нарративов, предназначенных для различных аудиторий. При этом, хотя эфирное время, уделяемое войне на российском телевидении, с начала войны планомерно снижается, военные нарративы широко представлены в потоке информации, непосредственно с войной не связанной, – таким образом они в фоновом режиме достигают тех, кто не следит за новостями целенаправленно".
Если в начале войны развлекательные телевизионные шоу стыдливо удалились из эфира, то теперь и в них вовсю пропагандируется вторжение. В мае этого года в самой популярной развлекательной программе российского телевидения "Поле чудес" ведущий Леонид Якубович подарил автомобиль бойцам бригады "Пятнашка", которую обвиняют в военных преступлениях в Украине. При этом Якубович подчеркнул, что ключи от машины он вручает по поручению генерального директора Первого канала Константина Эрнста.
Выяснилось, что нормализовать в нынешней России можно любое преступление, не только совершенное на войне. За три года российской агрессии против Украины вернувшиеся домой "ветераны СВО" убили и покалечили 750 человек, подсчитала "Верстка". Жертвами преступлений на бытовой почве стали соседи, знакомые и родственники "героев войны".
В тоже время за три года число политических уголовных дел, заведенных против инакомыслящих, выросло почти в четыре раза (по сравнению с довоенными данными) и достигло 1300. Политзаключенные в СИЗО и лагерях ежедневно сталкиваются с государственной жестокостью: запугиванием, пытками и помещением в штрафной изолятор за мельчайшие "нарушения режима". Для пожилых и больных поблажек не делают. Осужденный на 7 с половиной лет лагерей за "фейки о российской армии" калининградский пенсионер Игорь Барышников страдает онкологическим заболеванием, которое по российским законам "препятствует возможности отбывания наказаний, связанных с лишением свободы". Но суд не обратил на это внимания и оставил приговор в силе, а когда через полтора месяца умерла мать Барышникова, суд не отпустил осужденного на её похороны.
"Эта система рассчитана на причинение бесконечных, нескончаемых страданий", – заявила адвокат Барышникова. Но и к новому витку репрессий большинство россиян как будто бы привыкло.
Одновременно власти озабочены тем, чтобы облегчить наказание участникам "специальной военной операции", если они, вернувшись из Украины, совершили новые преступления. Министр юстиции РФ Чуйченко предложил вовсе освобождать их от уголовной ответственности, потому что они "защищают нравственные ценности".
Формирование новой элиты неприкасаемых стало результатом затянувшейся войны, цели которой большинству населения до сих пор никто внятно не объяснил. Но это не мешает сотням тысяч российских мужчин подписывать контракты с Министерством обороны и зарабатывать на войне миллионы рублей, которые им и не снились в мирной жизни. Особенный энтузиазм проявляют добровольцы из беднейших регионов страны, где шансы погибнуть от пьянства и бытовой преступности почти также высоки, как в зоне боевых действий. Теперь, благодаря российской агрессии против Украины, подобный риск стал высокооплачиваемым и почетным занятием. А жены и матери контрактников, кажется, легко смиряются с гибелью своих мужчин на войне после получения так называемых "гробовых". "Ветераны СВО" теперь заседают в местных органах власти и приходят в российские школы в роли героев, которые учат детей любить родину. Погибшим же выпускникам в школах устанавливают памятные стенды и "парты героев".
"Страна живет, люди работают"
Начав в феврале 2022 года полномасштабное вторжение под лозунгом "Киев за три дня", российская власть вскоре столкнулась с необходимостью объяснять людям, почему война продолжается так долго? Ответ, как всегда, был найден пропагандой: против России воюет "коллективный Запад", но Россия не сдается.
Переговорщик Путина Владимир Мединский на пресс-конференции в Стамбуле 16 мая заявил, что "мы готовы воевать еще год, два, три – столько, сколько потребуется". И напомнил о том, что Северная война со Швецией в XVIII веке продолжалась 21 год. Такая уверенность представителя президента стала возможна благодаря лояльности общества, готового не замечать ужасов войны и считать "фейками" ночные бомбежки жилых районов Киева и других украинских городов.
О том, каким образом российской власти удалось нормализовать политическое и военное безумие в сознании большинства россиян, корреспондент Сибирь.Реалии поговорил с философом-эмигрантом Ильей Инишевым.
Илья Инишев – доктор философских наук, выпускник философского факультета Томского государственного университета, автор научных статей на русском и немецком языках. С 2010 по 2022 работал в Высшей школе экономики и руководил академическим курсом "Культурные исследования". В декабре 2022 года Инишев был уволен из Вышки за "аморальный поступок, несовместимый с продолжением работы". Руководство ВШЭ посчитало "аморальными" антивоенные высказывания, которые Инишев допускал, общаясь с коллегами и студентами. В 2023 году ему пришлось уехать из России и поселиться в Германии.
– Илья, сейчас, на четвертый год вторжения, российские власти продвигают новые идеи нормализации войны и вообще насилия. Например, недавно министр юстиции предложил добавить в уголовный кодекс новую "конструкцию" (именно так сформулировано), позволяющую освобождать обвиняемого от уголовной ответственности, если он действовал "в интересах защиты нравственных ценностей". В качестве примера министр привел жителей Курской области, которые якобы "убивали украинских националистов". Вот такая идея по нормализации насилия предлагается гражданам России. Убивал украинцев? Молодец! Как это может быть связано с нравственными ценностями?
– Тут механизм вполне понятный. Власти знают, что российское общество в целом инертно и больше всего хочет, чтобы его оставили в покое. Поэтому они создают максимально благоприятную атмосферу для так называемого "актива", которому дают карт-бланш на насилие, объявляя это "защитой нравственных ценностей". Актив получает прощение грехов, преступлений, полную реабилитацию. Безнаказанность – очень мощный эмоциональный стимул. Это было проверено ещё в 2022 году на уголовниках, которых освобождали из мест заключения, если они соглашались воевать в Украине. Получается, что уже три года власть предлагает обществу концепцию "новой нормальности", которая внедряется без каких-либо общественных дискуссий о ее нравственных основаниях. Потому что люди, которые ее внедряют, апеллируют в основном к уголовному кодексу. А желающих сидеть за свои убеждения не так много. – говорит Инишев.
Использовать участие в войне как смягчающее обстоятельство российские суды начали вскоре после полномасштабного вторжения России в Украину. В 2022 году "ветеран СВО" Владимир Устинов насмерть сбил двух человек. Хабаровский суд приговорил "ветерана" к минимальному сроку – два года в колонии (статья 264 УК РФ предусматривает наказание до 5 лет лишения свободы). Но Устинову не пришлось отбывать даже "минималку", вмешалась коллегия Верховного Суда по делам военнослужащих, которая вынесла постановление, что лихой водитель "не представляет опасности для общества", так как с момента совершения преступления "выполняет боевые задания" в Украине.
Вернувшиеся с войны "ветераны СВО" совершают самые разные преступления: кражи, разбои, оборот наркотиков, но известными общественности становятся только самые тяжкие – убийства и педофилия. По всем остальным, менее тяжким уголовным статьям, преступников чаще всего "отмазывают". Эту практику завел для наемников ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин.
"У каждого вагнеровца была связь с юристом, которого им предоставила ЧВК, – говорит Ольга Романова, основательница фонда "Русь Сидящая". – Если наемников задерживали, они сразу звонили юристам – те "решали" вопрос с полицией".
Пригожин погиб, но дело его живет, и теперь, на четвертом году войны, идея освобождения ее "героев" от ответственности решается системно, на уровне правительства Российской Федерации.
– При этом повседневная жизнь в России выглядит так, словно нет никакой войны. Где-то висят какие-то плакаты с вооруженными людьми. Существуют темы, которые не принято обсуждать публично. Из-за санкций пропали какие-то продукты или лекарства, но все это не критично для большинства населения. Как российским властям удалось добиться такого эффекта? Убедить людей, что все нормально, и все идет по плану?
– Одна из причин такого "успеха" в том, что планка этой самой нормальности у людей снижается в направлении элементарных биологических аспектов. Еда, одежда, отдых. Дачу еще не отобрали. С работы не выгнали. Будущего, правда, не видно, но ведь всегда можно свалить вину на "коллективный Запад". Понятно, что людям, живущим в России, приходится тратить много сил на адаптацию, постоянно занимаясь самоконтролем, чтобы не сказать лишнего, не подставить себя под возможный донос. Для того, чтобы всем были хорошо заметны "красные линии", в России демонстративно сажают людей "за фейки", "за лайки", за слова, сказанные в частной беседе. Сажают немногих, но сигнал таким образом посылается всему обществу.
Российские власти при этом не стали настаивать на поголовной присяге верности со стороны населения. Как при Сталине, когда ты должен был беспрестанно сигнализировать, что ты "за", и постоянно доказывать это делами. Сейчас в большинстве случаев вполне достаточно, что ты не будешь высказываться против и будешь соблюдать видимый строй. И у тебя будет все хорошо. Общественный контракт, как мне представляется, в России, примерно, такой. И он действительно эффективный, как мы видим. Потому что даже в частных разговорах живущие в России говорят примерно так: "не надо нас жалеть, вы не понимаете, что тут происходит, изменения не столь драматичны, как может показаться. Страна живет, люди работают".
– "Люди работают", причем с не давних пор ещё и на "субботниках", которые вернулись в действительность из советского прошлого. Мы должны все вместе показать нашу любовь и уважение к родному краю, написано на официальном сайте одного из регионов России. Почему "должны", да ещё "все вместе" – не разъясняется.
– Наверняка там ещё сказано, что субботники – это "старая добрая традиция". А что плохого, если во дворах становится чище? Люди выходят, работают на свежем воздухе, мусор убирают. Хорошее дело делают. Когда их заставят ходить на демонстрации в честь дня рождения Путина, они тоже скажут, что в этом нет ничего страшного. Нормальный повод встретиться с друзьями, которых не видели уже давно. А тут, на тебе, встретились, посидели, отметили. Ну, прошли мы с этими транспарантами, разве из-за этого кому-то стало хуже?
Объяснять и оправдывать можно что угодно. Один новосибирский преподаватель, на которого написали донос студенты, рассказывал мне, что его вызвали в деканат, сделали устный выговор, но наказывать не стали. Как говорится, замяли дело. И он доволен. Рассуждает в таком духе, что сам виноват, надо было читать лекцию ближе к теме, а не отвлекаться и не рассуждать о том, чего нет в учебном плане. Таким способом можно себя успокаивать довольно долго. Потому что изменения наступают постепенно. После каждого масштабного шока, вроде мобилизации, следует период относительного затишья, когда люди привыкают к новым обстоятельствам и убеждают себя в том, что ничего особенного не случилось. Нынешняя система не требует от гражданина активного одобрения государственной политики. По крайней мере, пока не требует. Но постоянно зондирует общественные настроения, чтобы определить, как далеко можно зайти в следующий раз.
– В начале этого года проректор Новосибирского университета экономики (НГУЭУ) обнаружил уникальный национальный ресурс, благодаря которому Россия пережила западные санкции. Он называется "реципрокная экономика" или "дарообмен". Оказывается, люди в России "обмениваются помощью, и за счет этого происходит перераспределение благ. Не всем странам это понятно", – так считает проректор Дмитрий Куницын, который в Новосибирске отвечает за реализацию идеологического проекта "ДНК России". Почему власть в России всегда любила эти разговоры про особый путь страны? Когда это были "православие, самодержавие, народность", потом "моральный кодекс строителя коммунизма". Теперь вот придумали особенное "ДНК".
– По сути, речь идет о том, что российские власти привыкли сваливать часть государственных функций на межличностные социальные отношения. И продают это обществу не как слабость государственно-экономической системы, а как силу народного духа. К примеру, у государства нет нормально работающей пенсионной системы. Но зато есть человеческие отношения между людьми, и это выражается в том, что младшие поколения часто берут на себя финансовые обязательства по содержанию родственников, при том, что они еще всю жизнь отчисляют в эти пенсионные фонды довольно существенную часть своей зарплаты.
У государства нет возможности обеспечить нам нормальный уровень жизни, но это преподносится, как особые свойства русского человека, высокая степень приспособляемости, он поедет на дачу, начнет сажать картошку и в конце концов выживет. А западный человек просто сложит руки и умрет. Очень любопытно, когда слабость государства весьма успешно интерпретируется таким образом, – говорит Инишев.
Сибирь.Реалии много рассказывают о том, как жители российских регионов, не дождавшись помощи власти, сами строят дамбы, мосты и дороги, ремонтируют школы и магазины, проводят водопровод и электричество. Иногда государство наказывает чересчур инициативных граждан. Например, жителей села Пахомово Тюменской области, которые экстренно возвели своими руками дамбу, чтобы остановить паводок. А чиновники потребовали от них снести самовольную постройку под угрозой штрафа. Тех, кто слишком активно жалуется властям, записывают видеообращения к Путину с просьбой вмешаться и помочь, тоже могут наказать.
Но чаще власти совсем не реагируют на попытки населения как-то выжить. Идея объявить это частью "ДНК России", неким особым даром – большой шаг в развитии идеологии "новой нормальности", в которой власть позволяет своим гражданам как-то самостоятельно выживать, а граждане должны за это еще и испытывать признательность власти и не беспокоить ее лишний раз своими жалобами.
– Илья, на этом фоне последние три года, как кажется, только усиливался разрыв между теми, кто остался в России и теми, кто смотрит на происходящее там из вынужденной эмиграции. Вы в 2022 году, после мировоззренческого конфликта с руководством "Вышки", решили уехать из России. А большинство ваших коллег остались. Вы с ними общаетесь спустя почти два года после отъезда? Как вы чувствуете, насколько возможен сейчас полноценный диалог между эмигрантами и теми, кто остался в России?
– Честно говоря, общение почти сошло на нет. Уже долгие месяцы нет никаких контактов. Когда меня увольняли, со стороны коллег было сочувствие, солидарность, предложение помощи. Причем предлагали помощь из такой позиции, что мы находимся в относительной безопасности, а ты нет. И это нас мотивирует склоняет к тому, чтобы как-то активно участвовать в твоей судьбе. Мне советовали скорее уезжать, предлагали даже деньги. Это была первая стадия. А потом, когда стало понятно, что опасность миновала, и я успешно "релоцировался", мне иногда писали и спрашивали: как ты там, все ли нормально? У нас тут становится все хуже и хуже. Так мне писали знакомые из России ещё некоторое время. Затем наступил следующий этап – полная тишина. Невозможно стало говорить. Если они согласятся с моей позицией, то появится вопрос, почему они молчат? Почему не пытаются хотя бы уехать? Понятно, что перспектива отъезда из России по политическим мотивам становится все более туманной. Цена переезда сильно выросла. То основание, которое было у меня, теперь не считается в Европе существенным основанием для получения убежища. А то, что считается существенным, угрожает личной свободе человека в России. То есть основание-то ты получишь, но уехать не сможешь, потому что окажешься в тюрьме.
В связи с этим у людей нет никаких особых моральных метаний, что делать, как быть, какое-то решение принять, уехать, остаться. Горизонт сужается. А на таком фоне какой может быть диалог между нами? Если я даже не представляю, в каком положении эти люди находятся. И мне кажется, что это только начало процесса, который будет идти по нарастающей и затянется на годы, если не десятилетия, – считает философ Илья Инишев.
Тем временем в администрации президента России обсуждают возможности "нормализации" жизни в случае окончания войны, пишет "Верстка". Источники издания говорят, что в Кремле уже разрабатывают планы, от вероятного возвращения Ивана Урганта в эфир Первого канала до возможного снятия статуса с некоторых "иностранных агентов" при условии их публичного покаяния.
