Из детского отделения анестезиологии и реанимации Кемеровской областной больницы имени Беляева уволились сразу семь докторов, это все детские реаниматологи больницы. Причина – в чрезмерной нагрузке из-за дефицита врачей, а также принуждение дежурить в коронавирусном госпитале под угрозой увольнения по статье.
За себя уволившиеся не волнуются – при острой нехватке медиков они быстро нашли новую работу в больницах Кемерова. В интервью редакции Сибирь.Реалии врачи рассказали, что переживают за пациентов областной больницы – по их данным, им до сих пор не нашли замену.
"Требуют лояльности, а не квалификации"
По словам анестезиолога-реаниматолога Василия Жданова, "условия, в которых было невозможно работать", в отделении были созданы после того, как руководство вынудило уволиться бывшего завотделением Евгения Ивлева. Он, по словам коллег, пытался добиться увеличения штата или снижения нагрузки – хотя бы за счет сокращения дежурств в коронавирусном госпитале. По мнению руководства, врачи "напрасно вынесли внутренние проблемы на публику". Сами медики говорят, у них нет другого выхода – опасность угрожает маленьким пациентам отделения.
– Семь реаниматологов [ушедших] для одного отделения – это чрезвычайно много. Сейчас звонят оставшиеся коллеги, плачут – это катастрофа. Но как бы мы ни любили свое дело, как бы ни беспокоились о будущих пациентах, вернуться в те условия невозможно. Мы же пытались бороться: кому только ни жаловались, куда только ни писали – не услышали, – говорит реаниматолог и перечисляет всех ушедших из больницы коллег. – Ивлев Евгений Викторович, Бутов Олег Валентинович, Жданов Роман Васильевич, Востриков Сергей Владимирович, Власьев Алексей Дмитриевич уволились. Плюс два дежуранта тоже уволились: Сырова Наталья Валерьевна и я. Но руководство больницы решило, что результаты и качество работы больше не критерий. Лояльность – критерий. Иначе чем объяснить целенаправленное выдавливание высококлассного детского реаниматолога со стажем работы в 22 года и замену его на человека, который "в детстве" (детском отделении. – Прим. С.Р.) не отработал ни единого дня? Минус семь врачей. Во времена, когда специалисты нашего профиля – штучный товар, это даже не ЧП, это – катастрофа!
Опрошенные редакцией реаниматологи сообщили о высокой нагрузке и нарушениях со стороны начальства при формировании смен. Несовместимые с нормами безопасности нагрузки, по их словам, начались с началом пандемии коронавируса. Сначала медики откликнулись на призывы к "единому порыву в борьбе с коронавирусом" и соглашались на дополнительные смены, надеясь, что работа в экстремальных условиях продолжится недолго и спустя время будет реорганизована.
– Ситуация только ухудшалась. К концу года были созданы уже невыносимые условия. Администрация не шла нам навстречу, заставляла дежурить все больше и больше, отправляла работать параллельно в ковидный госпиталь со взрослыми. Даже когда оставались мы [реаниматологи] вдвоем (хотя по факту должны быть вчетвером в день), людей дополнительно посылали в госпиталь работать, – говорит реаниматолог Роман Жданов. – Евгений Викторович (Ивлев, экс-завотделением. – С.Р.) работал так два месяца, в таком режиме нон-стоп работать просто невозможно для организма, непременно начнется развитие хронических болезней. Сутки, сутки – выйдет, 16 часов передохнет – и опять. Потом мы все так и начали работать – последние полтора года пахали на 2,5–3 ставки. То есть мы работали по факту все 32 часа – 24 сутки, потом еще 8 часов в день, потом с 4 до 8 утра отдыхаешь. И снова на 32 часа. Иногда к этому добавлялась еще санавиация: иногда мы просили коллег с многопрофильной помочь, чтобы они за нас вышли (потому что невыносимо было чисто физически), но они не всегда могут. Представьте просто – 32 часа отработаешь, потом еще едешь по санавиации из Кемерова в какое-нибудь отдаленное село, везешь назад тяжелобольного ребенка. Мне 38 лет всего, у меня на этом фоне давление стало скакать.
По словам кемеровских врачей, чрезвычайные нагрузки начались уже с первой волны COVID-19.
– Нас стали привлекать в ковидный госпиталь. Несколько месяцев мы не были против, потому что должны были отдать дань, поработать с такими больными. Все же ситуация экстренная, медицина явно не готова, надо помочь. Но не бесконечно же?! Мы отработали первый заход, вышли в отделение, наш начальник Евгений Викторович заболел как раз ковидом, в тяжелой форме, длительная госпитализация. Параллельно с ним заболели еще двое. По сути остались только два основных сотрудника и два совместителя. Помимо того что работали вдвоем вместо четверых, помогали взрослой реанимации, проводили наркозы взрослым в ЛОР-отделении, – рассказывает Роман Жданов. – Мы объясняли, что так продолжаться не может. В итоге вместо поддержки и помощи начальство начало устраивать проверки в отделении. Посчитали, что Евгений Викторович (завотделением) "слишком много говорит". Устраивали проверки в том числе в те дни, когда он работал в ковидарии, в красной зоне госпиталя, то есть фактически не находился в отделении. Находили "нарушения" (если задаться целью – можно найти на любого), строчили выговора, в итоге вынудили его уволиться. Он попросил оставшихся врачей отделения сохранить работу ради детей и остаться. Меня попросил согласиться возглавить отделение, заведующим стать. Я согласился для того, чтобы удержать врачей, которые работают. Но поставил условие – нужно привлечь новые кадры, для этого нужно финансово заинтересовать людей. Зарплаты у нас не сказать, что великие были. Далеки, так скажем, от майских указов президента.
Пресс-служба Минздрава и больницы на фоне скандала из-за массового увольнения врачей заявляла, что зарплаты реаниматологов составляли 140–160 тысяч рублей. Сами врачи называют цифры обманом.
– Это ненастоящие цифры: без налоговых вычетов, без учета того, что это три ставки (такую нагрузку мог потянуть не каждый, а те, у кого были, – не каждый месяц; после нам объявили, что три ставки брать – вообще незаконно). И еще это цифры без учета того, что в каждом квитке из месяца в месяц планово-экономический отдел больницы "по ошибке" указывал налог, который ранее незаконно начислили на наши ковидные выплаты. Мы с коллегами специально посчитали, на ставку у нас получалось 42 580 рублей. Хотя по майским указам президента от 2012 года она 200% от средней по региону должна быть, не меньше 61 тысячи рублей. На одну ставку, – приводит цифры Жданов. – По факту медики вынуждены работать на две, две с половиной ставки и на три соглашаться.
По словам Жданова, норму в 160–170 часов реальная нагрузка в среднем превышала вдвое.
Уход по "отрицательным мотивам"
По словам Василия Жданова, сейчас уход медработников руководство больницы пытается оформить "по отрицательным мотивам". Его слова подтверждает реаниматолог Алексей Власьев – он отмечает, что в том числе из-за необоснованных обвинений врачи решили предать конфликт огласке.
– Особенно обидно, что нашему заведующему сейчас вменяется якобы отказ от операции. Объясню, как на самом деле было. Один врач должен все время находиться в реанимации: здесь тяжелые дети, их состояние в любой момент может измениться. Другой доктор работает в составе анестезиологической бригады. Раньше бригад было две. Когда осталась одна, отделения, где чаще всего оперируют детей, договорились, что плановые операции будут проводить в разные дни, по графику. На утро 27 октября была назначена операция в ЛОР-отделении. За день до этого заведующему позвонили из урологии и попросили включить в операционный план ребенка 13 лет. Ему требовался внутривенный наркоз перед дистанционной литотрипсией (дробление камней при мочекаменной болезни с помощью радиоволн. – С.Р.). Он объяснил, что бригада одна и в тот день уже занята. Спустя время замглавврача сообщила, что наркоз проведет "взрослый" анестезиолог-реаниматолог. Ивлев согласился, ребенок 13 лет – не младенец, а "взрослый" реаниматолог, о котором шла речь, имел с подростками многолетний опыт наркоза на литотрипсии. А на другой день стало известно о докладных записках завотделением урологии и замглавврача, – объясняет Власьев.
Ушедшие из больницы реаниматологи известны на весь Кузбасс тем, что вели самые сложные случаи, например, спасали маленьких пациентов с гнойным менингитом или постреанимационным отеком мозга.
– Я вспоминаю мальчишку трех лет. Он с бабушкой и дедушкой отправился открывать дачный сезон. И утонул во вкопанной в землю бочке. За ним по санавиации ездил Женя (Евгений Ивлев, экс-завотделением реанимации). По приезде – кома, отек головного мозга, постреанимационная болезнь. Мы долго лечили его. Спустя месяц он сидел в кроватке, деловито листал книжку с картинками и, указывая на петуха, громко заявлял: "Бик!" И лукаво смотрел на меня. Чувство юмора вернулось к нему быстрее, чем ко мне. Вспоминаю девочку, красивую, как принцесса. С огромной странгуляционной бороздой на шее. Ей 4 года. Она играла на горке в садике. Зацепилась шарфиком за железяку и повисла. Обнаружили не сразу. Когда Рома приехал за ней по санавиации, все думали, шансов нет. Рома несколько часов лечил ее на месте, потом привез ко мне. Мы тогда по одному дежурили. Помню, я пошел покурить и заплакал. У меня в голове не укладывался этот ужас: играла в садике и вот сейчас умирает. Девочка спустя пару месяцев ушла домой. Своими ногами, – рассказывает Василий Жданов. – Леша и Рома только в этом году спасли четыре менингококцемии (гнойный менингит, одна из тяжелейших форм. – С.Р.). Погуглите, что это и с какой летальностью, и поймете, что парни совершили чудо. Женя все эти годы тащил на себе отделение, разрываясь на части. Он на работе бывал чаще, чем дома. Как и все остальные ребята.
Ответ на вопрос о специфике работы именно детского реаниматолога у каждого из опрошенных медиков занял минимум полчаса.
– Их тьма-тьмущая. Дыхательные пути, обеспечение проходимости дыхательных путей – основой навык. Постановка центральных венозных катетеров. Или надо ставить пациенту 100 килограммов, или надо ставить пациенту 3–4 килограмма. Анатомические особенности у детей не только раннего возраста, физиологические особенности. Например, у взрослого частота дыхания норма 12–15, у ребенка до года – до 40, в пять лет – 20–22, до 24 и так далее. Когда я вижу по кардиомонитору, что у годовалого-двухлетнего ребенка частота сердечных сокращений 130–140, понимаю, что это нормально. "Взрослый" анестезиолог на это смотрит как на патологию, хотя это не так. И так бесконечно можно перечислять – куча специфических знаний, которыми обязательно нужно овладеть. Причем многими из них – обучаясь уже на практике, у опытных коллег. А сейчас там не у кого обучаться, не у кого спросить. Я поэтому и ушел – понял, что на важнейшие вопросы просто не получу ответа, а это чревато рисками для пациента. Притом что я до этого два года отработал в отделении, плюс год стажером, еще в ординатуре. Но этого мало, чтобы назвать себя опытным. Что уж говорить об ординаторах, которых набрали на наши места. Из самых опытных они позвали анестезиолога-реаниматолога из многопрофильной больницы: но он только и успевает, что на наркозы ходить, обучением коллег ему некогда заниматься, – объясняет анестезиолог-реаниматолог Алексей Власьев.
По словам его бывшего коллеги Романа Жданова, дефицит реаниматологов в регионе широко обсуждался еще до пандемии. Но коронавирус вывел проблемы в медицине, которые не решались ранее, на критический уровень.
– Я вам скажу не секретную информацию: в Кемеровской области до пандемии укомплектованность врачами-анестезиологами и реаниматологами не превышала 45%. Открылись ковидные госпитали, где требуются анестезиологи-реаниматологи. Но откуда они возьмутся? И так везде! В Москве, в Санкт-Петербурге – их везде не хватало. Об этом говорилось, постоянно были разговоры с администрацией, с заведующим, что нужно обучать докторов, нужно как-то создавать привлекательность, то есть увеличивать зарплату. Потому что по-другому никак не привлечь, – считает Роман Жданов. – Поэтому после ухода Ивлева я просил о наборе хотя бы ординаторов, чтобы обучить. Просил поднять зарплату врачам. На это мне сказали, что "диктовать условия первому руководителю неприемлемо!". Хотя по сути это была просьба, а не диктовка условий. В итоге мне ничего не оставалось, как уволиться.
"Дефицита нет!"
В самой больнице дефицит медработников категорически отрицают. В том числе среди реаниматологов, специализирующихся на детских операциях.
– Больница нисколько не умаляет заслуг перед кузбасским здравоохранением доктора Ивлева Е.В. Использование высокопарных формулировок в резонансной публикации одного из бывших работников учреждения: "конец прекрасной эпохи", "выломали руки.., вынудив уволиться", "создали неприемлемые условия остальным" (цитаты из открытого поста Василия Жданова. – С.Р.) является свидетельством исключительно эмоционального и субъективного восприятия действительности. Тем не менее, действительность далека от написанного. Врач Ивлев Е.В. был уволен по собственному желанию. Стоит отметить, что данному факту предшествовали некоторые события, забытые к упоминанию автором. Так, доктор Ивлев Е.В. был участником нескольких инцидентов, свидетельствующих о ненадлежащем выполнении им своих должностных обязанностей. Как то: фактический отказ в организации оказания анестезиологической помощи экстренному ребенку, пренебрежение правилами хранения наркотических веществ и психотропных средств. Факт вынуждения к массовому увольнению сотрудников также не находит своего подтверждения, – заявили редакции в пресс-службе областной больницы имени Беляева.
Пресс-секретарь медучреждения, отвечая на вопрос о детских реаниматологах, пояснила, что на сегодняшний день в отделении реанимации работает 10 врачей с действующим сертификатом по специальности "анестезиология-реаниматология", однако число тех, кто специализируется именно на реанимации несовершеннолетних, назвать не смогла, поскольку "нет такой специальности, как детский реаниматолог".
– Отделение работает в штатном режиме, помощь оказывается в полном объеме, – процитировала пресс-секретарь главврача больницы.
Примечательно, что это утверждение областной Минздрав косвенно опроверг. В министерстве объявили, что изменили маршрутизацию пациентов в связи с увольнением врачей из детской реанимации ОКБ.
– Минздрав взял на контроль ситуацию с оказанием помощи детям в ОКБ им. С.В. Беляева. Дети, которым необходима помощь реаниматологов, будут направляться в другие медучреждения разного уровня, – заявили чиновники.
