Когда социологи пытаются изучить черты, которые сибиряки сами у себя считают уникальными и определяющими "сибирскую идентичность", они натыкаются на один и тот же синонимичный ряд. Это, как правило, холод, снег, огромная территория и особый характер жителей с уникальными свойствами – доброта, сила воли, выносливость, мужественность, открытость, честность. Этот перечень "особых свойств настоящего сибиряка" не меняется вот уже несколько десятилетий. Однако откуда он взялся? В числе первых "подозреваемых" – советское кино, которое за полвека работы с образом "правильного" сибиряка убедило и местных жителей, и вообще всех в уникальности Сибири и ее жителей.
Просто о сложном
То ли сказанная Лениным, то ли придуманная наркомом просвещения Луначарским фраза "из всех искусств для нас важнейшим является кино" действительно отражает реальное положение вещей. Советская пропаганда рисовала образ СССР как "самой читающей страны на свете". На самом же деле, по подсчетам доктора социологических наук Михаила Жабского (который еще в советское время занимался социологией кино), к началу 1970-х годов "приобщенность" к кино составляла среди горожан в среднем 75%, среди сельского населения – 66% (посещение кинотеатра не реже одного раза в месяц). При этом среди служащих с высшим образованием таковых было уже 93%,при интенсивности посещения 2–3 раза в месяц.
Из этих цифр понятно, почему при фразе "культовое советское кино" у любого читателя этого текста старше 35 лет возникают вполне понятный ассоциативный ряд из фильмов Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова, а вот "культовую советскую книгу" вспомнит далеко не каждый. Пыльные полки советских сервантов, заполненные "полными собраниями сочинений" школьных классиков, как-то не рождали ярких образов.
Поставив на кинематограф как на самый действенный способ идеологической обработки населения, советская власть не открыла Америку. К тому времени Америка уже породила Голливуд, диктовавший всему миру моду и вкусы. Как пишет в своей книге "Культура и империализм" профессор Колумбийского университета Эдвард Саид, если классический империализм опирается на экономическое доминирование, то начиная с середины 20-го века постколониальные "империи" используют культурное "порабощение" своих "колоний". Голливуд демонстрировал всему миру цивилизационную мощь США, советский кинематограф рисовал коммунистическую утопию, счастливых рабочих, поющих колхозников и прекрасную Москву. Так этот идеологический конвейер и работал.
Говоря языком современной этнографии, советское кино выполняло функцию конструирования идентичностей. То есть учило население думать о себе так, как этого требовала "линия партии и правительства". Партийные идеологи придумывали для народа мифы, которые воплощали на экране кинорежиссеры. И чем талантливее был режиссер, тем более живучим получался миф.
За примерами далеко ходить не надо. Если тех, кто учился отечественной истории по советским и российским учебникам, заставить рассказывать об Александре Невском, все обязательно вспомнят "немецких псов-рыцарей", которых хитроумный князь заманил на лед Чудского озера, догадавшись, что доспехи врага тяжелее и обязательно утянут его на дно. В исторической реальности "Ледовое побоище" было мелкой стычкой на западных рубежах новгородско-псковской земли, которые современники едва-едва заметили (этому событию посвящено 2–3 строчки в двух источниках – слабовато для битвы "цивилизационного значения"). Говорят, что именно поэтому режиссер Сергей Эйзенштейн выбрал Александра Невского в качестве главного героя для патриотического блокбастера – слишком мало было известно об этом князе, а значит, исторические факты не мешали полету режиссерской фантазии.
И вот результат: нынешние абзацы учебников истории о "Ледовом побоище" почти целиком списаны с сюжета фильма "Александр Невский", который, в свою очередь, почти целиком выдумал гениальный Эйзенштейн. Фильм пришелся как раз ко двору – в 1938 году было самое время объяснять, кто здесь враг. Еще более удивительно, что и в 2023 году те же режиссерские вымыслы далекого прошлого оказываются идеологической основной для национальной политики. Вот что такое "сила кино".
Сибирь на экране
Принято считать, что первый киноаппарат появился в Сибири в 1896 году – его купил на Всемирной нижегородской выставке и отвез в Ново-Николаевск (ныне – Новосибирск) предприниматель Федот Махотин. Одним из первых режиссеров, снявших Сибирь, считается Антонио Микеле Донателло, вице-консул Италии в Иркутске, который в 1909 году переквалифицировался из прокатчиков в режиссеры. Так появились его документальные фильмы "Наводнение в Чите", "Религиозные торжества монголов", "Работа на рыбных промыслах М.И. Штыкмана", "Гуляние на пароходе по реке Амур в Хабаровске" и другие. Даже если вы не смотрели эти картины, их идейный посыл примерно понятен уже по названиям: Сибирь там показана как край разнообразной и нетронутой природы, среди которой растворены удивительные существа – как правило, монголоидные аборигены.
Одним из первых советских идеологических фильмов о Сибири считается работа Ново-Николаевской киностудии (будущей знаменитой Западно-Сибирской киностудии, прославившейся киножурналом "Сибирь на экране") за 1924 год "Красный газ". Это кино, как можно заподозрить по названию, было посвящено вовсе не разработкам сибирских недр, а ни много ни мало – пятилетию освобождения Сибири от Колчака.
Картина была снята настолько по "горячим следам", что местные жители подчас воспринимали работу съемочной группы излишне серьезно. Режиссер фильма Иван Калабухов в своих воспоминаниях описывает эпизод, когда съемочный пароход с "белогвардейцами" (по сюжету – "колчаковское судно") пытался причалить в порту города Бердска – пригорода нынешнего Новосибирска.
Однако подлинно "сибирский" характер советское региональное кино стало приобретать в середине 1930-х. И первым кинофильмом, в котором закладывается ставшее затем традиционным "народное" представление о Сибири, считается картина режиссера Владимира Шнейдерова "Золотое озеро", вышедшая в 1935 году. По мнению доцента Томского госуниверситета Елены Савельевой, которая специально исследовала советское кино о Сибири, в "Золотом озере" впервые появляется классический советский образ "сибирского края": лесные пейзажи, "джентльменский набор" местной флоры (медведи и олени), подчеркнуто "традиционные" местные жители, проживающие, естественно, в чумах, а главное – люди с уникальным "сибирским характером".
По сюжету фильма в окрестностях Телецкого озера (нынешняя республика Алтай) "хорошие" геологи, отправленные, естественно, "покорять сибирские недра" (ни за чем другим герои советских фильмов в Сибирь и не ездили), сталкиваются с "плохими", "черными золотоискателями". Как писали в аннотациях того времени: "Остросюжетная кapтинa paccкaзывaeт o бopьбe зoлoтopaзвeдoчнoй экcпeдиции c бaндoй xищникoв-cтapaтeлeй, cкpывaющиxcя oт opгaнoв пpaвocyдия в aлтaйcкoй тaйгe".
Конец фильма, конечно же, счастливый: геологи освобождают похищенную бандитами девушку, открывают новые природные богатства и делают вывод, что "Родина богаче станет".
О том, что Сибирь – это холода, заснеженная тайга и героические геологи, советские граждане узнают всего за несколько лет до того, как Сергей Эйзенштейн в "Александре Невском" огорошит их новостью, что русские люди всегда сражались со зловредным Западом. И это, конечно, неслучайно. Советский Союз стремительно начинал формировать свой внутренний миф о том, что вокруг него – враги, а внутри него – загадочная Сибирь.
Дорогами Ермака
Советский миф про Сибирь и сибиряков – это миф, безо всякого сомнения, колониальный. А раз так, то ему в качестве основы нужна была колония в своем "первобытном" состоянии – чтобы было что покорять. Поэтому Сибирь в советском кино (как и в советских книгах, газетах, музеях и школьных курсах истории) – это девственная земля с наивным, недавно вышедшим из природы местным населением. Елена и Иван Головневы, ученые из Екатеринбурга, исследовавшие образы Сибири в советском кино, называют советские документальные фильмы "о природе и народах" Сибири "культурфильмами".
Канон "культурфильмов" заложили картины Западно-Сибирской киностудии научных и учебно-технических фильмов "Восточная Сибирь" (1935), "Горная страна Алтай" (1937), "В тайге Западной Сибири" (1939), "Горная Шория" (1939), "Байкал" (1939). Опять же, не нужно быть кинокритиком, чтобы примерно оценить сюжет этих фильмов – они, как следует из названий, демонстрировали "первозданную" сибирскую природу. Такой, какой ее видели покорители Сибири, начиная с Ермака.
Ермак – персонаж по своей сути настолько кинематографичный, что советское кино ожидаемо использовало его образ везде, где только возможно. Хотя картину именно с таким названием ("Ермак") и именно посвященную истории похода казаков за Урал (который, как считается, положил начало покорению Сибири Россией) в Советском Союзе стали снимать только в 1986 году.
Но идея покорения "дикого края" присутствует едва ли не в каждом советском киноэпосе. Герои фильмов снова и снова героически покоряют "природную Сибирь" ("Новая Москва", "Сказание о земле Сибирской", "Разные судьбы", "Пятый океан"), сражаются с "социальной дикостью" (как, например, ссыльные декабристы в фильме "Во глубине сибирских руд…"), героически разрабатывают богатые ресурсы края, строят шахты, заводы, прокладывают железнодорожные линии ("Парень из тайги", "Поезд идет на Восток", "Медовый месяц", "Рядом с нами", "Все начинается с дороги", "Ждите писем"). И, естественно, – защищают все покоренное богатство от зарубежных супостатов ("На границе", "Человек без паспорта", "Нейтральные воды").
Покоряя Сибирь – покоряешь себя
В советском кино "покоряемая" Сибирь – это не просто декорации для развития сюжета. Сибирь, как океан "Солярис", окутывает героев снаружи, чтобы преобразить их внутренне. В фильме режиссера Анатолия Дудорова "Хмурый Вангур" (1960 год) беспощадную сибирскую тайгу отправляются покорять все те же героические геологи. В одной из первых сцен фильма непримечательный, совершенно не маскулинный главный герой буднично сообщает, что "стране нужен титан", и так же буднично отправляется преодолевать все тяготы и лишения, которые подготовила ему Сибирь. Там он, естественно, преодолевает себя и показывает, что "настоящий" сибиряк – это добрый, искренний и честный человек, которому в силу уже только этих качеств покоряется природа.
Тесно связаны с преобразующей их самих природой и герои эпического советского кино о Сибири "Сибириада" (1978 год) Андрея Кончаловского. Его герой Алексей, не всегда идеальный, в критические моменты принимает единственно верные решения и имеет связь с местной "первозданной" природой. Он видит души деревьев в форме звезды, умеет общаться с болотными духами и мороком в заброшенной деревне, знаком с "вечным дедом", который сопровождает несколько поколений их семьи, и прочее, и прочее.
Ну и, конечно, именно в сибирской природе черпают свои силы для жизни вообще и духовно-нравственного обновления в частности герои "писателя-деревенщика" Василия Шукшина. Широту сибирской Катуни и добротные избы Алтая оттеняют суетливые московские вокзалы и тесные улочки. Поэтому герой фильма "Печки-лавочки" (1972 год) Иван Расторгуев успокаивается и восстанавливает силы только тогда, когда возвращается домой. Также и Егор Прокудин из "Калины Красной" (1973 год) – только в Сибири находит силы для того, чтобы сопротивляться криминальному прошлому и заново учиться доброте и духовности.
Из рая и в ад, и обратно
Перемещение героев из Сибири в "Россию" и обратно – еще один знаковый образ советского кино, который редко замечают, но который, однако, можно считать едва ли не ключевой идеей, фиксирующей разделение "нас" и "их".
Кто и зачем едет в Сибирь? Пассионарии, герои-покорители природы, твердые и сильные духом мужчины (реже – женщины). Это геологи, золотодобытчики, каторжане (естественно, в основном политзаключенные, осужденные за идею), летчики-полярники, "дальневосточники". Эти герои в ходе развития сюжетов (фильмы "Парень из тайги", "В добрый час", "Ждите писем", "Люди на мосту") проявляют активность, смелость, целеустремленность, предприимчивость – словом, все это, что по сей день местные жители называют в качестве уникальных черт "сибирского характера". Кстати, этот образ, как сказали бы теперь, предельно маскулинный: в советском кино о Сибири очень мало женщин, в нем доминируют твердые характером и решительные мужчины.
Кто и зачем уезжает из Сибири? Карьеристы, неудачники, "криминальный элемент" – словом, "антисибиряки" ("Партийный билет", "В добрый час", "Печки-лавочки"). Покидание Сибири в советском кинематографе осуждается, демонстрируется как этически неправильная поведенческая стратегия, которая приводит к катастрофическим последствиям для личности. Сибирь – это романтическое место, почти рай на земле, которое самим своим существованием противостоит извращенным нормам "цивилизованного мира" (фильм "Сказание о земле Сибирской" 1947 года и другие).
Главный герой "Калины красной" Егор Прокудин покинул Сибирь, бросив в юности свою мать в далекой алтайской деревне, и что из него вышло? Он стал вором-рецидивистом, который всегда "к разврату готов". Возвращаясь в сибирскую деревню, он пытается оторваться от городской криминальной среды. Главный герой "Печек-лавочек" Иван Расторгуев, едва выехав за пределы Сибири, вовлекается в криминальную интригу и подвергается испытанию соблазнами – правда, в итоге укрепляется в собственной позиции: "мне и богатства не надо, у меня все есть, только бы детей на ноги поставить".
И так – повсеместно. Единственное исключение среди покинувших Сибирь – это героические "сибирские дивизии", которые, как мы знаем из советских фильмов о Великой Отечественной войне, не только спасли Москву в критический момент, но и постоянно демонстрировали героизм и храбрость. Надо полагать, что будь Ермак на их месте, он поступил бы точно так же.
Из прошлого в будущее
Елена и Иван Головневы в своей научной статье "Образ Сибири в кинематографическом нарративе", анализируя все перечисленные и многие другие советские тематические фильмы, говорят о том, что "эти сюжеты способствовали формированию стереотипов, связанных с Сибирью и "сибирской тематикой", стали эффективным средством конструирования образа Сибири у зрительской аудитории разных поколений и продолжают воспроизводиться до сих пор в современном массовом сознании".
Подтверждение тому – любое исследование социологов, посвященное поискам "настоящего сибиряка". Как только социологи спрашивают жителей сибирских регионов, какие черты характера присущи сибирякам, в ответ они неизменно получают: доброту, доброжелательность, выносливость, сильный характер, мужественность.
Косвенным доказательством того, что такой ряд ассоциаций – следствие советской киношной (и менее массовой – музейной и книжной) пропаганды, может считаться распространенность идей особого "сибирского характера" среди разных возрастных групп. Как показывает в своих исследованиях профессор Иркутского госуниверситета Мария Плотникова, прежде всего считают себя "сибиряками" жители Иркутской области старше 30 лет. Чем "старше" возрастная группа, тем больше в ней тех, кто прежде всего считает себя "сибиряком". Тогда как в возрастной когорте 23–30 лет (для которых советская пропаганда – исторический феномен) жители региона – прежде всего "иркутяне".
Нетрудно увидеть, что и в современной телевизионной пропаганде Сибирь – это гремучая смесь между условными "эвенками", выходящими по утрам из своих чумов, чтобы пасти оленей, и гигантскими стройками очередных электростанций, шахт и железных дорог. Между которыми иногда мелькают разного рода ученые – как правило, тоже покоряющие природу, хотя и на свой лад: строя коллайдер или выращивая уникальных мальков. За рамки этих классических советских киношных мифов современная пропаганда не выходит. Это опасно. Кино – все еще самое важнейшее из всех искусств. А колония, которая уверует в какой-то иной, неколониальный миф, как правило, очень быстро перестает быть колонией.
