В Новосибирске прокуратура оштрафовала частный "Новоколледж", руководство которого отказалось проводить курс "Разговоры о важном". Это одна из инициатив российской власти, придуманная для оправдания войны в Украине. Пропаганда проникает в школу все глубже: в новых учебниках рассказывают о "специальной военной операции", учителей привлекают к проведению милитаристских акций, на противников вторжения пишут доносы и заставляют их увольняться. Сибирь.Реалии поговорили со школьными преподавателями о том, как на них давят и доносят и как они пытаются сопротивляться происходящему.
"В школу я не вернусь"
Иван Панин из Курильска кажется идеальным учителем физкультуры: он участвовал в профессиональных конкурсах и даже создал собственный сайт, где публикует свои педагогические наработки и грамоты с соревнований. Несколько лет назад он приехал на Курилы из Ивановской области, где окончил школу и институт. На жизнь в самой восточной точке России не жаловался: в отличие от многих регионов европейской части, на Курилах и школы неплохо укомплектованы, и зарплаты сопоставимы с московскими. А приезжим учителям дают по 1 млн рублей "подъемных". Иван вел секцию волейбола и до некоторых пор охотно участвовал в общественной жизни школы.
– Знаете, что самое интересное? Я всегда любил массовые мероприятия: много людей, есть на что посмотреть, – говорит Панин. – Но, когда с нас начали требовать явку на ура-патриотические акции, у меня появилось отвращение к ним. Учителя вообще как затычки. Любое такого рода мероприятие – будьте любезны участвовать. Я помню один случай: праздновали 23 февраля в столовой, директор включил поздравление президента. Потом говорит, мол, давайте выпьем за Путина. Праздник немного перенесли, поэтому получилось, что как раз шли самые первые дни войны. У меня глоток в горле тогда застрял. Многие были не в восторге: дескать, может, за мужчин выпьем? А он как на танке: "Нет, только за Путина".
Осенью 2022 года, когда началась мобилизация, учителей в Курильске заставляли разносить повестки новобранцам. Курилы не единственный регион с подобной практикой: в Бурятии 22 сентября школьные преподаватели тоже всю ночь заполняли и разносили повестки.
– Я отработал обычный день, а вечером – тренировка по волейболу, – вспоминает Иван. – Перед тренировкой мне пишет завуч, который тогда исполнял обязанности директора: "Ваня, надо приехать". Требовались люди, чтобы развозить повестки. Всех разделили на тройки: учитель, сотрудник от военкомата и полицейский. При чем тут вообще учитель? Я ответил, что не хочу, а он мне – тогда будешь общаться с директором. Я написал директору, он ответил, что я предатель. Я прикинул, что в трудовом договоре ничего такого нет, поэтому ответил: "Предатель? Ну, ладно". Я, честно скажу, от него другого и не ожидал: он бывший военный, привык, что есть приказ и подчиненные. На следующий день я поехал в школу. А директор же в отпуске, я думал, его не будет еще какое-то время. Нет, он с утра был в школе: ходит-бродит по зданию. У нас в тот день было два разговора. Один я не записал, хотя надо было: он орал на меня и чуть ли не физической расправой угрожал.
Во втором разговоре с учителем (запись есть в распоряжении редакции) директор школы Андрей Горбачев на повышенных тонах объяснял, что Панин как "гражданин и патриот" должен "выполнить функции курьера" и "участвовать в оповещении населения". Горбачев настаивал, что Панин "очень странный и скрытный человек", и пытался выяснить, вдруг учитель против "специальной военной операции" или у него есть "особое мнение на этот счет". По словам директора, учитель физкультуры "прикидывается законопослушным", но "в трудную минуту на него нельзя положиться будет".
"Вы просто прикинетесь таким же честным пареньком и соскочите куда-нибудь в бамбук, и просто бросите всех остальных учителей, которых будут здесь расстреливать, отрезать им языки, бошки. Мой вам совет найти место в другом учреждении, мне такие предатели не нужны. Вы просто будете изгоем. Таких, как вы, в школе больше нет, которые способны плюнуть на весь коллектив. А вы оставайтесь таким же честным", – говорит директор на записи.
После разговора с директором работу Ивана Панина начали пристально проверять, а вскоре вынесли выговор. Причина в том, что он не исполнил один из "локальных актов" школы.
– Таких документов миллион, – говорит Иван. – Например, мне сделали замечание за то, что вовремя не подал рабочую программу в бумажном виде на подпись завучу. При этом завуч получил ее по почте. Конечно, я отказался развозить повестки не только из принципа, что учителей заставляют делать все подряд. Я сразу выступил против происходящего, когда только все завертелось. У нас состоялся разговор с директором, и я ему свою позицию высказал. Выступает ли еще кто-то из учителей против войны, мне сложно сказать: как только на общих собраниях кто-то подает голос, директор начинает орать и забивает его, как Соловьев у себя в студии. Думаю, учителя старшего возраста, скорее, поддерживают, люди помоложе – стараются обходить эту тему.
Иван Панин проводил и "Разговоры о важном" для своего класса. Руководство не проверяло уроки, поэтому он самостоятельно убирал из программы пункты, касающиеся войны с Украиной. На фоне постоянных проверок Панин решил уволиться сам. Вскоре он покинул Курильск, после чего уехал из России. Его бывший руководитель Андрей Горбачев прочитал сообщение от Сибирь.Реалии, но не ответил.
– Сейчас я безработный, – говорит Панин. – В школу мне возвращаться не хочется. Там пропаганда и давление сверху. Если ситуация не поменяется, то в школу я не вернусь. А она, видимо, в ближайшее время не поменяется. Обидно, что большие силы тратятся непонятно на что. В космос могли бы летать, но вместо этого… Тот же директор – энергичный человек, по сути, его энергию бы в мирное русло, как говорится. Курилы – более-менее благополучный регион, тут деньги есть, а у нас в Ивановской области за долгие годы вообще ничего не меняется – огороды топит, идешь, через лужи прыгаешь. И зарплата 15 тысяч рублей. Обидно, что пришлось уволиться по такой причине. Если бы мне кто-то из учеников сказал, что я плохой учитель, – другой вопрос, но такого ни разу не было. Я не пытался сблизиться с начальством, просто делал работу, которую люблю.
"Ветеран кричал про укронацистов"
– Я обувь теплую себе купила, чтобы на митинги ходить. Мы с мужем ходили на митинги, за Навального всегда выходили. Но сейчас это невозможно – просто сломают хребет.
Учитель английского языка Ирина Краснова (имя изменено по просьбе респондента. – СР) окончила красноярский педагогический университет, а затем переехала в Санкт-Петербург. Она переписывается с Лилией Чанышевой и Владимиром Кара-Мурзой, находящимися в СИЗО. После того, как Владимира приговорили к 25 годам заключения, он перестал отвечать на письма Ирины.
Когда началась война, Краснова пыталась поговорить о происходящем с коллегами в школе, но большинство отказывались обсуждать неудобную тему. Завуч, которая преподает историю, убеждала Ирину, что "государства Украина не существует, и его придумал Ленин в 1918 году".
– Самое противное, что то же самое она потом объясняла детям, – говорит учитель. – При этом в школе я не одна против. Я лично знаю человек пять, кто не поддерживает войну. Просто народ запуган, зашуган и на всякий случай молчит. Когда началась война, мы и с детьми обсуждали эти темы. Сначала пытались по-английски, потом все же "съехали" на русский. Дети были пришибленные. Все-таки это Петербург, у многих школьников планы связаны с Европой. А теперь – все. Да и без этого многие переживали. Некоторые даже плакали. В тот момент у меня не было страха, что дети меня "сдадут". Я долгое время была уверена, что ни одна собака мне не будет диктовать, о чем мне говорить с детьми. А сейчас такой страх есть.
Но учитель все равно может сопротивляться, я считаю. Многое зависит от того, какие у тебя отношения с детьми, и с родителями. У меня в основном старшие дети, я для них как старший товарищ. Поблажек особо не делаю, но и не давлю, иногда могу пойти навстречу, особенно сейчас. Иногда мне их просто жаль: сейчас будет только хуже, со всех сторон будут давить. Поэтому с детьми контакт налажен, иногда можно что-то обсудить. Если об этом узнают в администрации школы, то будут проблемы, – говорит Ирина.
По ее словам, возможность сопротивляться военной пропаганде зависит от школы. Есть такие, где директора либо сами не поддерживают российскую агрессию, либо предпочитают не ссориться с преподавателями, настроенными против войны. Такая позиция руководства помогает учителям тихо саботировать "Разговоры о важном": не проводить занятия либо менять содержание курса.
– У нас, например, все делается, но формально: знамя вынесли, "Разговоры о важном" прошли, – рассказывает Ирина. – Буквой Z точно никто не выстраивался. Со следующего года появится "наставник по патриотизму". Им будет учитель ОБЖ, но это даже хорошо: он абсолютно в это не вникает и будет делать все только для галочки. Какие настроения у детей? Например, встреча с ветераном ВОВ прошла у нас в школе как раз после того, как ракета попала в жилой дом в Днепре. Многие дети о таком знают, и их это очень угнетает. Плюс, они понимают, что возможности внутри страны сильно сузились. Некоторые опасаются поступления в вузы, потому что боятся не поступить: слишком много льгот для детей участников войны, для самих участников и так далее. Получается, что нормальный успевающий школьник скорее пойдет в колледж, а ребенок послабее – в вуз.
– У нас каждый год проводят День памяти в годовщину снятия блокады Ленинграда. Раньше приглашали ветеранов, но сейчас их сложно найти. Поэтому приглашают "детей войны", так скажем. Старичков водят по школе, показывают, они потом речи говорят, в конце – чаепитие. И в этом году ко мне десятиклассники пришли на урок как раз с такой встречи. Я смотрю, они какие-то невеселые. Спрашиваю, что случилось. И они рассказали, что во время встречи гость так разошелся… Ни слова о блокаде не сказал, зато процитировал весь темник из телевизора – про укронацистов, про фашистов. Дети сидят, глаза в пол опустили, не знают, как вообще реагировать. А дед еще обижается: он-то думал, что сейчас воспламенит школьников своей речью, а они сидят как замороженные. Классный руководитель пыталась вмешаться, мол, задавайте вопросы, что же вы молчите. А дети так и не отреагировали. Они просто попытались быть почтительными, хотя и увидели настоящий казус пропагандистского сумасшествия. В общем, классный руководитель их слегка отчитала, ей было неловко. А я сказала: молодцы, – рассказывает Краснова.
"Нельзя винить детей в доносительстве"
Татьяну Червенко из Москвы уволили в декабре 2022 года после того, как она провела математику вместо "Разговоров о важном", а затем дала интервью оппозиционному каналу "Дождь". Перед увольнением ей вынесли два выговора: руководство придралось к тому, что Червенко якобы не проверила домашние задания и опоздала на кружок (Татьяна говорит, что предупредила детей заранее). Червенко оспаривает выговоры и увольнение в судах.
Еще до увольнения учитель дала интервью немецкому Deutsche Welle. После этого на нее написала донос некая Анна Коробкова. Ранее она же донесла на социального антрополога Александру Архипову, а позже написала ей письмо. Коробкова объяснила, что она – "профессиональный неоплачиваемый доносчик и работает доносчиком два через два". По словам Коробковой, она смотрит эфиры иностранных СМИ, а потом пишет заявления на активистов, дающих интервью. В первый год войны она якобы написала более 700 доносов.
– Мне до сих пор непонятно, что Коробкова за персонаж, – говорит Червенко. – То ли на самом деле есть такой человек, который слегка не в себе, то ли это коллектив авторов, за которым стоит "товарищ майор". Она, судя по ответу Архиповой, довольно простой человек. При этом в моем случае она как будто знала, куда нужно писать. Она сначала написала в департамент образования, а когда не дождалась ответа – Львовой-Беловой (уполномоченному по правам ребенка. – СР). Я посчитала, она по четыре письма в день должна писать. Если человек где-то работает, как он будет успевать? Что касается детского доносительства на учителей, то я всегда говорю: отстаньте от детей. Если даже дети доносят, они делают это не специально. Они просто записывают то, что учитель говорит на уроке. А это делается для защиты. Отношения между учителем и ребенком – неравноправные. Очень часто пользуются властью и морально давят на детей. Они могут обозвать "дебилом", "дураком" или что-то в этом роде. Во втором классе могут сказать, например: "Вы самый слабый класс, который у меня был". Да, он может записать и антивоенную речь, но у них еще нет моральных ориентиров. Но они же не бегут с этим в прокуратуру, они показывают родителям. А вот родители уже ответственны за доносы.
На учителя другой московской школы Сергея Громова донес ученик 9-го класса. Мальчик состоит в Юнармии, а его отец работает в Росгвардии. После начала войны Громов пошел на один из протестных митингов, а позже высказался перед детьми.
– Я говорил не слишком резко, но сказал, что не согласен со "спецоперацией": убивают мирных людей, произошло нападение на чужую страну, почему такие вопросы не решаются дипломатическим путем? Почему, в конце концов, нас не спросили, хотим ли мы этого нападения? Я старался выверять слова, хотя эмоции захлестывали. Но все равно начались проблемы, потому что там оказался этот ученик. Вообще, он больше вроде бы как шутил, троллил. Было непонятно, он серьезно говорит или нет: что наши все правильно делают, что надо защитить Донбасс и так далее. У него тетрадка была с символикой Росгвардии, ручка тоже. Мне потом сказали, что там у него отец работает, а сам он – юнармеец. В общем, после выступления на уроке меня вызвали к директору. Он довольно корректно сказал, что если я работаю в государственной школе, то не должен высказываться против войны. Я сперва даже успокоился после того разговора, но потом понял, что не хочу так больше. И потом мне рассказали, что пожаловался вот этот 15-летний мальчик и что он не впервые доносит на учителей. Но в тот момент мне было все равно – донесет кто-то или нет – я должен был высказаться.
Сергей Громов, который раньше был активным сторонником Навального, уволился из школы, а позже уехал из России в Казахстан, а там попросил политического убежища в Нидерландах. После отъезда Громова умер один из членов его семьи. Сергей не смог поехать на похороны, взял кредит и отправил семье денег.
– Стоит ли учителю сопротивляться – довольно сложный вопрос, – говорит Громов. – Я считаю, что учителя в провинции слишком боятся высказываться и потерять место. С учетом того, какие там зарплаты, вряд ли на их место стоит очередь. Сопротивляться точно стоит, но нужно быть готовым, что у тебя будут проблемы: доносы, разговоры с начальством, возможно, штрафы. К сожалению, я учитель химии-биологии, а не истории или литературы. Полагаю, историки должны формировать у детей умение работать с источниками информации. Сейчас это очень важно.
– Пока еще есть школы, где учителям говорят: "Ты не высовывайся, и все будет в порядке", – говорит Татьяна Червенко. – Надо пытаться оградить детей от "Разговоров о важном". Что с ним не так? Да почти все. Я иногда слежу, что нового они выпускают – попадаются нейтральные темы. Например, экология. Но в теме экологии – ни слова о проблемах. Или урок, который я отказалась проводить: о пенсионерах. Там говорились, как хорошо Собянин устроил "Московское долголетие", как нужно питаться пенсионерам, что наши дедушки участвовали в ВОВ. Хотя это бред, потому что это мои дедушки участвовали, а не нынешних детей. Во-первых, зачем вообще детям знать, как питаться пенсионерам? Во-вторых, ну вы хоть одну проблему покажите. В этом же уроке говорилось, что деды воевали в ВОВ, а сейчас наши ребята защищают народы Донбасса. Не пришей кобыле хвост. Про возвращение "российского Крыма" был урок, про "геноцид Советского народа", хотя такого понятия вообще не существует. Ну и большая проблема в том, что они даже не пытаются заинтересовать детей. Они сделали все так, чтобы дедушке понравилось.
"У государства нет ресурсов за всеми следить"
В Новосибирске на частный "Новоколледж", основателя которого обвиняют в антивоенной позиции, завели дела сразу по трем административным статьям. Учредитель Сергей Чернышов рассказал, что прокуратура нашла формальные нарушения в работе колледжа. Реальной же причиной для проверки стало отсутствие в программе "Разговоров о важном", оправдывающих войну против Украины.
– Поскольку обвинения в отсутствии "Разговоров о важном" и зиговании на парах и переменах, а также статья за отсутствие лизоблюдской поддержки войны российским КоАП не предусмотрены, нам предъявили обвинения, высосанные из пальца (ну, такова традиция, понятно). Первое – про ведение образовательной деятельности по адресам, на некоторые из которых даже никогда не ступала нога ни одного нашего студента и преподавателя. Второе – за отсутствие "паспорта безопасности" на одно из помещений, который (паспорт) прекрасно имеется у собственника этого здания. И третье – за одну строчку в договоре, в которой мы берем на себя дополнительные обязательства перед студентами и их родителями (вот же негодяи, обещаем им больше, чем нас обязывает государство). Это все административные статьи, за которые предусмотрены штрафы. И всё это сейчас будет рассматривать суд.
Прокурор возбудил дела по статьям о нарушении требований к ведению образовательной деятельности и организации образовательного процесса (ст. 19.30 ч. 1 КоАП), осуществление деятельности, не связанной с извлечением прибыли, без специального разрешения (ст. 19.20 ч. 1 КоАП) и нарушение требований к антитеррористической защищенности объектов (ст. 20.35 ч. 1 КоАП). Последнее – как раз за "отсутствие" паспорта безопасности, который имеется, но проверяющие поленились спросить документ у собственника здания. По словам Чернышова, никто из полутора тысяч студентов, которые учатся в частном колледже без каких-либо госдотаций, их родителей и сотни сотрудников не жаловался на учреждение. Сумма штрафов, по его словам, равняется стоимости целого компьютерного класса, который руководство колледжа планировало закупить.
В апреле в колледже прошли проверки от Минобразования после доноса жителя города Дмитрия Демина в прокуратуру о якобы "пропаганде поражения России в СВО" директором "Новоколледжа" Сергеем Чернышовым. В марте Демин написал во "ВКонтакте" 10 постов о Чернышове, где в том числе называет историка "мерзким и гнусным либералом, который развращает наших детей".
– Появляется какой-то дурачок-активист, который бегает и везде кричит, что мы тут "пропагандируем поражение России в СВО", – говорит Чернышев. – Вместо того, чтобы просто послать его в жопу, где и должны пребывать подобные сумасшедшие, прокуратура собирает десятки чиновников, целый вице-губернатор проводит специальные совещания, все морщат лбы, ищут правонарушения и находят какой-то абсурд, который и обсуждать всерьез не хочется. И все из-за того, что кто-то вам очень неудобен и показывает, что альтернативный взгляд на вещи (не ваш) – чудовищно популярен. Собственно, кого они сейчас накажут из-за этого дурачка-активиста? Общая стоимость штрафов – это примерно один компьютерный класс. Если здравый смысл не возобладает (а я в него верю, конечно же), то вот этим компьютерным классом нас и накажут.
В поддержку "Новоколледжа" выступил независимый "Альянс учителей". В их заявлении сказано, что колледж хотят наказать за активную гуманистическую позицию, а провластные СМИ устроили травлю учебного заведения.
Саботаж "Разговоров о важном" – один из методов, доступных для учителей и в государственных школах, полагает глава "Альянса учителей" Даниил Кен. По его наблюдениям, учителя в последнее время перестали жаловаться на низкие зарплаты, хотя экономическое положение многих из них продолжает ухудшаться. И даже несмотря на войну, преподавателей заставляют участвовать в праймериз "Единой России".
– Учителя могут сопротивляться войне, – говорит Даниил Кен. – Мы в "Альянсе" знаем много примеров, когда учителя не проводят эти занятия или не следуют указаниям из методичек. Почти никогда это не имеет для педагогов последствий. Это пассивная форма протеста, но она вполне действенна. Например, в курсе есть темы вроде "День музыки" или "День отца". Можно провести урок по этой теме, но упустить ролик с лицом Нарышкина, Матвиенко или еще кого-то. У нас нет точной статистики, сколько именно учителей выступают против войны открыто. Но я уверен, что саботируют пропаганду десятки тысяч учителей. При этом мы получаем 2–4 сообщения в месяц, что учитель уволился из-за давления школы. В общем количестве это не много, но потеря все равно большая, потому что увольняются самые принципиальные. С другой стороны, нам жалуются многие школьники, что учитель географии им 20 минут рассказывал о том, как надо Родину любить. В таких случаях нужно искать союзников в родителях и обращаться к руководству школы: согласно Конституции, учитель не имеет права агитировать за войну в рамках обязательного школьного курса. При этом вступать в полемику с руководством школы нужно крайне осторожно, – считает Даниил Кен.
