В России продолжают массово возбуждать уголовные и административные дела за антивоенные высказывания. Граждан с пацифистской позицией задерживают, штрафуют, отправляют под арест. Сибирь.Реалии поговорили с людьми, которые подверглись преследованию за публичную демонстрацию своего мнения о войне против Украины.
На благовещенского историка Владимира Пушкарёва возбудили дело о "дискредитации вооружённых сил" за его пост во "ВКонтакте". "Сегодня горе Донбасса стало разменной монетой для самых гнусных спекуляций. Смертями и бедами этих несчастных людей беспринципная пропаганда оправдывает чудовищные преступления, несущие ещё больше крови и страданий“, – говорилось в публикации.
12 апреля автора поста вызвали в полицию, где составили протокол, а 20-го суд выписал штраф в 45 тысяч. О подробностях дела Пушкарев рассказал Сибирь.Реалии.
– Я и до спецоперации всегда открыто высказывал своё мнение по тем или иным общественно значимым вопросам. Это моё неотъемлемое конституционное право, а в данном случае ещё и гражданский долг. Ведь то, что сейчас делает руководство нашей страны, оно делает от имени всех граждан. Те, кто с этим не согласен, не могут молчать. Это бессовестно.
– Когда 24 февраля российские власти объявили о вторжении в Украину, какие чувства вы испытали? О чем подумали в этот момент?
– Я понимал, что надвигается какая-то беда, морально к этому готовился. Но что это всё начнётся таким образом, даже предположить не мог. И когда началось, не мог поверить своим глазам. Наверное, часа два сидел в оцепенении перед компьютером и глотал слёзы. Ни о чём тогда не думалось. Было одно только всепоглощающее чувство катастрофы
– Часто сегодня можно услышать, что все граждане России виновны в том, что произошло. У вас есть это чувство вины?
– Брать на себя вину за действия конкретных должностных лиц я не хочу и не буду. Пусть сами расплачиваются за то, что натворили. Но чувство ответственности за страну у меня безусловно есть. Наличие такого чувства у людей – это и есть подлинный патриотизм и главный нерв гражданского общества. У нас же очень долгое время культивировалось чувство национальной гордыни. Теперь этому культу мы приносим кровавые жертвы. Есть в этом и толика моей ответственности как гражданина. Ведь я когда-то поддерживал нашего президента, хотя ни разу за него не голосовал, потом искренне радовался "возвращению Крыма в родную гавань". Но, когда началась вся эта "стрелковско-пушилинская" возня на Донбассе, стало понятно, что дело пахнет керосином. Ну, и в последующие 8 лет я, видимо, приложил недостаточно усилий для того, чтобы предотвратить скатывание моей страны в пропасть. Не на все митинги ходил, не работал наблюдателем на выборах, чего-то попросту не замечал.
– Что во всей той ситуации, в которой живёт сейчас страна, для вас наиболее болезненное – сама война, доносы, репрессии, экономические последствия или что-то еще?
– В первую очередь, конечно же, сам факт бессмысленного кровопролития. Во-вторую, тотальное озверение общества, зомбированного беснующейся пропагандой. Очень горько видеть, как твои сограждане, земляки и даже собратья по церкви ликуют от того, что на Украине льётся кровь, в том числе и кровь наших солдат. Что же касается доносов и репрессий – это побочное следствие такого озверения. Я убеждён, что чем дальше будет продолжаться эта "спецоперация", тем чудовищнее будут последствия для общественной психики и морали. На них, конечно, наложатся и экономические последствия. Но о них я даже сейчас не думаю. Прямо здесь и сейчас меня тревожит совершенно другой и абсолютно конкретный вопрос, который почему-то нигде не звучит.
– Какой?
– Будущее наших солдат после их возвращения домой. Кем они вернутся? Героями или людьми с покалеченными судьбами?! У нас же есть трагический опыт ветеранов афганской и чеченской войн. Молодых парней тогда бросили в пекло, разменяли их жизни на звездочки и медальки, а тем, кто вырвался из этой мясорубки, быстро переобувшееся общество заявило: "Мы вас туда не посылали". Сколько таких ветеранов не смогли встроиться в мирную жизнь. Одни ушли в криминал, другие покончили с собой, третьи уничтожили себя алкоголем и наркотиками. Ни в позднем СССР, ни в постсоветской России не было адекватной системы психологической реабилитации участников боевых действий. Что-то мне подсказывает, что ее и сейчас нет на должном уровне. Во всяком случае нигде в официальных СМИ я не слышу о работе таких центров.
Безногим пацанам повесили медали на пижамы, но ведь этого недостаточно. Про денежные компенсации в условиях стремительно растущей инфляции даже говорить не стоит. Так называемые "патриотически настроенные" граждане тоже хороши. По их разумению, своими нелепыми автопробегами, митингами-концертами и повсеместной расклейкой зигзагов они поддерживают нашу армию. Меня лично от этого безумного карнавала воротит. Вы мне лучше скажите, сколько у нас, хотя бы в Амурской области, центров реабилитации, какие там специалисты, программы, материально-техническая база? Я не посылал российских солдат в Украину, но я от них не отрекаюсь, я хочу, чтобы они скорее вернулись домой и получили здесь всю необходимую и, прежде всего, профессиональную психологическую помощь, чтобы могли продолжить нормальную мирную жизнь. Я устал слушать лозунг "своих не бросаем". Я хочу быть уверенным, что мы не бросим своих солдат после их возвращения.
– Смогут ли россияне и украинцы когда-нибудь забыть о том, что сейчас происходит? Смогут ли принять друг друга?
– Когда эта война закончится, первое, что должны сделать русские и украинцы, – не предавать её забвению. Примириться – да, но ни в коем случае не забывать этот ужас. В нашей истории достаточно примеров того, как мы старались "перевернуть страницу" – быстро забыть неудобное прошлое без его детальной проработки. В итоге проходило время, и эта раковая опухоль пускала новые метастазы в общественном сознании. Причем на этой стадии "неудобное прошлое" становилось очень даже кому-то удобным, а то и вовсе героическим. Яркий тому пример – махровый сталинизм, который буйным цветом расцвел в России XXI века.
Я убеждён, что Россия и Украина смогут примириться только в том случае, если не будут забывать эту трагедию и приложат все усилия для того, чтобы исключить любую возможность её повторения в будущем. Для этого должен смениться политический режим. Тогда можно будет приступить к полноценной проработке коллективной травмы. Всеми доступными средствам: юридическими, дипломатическими, психологическими, педагогическими, культурными. Именно этому я хочу посвятить свою оставшуюся жизнь, свои профессиональные навыки. На это уйдет очень много времени, но мы обязаны обеспечить мир и добрососедство хотя бы нашим внукам.
– Как вы понимаете, почему большинство в России сегодня поддерживает войну?
– У меня очень большое и разнообразное окружение. Это и православная церковь, полноценным членом которой я являюсь, и научно-педагогическое сообщество, в котором состою, и студенческая среда, в которой работаю, а также множество других знакомых и товарищей разных профессий и интересов. Если их делить на сторонников и противников "спецоперации", то информационный критерий будет ключевым. Первые – это условные "телезрители", т. е. им картину мира формируют Соловьев, Симоньян, Скабеева и тому подобные персонажи. Вторые – это условные "интернет-пользователи", т. е. люди, которые самостоятельно находят разные информационные источники и пропускают через собственный критический фильтр. Кроме того, по моим наблюдениям, среди людей этой категории больше тех, кто ещё и книги читает. Отсюда и соответствующая реакция на действия режима. В моём окружении есть и те и другие, а есть большая категория людей, занимающих промежуточное положение растерянных обывателей. Процентного соотношения назвать не могу, так как специально разговоров на эту болезненную тему не завожу и статистику не веду. Но точно могу сказать, что ура-патриотический угар тех, кто изначально выступал за "спецоперацию", сейчас значительно поубавился.
– Хотя кругом висят символы этой войны и пропаганда принимает все более изощренные формы, начиная уже с детсадовского возраста.
– И это вызывает у меня особое возмущение. Одно дело, когда ублажается ресентимент кровожадных пенсионеров, которые никак не могут вырасти из пионерских галстуков. Совсем другое дело, когда гробят юную поросль. Российская пропаганда время от времени показывает нам украинских малышей, славящих Бандеру или обещающих "резать русню". Это чудовищно. Но наши-то люди чем лучше, когда промывают школьникам мозги "бесогоном" или из воспитанников детского хосписа выкладывают букву Z? У меня два сына, 5 и 8 лет. Мы с женой воспитываем их честными порядочными людьми, сознательными гражданами, патриотами своей большой и малой Родины. Я категорически против того, чтобы какие-то чужие люди в детском саду или школе принуждали их участвовать в зомбохороводе.
– Каким вы видите будущее России теперь? Свое будущее?
– Я ровесник перестройки, моё детство прошло в голодные/лихие/свободные 1990-е годы, юность – в стабильные нулевые. 21 апреля мне исполнилось 36 лет. Я отдаю себе отчет, что остаток жизни мне уже не жить в благополучной, миролюбивой, свободной стране. Но этот остаток жизни я потрачу на, то чтобы в такой России жили мои дети. Пока у меня будут силы и возможности что-то для этого делать, я буду этим заниматься.
Активисту из Хабаровска Николаю Зодчему 32 года. Несмотря на инвалидность (у него ампутирована левая нога до уровня чуть выше колена), он является активным участником протестов, начиная с 2020 года, после ареста губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. Против российской агрессии в Украине он начал выступать ещё до проведения войны: 22 февраля провёл пикет против признания Россией т. н. "ДНР" и "ЛНР", а 24 февраля вышел уже на антивоенный пикет, где был задержан полицейскими.
– Что вы почувствовали, узнав о начале вторжения?
– Для меня, как и для многих других людей, это было шоком. У меня никогда не было иллюзий относительно Путина, я прекрасно понимал, что он чудовище и ради своих амбиций пойдёт на всё. Тем не менее во мне до последнего теплилась надежда на благополучный исход. Кроме шока, у меня было довольно странное чувство, ощущение, что это происходит не на самом деле. Это действительно странно – видеть вокруг себя людей, продолжающих жить обычной жизнью, и в то же время знать, что наша страна ведёт войну. У меня много дней ушло просто на то, чтобы осознать: да, война действительно идёт, и она реальна.
– И поэтому вы решили публично выступить против?
– Конечно. Передо мной даже не стояло вопроса – выступать или не выступать. Как только я узнал о начале боевых действий, я сразу же принял решение выйти в одиночный пикет. И вышел в этот же день.
– Какой была реакция окружающих, полицейских?
– За мои пикеты, которых было более девяти, на меня составили семь протоколов за нарушение санитарных норм (ст. 20.6.1) и три протокола за "дискредитацию ВС РФ" (ст. 20.3.3). В первые мои выходы полиция вела себя достаточно сдержанно, в Хабаровске полиция вообще мягче по отношению к митингующим, чем в Москве. Полицейские подходили ко мне, вежливо делали предупреждение и давали мне время свернуть плакат и прекратить пикет, и один раз я даже выполнил их требование. Затем, по всей видимости, им спустили указание задерживать пикетчиков более жёстко, и меня стали забирать сразу после того, как я доставал плакат. Поэтому, к сожалению, я не успевал получить реакцию от пpoxoжих – слишком малое время мне удавалось простоять с плакатом. Но мои пикеты снимали независимые СМИ, и именно поэтому о них стало известно. Люди из числа протестующих, которые тоже находились на площади, но не участвовали в пикете, поддерживали меня, кричали слова одобрения и хлопали.
– Как вы думаете, почему власти столь жёстко подавляют публичные высказывания против войны и за мир?
– Власти хотят создать в обществе иллюзию всеобщей поддержки "спецоперации". Путин хочет продемонстрировать всему миру, что российский народ поддерживает его агрессию. Действия людей, выходящих на протесты, разрушают эту иллюзию – в мире видят, что далеко не все россияне поддерживают войну, а значит, власть и авторитет Путина далеко не так прочны, как кажется.
– Как проходили суды по вашим делам за "дискредитацию ВС РФ"?
– К самому первому суду было приковано большое внимание, потому что я был одним из первых, кого судили по этой статье в Хабаровске и даже в России. Полицейские готовили обстоятельную доказательную базу. Мой адвокат подавал ходатайство о назначении психолого-лингвистической экспертизы моих лозунгов. Если бы оно было удовлетворено, рассмотрение дела растянулось бы на несколько месяцев. Судья достаточно подробно опрашивал меня и свидетелей, обстоятельно рассмотрел ходатайство моего адвоката. Но в итоге в ходатайстве было отказано, а мне присудили штраф 15 тысяч рублей. Это в 2 раза меньше минимальной суммы штрафа по этой статье, т. к. я инвалид. Все последующие суды проходили уже гораздо быстрее, как на конвейере: судья коротко опрашивает меня и свидетелей, сходу отказывает в ходатайстве о психолого-лингвистической экспертизе (которое мой адвокат подаёт каждый раз), ненадолго удаляется в совещательную комнату, возвращается и оглашает решение. И даже наказания стали типовыми: всё те же 15 тысяч штрафа. Заседание моего последнего суда по этой статье заняло не больше 15 минут.
– По вашим наблюдениям, как жители Хабаровска относятся к войне в Украине? Что говорят в вашем окружении?
– По моим наблюдениям, большинство жителей Хабаровска относится равнодушно-одобрительно. То есть ярых сторонников немного, но люди всё равно поддерживают Путина в этом решении, "потому что он наш президент". Есть и противники, и по моим наблюдениям, их больше, чем ярых сторонников. У нас в Хабаровске ещё живёт протестное движение сторонников Фургала, и большинство его участников – против войны. Это внушает осторожный оптимизм. В жизни я почти ни с кем не общаюсь, кроме активистов хабаровских протестов. Протесты в Хабаровске, кстати, продолжаются до сих пор с 2020 года, хотя и стали очень малочисленными. Подавляющее большинство активистов против войны, но есть и такие, кто её поддерживает. Этим людям объявили бойкот, и они теперь существуют обособленно от остальных. Так что сегодня можно говорить о расколе в протестном движении.
Думаю, для сторонников "спецоперации" основной источник – российская пропаганда. Всё остальное они по умолчанию считают фейком и провокацией, и даже перед лицом неопровержимых фактов не изменят своей позиции.
Я получаю информацию из разных источников: независимых российских, украинских и мировых СМИ. Российских пропагандистских СМИ стараюсь избегать. Это не отсутствие объективности, а информационная гигиена: если ты достоверно знаешь, что в этих источниках тебе врут, то зачем его слушать?
– Каким вы теперь видите будущее России? Своё будущее?
– Будущее России для меня туманно. Есть ощущение, что Россия сегодня – это "Титаник", который идёт ко дну. Музыка ещё играет, людей пытаются успокоить и отвлечь от катастрофы, но все уже понимают, что она неминуема. Настоящего эффекта от санкций люди ещё не почувствовали, в полной мере он проявится только с течением времени. Но тревожные звоночки уже звучат почти каждый день. То остановилось производство бумаги для принтера, то перестали работать методы оплаты, то взлетели цены на какие-то продукты. И с течением времени таких звоночков будет всё больше и больше.
Что касается моего будущего, то я, безусловно, продолжу бороться за правду. Я не хочу уезжать из России просто из принципа. Я не считаю себя преступником и не собираюсь бежать от властей, словно я совершил что-то плохое. Да, возможно, меня рано или поздно посадят в тюрьму, но я морально готов даже к этому. Превыше всего для меня стоит правда и свобода, и никакая цена, заплаченная за них, не будет слишком высокой.
Лидера Алтайского отделения партии "Яблоко" Александра Гончаренко оштрафовали за публикацию на сайте партии. В ней он написал, что ему как российскому гражданину стыдно за действия властей из-за проведения "спецоперации", а также призвал россиян оставить подписи против её проведения. 30 марта сотрудники полиции составили на него протокол за "дискредитацию ВС РФ", а 11 апреля суд оштрафовал его на 30 000 рублей. Александр Гончаренко является членом федерального бюро "Яблока".
– Наказание за мою точку зрения считаю незаконным и несправедливым. К сожалению, в России депутаты могут принять такие законы, по которым не только я, но и сам Иисус Христос станет преступником. Судьи забыли принцип, что закон обратной силы не имеет! Выражение "Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать" для российских властей чуждо. Решение суда буду обжаловать, хотя понимаю, что в России не суды, а судилище. К проведению так называемой спецоперации российских Вооружённых сил в Украине отношусь крайне отрицательно.
В России законы пишутся, чтобы затруднить деятельность оппозиционным партиям и инакомыслящим гражданам и применяются избирательно с целью запугать. Данные законы противоречат Конституции РФ, не говоря уже о международных документах о правах и свободах человека.
Честно говоря, я не верил, что Путин начнёт военные действия против Украины. Я надеялся, что всё ограничится демонстрацией военной силы со стороны России. 24 февраля я испытал шок и чувство безысходности. Лишь дважды в жизни я испытывал что-то подобное. Первый раз, когда мне было 16 лет и погиб мой отец после удара молнией, а второй, когда спустя 16 лет скоропостижно скончалась мать.
