В октябре режиссер из Улан-Удэ Артем Бурлов узнал, что на него завели сразу два дела по административной статье о "дискредитации" российской армии. Основанием стали его посты о коррупции и о том, что жителей Бурятии "отправляют на убой прогнившие изнутри чиновники, чьи дети прячутся за границей".
Двое участковых пришли к режиссеру домой 3 октября и сообщили, что в отделе полиции №1 против него возбудили административное дело по статье 20.3.3 за пост в телеграм-канале от 7 сентября, в котором Артем Бурлов написал, что жителей Бурятии "отправляют на убой прогнившие чиновники, чьи дети прячутся за границей". Он также обратился к главе республики Алексею Цыденову и его заместителю Петру Мордовскому с просьбой объяснить, где живут их дети. Впрочем, он сам же и ответил на свой вопрос, закончив свой пост такой фразой: "В Европе. Земляки, жители Бурятии, долго ещё готовы терпеть это? Или будете ждать, когда беда придет в ваш дом?"
Полицейские не смогли ответить Бурлову на вопрос, какие именно слова в этом посте якобы дискредитируют армию России. Дата суда пока также не известна. Режиссер уверен, что заявление на него написал кто-то из высокопоставленных сотрудников правительства Бурятии.
7 октября Бурлову позвонили из отдела полиции и опять пригласили "дать пояснения" по аналогичному делу "о дискредитации армии" по доносу неизвестного на пост Бурлова от 14 сентября:
"В 2011 году мы сняли первый полнометражный фильм "На Байкал", премьера которого состоялась 12 лет назад. Тогда мне было 27 лет и я даже не мог себе представить, что в 2023 году мы столкнемся с тем, что нашу Родину захватят коррупционеры Цыденова. Ни за что бы не поверил 12 лет назад, что буду стоять с таким плакатом в своем родном городе".
Свой пост Бурлов сопроводил фото с плакатом "Хватит врать, воровать и воевать".
"Племянник-военный министра Бурятии, которая рекламирует "СВО", уехал в США"
Артем Бурлов говорит, что когда к нему в дверь рано утром 3 октября постучали двое участковых и сообщили, что в 10 утра он должен прийти в отдел полиции, он не удивился. Режиссер больше 10 лет участвует в протестных акциях.
– Дверь не выламывали, потому что я открыл им сразу. Мы поговорили, вежливо объяснил, что свои права знаю и по таким вызовам имею право не являться в отдел.
Мы поговорили в подъезде, они назвали пост, который вменяют как "дискредитацию армии", и оказалось, что участковые сами не понимают, а чем именно в этом посте я дискредитировал вооруженные силы? Я говорил в нем о родственниках чиновников, пропагандирующих войну, которые уезжают из России во время мобилизации. Они [полицейские] сами не поняли обвинения.
7 сентября я увидел в социальных сетях некролог своего знакомого Дмитрия, который погиб на "СВО". Парень из Улан-Удэ, я его с детства знал. Я эмоционально написал, что пока наши чиновники отправляют обычных жителей, нас, на убой, их дети пребывают за границей. Как можно было в словах, что чиновники, прогнившие изнутри, отправляют нас на убой, усмотреть дискредитацию действий вооруженных сил?! Эти же чиновники призывают жителей Бурятии заключить контракт с Минобороны, посещают госпитали с ранеными и покалеченными, агитируют, пропагандируют военное вторжение и в это же самое время скрывают своих детей, племянников и других родственников от мобилизации за границей, – говорит Бурлов.
– У Дагаевой кто уехал?
– У Соелмы Дагаевой, когда мобилизацию объявили, оба сына покинули страну. 22 сентября 2022 года сначала уехали в Монголию, в Улан-Батор. Это есть в материалах уголовного дела против меня [о клевете], загранпаспорта их. А племянники, будучи учредителями юридического лица, типографии "Новапринт", которая получает госконтракты в том числе на рекламу "СВО", уехали в Америку. И, тем не менее, их юрлица продолжают получать госконтракты. Семейный бизнес Дагаевых – типография "Новапринт" и региональная газета "Информ Полис" – ежегодно берут госзаказы на десятки миллионов рублей по освещению деятельности администрации, главы и правительства республики Бурятия. Только в этом году "Информ Полис" получил госконтрактов на 12 милллионов рублей.
Здесь налицо конфликт интересов. Тем более что типография "Новапринт" выполняет госконтракты на печать от Национальной библиотеки республики Бурятия, которая является подведомственным учреждением Министерства культуры. То есть директор библиотеки назначается на должность приказом министра культуры. За такие дела множество раз увольняли чиновников, в том числе в Бурятии. Но не Дагаеву.
При этом в этих продажных СМИ, в "Информ Полисе", если газету открыть, можно одновременно и множество агитационных материалов по поводу "СВО" увидеть, и некрологи тут же. А в это время учредители газеты, типографии уезжают из страны, чтобы избежать мобилизации.
Ее племянник Михаил Дагаев вообще действующим военным является, он уехал в ноябре в Улан-Батор, а оттуда уже через Мексику в Америку. Сейчас если позвонить по номерам Михаила Степановича Дагаева [упомянутый родственник Дагаевой], получишь предложение по дорогостоящим услугам логистики из Бурятии в Штаты и по аренде жилья в Америке. Я против тех, кто уехал, ничего не имею, я понимаю, что идти кого-то убивать не каждый готов. Но если ты занимаешь пост такой и других отправляешь туда, откуда они возвращаются в гробах, – это не то чтобы не этично, это мерзко просто, противно. Чиновники в принципе, как госслужащие, несут ответственность за все, что транслируют федеральные власти, а уж если еще и самостоятельно рекламируют "СВО", желая выслужиться…
Как только я начал писать и говорить об этом, у меня начались большие проблемы. Мне прокалывают колеса на автомобиле, возбуждают постоянно какие-то дела, останавливают гаишники на каждом шагу. Репрессии за то, что я не уехал из России? Я ведь мог уехать – в прошлом году был в Европе на съемках фильма, который сейчас снимают со всех фестивалей по просьбам бурятских чиновников. Примерно в это время год назад был за границей, тем не менее я вернулся.
Я писал о коррупции местных чиновников, в 2021 году выходил в поддержку Алексея Навального и в поддержку политзэков. Разгоняли, дела заводили. Но сейчас иначе – я из дома просто боюсь выходить.
– Уголовное дело о клевете на вас завели как раз после того, как вы написали о том, что родственники Дагаевой уехали?
– Да, 4 января я написал, что родственники Дагаевой уехали, а 10 января на меня возбудили уголовное дело по ее заявлению. 7 сентября вынесли приговор – 100 тысяч рублей штрафа, сейчас я его обжалую.
Причем в суде она заявила, что это, мол, не ее родственники, племянники покойного мужа. Хотя по телевизору, по местному региональному каналу перед этим Дагаева на передачу принесла фотографии всех своих родственников, включая племянников, владеющих "Новапринтом", и душевно рассказывала о них.
Да, те же самые лица – в передаче это ее любимые родственники, а в суде они уже не родственники.
"Чиновники отправляют на убой, а их дети прячутся"
– В своем посте, ставшем причиной первого дела, вы также упомянули Петра Мордовского и Алексея Цыденова.
– Да, Дагаева – это просто частный случай. Посмотрите, сколько детей, родственников чиновников, которые отправляют на убой обычных людей, население, а дети прячутся.
Дочь зама Цыденова, Мордовского, к примеру, живет в Европе, все знают об этом. Старший сын и младшие его родные братья призывного возраста, военнообязанные, где они находятся – неизвестно. По слухам, тоже не в России.
И это только те, кто на виду. Чиновники рангом ниже, из мэрии, из других госструктур – многие прячут [родных от мобилизации]. Есть даже чиновники, которые сами уехали из России, когда началась "СВО", сейчас в Америке живут. Например, председатель одного из комитетов в администрации города Улан-Удэ. Точнее, председатель комитета городского хозяйства и с недавних пор бывший председатель комитета по культуре. Это достаточно высокие должности, высокооплачиваемые и уважаемые, с кучей заместителей.
В данном случае [глава комитета по культуре, Ковалева Ирина Владимировна] человек просто резко исчез, и сейчас нет его нигде, ни на работе, ни по месту жительства, нигде. Позже выяснилось, что он в Америке. Об этом никто из бурятских СМИ никогда не напишет, но все об этом знают.
У упомянутого Мордовского [Петр Мордовский, зампред правительства Бурятии], у него дочь живет в Европе, у зама мэра по социальной политике [Светлана Трифонова, заместитель мэра Улан-Удэ] дети живут в Европе, у депутата Довжиева [Цырена Довжиева] сын находится в Корее.
"Они все не вернулись"
В июле 2023 года документальную ленту "Бурят в европейском кино", которую снял Артем Бурлов, исключили из программы псковского кинофестиваля "Западные ворота". Фильм посвящен Валерию Инкижинову – знаменитому бурятскому актеру, который после успешной работы в советском кино эмигрировал во Францию и снимался в одних фильмах с Аленом Делоном и Бриджит Бардо. По мнению Бурлова, исключение фильма из программы фестиваля связано с его протестной активностью.
– Глава Бурятии [Алексей Цыденов] позвонил губернатору Псковской области и сказал, что "режиссер Бурлов – навальнист, а все навальнисты – экстремисты и если его фильм туда [на псковский фестиваль] пройдет, непонятно, что получится, так как неизвестно, что там наснимал, могут быть проблемы с администрацией президента".
Поэтому мой фильм исключили. Он уже на тот момент был готов, отборщики его посмотрели, тот отборщик, с которым я общался, неоднократно говорил, что фильм достоин фестиваля. Сейчас мой фильм уже зарубежные кинофестивали рассматривают, на один уже его пригласили.
– О звонке Цыденова вам кто сообщил?
– Отборщик фестиваля. Я тогда в июле предоставил журналистам скриншот из переписки с ним – он отправил мне сообщения из общего чата фестиваля, оттуда, где все, кто над фестивалем работают, обсуждают процесс. Там они обсуждают, стоит ли меня приглашать или не стоит, будут ли на самом деле проблемы у них или нет. То есть он предоставил абсолютно очевидные и безоговорочные доказательства того, что это не фильм не готов или недостоин, как пытались это потом представить, а то, что это исключительно политический вопрос – шантаж главы Бурятии. Он угрожал "проблемами с президентом" из-за фильма об эмигранте, который не вернулся в Россию в прошлом веке.
Речь о ХХ веке, когда он покинул Советский Союз, уехал во Францию, там сделал блестящую карьеру. Аналогии можно найти где угодно, с тем временем тоже. Но в переписке [организаторов фестиваля] прямым текстом говорится, что фильм завернули не из-за этого, а потому что я оппозиционер, навальнист, и что "показывая его фильмы, вы можете проблемы получить".
Я даже пытаюсь периодически добиться фиксации этого в судах, чтобы какие-то документы были позже, когда настанут другие времена.
– Собираете доказательства в надежде, что скоро все изменится?
– Уверен, что скоро все изменится. Так не может всегда продолжаться. Я не знаю, как именно это произойдет, я просто понимаю, что это произойдет.
– Вы сами от местных жителей, от своих земляков, что слышите? По-прежнему многие из них поддерживают войну?
– У нас 60–80% будут поддерживать все, что будет говорить власть, будут подстраиваться под нее. Если завтра власть скажет, что надо заканчивать "СВО", они это поддержат.
Но непублично, уверен, 80% жителей уже ее не поддерживают. И они внутри своих сообществ, семей, коллективов, друзей обсуждают, что это абсурд, что уже более тысячи некрологов только официально зарегистрировано в регионе.
Это большая цифра – как при такой цифре можно это поддерживать? Дальше продолжать эту мясорубку, отправлять мужиков умирать?
– Что думаете о том, что Бурятия стала своеобразным лидером по числу погибших?
– Это ужас. Наш народ и без этого быстро вымирает по другим причинам – от пьянства, ДТП и так далее. Нас, бурят, и так осталось 500 тысяч, если по всему миру считать, а здесь еще и это – как в бездонную бочку уходят люди и не возвращаются.
– Чем вызван, по-вашему, такой антирекорд?
– В первую очередь, конечно, это экономика: в республике все узурпировано, работы нет, ресурсы все захвачены федеральными госкопорациями. Уголовные дела заводят, даже когда в лесу мужики просто копали камни. А как выживать, как семьи кормить, как ипотеки выплачивать и так далее? Пошли на контракт в вооруженные силы. Этих людей я не оправдываю – они получали от государства бонусы, квартиры, военные ипотеки, зарплату повышенную, и теперь им нужно доказывать, за что они это все получали.
А вот тех, которых забрали 22 сентября, когда забирать поголовно всех начали, их жаль. Мы организовывали киномарафон, показывали все фильмы наши и деньги отправляли семьям этих людей, у которых мужей и отцов силой забрали, главных кормильцев семьи. Мы их поддерживали, их действительно жалко, на них упало это с неба, беда пришла внезапно, многие не могли и не знали, что могут бороться.
Много погибших, пропавших. И искать боятся. Настолько запуганы люди: мы знакомы с некоторыми более 10 лет, и даже ко мне есть какое-то недоверие, опаска.
– В Кяхте женщины записали недавно видео, объяснили, что никак не могут найти ни в убитых, ни в живых своих родственников. После отказались говорить, сказали, их начали запугивать за это видеообращение.
– Да, там начались репрессии, у кого-то на работе начались проблемы, к кому-то просто подъехали, стали угрожать, кому-то из военной части позвонили. Там разные истории у всех. Есть те, кто уже отчаялись.
Им говорят, допустим, что если вы будете общаться с журналистами, с иностранными или из каких-то других "оппозиционных" изданий, то это "только усугубит поиски ваших родственников". Они же верят этому всему. Год назад я общался с матерью погибшего на "СВО" парня. Так она даже в той ситуации боялась общаться, хотя терять нечего, уже погиб…
– Не думали, что про все это надо снимать кино?
– Это надо делать! И это нужно сейчас прямо делать. Нужно снимать, создавать сценарии художественных фильмов, сериалов, снимать документалистику, снимать кинохронику того, что происходит сейчас. Надо смотреть на эту историю глазами не чиновников и политиков, а глазами людей. Вот, допустим, женщина, потерявшая сына или мужа, как ее жизнь изменилась. А изменилась кардинально.
