Сегодня 40 дней со дня аварии в шахте "Листвяжная", где погиб 51 человек. За сто лет в Кузбассе произошло 68 крупных ЧП, в результате которых под землей остались 1400 человек. Сибирь.Реалии выяснили, почему этот опыт ничему не научил угольщиков и реально ли предотвратить очередную трагедию.
"Приходит ревизор – накрывается поляна"
Зарплата шахтера зависит от того, сколько метров он пройдет под землей и сколько угля добудет его бригада. А точнее, от прибыли собственника. После аварии на шахте "Листвяжная" ФСБ обвинила в случившемся владельцев шахты и лично Михаила Федяева – президента холдинга "Сибирский деловой союз", которому принадлежит шахта. По версии следствия, компания "СДС-Уголь" сильно "экономила" на газоанализаторах, хотя деньги на покупку датчиков метана регулярно выделялись. 16 декабря состоявшийся в Кемерове суд избрал для Федяева меру пресечения – 2 месяца в СИЗО.
Однако практика показывает, что чаще всего после взрывов и аварий, даже с многочисленными жертвами, серьезной ответственности владельцам угольного бизнеса удается избежать. Именно поэтому в соблюдении техники безопасности фактически не заинтересован никто – ни владельцы, ни управленцы, ни сами шахтеры.
– Зашкаливающий метан датчики у нас у всех показывали даже не несколько дней. Несколько месяцев, можно сказать, – рассказывал чудом выживший шахтер "Листвяжной" Рустам Чебельков. – Он трещит – ты его водой сбрызнешь и дальше пашешь. Метан был в шахте – это факт. С воздухом все было плохо много недель. Но начальство просто говорило – езжай. Им просто нужен был уголь, нужно, чтобы мы ехали, и все. "Делай месячный план!" Несколько недель назад мы даже останавливали работу. Ну как, останавливали – пригрозили, что все, баста. Они: "Ну давайте, чуть проветрится, и все". В итоге так без остановки и работали, по сути. А будешь возмущаться – тебе: "Увольняйся, пожалуйста". А куда тут пойдешь? У меня ипотека в Белово еще на десяток лет. Двое маленьких детей, жена. Где я тут найду работу, чтобы получать 50–60 тысяч рублей? Нигде, только разрезы и шахты.
После трагедии на "Листвяжной" власти решили повысить безопасность на шахтах при помощи "клятвы горняка" . По мысли авторов инициативы, аварии можно предотвратить, если все угольщики, в частности, поклянутся:
– четко соблюдать правила безопасности и быть требовательным к себе и к подчиненным;
– не допускать работников к выполнению обязанностей при возникновении угроз для их жизни и здоровья;
– стремиться к созданию максимально безопасных условий труда на рабочем месте;
– не допускать скрытие аварий и несчастных случаев.
Кроме того, накануне Нового года был создан Совет по повышению безопасности на угольных предприятиях, в который вошли инженерно-технические работники, представители надзорных органов и профильных ведомств Кемеровской области. Главой совета стал губернатор Сергей Цивилев. За деятельностью шахт и разрезов наблюдает Ростехнадзор и "угольная" прокуратура (в регионе есть и такая). Кроме того, в Кемерове базируется несколько научных центров, которые тоже должны способствовать безопасности угледобычи.
Тем не менее за последние 20 лет в Кузбассе на шахтах произошло 16 крупных аварий. Сотни шахтеров и десятки горноспасателей, похоронили в закрытых гробах. Иногда тела приходилось собирать по фрагментам и проводить ДНК-экспертизу, чтобы определить, кому они принадлежат. После каждой трагедии в регион прилетали высокопоставленные чиновники, следователи и прокуроры. 19 марта 2007 года в шахте "Ульяновская" из-за выброса метана погибли 110 человек, в том числе английский специалист, прилетевший проверять оборудование, и руководство шахты – 20 человек, кроме директора, который был в отпуске. Шахта была почти полностью разрушена. В Новокузнецк тогда приезжал глава Ростехнадзора Константин Пуликовский.
– Почему произошел этот взрыв? Причина – та электронная аппаратура, которая стояла на шахте – она не сработала из-за того, что в датчики, которые в самой шахте, и в серверы, которые находились в пульте управления, было несанкционированное вмешательство, показатели были занижены. И соответственно, ни операторы, ни работники шахт не могли знать точное содержание метана. Если бы не это, взрыв бы, конечно, произошел, но не был такой силы, такой мощи, – комментировал Константин Пуликовский.
Английская аппаратура уловила выброс метана, но шахта не была обесточена из-за блокировки газозащитного оборудования.
– Лобовая ответственность – на собственнике "Южкузбассугле". А главная причина – осознанное, умышленное действие инженерно-технических работников по шунтированию, блокированию самой надежной в мире английской системы по обеспечению безопасности труда шахтеров. Это осознанное преступление. Делалось это главным образом ради того, чтобы увеличить добычу угля, – негодовал тогда губернатор Кузбасса Аман Тулеев.
Владимир Путин направил в Кузбасс телеграмму с соболезнованиями, но в тексте была ошибка: вместо "Ульяновской" была указана другая шахта – "Юбилейная". Спустя два месяца и на ней произошел взрыв метана, который унес жизни 39 горняков. Пуликовский тогда заявил, что в случившемся виноваты 35 человек: всё руководство шахты, сотрудники местного Ростехнадзора и власти, в том числе Аман Тулеев, который подал в суд за клевету.
– Когда Тулеев и Пуликовский вышли из шахты, журналисты, и я в том числе, увидели, что у Пуликовского что-то с лицом, а у Тулеева перевязана кисть руки, – рассказывает Лариса Койнова, новокузнецкая журналистка, освещавшая несколько трагедий на шахтах. – Журналистам сказали, "камень упал". Думаю, этот эпизод – часть конфликта Пуликовского с Тулеевым. Тут надо разобраться, кто в авариях виноват. Шахтёры, которые заклеивали датчики, или начальники всех рангов, вынуждавшие их это делать? Или виноваты политики, которые позволяют начальникам так поступать? Виновата система, и её никто не осудил и не изменил. Я тоже считаю, что за каждым губернатором стоит экономическая элита. Хозяева угольных компаний поддерживают губернатора, а он закрывает глаза на какие-то нарушения на шахтах. Ростехнадзор, впрочем, тоже виноват. Все надзорные органы коррумпированы ещё с советских времён – вспомните фильм "Мы, нижеподписавшиеся". Как приходит ревизор, накрывается "поляна".
"Чтобы обеспечить семью, надо погибнуть"
Смертность на шахтах Кузбасса всегда была высокой. Например, в 1944-м на "Байдаевской" в Новокузнецке погибли сразу 120 человек. В 1984-м на "Пионерке" в Белово – 35 человек. В 1997-м на "Зыряновской" в Новокузнецке – 67 погибших. Во всех случаях – взрыв метана. После трагедии на "Зыряновской" Тулеев инициировал заключение соглашения между администрацией, профсоюзами и собственниками, по которому семье погибшего шахтера выплачивали миллион рублей, а также гарантировалась помощь детям до их совершеннолетия: на их счет ежемесячно перечисляется определенная сумма, оплачиваются кружки, летние лагеря, обучение в вузе, если не поступают на бюджет, и многое другое.
– После взрыва на "Ульяновской" общалась с сотрудниками похоронных компаний. Случившееся решили щедро компенсировать родственникам: деньги на похороны, надгробья – всё, что хотите, за счёт "Южкузбассугля". Некоторым родственникам, похоже, так хотелось вытеснить свою боль, отомстить угольной компании, что обустраивали целые семейные пантеоны на кладбищах. Потом, после взрыва на "Юбилейной", семьям погибших стали платить фиксированные суммы, – говорит Лариса Койнова. – От шахтёров "Распадской" часто слышала горькое: "Чтобы обеспечить семью, надо погибнуть". И вот эта массовая помощь семьям погибших… Не знаю, как об этом сказать. В меня полетят гнилые помидоры, но я считаю, что в существующем сегодня виде помощь семьям погибшим подсознательно работает на то, чтобы шахтёры продолжали нарушать технику безопасности. После гибели на каждого члена семьи выплачивается солидная сумма, дети получают пенсии, им оплачивается обучение в вузе, гасится ипотека и все существующие кредиты. Я никоим образом не хочу обидеть семьи погибших. Никакие деньги не вернут детям отца, а матери – сына. В Кузбассе в других отраслях зарплаты значительно ниже, чем на шахтах, но все же горняки зарабатывают не так уж много, а цены, особенно на квартиры, высокие, и они вынуждены оформлять непосильные кредиты и ипотеки, чтобы обеспечивать семьи. Гибель в шахте – способ от этой кабалы избавиться. На уровне подкорки это всё равно присутствует. Надо помогать всем погибшим на производстве, независимо от того, сколько человек одновременно погибли и какой они профессии. Вдове металлурга, шофера, электрика тоже материально непросто выживать.
Согласно данным сайта Trud.com, основанным на объявлениях работодателей, средняя зарплата шахтеров в Кузбассе составляет около 56 тысяч рублей в месяц. Как правило, они работают 4 дня, затем один выходной, смена длится 6 часов. Итого в час шахтеры зарабатывают примерно 5 долларов. Средняя часовая зарплата шахтеров в США – 20 долларов.
9 мая 2010 года трагедия произошла на шахте "Распадская". Два взрыва унесли жизни 91 человека, в том числе горноспасателей. Тела 11 так и не были найдены. Среди них – проходчик Евгений Пожарский.
– Сын меня не пугал, почти не рассказывал, что происходит. С моим отцом он был откровеннее, говорил: "Дед, я боюсь там работать, там работать нельзя", – рассказывает Лариса Пожарская, мать Евгения. – Потом мы узнали, что неделями, месяцами на документе о разрешении работ стояла красная печать: это значит, что на участке разрешались только подготовительные работы. Мужики расписывались, будто выполняли их, а сами работали по проходке, потому что начальство требовало. Позже они признавались, что завешивали датчики метана. На "Распадской" незадолго до майского взрыва погиб горняк. Официально объявили, что сам виноват – полез не туда. Инспектор Ростехнадзора Федор Веремеенко скрыл, что причина была во взрыве метана. Если бы Веремеенко тогда сказал правду, возможно, взрыва 9 мая не произошло бы. На суде он признался, что солгал о ЧП. Тем не менее его самым первым освободили от ответственности. Обвиняемых было около 25, их даже разбили на две группы, по первому делу всех освободили, а второе до суда даже не дошло. Когда по "нереабилитирующим обстоятельствам" освобождали от ответственности последнего обвиняемого, я в суде встала и сказала, что, если всех отпускают, аварии будут продолжаться.
Ирина Соловьёва – мать погибшего на "Распадской" горноспасателя Александра Каюна. После первого взрыва Александр вместе с коллегами вывели шестерых горняков. Спустились в шахту второй раз – и произошел еще один взрыв. После смерти сына Ирина осталась одна.
– Однажды рассказала ему, что у моей подруги на шахте погиб сын, а он: "Мама, это я его нашёл. Знаешь, как страшно ходить мимо родственников, когда уже знаешь, что их мужья и сыновья погибли, а они ещё надеются", – рассказывает Ирина Сольвьева. – Шесть лет изучала материалы уголовного дела, из них понятно, что их отправили на смерть: по показаниям датчиков, уровень СО и метана постоянно возрастал, руководителям спасательной операции это было известно. Удивительно, что только 20 горноспасателей погибло, а не все. Я уверена, что в аварии была вина каждого, кто тогда оказался на скамье подсудимых. Безнаказанность рождает новые трагедии. Мне за гибель Саши выплатили по миллиону – от губернатора и от президента. На комиссии её участники вели себя так, что я чувствовала себя как на базаре, где мне предлагают деньги за гибель сына. Шахта семьям погибших шахтёров помогает хорошо, а нам ВГСЧ (Военизированная горноспасательная часть, подразделение МЧС. – Прим. СР) почему-то нет. Социальная несправедливость. Наши сыновья погибли в той же шахте, выполняя свой долг, спасая шахтёров.
"Хоронили до костей сгоревших людей"
После трагедии на шахте "Распадская" в угледобывающей отрасли региона наступило относительное затишье. ЧП, впрочем, случались. По данным Сибирского управления Ростехнадзора, в 2020 году на угольных предприятиях погибли 11 человек. С января по сентябрь 2021 года – 10. Но потом цены на уголь выросли в среднем в 2–3,5 раза по сравнению с 2020-м. А в России довольно часто за ростом цен на уголь следует крупная авария. Это демонстрирует статистика.
– Теоретически такая корреляция может быть, так как рынки угля цикличны, долгие периоды низких цен меняются короткими периодами сверхвысоких, когда угольные компании получают сверхприбыль, позволяющую окупить оборудование, погасить долги, выплатить дивиденды. Все стараются добыть максимальное количество угля, и как следствие нагрузка на инфраструктуру резко возрастает. Где тонко, там и рвется, – прокомментировал Сибирь.Реалии обозреватель журнала "Эксперт" Евгений Огородников.
На шахте "Листвяжная" в 2021 г., по данным официального представителя Ростехнадзора Андрея Виля, было проведено 127 проверок, выявлено 914 нарушений, девять раз работа приостанавливалась. Общая сумма штрафов по итогам проверок на шахте в 2021 г. превысила 4 млн руб., т. е. составила сумму, которую шахта при сегодняшних ценах способна заработать за трое суток. Повышенный уровень метана был помехой для добычи. Именно поэтому специальные датчики, которые есть у каждого шахтера, а также висят в забоях и показывают уровень метана под землей, заклеивали скотчем.
– "Давай уголь, несмотря ни на что!" – я не знаю, откуда эта установка шла. От директора шахты или с уровня повыше. Два месяца назад лава стала газовать, но никто не хотел шахту останавливать, – рассказал Сибирь.Реалии шахтер "Листвяжной" Николай Алимов. – Каждый день простоя – это миллионные убытки для собственника. Тогда платят "минималку" – 58 тысяч рублей – без вычета налогов. Но за два года "минималку" мы только один раз "схватили", а так получали 80–85, иногда даже 90 тысяч. Конечно, всегда хочется больше.
Николай работает в забое уже 20 лет. Последние два года – проходчиком на "Листвяжной".
– Когда произошла авария, все сказали: "Доигрались с газом". Газу без разницы, боишься ты его или нет. Он взорвётся, если появится источник огня или искра. Хоронили до костей сгоревших людей, а оказавшихся в самом низу шахты – в закрытых гробах. Наверное, там вообще одни куски.
До "Листвяжной" я работал в СУЭК (Сибирская угольная энергетическая компания – крупнейшая угольная компания в России) – на шахте "Полысаевская". Там оператор газового контроля, когда концентрация метана подходила к двум процентам, сама отключала напряжение, не дожидаясь, пока его отключит датчик. Если сработает датчик – из СУЭКа приедет комиссия разбираться. И здесь, на "Листвяжной", такое разгильдяйское отношение было дико увидеть. Собственникам, видимо, проще заплатить большие деньги семьям погибших, чем постоянно тратиться на обеспечение безопасности. Такие компенсации как будто заложены в бюджет.
Сейчас на шахте висит объявление, что она остановлена Беловским судом на 90 дней. Пока идёт следствие, под землей никто не работает, кроме ВГСЧ. Некоторые шахтёры сидят дома, мы работаем на поверхности – монтируем металлоконструкции. Получаем среднюю зарплату. С моего участка после аварии уволились двое. Но, насколько знаю, они устроились на другие шахты.
– Путин говорил, что после аварии на "Распадской" систему оплаты пересмотрели и горняк должен был получать 70 процентов от своего общего заработка, даже если не спускается под землю. Это выполнялось?
– Не знаю. Там от многого зависит. Семьдесят, не семьдесят. Зарплата полная зависит от того, сколько сделал. Может и 50 процентов быть. Здесь всё достаточно мутно на "Листвяжной" до аварии было. В СУЭК за определённое количество метров – определённая зарплата. Меньше 200 метров за месяц проехал проходчик – всё, у него зарплата больше 50 тыс. не будет. А здесь, на "Листвяжной", вообще совершенно непонятно, как зарплата закрывается. Такое ощущение, что сколько захотели – столько заплатили. Никогда не озвучивалось, из чего наша зарплата складывалась.
– Есть способы резко увеличить объёмы добычи, когда план горит?
– Если безаварийная работа, то больше проходим. Если остановки по каким-то причинам, то меньше.
– Если есть остановки, план могут пересмотреть в меньшую сторону?
– Я не знаю. Мне неизвестны случаи, когда бы пересматривали, – говорит Николай.
– Предотвращать такие аварии можно и нужно, – говорит маркшейдер с "Листвяжной", попросивший не называть его имени. – Для этого необходимо усилить контроль и ужесточить наказания. Не денежные штрафы и пустые обещания, а постоянные публичные суды с максимальными сроками для начальства. "Знал – не знал", "был в курсе – не был", а нарушил – и сел пожизненно. Без вариантов!
Еще один горнорабочий "Листвяжной" на условиях анонимности рассказал, что в октябре машинисты и горнорабочие отказывались работать. Почему продолжили потом – не знает.
– Профсоюзы уже не те, что в 90-е. Мне рассказывали, что тогда они были на стороне рабочих. А сейчас профсоюзы во всём поддерживают начальство, и шахтёры от них получают разве что подарки на Новый год. Вам трудно найти шахтёров, которые готовы поговорить, потому что все боятся потерять место. Для начальства шахтёры – расходный материал, рабы, которые делают что скажут. Наше слово для начальства ничего не значит. Нам не наплевать на технику безопасности, но у всех семьи, кредиты, ипотеки, поэтому иногда приходится нарушать. Чтобы никто не рисковал, нужно, чтобы у всех был фиксированный заработок.
Я сразу уволился с "Листвяжной" после взрыва. Это и моё решение, и родственники не хотят, чтобы я жизнью рисковал. Начальство не упрашивало остаться. Сейчас, потеряв друзей, с которыми сидел за одним столом, не смог бы там работать даже на поверхности. Я был знаком с большинством погибших, ездил на похороны одного из них в соседний город. Ему 35 лет, на "Листвяжной" работал лет десять – сначала горнорабочим, а потом проходчиком. На теле – следы ожогов, но, скорее всего, он, как и погибшие рядом, задохнулся. Остались сиротами трое детей. Младшему недавно исполнился годик, старшие только в школу пошли. Пока о шахте думать не хочу, но не исключаю, что в будущем туда вернусь, – рассказал шахтер.
Все собеседники Сибирь.Реалии повторяют одну фразу: "Кроме шахт, работы нет". И действительно в Кузбассе, куда во время Великой Отечественной войны, были эвакуированы десятки заводов и фабрик, предприятий почти не осталось. На периферии – только шахты, разрезы и магазины.
"Дни полнолуния и новолуния объявил бы на шахтах выходными"
После трагедии в регионе надзорные органы проверили 31 шахту, выявив 449 нарушений. Попутно выяснились некоторые любопытные детали. Например, по данным "Новой газеты", в "СДС-Уголь" (а именно этой компании принадлежит шахта "Листвяжная") работает "Илья Мироненко, предположительно сын главы управления Ростехнадзора". Руководителя Кемеровского областного управления Ростехнадзора зовут Александр Мироненко. Издание уточняет, что Илья Мироненко "как минимум до 2021 года работал в штате компании "СДС-Уголь" на должности ведущего инженера департамента открытых горных работ". А в 2013 году разрез "Черниговский" (входит в состав "СДС-Угля") продал Илье Мироненко земельный участок с домом. Условия сделки журналистам на предприятии не прокомментировали.
Приезжавший на совещание в Кузбасс заместитель генпрокурора РФ Дмитрий Демешин заявил, что проведенные проверки выявили факты коррупционной связи владельцев шахт и разрезов и представителей Государственной инспекции труда.
– У нас ряд инспекторов и начальников органов контроля вошли в неформальные коррупционные отношения с владельцами шахт и разрезов, им предоставлялись машины с водителями, которые приобретались владельцами шахт. Родственников на высокооплачиваемые работы устраивали, в частности, районная государственная инспекция труда. Начальница устроила своего родного брата, тот получал большую зарплату, и в ходе проверки государственная инспекция труда, конечно, не вскрывала нарушений, – рассказал журналистам Дмитрий Демешин.
По данным за 2017 год, среднегодовая смертность в результате аварий в российской угольной отрасли пока не опускается ниже 50, американский показатель – ниже 10. Удельный показатель смертельного травматизма на миллион тонн сырья в России составляет примерно 0,14 человека. Это ниже, чем в Китае (0,25), на Украине (1,194). Однако выше, чем в ЮАР (0,035), Австралии (0,03) и США (0,011).
Эксперты уверены: решить проблему травматизма шахтеров целиком, может быть, и нельзя, но существенно снизить риски трагедий – реально.
– Это миф, будто в СССР, когда шахты принадлежали государству, за безопасностью следили больше. Я из шахтёрской семьи и знаю, что в тот период на шахтах погибало очень много. Главная причина – тотальное несоблюдение даже элементарных требований безопасности. Это начиналось с руководства и шло до самого низового уровня. Тогда были случаи курения в шахте, что сегодня трудно представить. В любом случае сейчас за безопасностью следят строже – тут надо быть объективным. Дело не только в том, кто собственник, а в том, как и мы сами относимся к своей безопасности, – комментирует руководитель кемеровской общественной организации "Экология города" Андрей Герман. – В Австралии на шахте "Маунт Кембла" произошёл взрыв газа и угольной пыли, унесший жизни 96 горняков. Это случилось в 1902 году, и с тех пор в Австралии таких крупных аварий не было. Это иллюстрация того, как относятся к безопасности в Австралии и как – в Кузбассе. Мы сосредотачиваемся на поиске виновных, а в Австралии и в США каждая авария изучается, пишутся новые регламенты технической безопасности, которые потом соблюдаются, чтобы трагедия не повторилась.
– Производительность труда в угольной промышленности Австралии примерно в десять раз выше, чем в Кузбассе, благодаря внедрению новых технологий: используют высокотехнологичные многофункциональные комбайны, требующие минимального присутствия человека. У нас роботизация слабо развивается, потому что труд людей дешев, и у собственников нет стимула тратиться на дорогостоящие технологии. Кроме того, развитие роботизации сдерживается, чтобы больше людей в шахтах трудилось.
У нас зарплата шахтёра завязана на объёмах добычи, а надо сделать так, чтобы шахтёры не гнались за объемами, не торопились. Пилоты гражданской авиации не поднимаются в небо в нелетную погоду, но всё равно получают за часы ожидания такие же деньги, как если бы управляли самолётом. Такая же система должна быть на шахтах. В той же Австралии есть законы, где чёрным по белому написано, что любой шахтёр может выйти на поверхность, не приступить к работе, если считает, что есть опасность. Он должен после этого просто сообщить инспектору причину. И уволить рабочего за это невозможно.
Метановые датчики должны стать собственностью Ростехнадзора: они должны быть опломбированы и непрерывно передавать данные в онлайн-режиме. Соответственно, вся картина по уровню метана у Ростехнадзора будет по щелчку, и сотрудники смогут останавливать забои, где сложилась опасная ситуация, – говорит Андрей Герман.
Если еще 20 лет назад добыча угля в Кузбассе велась на глубине 150–300 метров, то сегодня шахтеры опускаются чуть ли не на километр. Комбайны двигаются с большей скоростью. Все это увеличивает риски взрыва.
"И еще один немаловажный фактор, который, к сожалению, мало кто принимает во внимание. Как это ни парадоксально, статистика аварий на шахтах показывает, что подземные взрывы связаны с фазами Луны. Еще в начале 1980-х годов украинские геологи провели статистический анализ взрывов газа и выбросов угля на шахтах Донбасса. Было установлено, что взрывы происходят в пятнадцать раз чаще в дни, которые близки к полнолунию и новолунию... Известно, что сила притяжения Луны вызывает, к примеру, приливы и отливы на море. Вполне вероятно, что этот спутник Земли может притягивать не только воду, но и газы из недр нашей планеты, в том числе и водородно-метановую смесь. Горные выработки становятся своеобразными колодцами и как бы приоткрывают путь для выходов этих газов из-под земли. Так что, будь моя воля, дни полнолуния и новолуния, не задумываясь, объявил бы на шахтах выходными", – пишет в своей книге "С моих слов записано верно" экс-губернатор Кузбасса Аман Тулеев.
По мнению ученых, взрываться в шахте может не только метан, но и водород. Он более горюч и взрывоопасен, а метановые датчики его "не замечают". Пики концентраций водорода приходятся на определённые фазы Луны – полнолуние и новолуние. При этом выяснилось, что в это время газовые потоки могут усиливаться в сотни тысяч раз. ЧП на шахтах в полнолуние действительно происходят достаточно часто. Последнее случилось на шахте Рубана в Ленинске-Кузнецком 19 декабря, когда Луна была на пике. Произошло самовозгорание пласта, но, поскольку датчики метана показывали объективную картину, трагедии удалось избежать. Шахтеры эвакуировались через запасные выходы.
– Здесь важно даже не столько полнолуние, а именно, когда Луна находится ближе всего к Земле. Вот предпоследний случай на шахте в Кемеровской области, насколько я помню, там было даже не вполне понятно, вызван он был выработкой или теми напряжениями, которые находятся значительно ниже, чем сама шахта. Глубина зарегистрированного землетрясения оказалась значительно ниже, на несколько километров ниже самой выработки. Это интересная задача, которую следует посмотреть, разобраться в ней, – говорит главный научный сотрудник Института теории прогноза землетрясений и математической геофизики РАН Владимир Кособоков.
При этом ученые утверждают, что сократить количество жертв на шахтах реально уже сегодня.
– Мне представляется, что действительно вот та система наблюдений, которая имеется сейчас, вот эти самые датчики, которые говорят о содержании газа в шахте, – вполне достойная вещь. Я не уверен, что с помощью этих средств можно просто избавить людей от всех подобных катастроф. Но абсолютно точно это должно сокращать потери человеческих жизней, – говорит Владимир Кособоков.
Тем временем вице-премьер Александр Новак допустил запрет на выдачу новых лицензий для угольных шахт. "То есть старые шахты постепенно будут закрываться, а новых не должно появляться", – сказал он в интервью РБК.
