3 января 1972 года не стало советского комозитора Сергея Кайдан-Дёшкина, автора знаметой песни "Взвейтесь кострами, синие ночи", которая вошла в историю как гимн пионеров. Мало кто знает, что в январе 1932 года его осудили на 10 лет по печально известной 58-й статье, за "теракты против советской власти" и "контрреволюционную деятельность". На момент ареста ему было 30 лет.
Даже в ГУЛАГе Кайдан-Дешкин продолжал заниматься музыкой, благодаря которой и по счастливой случайности ему удалось избежать расстрела. Внучка композитора Ольга Савенкова, несколько лет изучавшая биографию своего знаменитого деда, в интервью Сибирь.Реалии рассказала о неизвестных фактах его судьбы.
– Моя мама, Инна Кайдан, моего дедушку, Сергея Фёдоровича Кайдан-Дёшкина не очень любила, – говорит Ольга Савенкова. – Мама не простила ему того, что он ушёл из семьи, и в результате она рано осталась сиротой. Позже, уже после смерти деда, я познакомилась с Еленой Вержболович-Шур, его давней подругой. И многое узнала об этом человеке именно от нее. В молодости он, говорят, был красивым и экстравагантным – любил сидеть на кухне в пионерском галстуке и что-то писать... Практически о каждом городе, где жил, он писал песню. Не говоря уже об огромном количестве музыки к спектаклям и других произведениях. У деда был удивительный характер, его везде спасала музыка. Он пережил и заключение, и изгнание. Если бы не бешеное увлечение музыкой, он бы, конечно, сломался.
Кайдан-Дёшкин родился 23 июня 1901 года в Вильнюсе. После окончания школы поступил в Московский государственный университет. В 1922 году написал свое первое произведение – пионерский марш на слова Александра Жарова "Взвейтесь кострами, синие ночи". С 1927 по 1930 год учился в музыкальном училище имени Гнесиных и был любимцем Елены Фабиановны Гнесиной.
Он писал романсы на стихи Пушкина, Лермонтова, Блока, множество других произведений, но прославился именно благодаря гимну пионеров.
Пионерская организация в СССР была создана в 1922 году. Молодому комсомольцу Александру Жарову было поручено сочинить для нее гимн. На это дали всего две недели. Жаров, стихов никогда ранее не писавший, бросился сначала искать мелодию. В Москве в то время шла опера "Фауст" французского композитора Шарля Гуно, и Жаров предложил использовать "Марш солдат" из этой оперы. Но "буржуазная" мелодия не устроила партийных функционеров, и тогда молодому композитору Сергею Кайдан-Дёшкину поручили переработать этот марш на "советский лад". Сергей Федорович выполнил задание партии, приспособив оперный мотив для пионерского горна. Кстати, поэт и композитор никогда не встречались в жизни. И конечно, ни Жаров, ни Кайдан-Дёшкин не представляли, насколько долго будет жить написанная ими песня.
"Ты какой шпион?" – "Польский". – "А я – английский"
По иронии судьбы синие ночи взвились кострами для автора пионерского гимна за Полярным кругом. В августе 1930 года он был арестован и в январе 1932 года осуждён на 10 лет как "контрреволюционер, способный на террор и саботаж". Видимо, кто-то написал на него донос, позавидовав успехам композитора, который в частных разговорах позволял себе весьма критические отзывы о советской власти. Сначала Кайдан-Дёшкин отбывал срок в Вятлаге. А в октябре 1936-го был переведён в Норильлаг, где просидел до 1940 года. Советская власть трудоустроила композитора "по специальности", поручив руководство лагерным духовым оркестром.
Впрочем, есть и другая версия его ареста. Студентку мединститута Тамару Сливинскую привезли в Норильск в 1938-м. Ее осудили на 10 лет за то, что она родилась и жила в Харбине. На концертах лагерной самодеятельности в Норильске она выступала как чтец-декламатор. Умная, живая, очень обаятельная, она стала музой для многих творческих людей в Норильске 40-х. С Сергеем Кайдан-Дёшкиным они познакомились в клубе 2 лаготделения на концерте, общались, затем, после его освобождения, обменивались письмами. Сливинская оставила воспоминания о композиторе.
По словам Тамары Ивановны, Кайдан-Дешкин рассказывал ей, что в Польше был разведчиком-нелегалом. Однажды, нарушив правила конспирации, к нему обратился советский агент с просьбой передать данные, которые он добыл у немцев, потому что обнаружил за собой слежку. Сергей Федорович выполнил эту просьбу и тем самым поставил точку в карьере разведчика: его отозвали в Москву, арестовали... Тем не менее, документов, подтверждающих эту версию, найти не удалось.
Тамара Ивановна рассказала и о происхождении двойной фамилии Кайдан-Дежкин: "Мальчиком он был бойскаутом, поэтому его и пригласили заниматься пионерскими делами. Тогда же он познакомился с будущей женой. Настоящая его фамилия – Дежкин, женившись, он взял фамилию жены – Кайдан. Когда об этом узнала его мама, то заплакала:
– Сереженька, ты знаешь, что такое по-украински "кайданы"? Кайданы – это кандалы. Зачем же ты добровольно на себя кандалы надел? Почему же она не взяла твою фамилию?
Девушке фамилия показалась неблагозвучной. Через некоторое время они расстались".
– О лагерном периоде его жизни в нашей семье известна такая история, – рассказывает Ольга Савенкова. – Однажды Сергей Федорович с оркестром приветствовал в порту новый этап. Среди прибывших он увидел своего брата Георгия. Им удалось поговорить. Они грустно пошутили:
– Здравствуй! Ты какой шпион?
– Польский.
– А я – английский.
Позднее Сергей Федорович узнал, что другой его брат, Леонид, был расстрелян в 1938 году.
– Дед оставил свою семью еще до того, как его посадили. Но и жена Олеся Кайдан, моя бабушка, и его вечная любовь Елена Вержболович-Шур слали ему в заключение нотную бумагу и теплую одежду. И выжил он во многом благодаря им. Бабушка отрывала от семьи самое необходимое, чтобы послать хоть что-то мужу в лагерь. Она простила ему и измену, и перенесенные невзгоды. А вот моя мама не смогла ему простить того, что бабушка надорвалась на нескольких работах и умерла, не дожив до сорока лет, – вспоминает Ольга Савенкова.
"Вернусь реабилитированным"
По словам Ольги, ее дедушка был человеком красивым, талантливым и ужасно легкомысленным. В семье сохранились заметки его подруги Елены Вержболович-Шур и письмо к ней жены Кайдан-Дёшкина Олеси.
"Она умерла в 1935 году от нервного истощения (ослепла и оглохла), – пишет Елена об Олесе. – Перед смертью прокляла Сережу, запретила дочке Инночке считать его отцом. Но мать Олеси, Наталья Адриановна, впоследствии подготовила Инночку к встрече с ним, надеясь на помощь отца (чего не было), а умерла Олеся, потому что переработалась. Мне она написала об этом, то есть о том, что не считает Сережу близким человеком и просит его не забывать, что они давно разведены, это письмо я впоследствии передала Сереже, и он все понял".
А вот письмо Олеси к Елене:
Милая Леля (Елена)! Простите за обращение к Вам, но я сейчас опять лежу в постели и вряд ли настолько скоро оправлюсь, что смогу выполнить Сережину просьбу о книгах. Поэтому кусочек его письма пересылаю к Вам. Думаю, что ввиду полного отсутствия денег и у меня, и у Вас, следует принять его предложение о пересылке его заказа наложенным платежом. Не пересылала его письмо целиком, так как настолько была возмущена им, что тут же его уничтожила. Письмо было чисто "семейного" характера, и я полагаю, что он забыл о нашем давнишнем разводе, о чем я твердо помню и не забуду никогда. Из прочего там интересно только то, что он жив (против наших опасений) и ни в чем не нуждается.
Еще раз простите за обращение к Вам.
О. Кайдан
P.S. Все же письма Сережи меня больше не занимают. Это во избежание недоразумений.
Приложение письма С.Ф.
…вернусь реабилитированным.
Ну, довольно об этом. Немного о своей жизни. Здесь Арктика. Сейчас воет свирепая пурга, и я с трудом дошел до столовой и обратно. Живу я обычно в Норильске за 120 км. отсюда. Там среди бесконечной тундры…Пиши подробно обо всем. Сообщи Леле В. мой адрес. Это мое первое письмо отсюда на большую землю. Я ни в чем не нуждаюсь. Прошу только:
1. Инструментовку для духового оркестра
2. Инструментовку для симфонического оркестра
3. Инструментовку для джаз-оркестра
4. Теория музыки
5. История музыки
6. История и теория дирижерского искусства
Эти книги мне жизненно необходимы. Их можно выслать наложенным платежом по адресу: г. Норильск Таймырского национального округа, Норильскстрой, IV отдел, культбаза, руководителю духового оркестра.
Буду ждать. Твой Сережа.
"Брат полярных морей"
В 1940 году Сергей Федорович был освобожден и поселился на севере Красноярского края, работал в Игарском театре, преподавал в педучилище народов Севера, в Норильском театре. С 1943-го по 1956 год трудился в Тувинском драматическом театре и Красноярском театре им А. С. Пушкина, где заведовал музыкальной частью, преподавал в Красноярском музыкальном училище. В Красноярске он написал музыку к двенадцати спектаклям: от крыловского "Урока дочкам" и тургеневского "Дворянского гнезда" до пьес советских драматургов. По воспоминаниям ветерана Енисейского пароходства Игоря Таскина, когда Кайдан-Дёшкин жил на севере Красноярского края, он создал знаменитую тогда у речников мелодию к песне "Енисей – брат полярных морей" на стихи Вадима Фролова.
"Эта песня была очень любима молодежью, особенно такими, как я, речниками, звучала она повсюду в послевоенные годы, и часто танцевальные вечера начинались под звуки этой прекрасной мелодии..." – рассказывал Игорь Таскин.
После реабилитации в 1956 году Сергей Кайдан-Дёшкин получил возможность уехать из Сибири.
– Какое-то время он работал в Прокопьевске, а в 1959 году переехал в город Великие Луки, – рассказывает Ольга Савенкова. – Здесь он написал музыку к спектаклям "Кремлёвские куранты", "Интервенция", "Человек с ружьём" и другие. Заведовал музыкальной частью Великолукского драматического театра и был концертмейстером балета. В Москву он так и не вернулся. Но приезжал туда, когда его приглашали пионеры, и очень этим гордился. Умер дедушка 3 ноября 1972 года в Великих Луках. В его жизни было много тайн, я одно время плотно занималась его биографией, но вопросов там оказалось больше, чем ответов. В 2011 году с уже взрослыми детьми мы побывали в Великих Луках, куда я собиралась много лет. Оказалось, что там на Доме пионеров и школьников имени Александра Матросова есть мемориальная доска его памяти, а внутри висит стенд с его фотографиями и рассказом о его жизни. Говорят, что дед помогал деньгами делать пристройку к этому зданию, но, возможно, это очередной миф, которые он очень любил. Сотрудники Дома пионеров также помогли нам найти его могилу.
Лагерный "придурок"
– Впервые упоминание о Кайдан-Дёшкине я встретил в статье Виталия Бабичева в газете "Заполярная правда" от 28 ноября 1989 года, – рассказывает председатель Красноярского общества "Мемориал" Алексей Бабий. – Бабичев был трубачом, которого Кайдан-Дёшкин взял в свой оркестр в Норильлаге, где они вместе сидели. Вот что он вспоминает:
"Жертвой 2-го Норильска (место в тундре, где был специальный лагерь, куда свозили заключенных для расстрела) должен был стать композитор Сергей Федорович Кайдан-Дёшкин. Он руководил духовым оркестром, который обслуживал главным образом работников НКВД. Накануне большого праздника Кайдана ночью забрали и увезли. А всех музыкантов предупредили, чтобы готовились завтра играть на торжествах. Но мы заявили, что без Кайдана играть не пойдем. Угрозы не помогли, и, чтобы не сорвать увеселительные мероприятия, ответственные вынуждены были возвратить его в оркестр. Доставили его к нам уже совершенно седым".
– Примерно с 1998 года, когда я начал делать сайт "Мемориала", публикации о нем стали мне попадаться чаще. Но систематически его судьбой никто никогда не занимался.
То, что его сначала повели на расстрел, а потом вернули, уникально
– Известно ли, за что конкретно он был осужден?
– Статья 58.8 "Совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций и участие в выполнении таких актов хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации" довольно редкая. Сочетание ее со статьей 58.11, как в его случае, говорит о том, что его обвиняли не просто в персональном терроризме, а в терроризме в составе организации. Это очень серьезно, за такое чаще всего грозил расстрел. Однако никаких документальных данных, каким конкретно приговором его судили, я не находил. Скорее всего, это был приговор "тройки". В расстрельных списках, которые нам когда-то передало ФСБ по Красноярскому краю, его нет. Но, наверное, и не должно быть, ведь приговор не был приведен в исполнение. Возможно, он фигурирует в протоколах "троек", но пока мы не все их разобрали и занесли в электронную базу. Поэтому вопрос открытый.
– Можно сказать, что музыка спасла его от расстрела?
– То, что его сначала повели на расстрел, а потом вернули, уникально. Такое было крайне редко. А вот то, что он вообще выжил в Норильлаге, скорее закономерно. Так как он попал в "лагерные придурки". Это чисто лагерная терминология, которая существовала в то время. Она означает, что человек смог уйти от общих работ на более щадящие: на кухню, в театр, оркестр и так далее. Останься он на общих работах, шансов выжить было бы очень мало. Большинство тех, кто там выживал, выживали именно потому, что имели возможность уклоняться от тяжелейшего физического труда.
