Когда мастер школы Кодокан душил Василия Ощепкова черным поясом, ни тот, ни другой не могли представить, что сто лет спустя они удостоятся памятника во Владивостоке, изображающего торжественный момент передачи искусства дзюдо от японского учителя русскому ученику. Вот уже восемь лет в Приморье проходят Дальневосточные игры боевых искусств, посвященные памяти Василия Ощепкова. Его имя окружено легендами в духе историй о монахах Шаолиня. Памятник во Владивостоке снабжен подписью, которая сообщает, что "разрабатывая приемы самбо, В. С. Ощепков наблюдал и изучал моторику движений амурского тигра". Между тем подлинная жизнь изобретателя самбо достойна большого романа.
Один из историков спорта назвал Василия Ощепкова "рожденным на царской каторге и умершим в сталинской тюрьме". Это чистая правда. Будущий первый советский разведчик в Японии, изобретатель борьбы самбо, Ощепков родился на Сахалине в семье ссыльных каторжан. Такой биографический старт обычно не сулит человеку ничего хорошего.
Чехов, посетивший Сахалин за два года до появления на свет Ощепкова, писал: "Рождение каждого нового человека в семье встречается неприветливо; над колыбелью ребенка не поют песен и слышатся одни только зловещие причитывания. Отцы и матери говорят, что детей нечем кормить, что они на Сахалине ничему хорошему не научатся, и "самое лучшее, если бы Господь милосердный прибрал их поскорее". Если ребенок плачет или шалит, то ему кричат со злобой: "Замолчи, чтоб ты издох!" Чехов А. П. "Остров Сахалин".
Однако Василию повезло больше других. Его родители, хоть и совершили "на материке" (так сахалинцы называют всю остальную Россию) тяжкие уголовные преступления (за мелкие на Остров не отправляли), но очень любили своего сына и заботились о нем. А после их смерти опекуны ребенка, заметив его способности, постарались дать мальчику образование. Ближайшим местом для учебы была Япония. Поэтому вскоре после окончания Русско-Японской войны 14-летний сирота Василий Ощепков совсем один отправляется в Токио, чтобы стать воспитанником тамошней православной семинарии. Подобный социальный лифт для мальчика с Сахалина трудно представить в наши дни.
За несколько следующих лет Василий доказал, что родители и опекуны верили в него не напрасно: он в совершенстве овладел японским языком, первым среди русских получил черный пояс по дзюдо (входившему в физкультурную программу православной гимназии) и, вернувшись в Россию накануне Первой мировой войны, начал карьеру военного переводчика (легенда гласит, что это произошло по личной воле Николая Второго, но это всего лишь легенда), а вскоре после Гражданской войны Ощепков был завербован молодой советской разведкой для создания резидентуры на Японских островах.
Но делом его жизни всегда оставалось дзюдо, которым он овладел в элитной токийской спортшколе Кодокан. В 1920–30-х годах Ощепков творчески развивал систему "самурайской борьбы" вплоть до того дня, когда в октябре тридцать седьмого за ним захлопнулась железная дверь Бутырской тюрьмы.
В интервью Сибирь.Реалии востоковед и писатель Александр Куланов, автор документального романа "Ощепков", рассказал о том, как стараниями его героя японское дзюдо превратилось в русское самбо.
– Начало биографии Ощепкова чем-то напоминает биографию Ломоносова. Только вместо Холмогор у него сахалинский городок Александровск. Каким образом сыну ссыльных каторжан, по сути, незаконнорожденному, удалось попасть в Японию и стать учеником православной семинарии?
– Насколько мы можем судить по сохранившимся документам, юный Вася Ощепков узнал о семинарии от своего школьного друга Трофима Юркевича, которого годом раньше в семинарию отдал его отец – учитель Александровской школы. Ощепков ко времени поступления в семинарию, а это случилось в 1907 году, уже был круглым сиротой, но при этом унаследовал кое-какую недвижимость в Александровске и, благодаря своим опекунам, фактически вложил доходы от нее в свое образование. В семинарию он добрался сам, без всякого приглашения оттуда – фактически свалился, как снег на голову, но был принят, о чем руководство русской православной миссии никогда не жалело.
Преуспевавший в обучении и ставший сильным спортсменом Василий Ощепков заинтересовал русское военное министерство
– Вы пишете о том, что плату за обучение Ощепкова в Токио в первые годы вносили опекуны, а затем – военное ведомство. Кто были эти опекуны и почему произошла смена спонсора? Означает ли это, что юного Василия в какой-то момент стали готовить к карьере разведчика?
– Почти до самого окончания семинарии Ощепков платил за себя сам. Деньги, получаемые от сдачи в аренду двух отцовских домов на Сахалине, присылали опекуны – Емельян Владыко (вероятно, родственник его отца) и некий "почетный гражданин В. Костров", о котором, мы, к сожалению, не знаем ничего. Лишь в последний год жизни в Токио Ощепков был принят на казенный кошт, в том числе потому что Е. Владыко покинул Сахалин и не мог дальше заботиться о домах Ощепкова. Это ни в коем случае не значит, что Василия "стали готовить к карьере разведчика": заниматься этим в Токийской православной духовной семинарии было совершенно невозможно по целому ряду причин. Это лишь означает, что преуспевавший в обучении и ставший сильным спортсменом Василий Ощепков заинтересовал русское военное министерство настолько, что оно решило после окончания семинарии предложить ему карьеру военного и взяло на себя остаток расходов на его образование.
– Вы указываете на то, что даже в советское время, живя в Москве, Ощепков посещал храм, потому что был верующим человеком. Однако сан священника по окончании семинарии он не принял. Известно ли вам, почему этого не произошло?
– Да, о посещении Василием Сергеевичем церкви известно со слов его приемной дочери, которая успела рассказать о жизни отчима историку борьбы Л. С. Матвееву. Стать же священником ни Ощепков, ни другие русские семинаристы не могли и никогда не собирались. В Токийской православной семинарии к служению готовили лишь японских учеников. Школа для русских подростков была изначально организована по просьбе русского военного министерства в целях подготовки квалифицированных военных переводчиков. Пойти на это пришлось из-за нехватки средств на открытие отдельной школы. Военные обратились за помощью к тогдашнему главе русской православной миссии в Японии архиепископу Николаю. Знавший о том, что некоторые японские выпускники семинарии строят свою карьеру в армии и полиции (как раз вместо того, чтобы стать священниками), владыка Николай разрешил использовать для подготовки переводчиков материальную базу семинарии и ее учебную программу. Еще раз: о том, чтобы кто-то из русских учащихся стал священником, речь не шла никогда, хотя были экзотические примеры. Уже знакомый нам Трофим Юркевич, например, после учебы в Токио поступил еще в Иркутскую семинарию, а потом окончил военное Оренбургское казачье училище.
– Экзамен на получение черного пояса в школе Кодокан был суровым и жестоким испытанием. Расскажите об этом подробнее.
– Это очень интересный вопрос, и я сразу должен сказать, что, когда я писал книгу о Василии Ощепкове, то не обладал той информацией, которая есть у меня сейчас. Крупнейший отечественный историк борьбы – Алексей Горбылев из МГУ, тоже отдавший ощепковедению не годы, а десятилетия, собрал массу интересных и важных сведений по биографии нашего героя и истории сотворения самбо. Недавно он, опираясь на открытые им материалы, рассказал мне, что, вопреки нашим представлениям, как таковой сдачи экзамена не было. В alma mater дзюдо – школе Кодокан – такая форма аттестации тогда вообще не предусматривалась. Кандидаты получали повышение в спортивных рангах методом экспертной оценки группы тренеров, которые наблюдали за учениками. Эта группа – "Комитет по оценке квалификации обладателей мастерских степеней" – годами придирчиво "вела" лучших из лучших и сообщала свои рекомендации главе школы, а тот принимал окончательное решение. В результате лишь один из одиннадцати учеников Кодокан мог заслужить одобрение главы школы на ношение черного пояса. Василий Ощепков стал в этом ряду первым из русских и четвертым из европейцев, а сроки его спортивного прогрессирования совпадают с аналогичными у лучших японских дзюдоистов тех времен. Это значит, что он боролся наравне с ними. И не надо забывать, что основа дзюдо – свободные поединки рандори, то есть борьба, схватка. Часто это чрезвычайно жесткие и даже опасные для здоровья соревнования. В случае с нашим героем во многих таких поединках ему противостояли не просто сильные борцы, а дети и братья тех, кто совсем недавно сражался с нашей армией на полях Маньчжурии – о каком-то снисхождении к русскому "выскочке" тут говорить не приходилось.
"Уже в наши дни, в начале 2013 года, глава Всеяпонской федерации дзюдо Уэмура Харуки покинул свой пост после череды скандальных разоблачений, которыми поделились с журналистами маститые спортсмены – уникальный для японцев поступок. Стало известно, что в элитных клубах японского дзюдо применялись методы тренировки, достойные самурайского средневековья или не слишком отличавшегося от него начала XX века, то есть времен Василия Ощепкова.
Оказывается, молодых борцов в школах дзюдо нещадно били, над ними всячески издевались, и даже кандидаты на получение начального уровня мастерской степени – 1-го дана и, соответственно, черного пояса – символа мастерской степени в восточных единоборствах, сначала должны были пройти через испытание… смертью. Претендентов самым натуральным образом душили до потери сознания тем самым черным поясом, а потом с помощью традиционных методов реанимации возвращали к жизни, то есть исполняли примерно те самые приемы, которые демонстрировали юные семинаристы гостям Русской православной духовной миссии, но только век назад это никого не шокировало".
Александр Куланов. "Ощепков"
– После революции Ощепков служил в колчаковской армии. Симпатий к большевикам вроде бы не испытывал. Членом партии никогда не был. Как получилось, что он стал работать на советскую разведку?
– Это получилось точно так же, как у подавляющего большинства его однокашников и, вероятно, у тысяч других "сменовеховцев". Для Василия Ощепкова понятие Родины всегда превалировало над понятием государства. Он был профессионалом, выросшим в Японии и прекрасно не только понимавшим, но и знавшим – на основе недоступных другим документов, – чего хочет Япония от России и для России. Руководствуясь этим знанием, Ощепков принял решение работать на большевиков. В одном из служебных документов он писал позже: "Я истинный русский патриот, воспитанный хотя и в японской школе, но эта школа научила меня любить, прежде всего, свой народ и Россию, я воспитывался на средства русской армии, чтобы посвятить себя вечному служению Родине, что я и делаю с 1914 года".
– Вы пишете, что "Василий Ощепков стал первым разведчиком, получившим информацию о создании сверхсекретных японских подразделений по исследованию химического и бактериологического оружия". Какие сведения ему удалось получить?
– К сожалению, эти материалы до сих пор не рассекречены.
"Советский резидент использовал хорошо ему известный опыт японской разведки, чьи шпионы в период подготовки к Русско- японской войне 1904–1905 годов частенько открывали прачечные и фотосалоны по соседству с нашими воинскими частями. Белье и одежда офицеров в то время нередко снабжались именными бирками, что позволяло внимательному и заинтересованному "прачке" составить списки постоянного личного состава русских полков, не говоря уж о их численности, а фотографирование в начале XX века было повальным увлечением и не в последнюю очередь среди военных. Стремясь запечатлеть себя для родственников в лихом и геройском виде, они приходили на съемку целыми подразделениями. При получении же фотографий, которые тогда наклеивались на картон с вензелями и рекламой фотосалона, на обороте подписывали звания, должности и фамилии запечатленных: "Командир первой роты поручик такой-то…" и т. д. В результате с помощью грамотного расставления своих агентов на таких, казалось бы, малозначимых и совсем не секретных должностях, как прачки и фотографы, японская разведка получала перед войной и в ее ходе черновую информацию о наличии и перемещениях личного состава вражеской армии. Ее надлежало еще обрабатывать, перепроверять и анализировать, но главное, что эта информация была и ею можно было пользоваться.
Судя по плану Василия Ощепкова, он собирался поступить аналогичным образом, поселившись рядом с японской воинской частью, вступив в клуб дзюдо, где занимались местные офицеры, и сведя знакомство с местным фотографом – все по японской схеме. Отчасти это даже удалось: с помощью "друга-фотографа" Ощепков получил фотоснимки увольняющихся солдат и расписание занятий полка".
Александр Куланов. "Ощепков"
– Почему кураторы Ощепкова решили свернуть его шпионскую деятельность в Японии?
– Это произошло по той простой причине, что тогдашнее руководство Ощепкова не сумело оценить его разведывательный потенциал из-за собственного низкого уровня и общего, и профессионального образования. Ситуация в этом деле начала выправляться уже позже, после того как Василий Сергеевич был отозван из Токио. Для сравнения: от Ощепкова требовали высоких показателей по вербовкам и добыче секретных материалов в первые полтора года его работы в Японии. Это было просто невозможно, но начальство Ощепкова не понимало трудностей работы "на Островах". Следующему нелегальному резиденту советской военной разведки в Токио – Рихарду Зорге позволили использовать такой срок только для того, чтобы вжиться в роль и понять условия, в которых ему предстояло действовать дальше.
– Вернувшись в СССР, Ощепков посвятил себя любимому делу – развитию и пропаганде дзюдо. Если я правильно понимаю, он никогда не использовал термина "самбо". Цитата из вашей книги: "Да, самбо окончательно формировалось и совершенствовалось уже без Ощепкова, но, безусловно, именно его надо признать основоположником этого вида борьбы". Почему же его считают основателем самбо? И в чем разница между самбо и дзюдо?
– Да, термин самбо начал применяться к той системе борьбы, которую преподавал Ощепков, спустя несколько лет после его смерти. При жизни Василия Сергеевича система, которую он преподавал, пропагандировал и непрерывно совершенствовал, называлась "дзюу-до", "борьба вольного стиля дзюу-до", "система дзюу-до В. С. Ощепкова", "система дзюу-до по схеме ГЦОЛИФК". Одновременно в советских правоохранительных органах преподавалась система самозащиты, разработанная ветераном Первой мировой войны Виктором Афанасьевичем Спиридоновым. Если в основе системы Ощепкова лежало Кодокан-дзюдо, дипломированным мастером которой являлся сам Василий Сергеевич, дополненное им включениями из многих единоборств, то базой системы Спиридонова стало несколько абстрактное джиу-джитсу. Абстрактное потому, что Виктор Афанасьевич был знаком с ним в основном опосредованно – по европейской литературе, по переводным книжкам. Сам Спиридонов поначалу и называл эту свою систему "джиу-джитцу", но позже, внося в нее, как и Ощепков в дзюдо, элементы других единоборств, стал именовать просто "Самозащита". Сразу же возникла путаница. Дело в том, что так же назывался весь раздел служебно-прикладной подготовки в органах государственной безопасности и охраны правопорядка того времени: "Самозащита", куда входило отнюдь не только "джиу-джитцу" Спиридонова. А в различных документах спортивного общества "Динамо", которое отвечало за военно-физическую подготовку чекистов, длинное название раздела – "Самозащита без оружия" нередко сокращалось, пока в 1934 году не появилась аббревиатура "СамБО" (Сам Б.О.). Система Спиридонова, которая автоматически стала называться так же, к тому времени уже морально устарела, а главное — столкнулась с сильнейшим конкурентом в виде системы Ощепкова с ее отработанной методикой преподавания (дзюу-до начали изучать во всех четырех советских институтах физкультуры), врачебного контроля, подготовки к соревнованиям. Ощепков, кстати, очень долго пытался вызвать представителей системы Спиридонова на соревнования со своими учениками, но так ни разу этого и не удалось добиться. В итоге к началу послевоенного периода ощепковская "борьба вольного стиля" полностью вытеснила систему Спиридонова и из ее "вотчины" – из физподготовки чекистов. Включенная в служебно-прикладную дисциплину "Самбо" ощепковская система тоже стала назваться "Самбо", а в 1947 году появилось официальное название: "борьба Самбо".
– В Москве у Ощепкова были недоброжелатели и соперники, утверждавшие даже, что он "самозванец и в Японии никогда не был". Арест Ощепкова в 1937 году был результатом доноса кого-то из конкурентов-недоброжелателей или его взяли в рамках одной из массовых кампаний НКВД?
– У нас нет четкого и документально обоснованного ответа на этот вопрос до сих пор. Возможен и первый вариант, и второй, и их комбинация. Но, поскольку его арест в ночь с 1 на 2 октября 1937 года совпал по времени с начавшейся операцией против "харбинцев" по печально известному приказу НКВД СССР №00593 (приказ Н. Ежова об аресте бывших жителей Харбина. – СР), принято считать, что Василий Ощепкова был репрессирован в рамках этой массовой кампании. Его ученики в позднее советское время утверждали, в том числе в письменной форме, что без доноса тогда не обошлось. Проверка, проводившаяся в 1980-х годах КГБ СССР, этого не подтвердила, но приходится констатировать, что очень многие документы по этому делу, увы, не сохранились.
"Его смерть до сих пор вызывает массу вопросов как у поклонников Мастера, так и у оппонентов. Всех их можно понять: не зная реальной биографии Василия Сергеевича, а питаясь исключительно мифом о Василии Великолепном, они не могут себе позволить поверить в то, что такой человек – махина, настоящий былинный герой, умер от какого-то удушья в переполненной тюремной камере. Их версия о том, что произошло в первую неделю октября в Бутырке, так же прямолинейна и не соответствует реальности, как легенда о ученике Николая Японского, ставшем по его "благословению" православным ниндзя – создателем самбо, и так же оторвана от жизни. С точки зрения этих людей, Василий Ощепков мог погибнуть только одним образом: "дать последний бой палачам и мучителям и сложить свою голову в неравном бою". "Он им показал кузькину мать! – убежденно говорил мне один фанат. – Чекисты скрывают правду, потому что им до сих пор стыдно: один самбист разметал всю охрану Бутырской тюрьмы, прежде чем его удалось застрелить! На Лубянке о нем и сейчас рассказывают легенды!" Другой, столь же эмоциональный и уверенный в правоте своих слов энтузиаст в октябре 2011 года рассказывал слушателям конференции по боевым искусствам, как от своего деда, кавалериста армии Буденного (!), слышал, что Ощепков, сидевший в одиночной камере как особо опасный преступник, способный поднять в тюрьме мятеж, обезоружил конвойного, который пришел за ним, и отстреливался до последнего, пока не подкатили пулемет… Но… все это лишь легенды".
Люди любят легенды, а место Ощепкова в этих легендах слишком долго было занято другими героями
– Имя Ощепкова замалчивалось более 30 лет после его смерти. Как произошла реабилитация Ощепкова в качестве "одного из основателей самбо"? Кажется, на эту роль претендовали многие.
– А она еще не произошла. Точнее, она началась, но до сих пор не закончилась. Впервые об авторстве Ощепкова в самбо в советские годы было заявлено по телевидению. В декабре 1960 года на Центральном телевидении вышла программа "Познакомьтесь – самбо", где ученик Ощепкова Андрей Будзинский и ведущий ТВ ныне здравствующий Виктор Балашов (оба чемпионы разных лет и разных рангов в этом виде спорта) впервые заговорили об авторстве Ощепкова. Но это было только начало. С тех пор, вот уже более 60 лет, этот разговор не кончается. Выходили и выходят книги, статьи, передачи, в последнее время начали появляться серьезные исследования на эту тему, но точка в этом вопросе до сих пор не поставлена. Люди любят легенды, а место Ощепкова в этих легендах слишком долго было занято другими героями.
– Вы продолжаете интересоваться судьбой Ощепкова после выхода книги? Какие новые подробности его биографии вам удалось открыть?
– Да, конечно, Ощепков – это надолго, если не навсегда. И занимаюсь им не только я, хотя нас – ощепковедов совсем не много. Исключительно плодотворно работает в этом направлении мой коллега Алексей Горбылев, которого я сегодня уже упоминал как раз в связи с его открытиями и находками. Сейчас он готовит к изданию фундаментальную "Историю самбо", в которой будет не только масса новых сведений, в том числе по биографии Василия Ощепкова, но и, как я ожидаю, будет поставлена та самая окончательная точка в авторстве самбо с точки зрения исторической науки – без домыслов и мифотворчества. Краевед Григорий Смекалов, живущий на родине Василия Сергеевича – в городе Александровске, время от времени радует нас интереснейшими находками на дальневосточной исторической почве, высвечивая новые подробности жизни Василия Ощепкова. В одиночку такую тему поднять никому не по силам, и хотелось бы, чтобы нас было больше.
