Коренные жители Чукотки протестуют против строительства на мысе Наглейнын, расположенном между селами Рыткучи и Айон, круглогодичного морского порта. Более 50 человек, включая детей и подростков, вышли на улицы села Рыткучи с плакатами на протестную акцию. По их словам, реализация этого проекта сделает невозможной жизнь коренных жителей, так как положит конец их исконным промыслам – оленеводству, рыболовству и охоте. В ответ на протест чиновники сначала заявили, что публичные слушания по этому вопросу уже прошли, правда, почему-то в других посёлках района. А позже сообщили, что обязательно проведут слушания еще раз, но местные им уже не верят.
Земля оленей
"При открытии морского порта Наглейнын будет процветать браконьерство на диких и домашних животных, незаконная добыча медвежьей желчи, оленьих пант, бесконтрольный вылов рыбы, спаивание алкогольной продукцией оленеводов в бригадах", – заявили жители Чукотки в обращении к губернатору Чукотского автономного округа Роману Копину.
Это письмо за подписью примерно сотни недовольных проектом жителей активисты направили сразу в несколько инстанций – сенатору от Чукотки, полпреду президента в Дальневосточном федеральном округе, президенту ассоциации коренных малых народов Севера Григорию Ледкову и даже в российское представительство ООН. Ответ пока пришёл только из аппарата губернатора (есть в распоряжении редакции), в нём чиновник обещает только одно – "ответить в установленные законом сроки".
Времени ждать чиновничьи ответы у местных жителей нет – специалисты уже провели инженерно-геологические изыскания на мысе в конце августа – начале сентября. Именно от них и стало известно о планах добывающей компании построить дорогу, которая разрушит уклад жизни коренных народов и сделает невозможной добычу пропитания исконными способами: оленеводством, охотой, рыбалкой.
– Они приехали с оборудованием, сказали, что проводят изыскания для строительства дороги, по которой БелАЗы будут возить руду во вновь отстроенный порт. Дорога разрежет тундру поперек, как раз между Айоном и Рыткучи, то есть между пастбищами, на которых пасутся наши олени, практически по тому маршруту, по которому стада спускаются к морю, – объясняет жительница Рыткучи Олеся Вуквукай. – Исчезнут олени, исчезнут и села – жители почти полностью зависят от оленеводства. И от рыбалки, которая тоже пострадает от этих строительных планов.
На землях между Айоном и Рыткучи, на побережье Восточно-Сибирского моря, олень пасётся больше 400 лет. Каждое лето стада выходят с пастбищ к морю на побережье Чаунской губы, потому что летом в тундре без морского ветра олень гибнет из-за гнуса.
– Если не дать оленю спокойно пастись летом у моря, зимой он падет. Падет олень (а это примерно поголовье на 5–7 тысяч), уезжать придётся и жителям Рыткучи и Айона. Сегодня здесь живет в общей сложности 800 чукчей. Оленеводство и рыбалка – наш способ обеспечить себе пропитание, и другие повседневные вещи: одежда, снаряжение, школьная канцелярия – все покупается на деньги от продажи рыбы или оленьего мяса, шкур, – говорит Евгений Ранавнаут из Рыткучи. – Если вы смотрели географию расположения национальных поселков, занимающихся традиционным промыслом: береговой ловлей рыбы, нерпы и выпасом оленей, охотой на диких оленей и прочее, зайцев, куропаток, гусей. Начнем с Айона. Во-первых, если построят круглогодичный морской порт на мысе Наглейнын, то круглогодично будут многотонные корабли курсировать по Чаунской губе через Средний Чаунский пролив в Северный Ледовитый океан, Восточно-Сибирское море. Один месяц в году открывается зимник, когда море более-менее успокаивается, может грузовой транспорт перемещаться по льду в Средний Чаунский пролив из города Певек, остров Айон. За этот месяц перевозят жидкое топливо для дизельной генерации электричества, твердое топливо, уголь для котельной, отапливания, жизненно важные продукты, продукты первой необходимости и все остальные продукты. Один месяц в году, примерно в апреле месяце, когда уже море замерзает окончательно. Дорожники строят мосты, потом колоннами направляются туда продуктовые машины. Во-первых, пострадает снабжение. Во-вторых, на мысе Айон одноименная гора Айон, там закрепленное пастбище сельхозпредприятия "Чауноская", там две бригады, их пастбища находятся именно вокруг горы, там недалеко отел проходит весенний. А в верховье реки хотят построить дорогу от Билибино до Наглейнын, прямо по их пастбищам будет проходить.
Новая дорога потревожит не только оленеводов и охотников – в спорном месте проходит миграция белых медведей на остров Врангеля.
– На острове у медведей роддом, получается, они размножаться перестанут. Еще там же гнездятся четыре(!) краснокнижных вида птиц – гагара очковая и белокрылая, розовая чайка и плосконосый плавунчик, плюс дикие черные казарки, канадский гусь, полярная сова и сапсан. А на горе Наглейнын выпасаются бараны, занесенные в Красную книгу. Кроме того, через реку Раучуа заходят на нерест арктические гольцы, реликтовые. Вообще рыбалка кормит нас наравне с оленями, круглогодично. Летом и осенью – сетями, удочками, а зимой на подводный лов ловим корюшку. Больше половины местных жителей – рыбаки, – замечает Ранавнаут. – Но всему этому придет конец, потому что сейчас максимальная глубина Чаунской губы – 14–16 метров. Для крупнотоннажных судов это мелко, поэтому в случае постройки порта здесь будут проводить дноуглубительные работы – это нарушит фауну, не станет рыба заходить, не будет нерпы, вся цепочка в природе прервётся.
За медь
Строить новые дорогу и порт, притом что правее на побережье уже действует порт в городе Певек, год от года теряющий объемы работ, странным кажется не только местным жителям, но и экспертам. Даже несмотря на то, что многомиллионное строительство "сэкономит" порядка 400 километров пути от месторождения меди, разрабатываемого горнодобывающей компанией "Баимская" до порта Певек.
– Это строительство ни экономически, ни экологически, ни социально нецелесообразно. Подходить к решению вопросов так – просто чтобы сделать дорогу немного короче – и для этого разрушать нетронутые участки тундры, да и сам залив – это просто неразумно. Здесь требуется не только серьезная экспертиза самого проекта, но и этнологическая экспертиза и историко-культурная. По двум сторонам этой точки порта как раз находятся две особо охраняемых природных территории с краснокнижными животными и птицами. В сущности это заповедник традиционного природопользования, – напоминает советник президента Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, член международной рабочей группы по делам коренных народов России (IWGIA), эксперт Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, этнограф МГУ, эксперт комитета Госдумы по делам национальностей, кандидат исторических наук Ольга Мурашко. – Для меня это вообще логически непонятная, совершенно загадочная история. Почему одному известному у нас олигарху захотелось построить порт на Северном морском пути и почему к этой идее премьер-министр страны отнесся настолько благосклонно, что принял соответствующее постановление, инициирующее указанное строительство? Олигарх – это я про Романа Абрамовича, который по сведениям российских СМИ остается в числе совладельцев 25% "Баимской" (консорциум Aristus Holdings Limited – частные лица, среди которых Роман Абрамович) до 2029 года.
Если эксперт на "странность" проекта только намекает, то Павел Суляндзига, один из создателей Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ и фонда развития коренных малочисленных народов "Батани", вынужденный в 2017 году просить политического убежища в США из-за преследования за общественную деятельность, говорит прямо: строительство за госсчет выгодно возможностью распилить бюджетные средства. Право на разработку месторождения Песчанка, которое находится в пределах Баимской лицензионной площади с ресурсами в 9,5 миллиона тонн меди и 16,5 миллиона унций золота, казахстанская KAZ Minerals приобрела в 2018 году у Романа Абрамовича, Александра Абрамова и его партнеров за $900 млн (основная часть деньгами, остальное – примерно за 5% акций KAZ Minerals).
– Сама идея, думаю, как обычно в нашей стране, связана с распилом денег. Его инициаторы хотят включить постройку дороги и порта в проект, который подпадает под закон Российской Федерации о поддержке предпринимательства в арктической зоне, то есть когда ты получаешь деньги из бюджета. Скорее всего, опять получат деньги, распилят или освоят, появится еще один порт, который какое-то время может быть пофункционирует, а потом опять будет умирать, – заключает Суляндзига.
Суммы чукотского проекта озвучили сами чиновники – во время доклада премьеру министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Александр Козлов упомянул, что строительство в Чаунском районе потребует от бюджета РФ почти 100 миллиардов рублей. При этом чиновник подтвердил, что вывозить медь планируется в Китай, потребляющий "60% всей мировой меди". Козлов отметил преимущества России на фоне производителей из Чили, Перу и Австралии: "Мы в перспективе сможем возить медь всего за шесть тысяч километров", – заявил глава Минвостокразвития. На той же встрече премьер-министр РФ Михаил Мишустин подтвердил, что большую часть расходов на строительство дороги от Билибино до порта возьмет на себя бюджет страны.
При этом потратить такие крупные суммы планируется для экономии 400 километров дороги, которая с учетом запасов меди понадобится не дольше, чем на 25 лет.
– Получается, от месторождения до Певека путь больше километров на 400. И нужна эта дорога и порт только добытчикам меди, поскольку мыс Наглейнын тупиковый. А в среднем, даже по их подсчетам, медь они будут добывать там 23 года. 20 лет порт и дорогу используют, загубят Айонскую губу, а потом этот тупиковый порт бросят, эта дорога будет никому не нужна. Мы акцентируем внимание на том, что надо развивать уже существующую инфраструктуру – есть же летняя дорога Билибино – Певек, можно и нужно модернизировать порт Певек для их нужд, – комментирует Ранавнаут.
С этим согласен житель Певека Игорь Ранав:
– Исчерпают всю землю и уедут. Руководят люди, не живущие у нас в стране, они живут где-то в Израиле, на Кипре, еще где-то, в Великобритании, им, я так думаю, нужны только наши недра. У нас на Чукотке развития нет. У нас нет малой авиации, у нас нет нормальных социокультурных, бытовых условий для проживания жителей. У нас поставили атомную станцию, и все. А развитие где? Где развитие Дальневосточного федерального округа, где развитие коренных народов? Где хотя бы нормальная больница?
В целом жители Чукотки к бывшему губернатору, которого ранее обожали, и его проектам сейчас относятся крайне настороженно – считают, что он воспользовался административным ресурсом для того, чтобы завладеть прибыльными ресурсами полуострова за бесценок.
– С приходом Абрамовича в нулевых его приняли на Чукотке как благодетеля. В первое время он был молодец, поднял Чукотку, отправлял наших детей оздоравливаться в Крым. Но оказалось, это были бусы. За которые он продал и нас, и наши земли. Сегодняшняя реальность такова, что за эти "годы благоденствия" мы стали батраками, а Чукотка стала вотчиной Абрамовича при поддержке Путина. Теперь все месторождения, все золотопромышленные предприятия находятся в собственности компаний, аффилированных с Абрамовичем. Причем все публичные слушания проводили вот так же, как и по порту Наглейнын – втихую или вообще без слушаний, просто оформляли задним числом, – говорит Ранав, сетуя на то, что местные жители не получают от этого не только налоговые отчисления, но и работу. – Вахтовики приезжают на месторождения, а налоги добывающие компании платят там, где зарегистрированы – за рубежом.
Уже были или будут?
Жители Чаунского района до сих пор точно не знают, прошли ли общественные слушания по вопросу строительства порта и дороги – слишком противоречивая информация поступает от самих же чиновников.
В сентябре они получили письмо из окружного комитета по природопользованию, согласно которому общественные слушания, оказывается, уже состоялись, но не в селах Рыткучи и Айон, жителей которых непосредственно коснется стройка, а в Анадыре и Певеке, а также в Билибино, рядом с которым и находится месторождение медной руды.
"Инвестор учитывает необходимость бережного отношения к окружающей и социальной среде Чукотки. Территория Чукотского автономного округа характеризуется неразвитой сетью дорог, строительство дороги к морскому терминалу у мыса Наглейнын является разумной и экологически оправданной альтернативой использованию упомянутых транспортных путей, уменьшающей расстояние от порта до объектов ГОКа. Оленьи пастбища пересекают коридор прохождения трассы частично. Данное обстоятельство будет учтено в процессе проектирования с целью минимизации ущерба пастбищам", – сообщается в документе.
Игорь Ранав, присутствовавший на этих общественных слушаниях, говорит, что закончились они странно – без какого-либо голосования по плану строительства. "Жители просто оставляли у чиновников свои замечания и предложения, их пообещали учесть. Всё", – вспоминает житель Певека.
Если бы не бумага от комитета, сейчас Ранав уже бы сомневался в том, что слушания прошли – после резонанса в СМИ и соцсетях, вызванного стихийным собранием жителей Рыткучи, чиновники автономного округа заявили, что общественные слушания якобы еще не прошли и они "обязательно состоятся в Айоне и Рыткучи".
– Жители села Рыткучи обеспокоены проектом строительства порта в районе мыса Наглейнын и автодороги. Кто-то, очевидно, ввел людей в заблуждение, заявил, что общественные обсуждения уже проводились. Конечно, это вызвало справедливое возмущение граждан. На самом деле сейчас идет предпроектная работа, после чего будут проведены экологическая экспертиза и общественные обсуждения. Каждый из жителей Айона и Рыткучи об этом, конечно, узнает, мы приглашаем к участию всех, – цитирует ТАСС начальника окружного управления по делам КМНС Елену Евтюхову.
Тут уже разводят руками сельчане: "А как же изыскательные работы, которые уже провели возле Рыткучи, и постановление премьер-министра, подтвердившее планы по строительству? Их тоже не было?"
"Пришли из полиции, позвонили из ФСБ"
Общественный резонанс невольным организаторам акции протеста местные власти не забыли: через несколько дней девушкам, которые первыми опубликовали в чатах мессенджеров сообщения об изысканиях по строительству дороги и порта, позвонили из ФСБ, а потом пришла участковая. По словам Олеси Вуквукай, участковая провела опрос даже несовершеннолетних участников флешмоба, причем в отсутствие родителей.
– Чтобы отстоять свою родину, на улицу вышли даже самые маленькие жители села Рыткучи. На самом деле мы не ожидали, что народ пойдет и их будет несколько десятков. Когда мы написали о планах по строительству, то добавили, что снимем видео на улице села – я планировала стоять в кадре с плакатом против этой стройки и объяснять, чем опасна дорога, почему не нужен порт на мысе Наглейнын. Но не успели даже видео начать снимать, как одиночный флешмоб превратился в стихийное собрание возмущенных жителей. Десятка три вышли, – вспоминает Вуквукай.
После флешмоба некоторых жителей Рыткучи местная участковая стала вызывать и опрашивать.
– Это странно само по себе, конечно – опрашивать о несогласованном митинге, когда это было стихийное незапланированное нечто, флешмоб. Но вот то, что она вызывала на опрос несовершеннолетних детей без родителей, – это уже незаконно же? – недоумевает жительница Рыткучи. – Дети были напуганы, выходили после разговора с ней в слезах.
В региональном МВД оперативно прокомментировать этот случай не смогли, попросив отправить официальный запрос. Ответа на запрос редакции на данный момент нет.
Звонки сотрудников ФСБ жители села тоже подтвердили, отметив, что последних больше интересовал не флешмоб, а видеоконференция экологов и правозащитников, на которой обсуждалась опасность проекта порта Наглейнын.
– Сотрудник ФСБ сначала позвонил нашим активистам. Я им сказал: ничего не говорите, пусть он мне сам позвонит. Минут через 30 я им перезвонил, попросил, чтобы они скинули мне его номер, и сам его набрал. Я представился, кто я, что я председатель местной сети коренных малочисленных народов Севера. Спросил: "Вы звонили нашим активисткам по поводу чего?" Он сказал, что интересуется видеоконференцией. Я ему сказал, что мы противозаконного ничего не делали, перечислил наши требования, что нас волнует. Рассказал, какие вопросы обсуждались. Он интересовался, кто организовал конференцию – должности, организации. Зачем им это – мы даже не спрашивали, – признается Ранавнаут из Рыткучи.
