Врачи скорой помощи Хабаровска выпустили видеообращение о том, что обещанные президентом выплаты пришли далеко не всем работникам скорой помощи. На следующий день к этой акции присоединились врачи из Николаевска-на-Амуре. Медики говорят также о том, что вынуждены по несколько раз использовать одноразовые средства защиты и постоянно сталкиваются с полным равнодушием чиновников к своим проблемам.
Не женщины – космонавты
Водитель скорой помощи Дмитрий Коленов совсем недавно вышел на работу с больничного – две недели он вместе с другими врачами Кировской подстанции скорой помощи провел на карантине. Диагноз "коронавирус" подтвердился в конце апреля у одного из врачей подстанции. Затем положительный ковид-статус показали анализы еще нескольких медиков.
– Как мы работаем? Вчера заступаю, первый вызов – перевозка ковидного больного из второй краевой в 11 больницу. Едем вдвоем – я и фельдшер, "второго номера у нас нет". В больнице нас встречает врач – но только по голосу узнаешь, что это женщина, сейчас же все как космонавты запакованы. В коридоре только она и каталка с лежачим больным. Мы с фельдшером перегружаем пациента на носилки, едем в "десятку". Потом нас просят завезти другого пациента на томографию. Едем – и там опять одна только женщина. Ни возраста, ничего непонятно. Но даже в этом "скафандре" видно, как она устала – кажется, сейчас упадет. Санитаров рядом нет, врач встречает скорые одну за другой. Это ужас просто, какое отношение к медикам. А еще и там недоплатили, там недосчитали. Это разве нормально вообще? – возмущается Дмитрий Коленов.
Врачи скорой рассчитывали получить по 50 тыс. рублей, а фельдшеры, медсестры и водители экипажей – по 25 тыс. рублей. Но фактически такие выплаты получили далеко не все
По инициативе президента, за сам факт работы с коронавирусными больными врачи должны получить по 80 тыс. рублей, фельдшеры и медсестры – по 50 тыс. рублей, младший медперсонал – по 25 тыс. рублей. Врачи скорой рассчитывали получить по 50 тыс. рублей, а фельдшеры, медсестры и водители экипажей – по 25 тыс. рублей. Но фактически такие выплаты получили далеко не все.
– Как нам объяснили – создан некий "всероссийский реестр", куда вносят всех больных коронавирусом. Если в ваших путевых листах есть фамилия из реестра, то вам положены выплаты. Но что это за реестр – у нас никто понять не может. И фамилии нашего врача, из-за которой подстанцию закрывали, в том списке не было, – говорит водитель скорой помощи Дмитрий Коленов.
Его коллега, медсестра Ольга Матвеюк, тоже провела две недели на карантине. Но выплат не получила.
– Жалобу я оставила сразу, как только получила расчет. И мне буквально на следующий день перезвонили с нашей подстанции, спрашивают – а какие выплаты вы хотели, у вас ни одного "ковида" в апреле! А то, что я работала и с первой девушкой, которая заразилась, и с водителем, у которого обнаружился вирус, – это не считается, мол, я же помощь им не оказывала. Мне сказали: "Не нравится – идите на больничный". Потом я один день температурила, горло болело. Снимок сделала – пневмонии нет. Говорю руководству: "Что делать?" Мне отвечают: "Больничный бери". А кто меня кормить будет? Кто за меня ипотеку заплатит? – говорит Ольга.
Сейчас, наученные горьким опытом, врачи скорой носят с собой список пациентов – и записывают каждый вызов. Если подтвержден коронавирус, то ставят пометку. Таким образом, у них формируется своя статистика, альтернативная официальной.
– Кто же знал, что придется вот так делать? Ещё в апреле мы о таком и не думали – просто работали, и все. Хорошо, сейчас юристы нам объяснили, как надо поступать, – говорит Дмитрий Коленов.
Правовой помощью сотрудникам скорой помощи занимается юридическая компания "МЕДВЕД-ПРАВ". Около 100 врачей и фельдшеров подписали заявление, которое будет направлено в Следком, прокуратуру и другие контролирующие ведомства.
– Первый результат есть, – рассказывает директор компании Евгений Тейдер. – Сейчас решили выплатить некоторые суммы из региональной казны. Я также помогал тем врачам, у кого спорные ситуации. Хотя по сути, например, в случае заражения коронавирусом на работе это работодатель должен доказывать, что работник заболел не на рабочем месте, а у нас все наоборот! Те, кто возят больных, они автоматически должны быть отнесены к группе риска.
Замачивайте и носите
Ольга Матвеюк считает, что выходящие на работу бригады скорой помощи нельзя делить на группы риска – рискуют все.
– Мне когда позвонили разбираться, говорят: вот, патологоанатомы, рентгенологи – они в группе риска. Но что мне сказки-то рассказывать? Я выхожу на работу, и все – уже в группе риска. Вот пример: вызов, у ребенка температура. Откуда я знаю, какой ковид-статус у его бабушки, родителей? Руководство наше так и сказало – такие случаи проследить не могут, если у родственников пациента будет коронавирус. А сейчас мы почти каждый вызов возим на КТ – часто подтверждается пневмония. И при этом что же – ни одного ковида? – удивляется Ольга Матвеюк.
По словам Ольги, первый раз средства защиты бригадам скорой выдали в феврале: тогда Ольга выезжала к пациенту с подозрением на коронавирус. В ее распоряжении были маска и перчатки. По словам другого работника скорой, до самого апреля им предлагали использовать военные многоразовые комплекты химзащиты.
Одноразовые костюмы медики дезинфицируют и используют снова – необходимого количества на каждый вызов попросту нет, как нет и средств на их закупку
– Эти комплекты там годов с 60-х лежат, – делится собеседник, пожелавший сохранить анонимность. – У нас машины списывали, а эти костюмы тяжелые все перекочевывали из одной машины в другую. Потом только, к апрелю появились маски, одноразовые противочумные костюмы. Хотя тот самый, военный костюм защищает лучше. Некоторые бригады им пользовались.
Тамара Иванова (имя изменено по её просьбе) подтверждает: защиту выдавать стали примерно с апреля. Одноразовых костюмов, по словам медика, до сих пор не хватает. Ольга Матвеюк тоже рассказывает о нехватке средств защиты в бригадах скорых.
– Что далеко ходить – я вышла сегодня на смену: масок нет. Дали респиратор один, который рассчитан на 12 часов. Говорят: "Замачивайте, дезинфицируйте, а потом снова используйте. Не нравится – за свой счет покупайте, у нас нет". Вот и вся наша "защита". А откуда мы знаем, ковид или не ковид везем? В апреле был случай – везли женщину, рак легких. Но она за две недели сгорела – слишком быстро. Или вызов был – сердечный приступ, а в итоге потом и коронавирус подтвердился. И вот как такого пациента посчитают?
Ольга Матвеюк не раз обращала внимание руководства на отсутствие средств защиты. И после того как ситуация не изменилась, она пообещала написать об этом безобразии "наверх". Но ей ответили: "Да вы все трусы, не пожалуетесь вы никому".
– Они, мне кажется, так и рассчитывают – заткнемся, между собой на лавочке переговорим, и все. Если жалуешься через госуслуги – все спускают к нам, на места. А потом звонки: на каком основании жалуетесь, чего вам не хватает? За встречу с прокурором один раз мне разнос устроили: что я там делаю, не на своей подстанции. Но я заведующую слушать не стала, пошла к прокурору. А он говорит: "Мы просили ваше начальство, чтобы они вас собрали". Так выходит, нам и здесь палки в колеса ставят, – говорит Ольга Матвеюк.
Медики признаются, что хотя они привыкли работать в самых разных условиях и не жаловаться, к нынешней ситуации психологически подготовиться было трудно.
– Работа изменилась, стало больше вызовов по поводу температуры, причем небольшой. Много молодых вызывают на температуру 37–38 – в таких случаях можно вызвать участкового врача. Скорая нужна, только если есть жизнеугрожающие состояния – одышка, дыхательная недостаточностью. Тогда да, мы можем помочь. А мазков на ковид у нас нет, хотя многие просят сделать им тест. В апреле бывало и такое, что человек не предупреждал о том, что он "контактный" (контактировал с носителем коронавируса. – СР) или приехал из-за границы. А если подтверждалось потом у него в мазках, то нас сразу отправляли на карантин – буквально с подстанции разворачивали, и домой. Но и мазки эти часто приходят с неверным результатом. Коронавирус ведь только на КТ можно определить точно – есть особые маркеры. Правда, сейчас на многих вызовах пневмония подтверждается даже с низкой температурой. Так что почти каждого приходится на КТ везти, – рассказывает Тамара Иванова. – Ну и при такой работе мы все расстроились, конечно, что первоначальное постановление втихую переписали, и все. Мы действительно рассчитывали на выплаты.
Дмитрий Коленов старается не рассказывать дома о том, как приходится работать ему во время эпидемии.
Вот и какое у меня потом настроение на смену идти, какое отношение к людям да и всему миру, когда вот так нагло в лицо врет министр?
– У меня внучка первый класс окончила. И все звонит моей жене, мол, бабушка, хочу к тебе в гости. А я запрещаю. Конечно, жена расстраивается. То на карантине со мной просидела, то внучку не может увидеть. Но если я ей расскажу, что, вот, таскал лежачего ковидного больного?! Да у нее просто истерика будет.
По словам Дмитрия, сотрудники скорой более всего сейчас расстроены даже не дополнительными рисками в своей работе, а тем отношением, которое демонстрируют к медикам чиновники.
– Вот собираюсь я вчера вечером на смену в ночь. И тут новости по местному телеканалу, – рассказывает Дмитрий Коленов. – И наш министр здравоохранения губернатору прямо говорит: "Мы со всеми врачами рассчитались, все довольны". Вот и какое у меня потом настроение на смену идти, какое отношение к людям да и всему миру, когда вот так нагло в лицо врет министр?
Андрей Духовный, заместитель главного врача по медицинской части хабаровской станции СМП, обещает, что федеральные деньги на выплаты всем, кто их не получил, должны прийти вот-вот. Но врачи, у которых в апреле не было "официальных" коронавирусных пациентов из всероссийского реестра, могут рассчитывать только на губернаторские выплаты.
А то, что некоторые распространяют, мягко говоря, не совсем достоверную информацию, пусть останется на совести этих людей. Это уже попытка не добиться справедливости, а добиться дестабилизации в работе учреждения
– Постановление губернатора вышло буквально вчера. Сейчас мы ведем работу по расчетам денежных сумм для тех, кто не был задействован при работе с коронавирусными больными. Когда начнутся выплаты – пока не могу сказать, – прокомментировал Андрей Духовный. – На коронавирус проверки проводятся, недавно закончили обследовать одно подразделение. Не могу сказать, сколько по численности. С сегодняшнего дня начнем проверять самое многочисленное подразделение. Проблема в том, что мы хотим больше, чем можем себе позволить. Всего в городе анализы на коронавирус проводят три лаборатории: Роспотребнадзора, СПИД-центра и клиники "Вивея". Мы договорились с последними двумя – а там мощность по 50 анализов в сутки. В Роспотребнадзоре больше – около 1500–2000 анализов, но это уже авральный режим. Кроме того, появилась у нас еще одна проблема: у нас люди не хотят проходить тестирование. Пока конкретных отказов не было, но общее настроение такое – не хотят. Или стараются сделать так, чтобы анализ взяли попозже. Ведь если будет положительный анализ, или установят, что человек был в контакте, то сразу больничный. А значит, сотрудник останется без выплат за работу с коронавирусными больными. Из-за этого люди настороженно относятся, ну и банальная жадность. Ну и вообще, все, что требуется, мы делаем – не самоубийцы ведь у нас здесь сидят! Костюмы защитные есть, в достаточном количестве. Да, есть многоразовые – надежные и старые общевойсковые комплекты, которые обеспечивают 100% защиту. Я и сам в таком работаю. Вообще ко мне персонально с такими проблемами о нехватке СИЗ не подходили. И все хотят иметь красивый одноразовый комбинезон за 1300, который мы просто не можем купить всем. Что смогли, то купили. А многоразовые вещи никто не хочет одевать. Вообще, можем решить эту проблему по другому – кто хочет красиво и современно, тот не будет работать с больными коронавирусом. Создадим опергруппу, которая будет работать отдельно с ковидом, но остальные останутся без выплат по коронавирусу. А по поводу мазков – согласно порядку 388-м от 13 июня 2013 года, основная функция службы скорой помощи – это оказание помощи при внезапно возникших заболеваниях. Мы не должны проводить лабораторную диагностику – это функция поликлинической службы. Требовать такого у бригады скорой медпомощи – это злоупотребление правом, я считаю. В то время как мы решаем вопросы по вызовам по поводу температур, есть люди, которым скорая реально нужна. Есть и другие заболевания, от которых смертность гораздо выше: инфаркты, травмы, ДТП, падение с высоты. А мы вынуждены не только по вине подобных экзальтированных особ с температурой 37,1 рисковать и другими пациентами, и нашими сотрудниками, которые несутся по городу на вызов. Да и никто сразу не скажет, есть коронавирус у вас или нет. А если температура, то нужно сразу принять таблетку жаропонижающего и вызвать участкового терапевта. Вот это безобразие. При этом есть случаи, когда наши сотрудники тоже болеют – не киборги же. Но если возникает эпидемиологическая ситуация, то максимально проверяем контакты, отправляем на больничные. А то, что некоторые распространяют, мягко говоря, не совсем достоверную информацию, пусть останется на совести этих людей. Это уже попытка не добиться справедливости, а добиться дестабилизации в работе учреждения.
Разлучать с матерью необходимо
В перинатальном центре Хабаровского края медики уже приняли роды у нескольких пациенток с коронавирусом.
Всё делается в строгом соответствии с распоряжением Минздрава и Роспотребнадзора, рассказывает Михаил Куцый, заведующий отделением анестезиологии и реанимации для женщин перинатального центра.
Роженицы делятся на три категории: красную, зеленую и желтую. Перед госпитализацией все беременные со сроком от 36 недель сдают анализ на коронавирус в женских консультациях. Если у женщины положительный тест на ковид или результаты анализа отсутствуют по каким-либо причинам, её зачисляют в красную категорию и изолируют. Сюда же попадают женщины, которые отказываются от прохождения КТ из страха нанести вред своему ребенку.
Желтая группа – те, кто имели контакты с коронавирусными больными. Их помещают в желтую зону вне зависимости от результатов анализа. Зеленая группа – женщины, у которых анализ на коронавирус отрицательный, нет признаков ОРВИ или внебольничной пневмонии.
– Если к нам поступает пациентка с положительным коронавирусом, то она попадает в "мельцеровский бокс" (полностью изолированное пространство внутри госпиталя для лечения инфекционных больных. – СР). Персонал работает там только в костюмах, респираторах, очках и перчатках. Там есть отдельный вход и выход, – рассказывает Михаил Куцый.
После родов ребенок сразу изолируется от матери. По словам врача, внутриутробного заражения коронавирусом не происходит, а в этот момент главное – сохранить здоровье матери и ребенка.
Все боятся рассказывать о проблемах. На врачей оказывают давление
– Роды также проходят с использованием защитных средств – для рожениц используем маски – не респираторы, потому что при родах в таких средствах защиты у женщины может возникнуть ощущение нехватки воздуха. А масок вполне достаточно. Ребенок рождается здоровый, переводится к нам в детское отделение. Больной матери с ковидом, конечно, нельзя отдать здорового ребенка. Саму мать после того, как акушерская ситуация в ее случае контролируемая, переводят в коронавирусный госпиталь.
Лечение матерей после перевода в госпиталь проводится по симптоматике. А малышам перед выпиской делают трехкратный анализ на коронавирус.
На общественных началах Михаил Куцый регулярно участвует в переводе зарубежных рекомендаций по лечению больных с корнавирусом, но они не особенно отличаются от российских.
– Нужно понимать, что работа с абсолютно новой инфекцией – это очень динамичный процесс. И если в первых рекомендациях было много "фуфломицинов", то уже во второй редакции все это убрали. В России чаще всего используется "Ломбардский протокол", который действует в Италии. Его же используют в США. Больные получают препараты, которые применяются для лечения ВИЧ и малярии, некоторые противовирусные препараты. Арбидолом с ингавирином у нас никто не лечит, – объясняет Михаил Куцый.
В его отделении средствами защиты обеспечены все. Костюмы строго одноразовые, вместо масок – респираторы, а перчатки и очки – само собой разумеющееся. Но, по словам врача, он общался с коллегами из других больниц. Там ситуация со средствами защиты хуже, но открыто говорить об этом никто хочет, чтобы не получить нагоняй от руководства.
– Все боятся рассказывать о проблемах. На врачей оказывают давление. Не знаю, угрожают ли увольнением, но "работу" проводят. Мол, не надо раскачивать лодку, мутить воду. Из-за этого у нас в здравоохранении и остаются нерешенные вопросы с охраной труда, – говорит Куцый.
