"Мы лишние в своей стране". Власти кузбасского городка преследуют местную журналистку за экологические расследования

Наталья Зубкова хорошо известна в шахтёрском городе Киселёвск Кемеровской области. Во-первых, город маленький – всего 90 тысяч человек, во-вторых, только её независимое СМИ публикует жалобы местных жителей на экологию, условия работы на открытых угольных разрезах и прямые нарушения со стороны чиновников. И теперь мэр городка объявил журналистке войну.

В этом году Киселёвск прославился на всю страну тем, что его жители попросили убежища у премьер-министра Канады Джастина Трюдо, фактически объявив себя жертвами экологического геноцида.

Наталья Зубкова публикует интервью с горожанами, в основном о том, как им живется на краю открытых угольных разрезов, дымящих круглые сутки. На один из таких разговоров с журналисткой в районе Афонино собрались десятки жителей, что очень не понравилось местному мэру Максиму Шкарабейникову. Он потребовал согласовывать все интервью и опросы как общественные мероприятия, а список вопросов подавать ему на утверждение. Кроме того, он пожаловался на журналистку в прокуратуру и полицию.

– Когда у вас начался открытый конфликт с местной администрацией?

– Это произошло в прошлом году в декабре. В том месяце два района Киселёвска фактически остались без нормального отопления. Город маленький, но активно общается в соцсетях: благодаря этому стало ясно, что замерзает какое-то огромное количество людей – 6–7 тысяч жителей ночуют при 10 градусах тепла. При этом люди звонят в единую диспетчерскую службу, жалуются на холод, а им в ответ: "Ну, никто не жалуется, кроме вас". И постепенно выяснилось, что ничьи жалобы не записывают. Потом это всё лично мне стали говорить. А я и сама была в курсе, моя сестра живёт в одном из этих районов. Хорошо, говорю, раз вам не верят поодиночке, может быть, собраться всем вместе, записать общее интервью, чтобы все-таки поверили, что в домах экстремально холодно. Пригласила в рабочий день, и посреди буднего дня пришло очень много людей. Кроме жителей, пришла и администрация, ЖКХ, начальник отдела коммунального хозяйства, был один из депутатов. Людям объяснили, что есть "заморочки" с владельцами котельных: пять лет они выжимали из жильцов оплату за коммунальные услуги, но не вкладывали деньги в котельные. В итоге за пять лет котельные стали фактически аварийными, не могли выдать нужную температуру, чтобы люди не мерзли.

И с качеством угля были проблемы, с чем там только проблем не было. Но больше всего людей возмутило, что диспетчерская служба практически не записывала вызовы, звонки не регистрировали. Каждому, кто звонил, говорили, что больше никто не жалуется, а вы лучше займитесь делами дома.

Накануне звонит мне участковый, с которым мы уже были знакомы по журналистской работе, и говорит: "Мне надо, чтобы ты бумагу подписала о том, что предупреждена – на общественных мероприятиях нельзя символику демонстрировать и т. д." Я говорю: "Егор Владимирович, никакое общественное мероприятия я не провожу. Никакие бумажки я вам подписывать не буду. Я просто приду с камерой и запишу, как люди говорят, что у них дома холодно, выставлю это в YouTube у себя". На встречу пришла полиция, они увидели, что людей, которым не верили, что у них дома холодно, очень много.

Потом глава города мне говорит: "Сергей Евгеньевич (Сергей Цивилёв, глава Кемеровской области. – Прим. СР) очень сильно обеспокоен, что люди собираются. Я говорю: "Как-то мне волнения Сергея Евгеньевича не особо интересны. Мне интересно, что происходит с жителями нашего города. Если он волнуется, пусть решает их проблему". Тогда Цивилёв публично пообещал: "Построим у вас новую котельную". Но в результате котельную не построили, сейчас делают ремонт на одной котельной, а вторую зачем-то решено перевести только на подогрев воды, как бойлерная будет работать. Через неделю нам отопление уже дать должны, а из котельной как трубу выставили, так и не вернули. И вряд ли успеют за неделю. И на каком этапе этот ремонт, мы тоже не знаем, потому что попасть туда не можем, на вопросы администрация не отвечает.

– А на запросы СМИ?

– На журналистские запросы городские чиновники либо отвечают абсолютно не по теме, либо позволяют себе просто не отвечать. Я запросы посылаю, мне всякую хрень пишут. Это не голословные обвинения – прокуратура уже несколько раз подтвердила, что администрация не предоставила ответы по существу, были заведены административные дела, выданы предписания. В итоге всё опять закончилось ничем, им дали время на устранения нарушений, потом, видимо, продлили сроки. Они чувствуют свою безнаказанность и продолжают нарушать.

Я спрашиваю КУМИ (Комитет по управлению муниципальным имуществом): "Почему на суд не пришли?" Присылают ответ: "Мы неоднократно высказывали своё несогласие с политикой арбитражного управляющего". Хорошо, вы высказывали свое несогласие, и что? Обиделись, поэтому на суд не пришли? Ответ на уровне ясельной группы.

– Как дальше развивалась ситуация?

– К началу января люди стали замечать, что у нас совсем плохо с воздухом в городе, в городе фактически нечем стало дышать – плотный сизый смог. Вообще ситуация с воздухом, наверное, последние года четыре становилась заметно хуже и хуже. У меня дочке младшей в январе будет 8 лет, и беременная я каждый вечер спасалась тем, что на улице подолгу по морозу гуляла, дышала свежим воздухом. Сейчас никому в голову не придёт вывести беременную зимой на наши улицы. Никакого свежего воздуха там не найдёшь.

Снег стал чернеть тоже где-то года четыре назад. Такого чёрного снега, как сейчас, в Киселёвске никогда не было. Вот чиновники говорят: "Всегда ваш город был шахтёрским, экология никогда не была хорошей". Это неправда! Я не скажу, что снег был идеально белым, но чёрным он точно не был. У моих старших детей раньше любимое развлечение зимой было кататься на горке. Младшая просто не знает, что это такое – кататься на горке зимой. Потому что по этим горкам ни санки, ни ледянки, ничто не катится. Кому скажи: санки, с**а, не едут в Сибири зимой по снегу! Потому что это не снег уже, а замороженная угольная пыль вперемешку со снегом.

– Есть предположения, в чём причина?

– У нас нет предположений. Причины уже давно раскрыты при помощи снимков со спутника: очень сильное опыление идет со стороны угольных разрезов. Закрытый способ добычи угля стал открытым: вместо шахт добывать уголь стали на разрезах. Так гораздо дешевле (и опаснее, потому что в шахты воздух нагнетали принудительно, а на разрезах мужики дышат только этой пылью угольной). Плюс появилось огромное количество угольных складов, погрузочных площадок прямо в черте города. Скоро будут публичные обсуждения строительства ещё одной большой погрузочной площадки для угля фактически в центре города. На изломе двух районов, то есть пылить будет и туда, и сюда: на центр, Красный камень и Афонино она пылить не будет, Машзавод и 12-й засрёт полностью, всё будет черное.

Двенадцатой (район шахты №12) уже помочь нечем: и от работы на 12-й шахте, и от работы Коксового несёт туда. Если и эту погрузку сделают, там вообще будет полный крематорий. Причём уведомление об этих обсуждениях (в этом формате администрация ждёт по поводу строительства от горожан каких-либо заявлений в письменном виде до определённой даты) напечатали мелким шрифтом в самой нечитаемой газете города, закон соблюли, но, по сути, попытались их скрыть всеми силами. Зато мы там строим новые детские сады. Для каких целей, я не понимаю.

Котельные – это тоже большая проблема. Разговаривала с рабочими: в котельных стоят циклоны очистительные, их должны чистить раз в месяц примерно. Спрашиваю: "А у вас сколько раз чистят?" Они: "Семь лет прошло, ещё ни разу не чистили". Фактически этих циклонов и нет.

Кроме того, на котельные привозят уголь плохого качества, он дает низкую температуру, вода не нагревается, температура не нагоняется. Они сжигают херову тучу угля, чтобы хотя бы 10 градусов в квартире было.

Проблема и в обогатительных фабриках – их слишком много на один город. При фабриках угольные склады, и по несколько на каждую. А ещё больше складов неофициальных, незаконных. Я попробую сделать запрос в промышленный отдел администрации города, но, думаю, тоже хрен, что они мне ответят.

– Вы откуда знаете, что часть из них неофициальные?

– Вот, например, есть у нас улица Колхозная, где кто-то недавно купил два двора, два дома соединённые. Поставили высокий забор, и за этим забором явно уголь фасуется, мешками людям его продают. Судя по большому количеству пыли угольной, там явно не гладиолусы выращивают в теплицах. Официально там не могли открыть угольный склад. Представляете, у меня дом жилой, а за забором открывается угольный склад.

– А что город, казна Киселёвска получает с этих угольных разрезов?

– Понятия не имеем, что они получают. Единственное, что я знаю, некоторые из предприятий платят за аренду земли. Но при этом многие из них в судебном порядке снижали кадастровую стоимость земли, которую арендуют. За аренду они платят определённый процент от кадастровой стоимости. А чиновники городской администрации, если на суд и приходят, то возражений никаких у них, как правило, нет.

В общем, становится ясно, кто и на чьей стороне, когда у чиновников спрашиваешь: "Какого черта БелАЗы ездят по землям поселений, которые не предназначены под технологические дороги?" Это как минимум нецелевое использование земельного участка. А из МВД приходит ответ: "Указанная дорога не внесена в кадастровую карту, поэтому ГИБДД не может там никого штрафовать". Штрафовать нельзя, а БелАЗам ездить туда-сюда можно. Дальше они сворачивают на улицу Шоферскую – это дорога общего пользования, она внесена в кадастровую карту, но БелАЗы почему-то тоже едут по ней. Что они там делают? Ответ мэра потрясающий: "Наталья, понимаете, так сложилось".

– В самом Киселевске сколько предприятий, которые заняты угледобычей?

– Очень много. У нас, получается, девять разрезов, на каждом работает несколько разных контор. Не знаю, с разрезом "Октябринский" определились или нет, кому принадлежит. Из крупных получается "Кузбассразрезуголь", ТАЛТЭК. У СУЭКа (Сибирская угольная энергетическая компания. – Прим. СР) в Киселёвске только контора, предприятия все находятся за территорией города. Поэтому к ним у меня никаких претензий нет – я не вижу, где они работают. На территорию, где действует подземный пожар, лицензия выдана "Сибэнергоуглю" якобы "под рекультивацию", но в лицензии написано "недропользование". Земля им выдана в нагрузку за участие в угледобыче в Новокузнецком районе, где сейчас жители пытаются дорогу отстоять. Что в договоре аренды на участок, мы не знаем – этих документов нам не показывают ни по запросу, ни без запроса. Дальше больше – "Кузбассразрезуголь" вроде бы взял в аренду этот участок у "Сибэнергоугля", об этом проговорился инженер с разреза "Октябринский".

Это всё крупные, но и мелких там херова туча, без конца открываются: 12-я шахта, Коксовый, Сибэнергоуголь. Они периодически меняют названия и форму организации. Часто яма одна, а копают "с четырёх сторон" разные компании.

Перед тем как открыть эти предприятия, должны были как минимум провести общественные слушания. Но никто из жителей не помнит, чтобы нас призывали куда-то пойти. Когда обогатительную фабрику "Краснокаменская" построили, я спрашивала: "Как вы её построили, если люди были против?"

Они: "На публичных слушаниях никто ничего не сказал против". Прошу протокол, не дают – об этом нарушении у меня тоже есть бумага из прокуратуры.

При этом в том месяце, когда они якобы слушания провели, на месте будущей фабрики уже металлоконструкции стояли. У меня есть фотография, которая это подтверждает – сделана за несколько месяцев до "слушаний".

Можно сказать, что и свой сайт "Киселевск ньюс" я создавала (с 13 декабря 2017 года зарегистрирован в Роскомнадзоре) из-за того, что задолбалась это враньё выслушивать. Понимаешь, что тебе везде вешают лапшу на уши.

– То есть остальные СМИ Киселёвска либо не писали о проблемах вообще, либо сообщали неправду?

– Если и писали, то очень обезжирено. Самостоятельно я работаю почти три года, и все эти годы периодически возникает желание сайт закрыть.

– Почему?

– Потому что все это бесполезно. Потому что Киселёвск – это территория, где ни один закон не работает. Как можно быть средством массовой информации на территории, где не работает закон о СМИ? Если ты не имеешь возможности получить официальную информацию, если ты не имеешь возможности получить ответы на свои вопросы? Как можно это все делать? На уровне слухов? За слухи, за фейковые новости, у нас сейчас наказание тоже достаточно суровое в денежном эквиваленте.

– Но вам удалось создать резонанс вокруг экологических проблем города...

– Да, резонанс вокруг Киселёвска сейчас есть. А что изменилось? Стали как-то людей активно переселять? Нет, не стали. Стали активнее тушить подземные пожары, заниматься рекультивацией? Нет. Полгорода как горело, так и горит. Бывшие поля шахтовые – там горит как на вулкане! Причём у нас умудряются вот эту горящую равнину разровнять, и в горящую землю посадить деревья – это называется "сделали рекультивацию". Областное телевидение еще приедет и покажет, как её провели. А потом все деревья сгорают и под землёй дальше горит!

Поэтому у нас люди просто ни во что и никому больше не верят. Я спрашивала киселёвских "канадцев": "Если приедет губернатор, вы точно так же пойдете с ним разговаривать?" Они говорят: "Вряд ли. В лучшем случае просто спросим: "А вы, вообще, помните, что вы говорили?" Когда он сам приехал к нам и всё это увидел, сказал: "Здесь жить нельзя! Пахнет горелым углём". Поэтому губернатор и наорал на меня в ту поездку, потому что я могу показать совершенно не то, что покажет его пресс-служба. В интернете до сих пор ходит ролик "Цивилёв наорал на журналистку" про то, как он мне запретил себя снимать.

Эта работа мне, конечно, никакого дохода не приносит (до создания собственного СМИ Зубкова работала в одной из местных газет журналистом. –​ Прим. СР). Максимум 800 рублей в месяц – реклама Яндекс. При этом бензин – мой, нервы – мои. Поэтому я периодически и думаю, что закрывать пора.

– Но не закрываете...

– Если закрою, последняя возможность узнать правду о городе уйдёт. Больше никто кричать о том, что здесь невозможно жить, не будет. Никто не скажет, что 9 предприятий первого класса опасности в черте города – это слишком много. У нас по Градостроительному кодексу предприятий первого и второго класса опасности в городской черте не должно быть! А в Киселёвске один крупный разрез находится прямо в центре городского округа! И есть ещё, где копают, но не в таких больших количествах.

– А по ощущениям или, может, статистика есть – сколько жителей за эти 4 последних года уехали из Киселёвска?

– Точную статистику не брала, но, по примерным оценкам, тысяч 7 уехало точно. Я захожу на сайт городской администрации, открываю бюджетное послание главы города: на следующий 2020 год у них заложена убыль населения почти в 5 тысяч человек. Они уже не стремятся работать на то, чтобы люди здесь оставались, чтобы рождаемость повышалась, а смертность снижалась. И как это расценивать? Как сознательное ухудшение условий жизни, чтобы люди отсюда уезжали, освобождали территорию?

– Призыв киселёвчан к главе Канады тоже эффекта не имел?

– Призыв к Трюдо опубликовать планировали ещё в феврале. Когда афонинцы задохнулись в черноте, дети до школы дойти не могли, потому что задыхались от угольной пыли, вот тогда в соцсетях и начали бурно обсуждать фотографии чёрного снега. Люди писали и губернатору, и президенту. Кому они только ни писали, что они только ни делали. Хоть, говорят, к Трампу обращайся! Это читал весь город, и в итоге авторы обращения просто переделали Трампа на Трюдо…

– Почему заменили Трампа?

– Люди настолько хотели убрать любой политический момент из этого обращения, что заменили имя президента страны, с которой у России открытый конфликт, на Трюдо. Ну, не слышали мы нигде, чтобы Россия как-то с Канадой противостояла. И холодно там, как в Сибири. А Трюдо – парень симпатичный. Вообще изначально они написали "к президенту Канады". Меня позвали снять это обращение, думали, что у меня профессиональная камера. Я прочитала, говорю: "Там не президент, там премьер-министр. Немножко другая структура власти". В общем, заменили, сняли с горем пополам – у меня обычный фотоаппарат, снять сразу не получилось из-за сильного ветра, очень сильно свистело. Поэтому половина ролика записана на фотоаппарат, а половина – на телефон.

Смонтировали, выложили в сеть, резонанс есть, но в итоге ничего не поменялось. Хотя у меня сложилось ощущение, что когда жители готовили эту запись, они очень сильно надеялись. Верили в то, что сюда приедет Путин. Это было такое завуалированное приглашение. Но приехал только губернатор.

И у меня просьба – вы из меня не делайте единоличного борца. Я не считаю, что желание рассказывать о том, как на самом деле есть, делает меня каким-либо лидером протеста. В Киселёвске нет лидера протеста. Такой человек здесь ещё не появился. Когда у людей уже накипает сверх меры, терпения нет, появляются такие небольшие группы типа киселёвских "канадцев". Но эти люди сталкиваются с такими проблемами! Они сталкиваются с полным беззаконием!

Вот, к примеру, экспертиза в научно-исследовательском институте о том, что там у них под землёй происходит, какой нагрев. Жители давай сверять, где скважины бурили и что эксперты написали. В итоге оказалось, в экспертизе указаны скважины, которые вообще не бурили. Их нет! А ВостНИИ (Государственный Восточный научно-исследовательский институт по безопасности работ в горной промышленности. –​ Прим. СР) дало описание замеров по этим "скважинам".

А когда горожане спросили: "Почему так?!", на это даже никто внимания не обратил. Глава города сказал: "Ну, вы же понимаете, что это формальность".

– То есть сделали абсолютно фальшивое заключение?

– По этим скважинам – да! Их же нет! Вот сотрудники института написали, что бурили в переулке Малинный, дом 10. Жители заходят в огород этого дома – ни перед огородом, ни перед домом, ни сзади дома, ни на улице – скважин нет! А "эксперты" дают описание и замеры "скважин".

– На прошлой неделе мэр Киселёвска потребовал у вас согласовывать все интервью и опросы как общественные мероприятия, а также присылать вопросы к ним администрации на сверку вопросы. Почему вы считаете это опасным? Полиция же никак не отреагировала на его заявление?

– Пока так. Меня опросили и на этом всё. Но это же зависит от сотрудников полиции. В другом городе или регионе, где полицейские будут не так адекватны, зацепятся за подобное заявление местных чиновников, которые подхватят этот пример, и заведут на СМИ, журналистов административное дело, оштрафуют. Боюсь опасного прецедента.

Хотя в моём случае, это никакая ни акция была, я сама не ожидала, что столько людей соберётся. Приглашаешь одного, он зовёт соседа, тот второго. Если люди собираются, это значит, проблема действительно серьёзная, не из пальца высосана.

Возможности уехать отсюда у меня нет. Поэтому в любом случае мне придется здесь жить, а жить так я не хочу. Я не хочу смотреть 9 месяцев на чёрный снег.

К нам приезжал недавно журналист молодой, он и в Донбассе был, и в других горячих точках. Проехался автобусом по Киселёвску и на следующий день мне признался: "Когда я доехал до центра Киселёвска, понял, что я тоже хочу в Канаду". Потом мы ездили, показывали ему остальное, парень был настолько охреневший: "Я не понимаю, как здесь можно жить?!" Район, перешеек чуть больше километра, а вокруг один большой отвал – люди просто зажаты промеж этого отвала. А ведь отвалы – это не просто так, это огромная масса, которая давит на землю, на грунтовые воды под ней. Земля вспучивается, деформируется. А у людей дома на фундаменте – всё это лопается, крошится. Они приходят с жалобой, а им говорят: "Санзона – 500 метров от отвала. Что хотите, то и делайте!" Какой дебил придумал эти санзоны?! Ладно, если в городе один разрез и один отвал, до которого 500 метров. Бог с ним, можно как-то пережить. А если у тебя 9 таких разрезов, и у каждого несколько отвалов?! Вы представляете, что такое отвал? Это гора безжизненной породы: сверху плодородный слой, а снизу где-то в 500 метров безжизненная прослойка. Многие не задумываются, но эти отвалы пористы, они поглощают кислород, выделяют углекислый газ.

Или вот момент про радиацию, которую отвалы выпускают или, как утверждают некоторые учёные, нет. В отвалах же горят углесодержащие смеси. При горении углесодержащей смеси без доступа кислорода выделяется радон-222, а это радиоактивный элемент. Вот эти отвалы, которые сейчас здесь у нас в Киселёвске, для меня, моих детей и внуков останутся безжизненными. Это потерянная земля. И мы живем среди этой потерянной земли, никому ненужные, всеми забытые. Аборигены, которых пытаются выдавить. Мы лишние в своей стране люди, лишние 90 тысяч человек. Мешаем добывать уголь.

Я считаю, что наши люди достойны другой жизни! Наши дети не заслужили такого отношения к себе. Хотя недавно министр энергетики наш на вопрос об условиях жизни в Киселёвске заявил: "Во всём виноваты ссыльные – они строили свои посёлки вокруг шахт". Как мы знаем, минимум 90% этих ссыльных потом реабилитировали. И потомки этих ссыльных тем более заслужили другой жизни – работать на угольном разрезе в ужасающих условиях, идти в свой дом возле разреза, умирать и потом быть захороненным на кладбище, где от могилы до отвала ста метров нет!

У нас самый неразумный подход к добыче угля, настолько чудовищный – что это на самом деле геноцид по отношению к шахтёрам и их семьям. Город Киселёвск – да, все его знают, но проблемы его жителей никто не замечает.

Нам глава города говорит: "Я вот съездил в Госдуму, выступил". И что в итоге? Ничего не меняется. Значит, нас даже на уровне Госдумы не слышат?! Значит, на нас даже с таких высот наплевали?! Депутатом от нашей области в Госдуме до недавних пор был спортсмен Николай Валуев, сейчас он зампредседателя по экологии. Ни разу не слышала о том, что он был у нас в городе. Приглашаю – пусть приедет! Я специально найму большую машину (в мою маленькую он просто не поместится), лично провезу его по этим полям горящим, в гости съездим к киселёвским "канадцам", которые сейчас спать боятся в своих домах, особенно после недавнего взрыва в Ленинске-Кузнецком газа, скопившегося из выработок в жилом доме. В Карагайлу тоже съездим попить чая – правда, туда свою воду везти придётся: там ведь до сих пор из крана льётся вода с червями. Может, хоть его голос громогласный услышат?