"Мне сказали, что завтра они меня будут судить"

Американскую писательницу и журналистку Алину Симоне собираются депортировать из России: мэру кузбасского города Киселевска не понравилось, что она общалась с местными жителями и снимала их рассказы на камеру.

Киселевск – тот самый шахтерский городок, жители которого этим летом обратились к премьер-министру Канады Джастину Трюдо с просьбой предоставить им убежище. Буквально в нескольких десятках метров от их домов начинаются угольные разрезы: дым и газы оттуда травят местных обитателей который год. Все мольбы, обращенные к властям, местным и федеральным, оказались тщетными.

Алина Симоне – американка, но родилась в СССР, в семье советских граждан. В Кузбасс она приехала, оказавшись под впечатлением от кадров того самого обращения к Трюдо. Ей захотелось самой увидеть этих людей и те условия, в которых им приходится существовать. Теперь ее обвиняют по части 2 статьи 18.8 КоАП "Нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства правил въезда в Российскую Федерацию либо режима пребывания (проживания) в Российской Федерации". Мэр Максим Шкарабейников счел, что Симоне находится здесь как журналист, а не частное лицо, то есть у нее должна быть деловая, а не туристическая виза. И обратился в полицию, сообщает местное издание "Абажур".

– Я родилась в Харькове, мои родители уехали из СССР в 1976 году, – рассказывает Алина. – Мой папа был в черном списке КГБ. Ему предложили сотрудничество, когда он еще учился в Харьковском университете, и он отказался. Мои родители учились на факультете физики, и оба хорошо знали английский. Папа предполагает, что именно поэтому ему и предложили сотрудничество. Он сказал "нет", и после этого все покатилось вниз для него. После окончания университета его отправили в армию, в стройбат, хотя у него в детстве была серьезная болезнь и он не должен был служить. Но они послали его работать на строительстве, с уголовниками. Когда он вернулся в Харьков, ему не давали дальше учиться, публиковаться, работать по специальности. Он стал сторожем в зоопарке. Маме тоже никто не давал работу, она сидела дома со мной. Поэтому они уехали. Сейчас мой папа довольно известный физик, Александр Виленкин.

​– Ваши родители убеждены, что все их проблемы в СССР были связаны с КГБ?

– Да, это так.

– И они попросили политического убежища в США?

– У моего отца была какая-то тетя в Израиле, и они пошли этим путем: уехали сначала в Израиль, а потом в США. Многие в те времена так делали, потому что евреев отпускали.

– Вы сейчас приехали в Кузбасс. Но это ведь не первый ваш приезд в Россию?

– Я здесь работала много лет консультантом в некоммерческом секторе, в общественных организациях, НКО. У меня высшее образование – менеджмент, некоммерческий сектор, я окончила Нью-Йоркский университет, и этим очень долго занималась. Некоторое время я жила в Новосибирске. Но когда родилась дочка, я больше не могла ездить по миру. Так что стала писательницей. Меня попросили написать книгу, и я написала. Это была автобиография, отчасти о том, как я ездила в Сибирь, а отчасти о русских американцах в США, как они живут, о том, каково быть между двух культур. Эта книжка вышла в Америке, в России и в Германии, по-моему. Это было 11 лет назад. Вторая моя книга – роман, художественная литература, она вышла в Америке, в Англии, в Голландии, в общем, переведена на несколько языков. И последняя книга – это подборка критических эссе о музыке. Я в течение 8 лет написала три книги, работала иногда как журналист-фрилансер. Сотрудничала с "Нью-Йорк таймс", с Би-би-си. Еще у нас есть в США "Мир" – радиопроект совместный с Би-би-си, я очень много сделала передач для них. Но в этом году я сделала всего штуки четыре, потому что уже отключилась от этого. Теперь мне больше нравится писать книги, я ощущаю себя скорее писателем, чем журналистом.

– Вы в России, кроме Новосибирска, где-то еще жили?

– Я, например, провела месяц в Чите, много бывала на Алтае, в Бурятии, в Кемерово, в Красноярске.

​– Какие у вас ощущения остались от этих регионов?

– Это все, кстати, есть в моей первой книге. Я очень люблю Сибирь! Наверное, некоторые американцы считают, что это дикое место, где слишком холодно. Но мой первый опыт в России был в Сибири, моя первая поездка была в Читу, на три недели. Я здесь не занималась политикой, я просто общалась с людьми. У меня появились очень хорошие друзья, и до сих пор они есть. Остались очень хорошие воспоминания, меня прекрасно принимали, люди были очень добрые, гостеприимные. Когда ты едешь и просто общаешься на личном уровне, вся эта политика просто в другом мире, это не касается отношений с обычными людьми.

– Но это все было довольно давно, когда отношения России и США были намного лучше. А сейчас что-то изменилось в том, как к вам относятся люди в российской глубинке?

– Я бы сказала, даже в те времена были моменты, когда у нас отношения были не очень хорошие, я приезжала и надо было отвечать на какие-то сложные вопросы, объяснять, почему Америка делает то-то и то-то. Когда мы в Ираке начали войну, это был момент, когда весь мир был против нас, и русские тоже спрашивали: "Почему вы это сделали, по какой причине вы вмешиваетесь?" И я в то время была в России. Моя работа была связана с НКО. В те времена Америка посылала деньги, чтобы помочь развитию некоммерческого сектора в России, и моя задача была – объезжать все эти места, в Бурятии, на Алтае, все эти маленькие общественные организации. Они почти всегда что-то очень крутое делали на эти маленькие средства. Так что я жила, может быть, в таком мире, более прекрасном. (Смеется.)

Сейчас я приехала сюда, потому что увидела это видео – обращение "киселевских канадцев". Так как я очень много времени провела в Сибири, меня это просто поразило. Я подумала: что происходит? Я была в Кемерово несколько раз и никогда об этом не слышала, и чисто из любопытства купила билет, как турист.

– А что именно вас поразило в этом видео?

– То, что там простые граждане просят убежище в Канаде из-за экологии. Видно, что у людей нет средств, что звук очень плохой, что это сотовый телефон, что они там где-то на дороге стоят, и подумала: кто же это придумал и вывел проблему на мировой уровень?

– Вы сочли, что это фейк?

– Нет, я, наоборот, думала: вау, там люди пытаются так решать свои проблемы, и они очень творческие, они борются. Я очень заинтересовалась, купила сразу билет, связалась с Натальей (Наталья Зубкова, местный журналист. – С.Р.). Я взяла с собой видеокамеру и подумала: буду выяснять, мне это интересно лично. Я не предложила эту тему никому, с кем я работаю в США как фрилансер, и никто не знает, что я здесь. Это был бы другой путь, если бы я для них что-то делала, и это был бы другой рассказ. Мне просто захотелось посмотреть на это своими глазами, я хотела понять, что происходит. А сегодня приехали полицейские и сказали: "Мы слышали, что ты что-то снимаешь тут, с людьми разговариваешь, просишь разрешения их снимать". Потому что по нашим законам надо, чтобы люди согласилис на съемку, люди должны дать согласие, даже, если ты снимаешь все просто для себя или, скажем, для своего канала в Ютьюбе. Мне сказали, что завтра они меня будут судить.

– А сколько вы провели времени в Киселевске?

– Полторы недели.

​– Какое у вас сложилось об этом городе впечатление?

– Люди мне здесь очень нравятся, все, кого я встретила. Я бы даже сказала, что эти полицейские были довольно вежливые. (Смеется.) Так что с людьми здесь все прекрасно. И я думаю, что, несмотря на все проблемы, у меня будут очень хорошие воспоминания о времени, проведенном здесь. Но, конечно, то, что происходит здесь с экологией, то, что разрезы прямо в 100 метрах, в 300 метрах от домов, от мест, где играют дети, это очень шокирует. Я не нахожу слов, потому что никогда такого не видела. Вот разрез – а вот дома уже, и я не видела никаких суперкрутых сооружений, которые высасывали бы всю грязь, прежде чем она подойдет к домам. И там пахнет химией, пахнет бензином, и сразу голова начинает болеть. Говорят, что горит мусор, но это просто нереально, потому что любой человек, который это видит, понимает, что это не мусорка, и во многих местах там мусора не видно, и то, что горит, – горит под землей. И то, что они не хотят это признать и переселить людей, это очень шокирует. Очень!

​– Как вы думаете, почему к вам пришла полиция?

– Я сразу, как приехала из аэропорта, поехала туда, на Подземгаз (так называют микрорайон рядом с угольными разрезами. – Прим. С.Р.). Я, по-моему, 20 часов не спала. Только познакомилась с Натальей, она меня встретила в аэропорту, я успела что-то поесть в гостинице, положить вещи и сказала сразу: "Давай поедем туда, на Подземгаз, познакомимся, походим, посмотрим". Я приехала, и буквально через три минуты приехал туда мэр, неожиданно. И начался его спор с людьми, довольно серьезный. Люди требовали переселения. Я не поняла всего, о чем они говорили с мэром, потому что там есть очень много разных проблем. У них проблемы с дорогой, потому что там "БелАЗы" ездят и разбиавают эту дорогу, еще много других проблем. Весь смысл разговора людей с мэром я до сих пор не понимаю. Я там стояла и просто снимала происходящее. Потом мэр уехал, но он меня точно заметил, заметил, что я все снимала. Я думаю, с этого все и началось.

​– А зачем мэру вас депортировать? Вы ведь уже успели многое увидеть, снять...

– Да, я все увидела. Я думаю, что он не хочет, чтобы кто-то рассказал, что на самом деле здесь происходит, может быть, более громким голосом. Я хочу еще раз подчеркнуть, что я покупала билет сама, у меня нет никаких спонсоров и нет покупателя на этот материал. Это личный творческий проект, мой личный интерес. Может быть, это из-за того, что я из Америки. Если бы я приехала из Узбекистана или из Армении, может быть, из Китая даже, всем было бы все равно, не знаю. Но что меня очень удивляет, это то, что местные смелые журналисты, которые серьезно этим занимаются, они уже выкладывают на Ютьюб гораздо более шокирующее видео, чем то, что я бы могла выложить. И то, что здесь делают угольные компании, то, что здесь делает государство, что не хотят переселять людей, это все уже известно. Так что поведение мэра очень странное. Я бы хотела с ним поговорить.

– Что бы вы хотели сказать мэру Киселевска?

– Честно? Я считаю, что для мэра или губернатора этого региона это был бы очень хороший пиар, если бы они переселили этих людей. Люди здесь ждут знака, чего-то хорошего от государства. Это довольно маленькие деньги в сравнении с тем, что здесь зарабатывают эти угольные компании – переселить эти семьи, которые около пожаров живут. И они будут так благодарны! Потом везде будут об этом писать и говорить: вот, хороший пример, люди жаловались – и проблема была решена, людей переселили, все довольны. Люди ведь просто хотят, чтобы их дети росли в чистом месте, и все.

– В России очень много экологически неблагополучных мест, одних переселишь, другие начнут требовать. Может, власти этого боятся?

– Я понимаю, что это ящик Пандоры. Но я все равно думаю, что есть более и менее острые ситуации. Даже здесь, в Киселевске, все согласны, что именно в Подземгазе очень опасно жить, и эти люди должны оттуда сразу уехать. Там может быть взрыв завтра, там могут дети просто утром не проснуться от СО, угарного газа.

– Если вас депортируют, вы в Россию больше не вернетесь в ближайшее время?

– Наверное. Суд будет завтра, и непонятно, что они там предложат мне, непонятно вообще, что будет.

Суд, который должен решить вопрос депортации Алины Симоне, запланирован на среду, 14 августа. Однако самой Алине никто не сообщил ни о времени, ни о месте заседания.